Попаданка по контракту, или Невеста короля

56.

Амелия

Первое, что я помню, это то, как я стою посреди леса, и это не просто несколько тоненьких березок, между которыми прекрасно видно окружающее пространство, а настоящий дремучий лес с пушистыми кронами деревьев и прочей густой растительностью. А березок я вообще там не видела, ни одной. Зато много незнакомых видов кустарников и деревьев. Но это нормально, ведь я ничего не помню из прошлой жизни.

А березки почему-то помню, хотя Алек о них даже не слышал. Странно.

Как раз он и оказался рядом со мной в лесу, спасая от приступа паники. Так страшно и непонятно мне не было никогда, я в этом уверена. Момент, когда открываешь глаза и не понимаешь, где находишься, как сюда попал, и кто ты вообще такой — очень страшный для любого человека.

— Амелия, дыши, пожалуйста, просто дыши, — бормотал Алек, сжимая меня в объятиях и не давая упасть на землю.

Лишь после его слов, я поняла, что насильно перекрыла себе доступ к кислороду. От накрывшей паники я задержала дыхание и отказывалась его возобновлять. Пришлось с силой проталкивать кислород обратно.

— Где мы? И кто ты? Почему я здесь? — первые вопросы, которые полились из меня на единственного человека в этой лесной глуши.

— Т-ты ничего не помнишь? — спросил он тогда, заикаясь. — Совсем-совсем? Даже как тебя зовут?

— Нет, - задумалась я на секунду, - имя я свое знаю, Амелия. А еще помню березки, но их тут нет.

— Березки? Что это? — очень удивился Алек.

— А кто ты такой, если их не знаешь? — задала я встречный вопрос.

— Ты вообще ничего больше не помнишь, ни капельки? — он предпочел уточнить прежде, чем ответить.

Это был очень сложный вопрос, и ответа на него у меня нет до сих пор. Как можно помнить, что ты женщина, рецепты некоторых блюд, вкус крепкого утреннего кофе и любимых пирожных, но не понимать, как попала в дремучий лес, почему надела странную одежду, и как при этом выглядит нестранная, и, самое главное, кто этот человек, что обнимает меня.

Я до сих пор не знаю, кто такой Алек. Он называет себя моим женихом, говорит, что по тому лесу мы шли в другое поселение, хотели переехать. Некоторое время назад я ударилась головой, потеряла память, и с тех пор со мной до сих пор случаются такие вот обнуления. Потому Алек и решил сменить обстановку, не хотел, чтобы жители деревни донимали меня мнимой заботой и любопытством.

— А почему мы не отправились к доктору? Сотрясение мозга было? Его кто-нибудь диагностировал? — спросила я, узнав, что произошло.

Все эти понятия откуда-то взялись в моей голове, а вот Алек их явно не знал.

— Чего? — сильно озадачился он. — Ты про лекаря, наверное, да? — спросил аккуратно.

И тут озадачилась я. Что-то не складывалось, это точно. Но человеку без памяти сложно отделять зерна от плевел, человек без памяти вцепляется в первого, кто протягивает руку помощи и уверенно заявляет, что знает, что произошло, а, главное, кто ты такой.

— Да, про лекаря, - пришлось покорно согласиться.

— Как раз на новом месте и сходим. В нашей деревне только аптекарская лавка да повитухи имеются. А здесь другая жизнь, лучше и зажиточней.

Естественно, я не помнила прежнюю деревню, но новый то ли маленький городок, то ли большое поселение, мне нравится.

Здесь широкие улицы, аккуратные дома и много людей в преимущественно светлой одежде. Смотрится все очень позитивно.

— Разве мы богатые? Почему мы останавливаемся на дорогом постоялом дворе? Наверняка где-то есть ночлег попроще, —удивляюсь выбору Алека.

— С некоторых пор мы можем себе позволить немного больше, — отвечает он напряженно. — Да и тебе нужен комфорт после болезни, а мне надо осмотреться и понять, как нам строить здесь жизнь.

Я не смею спорить. Личных денег у меня нет, более того, я совершенно не помню монеты, которые Алек доставал при мне, чтобы расплатиться за комнату. Зато в голове всплыли образы бумажек, которые мой мозг безошибочно определил, как деньги.

Но опять-таки я не в том положении, чтобы иметь право голоса. Я должна держаться Алека, и тогда, возможно, все наладится. Хотя я совсем не могу представить себя рядом с ним в постели. И его поцелуй вызвал странную реакцию, меня затошнило. Разве так реагируют на любимых женихов?

— Я буду спать одна, — заявляю, едва мы переступаем порог снятой комнаты, — здесь две кровати.

К счастью. Но этого я не добавила, моя совесть пожалела Алека.

— Я понимаю, Амелия, — он поджимает губы, — тебе нужно время, чтобы, — заминка, — снова меня вспомнить.

Как будто сам не уверен в том, что говорит. Но я слишком строга, пытаюсь увидеть подвох в любой фразе Алека, так нельзя.

Он единственный родной человек, пусть я этого и не помню. Он вообще единственный человек, которому есть дело до потерявшей память девушки. Боюсь, мало незнакомцев мне помогут, если я вдруг окажусь на улице, позабыв, куда идти.

Да и, должно быть, больно осознавать, что любимая тебя забыла. Он явно страдает не меньше моего.

— Я хочу к врачу, — громко произношу, когда Алек пытается проявить нежность и осторожно перебирает мои волосы, чтобы привести прическу в порядок, - клекарю, — добавляю, вспоминая слово, — меня тошнит.

И это правда. Тошнота началась утром и без поцелуя Алека. Но от его прикосновений она усиливается, это точно.

Очередная странность в копилку многочисленных странностей.

Очередная странность в копилку многочисленных странностей.

— Да, конечно, как скажешь, — отвечает растерянно Алек, — мы обязательно сходим, но чуть позже, — наклоняется и целует меня в шею, а я замираю, прислушиваюсь к новой волне ощущений и эмоций.