Полянский. Детектив-медиум

"Домик для друга"

1.

Самая большая плоская коробка под ёлкой была завёрнута в синюю бумагу, усыпанную золотыми кометами. Нина помогала сыну распаковать подарок, а Стас, разглядев надпись сбоку, приготовился пережить очередной Серёжин каприз.

«Домик для друга» Конструктор и раскраска!».

Это вряд ли вдохновит мальчика, проводящего всё время за играми в планшете, а не с карандашами или фломастерами и не с друзьями со двора.

«Кто ж это такой добрый, подарил дурилку картонную?» – беззлобно размышлял Стас.

Откуда, интересно, взялся этот подарок? Вдруг с теплотой вспомнилось, как однажды ему чудом досталась коробка от соседского холодильника. Занявшая почти всю комнату, она на несколько недель сделала его звездой двух параллельных первых классов. Крупные покупки ведь были редкостью, а уж упаковка от них – предметом мечтаний. Чем только тогда не покупали его дружбу за возможность поиграть в космический полёт, кругосветное плавание, в ранчо на Диком Западе! Коробку разрезали, склеивали, раскрашивали, пока она просто не рассыпалась в очередной полярной экспедиции. Ох, как тогда ругалась бабушка, пылесоса же у них не было! А Стасу еще долго снились разномастные приключения.

– Я думал, это телевизор, мам! – разочарованно протянул Серёжа.

– Смотри, можно собрать дом, а потом раскрасить его, играть там! Ведь здорово, а?

С фальшивым энтузиазмом Нина взъерошила ему волосы на макушке, вздохнула и вышла на кухню, где запищал таймер на духовке.

Мальчик оттолкнул коробку и занялся новой гоночной машинкой с пультом управления. Вышел в просторный коридор, где было еще больше места для игр.

А Стас с хрустом сгибал детали, подгоняя и соединяя их по простенькому чертежу на коробке. Четыре стены, изображающие деревянный сруб, два окна со ставнями, дверь с нарисованными засовами, сверху черепичной крыши – небольшой кубик чердака с круглым окошком и дымоход с узкой кирпичной трубой. Линии чёткие, рисунки крупные – разукрашивай в своё удовольствие! Кот, собака, утка, бабочки и стрекозы, цветы, ягоды и грибы. Буквы и цифры. Для шестилетки самое то.

Дом получился довольно вместительным, почти метр на метр, занял центр комнаты. Детская больше их спальни, Нина настояла, мол, мальчику будет нужно много места для игр и занятий спортом. Но гимнастический уголок со шведской стенкой, турником, кольцами и верёвочной лестницей уныло пылился уже почти два года. Серёжа не ходил в садик, Нина сидела с ним дома, ей помогала мама, живущая неподалеку и часто заходившая в гости.

Стас не понимал этого. Что плохого в детском саду? Его память сохранила совсем отрывочные, но светлые воспоминания об этих годах перед школой. Было весело, у них сложилась своя компания, потом два мальчика и девочка из их группы попали с ним в один класс, и они дружили много лет! Нина боялась болезней и всякой заразы («там же сплошные инфекции! Так и будем – два дня в саду, три месяца лечиться!»). Опасалась дурного влияния неправильных детей и непрофессиональных педагогов («а вдруг там его научат материться, или на него будут кричать, кто-то обидит?»).

Она вошла в комнату и ахнула:

– Ну, зачем ты его собрал? Серёжа всё равно играть не будет, я бы продала по объявлению!

– Если планшет отобрать, то поиграет, и раскрасит, и буквы повторит. И спать в нём ляжет, – ответил Стас.

– Планшет ему мой папа подарил на день рождения, он даже кредит взял, помнишь? Чтоб Серёжа был как все современные дети, чтоб не хуже, чем друзья!

– Нет у него друзей! – буркнул Стас.

– Ты опять начинаешь? – Нина сдвинула темные брови идеальной формы. – Он общается со сверстниками, с детьми в секциях! В этой Серёже не нравится, просто тренер к нему подход найти не может. В феврале найдём новый центр развития с программой для дошкольников!

– Видел я их! Такие же заморыши, затюканные матерями в гонке за самым лучшим образованием! А не нравится ему там потому, что правила выполнять надо, и действовать в команде, со всеми заодно, не только по «моему хотению»!

– Мальчику нужен спорт для полноценного развития!

– Ему нужен режим и физкультура! А ты на прогулку его чуть ли не на поводке водишь! – Стас чувствовал, что снова начинает кипятиться. – Вот, помнишь, ты с мамой уезжала, чтобы твою бабушку проведать? Единственный раз мы с ним без тебя гуляли. Ребёнок же в восторге был от того, что можно бегать и кричать, лазать по горкам и рыться в песке! Испачкаться, в конце концов!

– Тебя не волнует здоровье ребёнка! Я же сто раз говорила, как гулять правильно! Он же заболел сразу!

– Подумаешь, сопли на неделю! Это нормально! Иммунитет должен работать!

– Для иммунитета я ему добавки к еде даю! И витамины тоже! А мамин гомеопат сказал, что у нас идеально здоровый мальчик!

– Он получает пять тысяч за выезд на дом и два часа пьёт чай. Что он тебе ещё должен сказать?!

– Стас! – возмущённо воскликнула Нина.

– Всё, проехали!

Он всё-таки любил жену и не хотел скандала. Но отвоёвывать территорию своего отцовства становилось с каждым годом всё сложнее.

Стас собрал в охапку остатки блестящих подарочных упаковок и коробок и вышел из детской. Но на пороге что-то заставило его оглянуться на домик в центре комнаты. Странно: казалось, он хорошо разглядел раскраску, а только сейчас заметил, что около двери и под нарисованным резным наличником у окна изображены будто бы щели между брёвнами этой избушки. И там светятся чьи-то круглые белые глазки.

«Кто, кто в теремочке живёт? – нервно вздохнул Стас. – Надо больше отдыхать!»

2.

С работы Стас вернулся утром. За ночную смену на складе ставка была выше, да и начальство там почти не бывало, сплошные преимущества. Иногда даже удавалось подремать в офисе, если отгрузка шла без форс-мажоров. Главным желанием было лечь спать, но его как рукой сняло, когда дома не обнаружилось ни жены, ни сына. До Нины он дозвонился не сразу.

– Уф! Наконец-то! Нинусь! Вы где? Я пришёл, а дома никого!

– Стасик! Мы у мамы! Серёже ночью плохо было! Просыпался три раза и кричал! Приснилось что-то!

– Что?

– Что слышал! Мы у мамы, говорю!

– Что приснилось?

– Не знаю! Какое-то чудовище! Кошмар! Я с ним на руках к маме прибежала! Она его молоком с мёдом отпаивала, мне капель дала, мы хоть поспали!

– Я приду к вам сейчас?

– Не надо! Стас, мама говорит, чтоб ты спать ложился, а мы потом с Серёжей в обед придём.

Конечно же, только тёща знает, что хорошо для его семьи! Стас подавил в себе раздражение, отправился в душ. И когда шёл в спальню, споткнулся в тускло освещённом коридоре о новую машинку сына.

– Твою ж ты так!.. – он взмахнул руками, чуть не упал и еле сдержался от более крепкого выражения и желания пнуть эту электронную ерунду.

«Ты хоть знаешь, сколько такая игрушка стоит!» – воскликнул в его голове голос жены.

Стас выдохнул, перешагнул машинку, и вдруг услышал звук в детской.

«Шкрр, шкрр, шрр!»

Он включил свет. Может быть, окно не закрыли, и жалюзи болтаются, подумалось ему. Но тут же он вспомнил, что Нина боялась сквозняков и в комнате сына окна не открывала, несмотря на два блокиратора на каждой створке. Считала достаточным открывать балкон в их спальне, когда никого не было дома. Стас прошёл к окну и приоткрыл створки, чтоб наконец-то проветрить нормально. В комнату радостно хлынул свежий морозный воздух. Теперь можно пойти поспать.

«Шкрр, шкрр, шкр!»

Он оглянулся с порога.

«Эти нарисованные щели на домике-раскраске были меньше, и глаза тоже? Да нет! И ты устал на работе, и задолбался воевать с матерью жены за своё место в семье! Надо поспать!»

Он щёлкнул выключателем, прикрыл дверь и отправился в спальню.

«Шкрр, шкрр, шкр!»

– Стас! – жена настойчиво трясла его за плечо. – Стас! Ты что сделал?

– А? – спросонок прищурился он от включённого света.

– Ты окна открывал у Серёжи? – Нина стояла, уперев руки в бока.

– Да, а что? – чуть хрипло спросил он.

– Комната ледяная теперь! А у нас обогреватель на даче! Как ребёнку там играть и спать?

– Нинусь, на улице ноль градусов, батареи шпарят, дышать нечем! Какой обогреватель? – почти застонал Стас.

– Вот ты вечно так! Тебе начхать на здоровье ребёнка!

Нина с досадой всплеснула руками, а потом продолжила совсем другим тоном:

– Посиди тут, котик, поиграй пока! В комнате тепло станет, тогда к себе пойдёшь!

Стас с удивлением обнаружил рядом на кровати укутанного в одеяло сына. Серёжа едва выглядывал из пухового кулька, зачарованно уставившись в телефон.

«Играет ребёнок, ну что плохого?!».

Стас припомнил, как в шестом классе почти полгода ходил к соседу в гости и решал тому домашку по математике за то, чтобы часик поиграть в «Нинтендо». Это было будто окно в нереальный мир! Настоящее чудо!

«Теперь такое чудо в кармане у каждого, жуткая инфляция волшебства!»

На ужин продолжали доедать остатки обильного новогоднего застолья. Стас третий год предлагал Нине отдохнуть от этой бессмысленной каторги, не готовить по двое суток с десяток блюд на роту солдат.

«На кой по три таза и две кастрюли всего ваять! Всё равно испортится половина!».

Но жена не соглашалась: «Нужно уважать традиции!».

И вот, по древнему обычаю предков, они уже третий день ели эти бесконечные салаты. Кусок мяса, запечённый в фольге, уже подсыхал. Овощные нарезки завяли почти нетронутыми, рыба и икра ещё были не открыты, может быть, ещё и полежат в холодильнике. Серёжа налегал на торт и конфеты из трёх сладких подарков.

– Объешься сладкого, снова какая-нибудь ерунда приснится! – с усмешкой попытался остановить его Стас.

Мальчик замер, его глаза стали большими и прозрачными, губы дрогнули, столовая ложка с бисквитом и кремовой розочкой вернулась на тарелку.

– Мне не приснилось! Там правда кто-то живёт! – тихо проговорил Серёжа.

– Где?

– В домике!

Он так спокойно и уверенно сказал об этом, что Стас почувствовал, как по спине колючими ледяными лапками пробежали мурашки.

– Котик, это был сон, всё прошло, не переживай! Позови нас или приходи к нам, если что-то приснится! – Нина ласково погладила Серёжу.

Они укладывали его вдвоём, и Стас демонстративно раскрыл окна и дверь домика-раскраски, приподнял с пола, чтобы продемонстрировать его картонную бесцветную пустоту.

– Смотри, никого нет! – напряжённо улыбнулся он сыну.

– Засыпай, котик, мы рядом! – Нина поцеловала вихрастую макушку мальчика. – Я оставлю дверь в коридор открытой!

3.

Стас уехал на работу, смена была беспокойной: доставка с нарушением сроков, партия товаров, отправленная по ошибочному адресу. С шести вечера до шести утра ему мотали нервы на вилы. Стас ругался с новеньким, который только что устроился водителем погрузчика, когда его нашла контролёрша, принесла звонящий смартфон.

– Станислав Витальевич! Вам жена уже минут сорок названивает! Вдруг стряслось чего? Время-то раннее!

Сначала ему ничего не удавалось разобрать в воплях и визге.

– Что? Нина! Подожди! Нина, что случилось? – попытался он перекричать жену.

– Серёжа в больнице! Приезжай! Всё в крови! Серёжа в реанимации! Там было столько крови! – истошно верещала она.

Большего от нее добиться не получилось, пришлось связаться с её родителями. Они были взволнованы, но всё же смогли назвать адрес больницы.

Тёмное зимнее утро новогодних каникул, хорошо, что машин на дорогах мало, добрался быстро. В светлом приёмном покое Стас встретился с тестем и тёщей, с ними беседовал человек в штатском. Среднего роста, крепкий и поджарый, плохо выбритый, с мешками под глазами. Он дежурно машинально махнул корочкой перед лицом Стаса.

– Оперуполномоченный капитан Кравченко. Гражданин Данилов? Вы отец ребёнка?

– Да! Что случилось? Где Нина? – у Стаса тряслись руки.

– Вашей жене вкололи успокоительного, ей нужен отдых.

– Что произошло?

– Успокойтесь, вашему сыну оказали помощь, ногу ему спасли, не волнуйтесь…

– Что? – Стасу показалось, что под ним качнулся пол.

– Какой породы у вас собака? – спросил полицейский.

– Какой что... У нас нет собаки! Серёжа аллергик, ему нельзя! – едва выговорил Стас, чувствуя жуткий озноб.

– Тогда как получилось, что он пострадал? От какого животного?

– Я не знаю, я же прямо с работы сюда приехал…

– Ой, он никогда ничего не знает, отец ещё называется! – сердито шипя, выдохнула Ольга Васильевна, мать Нины.

– Так, давайте отойдём и присядем, – дознаватель покосился на неё и, взяв Стаса за локоть, отвёл к скамье у окна в коридоре.

Там он спокойно изложил суть дела. При травме ребёнка, тем более такой, в высшей степени подозрительной, сотрудники больницы обязаны сообщать информацию полиции. Мать мальчика была в истерике и показала только, что прибежала в комнату к сыну на его крик. Мальчик ранен, повреждена нога, разорваны мышцы, было сильное кровотечение. Удача, что мать сразу вызвала скорую помощь, а до приезда врачей перетянула рану. После первичного осмотра врачи предположили, что ребёнок пострадал от укуса животного. Мальчику наложили швы, он в реанимации, но прогнозы обнадёживают.

– Но если вы не держите собаку, то кто мог повредить ребёнку? – озадаченно спросил полицейский.

Стас в ответ только ошарашенно качал головой и пожимал плечами.

– Скажите, у вашей супруги нет неврологических проблем, она наблюдается у психиатра?

– Вы хотите сказать, что Нина могла повредить собственному сыну? Да он для неё важнее и ценнее воздуха, которым она дышит! – возмущённо вытаращился Стас.

– Мы должны отрабатывать все версии! Возможно, придётся подключать службы соцопеки! Вдруг ваша жена опасна для ребёнка! Кто ещё был в квартире, когда вы вернулись?

– Мы втроём живём, я никого не видел.

– Вы просто его не заметили, – раздался вдруг совсем рядом чуть сиплый голос.

Стас поднял гудящую голову и оглянулся. В дверях, ведущих на лестничную клетку запасного хода, стоял очень высокий, плотный мужчина в очках. Короткая борода и усы. Тёмно-серый костюм-тройка, короткое дорогое пальто. Незнакомец вытер синим платком стёкла очков от подтаявших снежинок и договорил:

– Скорее всего, оно ещё в вашем доме.

– Твою ж разэтак!.. – тихо выругался себе под нос дознаватель и сердито обернулся к мужчине. – Полянский! Тебе-то тут что нужно? У людей горе! Мы работаем! Вали-ка отсюда по-быстрому!

Толстяк презрительно фыркнул в ответ и шагнул к Стасу, протягивая ему визитку металлического оттенка с мелкими буквами.

– Если вернётесь домой, и вам что-то померещится или покажется, знайте, вам не показалось! Покиньте квартиру как можно скорее! И позвоните… – не глянув на полицейского, мужчина повернулся и вышел на лестницу.

– Кто это? – после паузы недоумённо спросил Стас.

– Так, клоун один! Давно его знаю. Не вздумайте связываться с этим мошенником! – с досадой поморщился собеседник. – Езжайте домой, Данилов, отдохните. Если что вспомните или найдёте, позвоните, вот мой номер. Тут пока ваша тёща рулит, – не без сочувствия добавил полицейский.

Стас вернулся в пустую и холодную квартиру. Он понял, что в тот ужасный момент сквозняки для Нины были уже не страшны, и она не закрыла балкон в их спальне. Окно на кухне тоже было распахнуто. Но стоило открыть дверь детской комнаты и остановиться на пороге, как ему перестало хватать воздуха. Тошнотворный металлический запах и жуткие чёрно-бурые пятна крови, засохшие на полу и на детской кровати с бельём в зелёных динозавриках.

И рисунки на домике-раскраске. Они опять изменились. Теперь нарисованные брёвна в стене были растрескавшимися и проломленными. А из картонной темноты наружу тянулись длинные лапы, покрытые волосками-иголками и с загнутыми когтями. И Стасу показалось, что они двигаются! И сам домик дёрнулся с места. Нечто изнутри царапало дрогнувший картон.

«Шкрр, шкрр, шрр!»

Отшатнувшись в панике, он ударился о стеллаж в коридоре, и, бросившись вон из квартиры, слышал за спиной этот скребущий звук. Трясущимися руками Стас запер дверь, путаясь с ключами, и, чуть отдышавшись, прислушался, прислонившись к железному полотну. В доме было тихо. Но тут в дверь изнутри с рыком и скрежетом грохнуло что-то тяжёлое. Стас отскочил назад, споткнулся и упал на светлый пол лестничной площадки. В квартире снова всё стихло.

Накатила тошнота, в голове стучало. Едва дыша, он сполз по мозаичной стене около лифта. Захотелось закурить. И вместе с помятой пачкой сигарет Стас дрожащей рукой достал серую матовую визитку: «Тимофей Полянский. Детектив-медиум. Защита и помощь»…

4.

Он на секунду замешкался с ключами. Потом сообразил, что сегодня четверг, значит, Белякова работает, поэтому верхний замок не заперт. Тимофей шагнул в квартиру, и его взгляд сразу упёрся в широкий, обтянутый джинсами зад домработницы. Ярослава обычно протирала полы вручную, только если располагала временем. Это был её вариант медитации. Она аккуратно собрала и свернула большую тряпку и обернулась, уперев в крепкие бока руки в жёлтых резиновых перчатках.

– Ну, что, Ведьмак, дошлёндрался? – прищурилась она.

– Типа того, – хмыкнул Полянский, вешая на крючки пальто и связку ключей. – Как сама?

– Нормально. Видишь, каникулы в разгаре!

– Яся! Я же говорил, что в начале января можно не выходить, – закатил он глаза.

– Не, не, не! У меня после десятого настолько всё плотно! Так что лучше я сегодня пройдусь тут у тебя, а то потом через неделю выдохну только! Завтракать будешь?

– Можно. Накормишь?

– Легко! Иди, освежись, от тебя псиной воняет!

– Работа собачья, Яся, – вздохнул Тимофей.

Пахнущий холодно-пряным мужским шампунем и с чуть влажными волосами, он вышел на маленькую кухню в чистой рубашке. Широкие подтяжки были необходимым предметом гардероба, сложно было подобрать ремень для необъятной талии.

Белякова уже накрыла стол. Налила большую кружку чая и следила за пышным омлетом, поднимающимся под стеклянной крышкой в глубокой сковороде. Масло и свежий мини-багет из пекарни на углу были приготовлены для бутербродов. Спохватившись, Ярослава поставила рядом с тарелкой блюдце с небольшим шоколадным кексом в сахарных снежинках и с зажжённой полосатой свечечкой.

– Тима! Вот! С Новым годом!

– И тебя с наступившим! – как всегда, он был тронут её вниманием. – Премию в подарок?

– Давай! Никогда не помешает!

Домработница аккуратно положила на шестиугольную белую тарелку румяный уголок омлета, чуть посыпала рубленой зеленью. Отошла к окну и через полминуты внезапно ахнула и всплеснула руками.

– Что? – замер с вилкой Полянский.

– Ой! Да совсем забыла, из головы прям вылетело! – Ярослава обернулась и прижала пальцы к щеке, горестно качая головой. – Это ж надо, совсем никакой памяти не стало!

– Да что забыла-то? – негромко переспросил он и глотнул крепкого сладкого чая.

– Да зараза я такая! Любовницу мужа-то и не поздравила! Надо было с утра Белякову хоть рафаэлку в трусы положить для его мадам! Новый год всё-таки, жаль бедолагу…

Полянский наклонил голову, пристально разглядывая помощницу по хозяйству.

– Вот сколько тебя знаю, Яся, никогда не мог отличить, когда ты смеёшься, а когда говоришь серьёзно! – он вздохнул и невозмутимо принялся за омлет.

– Грань между смешным и серьёзным настолько иллюзорна, что говорить о ней всерьёз просто смешно, – выдала домработница.

Беляковы жили в соседнем доме. Ярослава вышла замуж, как сама говорила, «совершенно случайно», наудачу захомутав московского студента, любимца вечеринок. Много лет девушку лицом тыкали в якобы позорный мезальянс. А после неожиданной скоропостижной смерти главы семейства, обеспечивающего домочадцев всем и вся, Яся оказалась очень полезной, поскольку умела обращаться с деньгами, знала им цену. А главное, не боялась работать, и вообще, владела массой полезных социально-бытовых навыков.

Когда же в скором времени её свекровь-профессоршу сразил инсульт, муж был готов сбежать на край света, только бы не впрягаться во все эти хлопоты и суету, но ограничился побегушками по области. Тут Ярослава уже окончательно прибрала в натруженные руки все финансовые потоки. Пригрозив на полном серьёзе, что она сейчас всё к свиньям бросит и уедет к тётке в Минводы, Яся получила от перепуганной свекрови дарственную на квартиру. Но самоотверженно поставила старуху Белякову на ноги, возила на реабилитацию и ежедневно выводила гулять во двор. В конце концов Яся оформила в налоговой службе статус самозанятой. Это позволяло не отрываться надолго от выздоравливающей родственницы.

И вот погожим осенним днём она, приглядывая издалека за сидящей на лавочке свекровью, обратилась во дворе к Полянскому, который проходил мимо и привычно вежливо кивнул соседке.

– Молодой человек! Всё время вижу, вы один с продуктами ходите. Скажите, может быть, вам тоже помощь по хозяйству требуется? Я в ближайших домах работаю, квартиры убираю, готовлю, если надо. Вот, мать мужа после инсульта. И далеко отойти нельзя, и копеечка не лишняя. Могу поделиться контактами соседей, если вам важны рекомендации.

Она искренне улыбалась, совсем чуть щурясь от осеннего солнца. Кожа свежая, красно-каштановые волосы подкрашенные хной. Руки красивые, ухоженные, но без ярких длинных ногтей. Крепкая, фигуристая бабёнка «из простых». Тимофей часто встречал её на прогулке с прихрамывающей пенсионеркой в сквере по соседству. Рекомендаций спрашивать не стал. Он знал, что Белякова честная и трудолюбивая женщина. Пообещал подумать, и, придя домой, попытался оглядеть свою холостяцкую берлогу беспристрастным взором человека с улицы. Чисто, но… Он всё же позвонил. Договорились, что она будет приходить раз в неделю для уборки, а готовить – в случае необходимости и по предварительной договорённости.

Квартира стала выглядеть обитаемой. И хотя Тимофей редко пересекался со своей работницей, всё равно её своеобразная философия, непривычный житейский юмор, с которым она рассказывала о взаимоотношениях с мужем, немного приукрасили мрачную реальность.

Так что вот уже больше десяти лет Ярослава приходила прибирать, покупала продукты, иногда готовила.

Тут в глубине пальто, висящего в прихожей, послышалась тема из титров «Секретных материалов», это была мелодия входящих звонков. Издевательское пижонство, но звучало всегда приятно и не без ностальгии.

– Слушаю! – ответил Тимофей.

– Здравствуйте! Вы дали мне сегодня утром визитку, в больнице, у меня там сын…

5.

Они сидели в уютной кофейне в торговом центре возле метро. Стас попросил у официанта чёрный кофе и рюмку водки, Полянский ограничился минеральной водой.

– Я просто не верю, что это со мной происходит! – в очередной раз воскликнул Данилов, растирая лицо и тараща красные глаза на Тимофея.

– Это нормально, – снова успокаивающе повторил тот и промокнул пот на лбу платком. – Постарайтесь собраться, Стас, и расскажите, что вы видели и слышали.

Заставляя клиента уже в третий раз пересказывать эти ужасающие подробности, Полянский видел всё больше и яснее.

– Не верю, что говорю это, но если дело именно в этом домике, тогда нужно его просто уничтожить, и всё закончится? – недоумевал Стас.

– Упрощаете, но, по сути, правы, – кивнул Полянский.

– Достаточно ли будет просто разобрать его и выбросить? А если его кто-то подберёт и возьмёт домой, многие же с помойки тащат? Вдруг кто-то ещё пострадает?

– Это хорошо, что вы думаете ещё о ком-то, но, может быть, давайте сначала взглянем на вашего монстра? – мягко проговорил Тимофей, звякнув льдом в стакане воды.

– Погодите! Подождите, пожалуйста! – Стас перевёл дыхание. – Опер в больнице назвал вас мошенником, и ваша визитка, признаюсь… Простите, я слишком растерян, чтобы адекватно соображать, но не хотелось бы в нынешней ситуации тратить драгоценное время и деньги на сомнительные услуги.

– Моя первая консультация всегда бесплатна, и вы её уже получили, когда мы встретились в приёмном покое, – качнул головой Полянский. – Вы можете довериться мне, и кошмар в вашей жизни закончится, а можем пересечься снова через неделю-другую, когда в вашем доме ещё кто-то пострадает или, может быть, умрёт…

– Вы снимаете порчу, изгоняете бесов?

– Я что, похож на Джона Константина?

– Кто это?

– Проехали. Неважно, – поморщился Тимофей.

– Вы слышите голоса, или что-то в этом роде? Читаете заклинания?

– Смотрели «Шестое чувство»?

– Нет, – удивился Стас.

– Рекомендую. Классика. Ну, а обо мне, если коротко, то двадцать лет назад я перенёс клиническую смерть и после этой неприятности стал различать призраков и монстров, часто вижу прошлое людей. Честно, ужасно деморализует и утомляет. Но мой психиатр давно убедил меня пользоваться этим во благо живых людей.

Полянский вытер очки салфеткой и близоруко прищурился на обалдевшего Данилова.

– Времени у нас не очень много, решайтесь!

– Хорошо, ну а гарантии? Доказательства? Ваша ответственность, в конце концов?

– Пожалуйста, вот, – Тимофей спокойно протянул удостоверение. – Моя деятельность полностью легальна. Я индивидуальный предприниматель, имею официальную лицензию частного детектива, плачу налоги. Могу предложить вам типовой клиентский договор, если бумаги сейчас для вас важнее. Тариф у меня почасовой, вполне подъёмный. А доказательства? – он устало вздохнул и взглянул в лицо Стасу. – Знаете, со скепсисом обывателей приходится сражаться чаще, чем с беспокойными душами мертвецов. Я привык.

Полянский поставил на стол пустой стакан, посмотрел на Стаса с выражением усталой обречённости и стал монотонно рассказывать:

– Вы женаты семь лет, жену любите, но часто думаете о разводе, потому что её родители слишком вмешиваются в вашу жизнь. Ещё в прошлое воскресенье почти набрались храбрости приударить за хорошенькой блондинкой-приёмщицей. Её зовут Галя, верно? Рад, что трезвый разум вам помешал.

– Что?! Откуда вы?! – растерянно залепетал Данилов.

– Я просто знаю! – ответил Тимофей и развёл руками. – Ну, что? Поехали, посмотрим ваш «Домик для друга»? Может быть, ещё не поздно…

– Но почему эта игрушка оказалась под нашей ёлкой?

– Моя практика показывает, что подобные монстры появляются в домах, где можно питаться агрессией, насилием, ссорами, криками. Для них ваши негативные эмоции являются кормом. Чем больше зла, тем сильнее монстры, как внутри людей, так и снаружи.

Они вышли из торгового центра к парковке, Полянский, запахиваясь в пальто, оглянулся на клиента:

– Вы на машине?

– Нет, тут пешком недалеко.

– Хорошо, тогда на моей подъедем. Вон она, «Хёндай-Соната».

После того как Тимофею удалось поставить машину в сугробе недалеко от подъезда, он попросил Стаса:

– Сходите, захватите из своей машины огнетушитель, я возьму свой и подожду вас тут.

– Огнетушитель? Зачем? – удивлённо переспросил Данилов.

– Понадобится, – коротко и весомо кивнул детектив.

В квартире было холодно и тихо. Стас оглядел входную дверь. Со стороны прихожей на полотне было несколько глубоких царапин, как если бы кто-то мог вогнать в деревянное покрытие отвёртку или шило и провести сверху вниз, распоров и располосовав.

Осторожно заглянув в детскую комнату, Данилов с упавшим сердцем обнаружил домик-раскраску в совершенно неизменном виде. Никаких чудовищных лап с когтями и белых глаз. Глупо замершие улыбки мультяшных щенков и котят отвратительно смотрелись по соседству с засохшими бурыми пятнами на картоне.

– Ничего не понимаю! Или я совсем того… или... Тут ничего не нарисовано! Мне всё это привиделось? Что же тогда с Серёжей?

– Вам ничего не привиделось, – вздохнул Тимофей, медленно осматривая комнату. – Просто оно выбралось. Пока не стемнело, нужно уничтожить эту картонку. Нельзя оставить дом и разобраться с монстром. Дом не убежище, а портал, придёт новый зверь. Сожжем картон и потом встретим ваше чудовище во всеоружии.

– Но я…

– Стас, вы обещали слушать меня, помните, мы договорились, пока ехали? Сложите картон.

Конструктор-раскраска быстро сгорел на помойке. Во двор потянулся народ, утомлённый застольями. Дети тащили за собой на горки взрослых с санками и тюбингами. К вечеру стало подмораживать, погода бодрила, и на площадках шумела детвора.

– Огонь всегда помогает? – Стас остановился у подъезда и жадно закурил.

– Чаще всего. Огонь священен с тех времён, когда люди жили в пещерах. Ничто не может так же очистить и обезвредить. Иногда приходится прибегать к воде. А порой и к железу, – спокойно кивнул Полянский.

Мягко двигаясь, Полянский медленно вошёл в квартиру, аккуратно повесил пальто в прихожей, Стас шагнул следом, щёлкнул выключателем и почти сразу различил в тенях пустого жилья хриплое, рычащее дыхание и скребущий по полу звук.

«Шкрр, шкрр, шрр!»

6.

В освещённый коридор из детской комнаты, царапая пол, медленно выдвинулось овальное тело размером с крупную собаку, в гладкой шерсти мышастого цвета. Шесть лап, покрытых чёрными жёсткими волосками-иголками и вывернутых локтями вверх, как у пауков, заканчивались изогнутыми когтями. Серая кожаная голова напоминала треугольную морду огромного слепого бультерьера. Тварь хрипло дышала и таращила четыре плоских мутных бельма на широком приплюснутом лбу.

Стас издал беспомощный сдавленный писк вместо вопля ужаса. Омерзительное существо принюхалось и, глухо заворчав, приоткрыло пасть, полную крупных острых зубов. Быстро переставляя чудовищные лапы, оставляя на ламинате глубокие следы от когтей, оно стремительно двинулось на людей. Полянский вскинул правую руку с большим баллоном газа, а левой звякнул металлической крышкой зажигалки. Шумный поток огня ударил в чудовище, и оно, пронзительно взвизгнув, отпрянуло, оттолкнувшись от стен несколькими лапами. Медиум наступал, продолжая обугливать отвратительного монстра. Тот всё же попытался оказать сопротивление и ударом когтистой лапы подсёк Тимофея, распоров ногу слева. Полянский охнул, споткнулся и завалился посередине коридора. А чудовище в волдырях и опалённой шерсти, шипя и воняя горелым салом, разинуло зубастую пасть и ринулось на Стаса.

Тот не успел даже попрощаться с жизнью, когда в спину монстра ударил новый клубок огня. Полянский, подхватив укатившийся было баллон, снова поджигал отвратительное существо, не выпуская зажигалки из пальцев. Горящий ком, визжа и дёргая шестью жуткими лапами, катался по коридору от стены до стены, пока не остановился, чуть вздрагивая. Тошнотворный запах горелой шерсти, костей и кожи заполнил квартиру сизоватым удушливым дымом.

Данилов не с первой попытки встал на ноги. Обнаружил мокрое пятно на джинсах, но не мог вспомнить, когда обмочился. Он пошатнулся, упал на четвереньки, и его вырвало рядом с ковриком «Добро пожаловать!».

Полянский сидел на полу, отдуваясь. Вытер лицо платком, потом им же перетянул ногу с разорванной и окровавленной штаниной.

– Это каждый раз так? – едва смог выговорить Стас, уставившись на медиума.

– Что?

– Ваша работа…

– А!.. Нет, обычно ещё хуже! – махнул рукой Полянский и, кряхтя, цепляясь за полки стеллажа, поднялся на ноги во весь свой внушительный рост.

Он погасил из огнетушителя уродливые останки. Затем достал из узкого чехла на поясном ремне опасную бритву. Наклонился и нащупал позвонки, пачкаясь в жирной саже, затем с мерзким звуком отсёк голову твари. Обугленная башка выскользнула из пальцев, откатилась, сверкнув зубами, и уткнулась в плинтус. От этого зрелища Стаса опять стошнило.

Полянский осмотрел изрядно подкопчённые и ободранные стены коридора, разбитые и расцарапанные доски ламината. Ничего не видно, значит, дело закончено удачно. Он толкнул носком ботинка обгоревший труп.

– На себя беру утилизацию этого, а всё остальное – ваша забота. Уборка и объяснения для жены. И насчёт семейной терапии подумайте! Сепарация и личные границы ещё никому не вредили, – он вздохнул, снял очки и прищурился на Данилова. – Наличные или переводом?

7.

Дома, приняв душ, он обработал и крепко заклеил рану на ноге. Хорошо, что новогодние каникулы.

«Выходные. Можно никуда не ходить!» – радовался Тимофей, допивая крепкий сладкий чай на тёмной кухне.

Покойно устроившись на широкой кровати, Полянский раскрыл объёмный скетчбук с плотной бумагой, куда периодически зарисовывал своих «клиентов». Дела он вёл отдельно, в электронном виде, составляя подробные описания чудовищ, фиксируя ход расследования, собранную информацию, использованные методы.

Рисовал он пером и тушью, чуть размывая затем местами тёмно-коричневые контуры колонковой кистью. Получались впечатляющие жуткие иллюстрации в графике и акварельных разводах, достойные страниц творений Лавкрафта.

Тимофей ждал, пока подсохнет на бумаге новый монстр. Если бы ему хватило силы характера когда-то настоять на художественном образовании или заручиться поддержкой бабушки в споре с родителями, то он не пошёл бы по отцовской указке на юридический факультет. И не попал после диплома на тихую и неприметную должность в Управление правового обеспечения. Не оказался бы в том подземном переходе на Лубянке, не поймал шальную пулю, убившую почти на пять минут и перевернувшую всю его жизнь.

Ему захотелось позвонить Русалке Николь, чтобы она приехала и осталась на пару дней хотя бы. Но он понимал, что сейчас самое напряжённое для неё рабочее время, горячая праздничная страда. Не выдержал и отправил ей сообщение:

«Ника, с Новым годом! Знаю, ты занята, но может быть, выкроишь для меня вечер и утро после шестнадцатого числа?»

«Это ж надо, даже к проститутке надо записываться на приём! Хорошо ещё, что хоть не через “Госуслуги”, а то там сервисы подвисают!» – усмехнулся он про себя.

За окном во дворе захлопали, искрясь разноцветными вспышками, фейерверки, соседи продолжали отмечать. Жизнь не останавливается ни на минуту.