Поляница

Глава 7

10

Виктор на мгновение замялся, и Влада уже хотела сказать, что пошутила, но парень, заговорщицки подмигнув, прошептал:

— А давай!

Взглянув на спину поднимающегося по лестнице Долгова, Влада поднялась с подоконника. Препод вдруг прекратил подъем по ступенькам и оглянулся на студентку. Его лицо было непроницаемым, но вот в глазах тлели красные огоньки.

Вызывающе улыбнувшись, Влада пошла вслед за Мельниковым, который не заметил этой «дуэли взглядов».

До торгового центра «Грин» решили прогуляться пешком, благо, от института это совсем недалеко. Сначала шли молча, затем Виктор предпринял довольно неловкую попытку завязать разговор:

— В Полпинке живешь? Мне Лора сказала.

— Ага, в Полпинке. А ты?

— Я в Мегаполис-парке, — как будто слегка стесняясь, признался Виктор.

Ну, да, Мегаполис-парк — место престижное, одно из лучших в Советском районе, не чета Полпинке.

— С родителями живу и сестрой, — сообщил Мельников, явно опасаясь, что Влада сочтет его снобом.

— Я живу с мамой и бабушкой. Еще кошка Рыська.

— Я знаю, мне Лора рассказала.

Вот интересно, что еще ему Лора рассказала? Какой зубной пастой Влада чистит зубы?

— А я никогда не была в кино, — внезапно для самой себя призналась Влада.

— Серьезно? — присвистнул Виктор, оживляясь. — Как же так?

— А вот не хотелось, — пожала плечами его собеседница. — Да и на ноутбуке дома можно посмотреть.

В самом деле, не говорить же ему, что ее маленькой семье часто приходилось экономить даже на продуктах. Зарплата у мамы в магазине только недавно подросла, а так была с гулькин нос. А отец… А кто это — отец?

Ноутбук, кстати сказать, у Влады появился год назад — подарок мамы. До этого смотрела кино и сериалы с бабушкой в ее комнате по цветному телеку родом из 90-х.

— Слушай, это так клево! — обрадовался Виктор. — Первый раз всегда запоминается.

— Угу, — отозвалась Влада, шмыгнув носом.

Торговый центр «Грин» Влада не очень любила, и была здесь всего несколько раз. Бутики, рестораны, счастливые, или делающие вид, что они счастливы, люди. Наряженные, напомаженные, при полном параде. Гламур… Оказываясь здесь, Влада ощущала себя не в своей тарелке и начинала без надобности поправлять манжеты своей скромной толстовки.

Однако с Виктором в «Грине» она не почувствовала неловкости. Наверное, ей передалась уверенность парня.

В кинотеатре шла сказка «По щучьему веленью». Новый российский фильм, с пылу с жару, как говорится. Влада была поражена цене билета — надо же, 600 рублей. Она думала, максимум триста.

Влада вытащила кошелек, но Виктор ее опередил, проведя по сканеру банковской карточкой.

— Два попкорна и две колы, пожалуйста, — сказал он.

Цена на все это поразила Владу еще сильнее, чем стоимость билетов.

Забрав все это богатство, студенты прошли в кинозал, где провели два часа, оказавшихся на удивление приятными. Фильм понравился — и смешной, и немного печальный, и о семейных ценностях. Да к тому же на невероятно актуальную для Влады тему славянской мифологии.

Было здорово сидеть в мягком кресле перед огромным экраном рядом с симпатичным парнем, на которого засматривались гламурные девушки (Влада это сразу приметила), есть карамельный попкорн и запивать колой!

Вдруг рука Виктора будто бы невзначай легла на покоящуюся на подлокотнике руку Влады. Легла и осталась в таком положении.

Сердце Влады замерло, затем быстро-быстро забилось. Да, она сейчас испытывала невероятную радость, несомненно! Влада не помнила, когда в последний раз она была настолько счастлива.

Вот только чудесной силы поляницы, разливающейся по каждой жилочке, она так и не почувствовала.

«Нет, и не надо», — беззаботно подумала Влада, отпивая колу и искоса посматривая на красиво подсвеченный разноцветным сиянием киноэкрана профиль Виктора.

Они вышли из «Грина» в прохладный осенний вечер. Виктор вызвался проводить Владу до остановки. По пути обсуждали увиденный фильм. Вроде бы ничего особенного, но приятное кино с добрым послевкусием.

Виктору был нужен «девятый» автобус, Владе — «двойка». Посмотрев в «Умный транспорт», Влада сообщила, что «девятка» вот-вот будет, а «двойка» — через двадцать минут.

— Я подожду, пока ты сядешь, — заявил Виктор.

Влада слабо запротестовала, но парень настоял на своем.

Народу на остановке было много — как обычно в этот час рядом с торговым центром. Нарядные, веселые люди с покупками. И Влада тоже сегодня была веселой. Не очень нарядной, без покупок, но веселой.

Вот и «двойка».

— До завтра, — Виктор слегка качнулся в сторону Влады, но не решился сделать то, что задумал. Улыбнулся и помахал рукой.

— До завтра, — ответила Влада и, вдруг привстав на цыпочки, быстро чмокнула парня в щеку. — Спасибо за чудесный вечер.

Сев в автобус, Влада мысленно повторяла и повторяла себе: «Что с тобой случилось, Речкина? Что с тобой случилось? В кого она превращалась из тихой зубрилки, которую в упор никто не замечал?

«Превращаюсь в поляницу», — подумала Влада и засмеялась, напугав кондукторшу.

Дверь ей открыла мама. Неловко, и как будто виновато, улыбнулась:

— Владочка приехала.

Влада разулась, отнесла в комнату рюкзак, заглянула на минутку к бабушке и, подхватив кошку Рыську, отправилась на кухню. Мама уже хлопотала над ужином.

— Мам, как прошел день?

Ничего не значащая фраза, тем более, Влада прекрасно знала, как прошел день мамы: с утра и до вечера стояла за прилавком, затем домашняя работа, уход за бабулей. Наконец, готовила «своей студенточке» ужин. Но так уж повелось — этот вопрос Влада всегда задавала, а мама отвечала одинаково: «Лучше всех».

Светлана Егоровна улыбнулась:

— Лучше всех, дочка. Садись скорее. Убежала сегодня, не позавтракав.

Влада с аппетитом съела куриный суп. Отодвинув тарелку, встала.

— Спасибо, мам. Я — спать. Устала дико.

Она хотела поцеловать мать в щеку и уйти, но Светлана Егоровна ее удержала.

— Влада, на минутку.

Ну, вот начинается. Вздохнув, Влада опустилась на стул. Опять разговор о сорокалетнем мужчине в ночи?

— Дочка, ты помнишь тетю Аню?

Тетя Аня… Неожиданно! Тетя Аня примерно в серединной стадии ее болезни стала агрессивной и жестокой. Однажды она сильно ударила Владу — ей тогда было лет семь-восемь — по щеке. Синевато-багровый след ладони долго не проходил. Ударила, отрешенно и счастливо улыбаясь. Боль забылась, страх забылся — а вот та улыбка запомнилась навсегда.

— Конечно, я помню тетю Аню, мам. Но с чего ты вообще о ней заговорила?

В семье Речкиных существовал негласный «общественный договор» — не говорить о тете Ане.

— Да вот, подумала вдруг о ней, — замялась Светлана Егоровна. — Помнишь, я рассказывала тебе про психолога?

Еще бы не помнить! После смерти тети Ани года два мать часто говорила о том, что нужно было заблаговременно отвести сестру к психологу — пока не стало поздно. Не к психиатру, к психологу. Психиатров и тетя Аня, и мать Влады боялись, как огня. Но денег на психолога не было, да и не хотела Аня никуда идти. Она считала, что с ней все в порядке. Что она нормальнеевсех. Время шло, ситуация ухудшалась и, наконец, Владу забрали с улицы в психиатрическую клинику.

— Ну, помню, — буркнула Влада. Ей неприятно было вспоминать о тете. Влада понимала, что это неправильно, что это стыдно — всячески гнать от себя память о человеке, о близком человеке, о родственнике — но иначе она не могла. Эти воспоминания были не просто тяжелы, они были убийственны.

— Владочка, я никак не могу забыть твой крик посреди ночи, — шмыгнув носом, сказала мама. — Я прошу тебя, солнышко. Помнишь, мы говорили, что психолог — это не психиатр, ничего зазорного нет в посещении психолога.

— Мам, ты хочешь, чтобы я сходила к психологу? — спокойно спросила Влада, вспоминая интернет-мемы про доктора Фрейда.

— Я могу пойти с тобой, — поспешно сказала Светлана Егоровна.

— Не нужно, я сама, — улыбнулась Влада. — У меня как раз есть на примете отличный психолог.

Взяв со стола телефон, Влада открыла Галерею.

— Смотри, мам.

«Психолог Ева Карловна Лесная, оперативная помощь детям и взрослым».

Красивая блондинка в пиджаке улыбалась кончиками красивых, кроваво-красных, губ. Влада готова была голову дать на отсечение, что раньше Ева Карловна на фото была совершенно серьезна.

— Ну, вот и прекрасно, — радостно сказала мама. — Тут нечего стесняться, дочка. Я сама как-нибудь схожу к … Еве Карловне.

— Нет! — испугалась Влада. — Вот тебе точно к ней не надо, и вообще к психологам. Ты по ночам не кричишь.

Мама поцеловала Владу в макушку:

— Спасибо, дочка. Ну, я пойду спать. И ты ложись, не сиди с телефоном. Сладких.

— Сладких, мам.

Светлана Егоровна ушла, шаркая тапочками. Влада, смотря маме вслед, внезапно подумала: «Все-таки стареет моя мамочка».

Эта мысль заставила ее вздрогнуть.

Влада сама не понимала, что она натворила. Почему показала маме именно объявление Евы Карловны? Как сказал Долгов, прапрапра и еще много раз правнучки Бабы-Яги?

Разве Ева Карловна не в одной команде с богатырем Фроловым? А тот, между прочим, поручил водяному утопить Владу. И теперь Влада должна идти на прием к этому «психологу»? Прямо в пасть крокодила?! И ведь не отвертишься — она пообещала маме!

С другой стороны, кабинет Евы Карловны располагался в престижном бизнес-центре «Атриум». В «Атриуме» всегда полно народа, едва ли Лесная отважится что-то сделать своей клиентке.

Но, самое главное, Владе очень хотелось взглянуть в глаза этой гламурной даме Еве Карловне, узнать, зачем она преследует неизвестную ей студентку. Долгов, конечно, многое объяснил, но… Неплохо было бы ознакомиться и с версией другой стороны.

«Решено, иду на прием к Бабе-яге», — прошептала Влада, засыпая.

Утром мама, как будто стесняясь, протянула Владе пять тысяч.

— Мам! — возмутилась Влада. — Я посмотрела в инете, первичный прием стоит 1200 рублей.

— На всякий случай возьми пять, — настаивала Светлана Егоровна. — Мало ли что.

Влада взяла банкноту, спрятала в кошелек.

— Побежала, мам.

Чем ближе был бизнес-центр «Атриум», тем тревожнее становилось на душе у Влады. Почему-то в ней росла уверенность, что объявление брюнетки не случайно было приклеено на той злосчастной остановке. Ее как будто заманивали.

Если бы офис Евы Карловны находился где-то на окраине — ни за что бы не поехала.

В «Атриуме» Владе бывать еще не приходилось, но она заранее не любила такие места: мраморный пол, фойе с фонтанчиками, белые воротнички…

— Здравствуйте, я к Еве Карловне Лесной, психологу.

— Первый этаж, сорок четвертый кабинет, — сообщила приятного вида девушка.

На двери сорок четвертого кабинета — золотистая табличка:

«Ева Карловна Лесная, практикующий психолог по всем вопросам».

Честно говоря, и место, где располагался кабинет Евы Карловны, и табличка, и это уточнение «по всем вопросам» не внушали доверия. Психологу правильнее было бы принимать пациентов в клинике.

«Хорошо, мама этого не видит», — подумала Влада и постучалась в дверь.

— Войдите, — раздался приятный женский голос.

Влада вошла. На секунду ей показалось, что она увидела ту самую фотографию из объявления. Приятная брюнетка лет сорока в деловом костюме сидит за столом в кожаном кресле с высокой спинкой. Аккуратная стильная прическа, очки в стильной оправе, дорогой (так решила Влада), маникюр. Настоящая бизнесвумен.

Влада даже растерялась. В жизни Ева Карловна выглядела даже лучше, чем на фото.

— Здравствуйте, Влада, — приветливо улыбнулась Баба-Яга. — Входите, я вас ждала.

Влада, растерянно помявшись на пороге, вошла.

— Присаживайтесь, — Ева Карловна кивнула на кожаное кресло напротив себя. — И прошу простить, у меня здесь нет кушетки, как у доктора Фрейда.

Кресло было невероятно удобным — у Влады вмиг исчезли болезненные ощущения в шее, появившиеся после того, как Водяной пытался ее утопить.

— Откуда вы меня знаете? — спросила Влада.

— Не я, а он, — усмехнулась Ева Карловна, указывая глазами на пол.

Тут же на колени Бабы-Яги прыгнул огромный черный кот. Тот самый котяра, что следил за Владой и Долговым в универе! Только глаза у животного из красных стали ярко-желтыми.

Кот замурлыкал, устраиваясь на коленях психолога, не забывая при этом подозрительно посматривать на Владу.

— Баюн, мне нужно работать, — строго сказала Ева Карловна, поправляя очки.

Баюн что-то проворчал и, тяжело спрыгнув на пол, скрылся в дальнем углу кабинета, где у него была оборудована лежанка.

— Итак, с чем вы пришли, дорогая? — спросила психолог, просматривая что-то на огромном мониторе с надкусанным яблочком посредине.

Влада еще минуту назад хотела без обиняков спросить, зачем Ева Карловна и ее сподручный Фролов хотят ее убить, но — язык не повернулся. Уж очень дружелюбно выглядела эта женщина.

— Это все мама, — проговорила Влада, рассматривая похвальную грамоту от губернатора за спиной Евы Карловны. «Е.К. Лесной за добросовестный многолетний труд на благо области».

— Продолжайте, — попросила психолог, отвлекаясь от компьютера и поправляя очки. — Я вся внимание.

И Влада вдруг начала рассказывать! Маму бросил отец еще до рождения Влады. Отца девочка никогда не видела, он для нее никогда не существовал и не существует. Мама работала в магазине, содержала дочь, свою маму и страдающую душевной болезнью сестру. Было трудно. Очень трудно.

Потом тетя Аня бросилась под машину. Стало легче. Это страшно, больно, об этом никто не говорил, но жить семье стало легче.

Владе казалось, что ее язык двигается сам по себе. Ева Карловна ничего не говорила, просто смотрела прямо в глаза пациентке и кивала.

Наконец, Влада закончила свою исповедь и замолчала.

— Очевидно, у вас целый набор психологических травм, — констатировала Ева Карловна. — Но дело поправимое. Я думаю, вам уже стало гораздо легче.

Влада прислушалась к своим ощущениям, и была вынуждена признать: да, ей стало легче! Словно камень, который лежал на плечах много лет, сорвался и полетел в пропасть.

— Спасибо, — сказала Влада. — Вы, правда, мне помогли.

— Рада это слышать, — промолвила Ева Карловна. — Раз я помогла вам, может быть, и вы поможете мне?

«Ну, вот, начинается!» — подумала Влада.

— Я думаю, преподаватель Долгов А.С. уже кое-что рассказал вам обо мне. Я бы хотела знать, что именно.

— Да так, ничего особенного, — Влада не смогла полностью избавить свой голос от иронической интонации. — Он сказал, что вы с богатырем Фроловым хотите убить меня.

— Мы? С Авдеем Святославовичем?

Изумление в голосе Евы Карловны было неподдельным. Наклонившись над столом и вдруг перейдя на шепот, психолог сказала:

— Девочка, ты хоть знаешь, кто такой Долгов?

— Знаю, он Кощей.

— Вот именно!

На столе зазвонил «айфон». Влада увидела на экране надпись: «Авдеюшка». Ева Карловна провела пальцем по экрану, сбрасывая звонок и перевернула смартфон вниз экраном.

— Он Кощей, Влада! Ты девочка умная, начитанная, и знаешь прекрасно, что это за сущность. Но учти, в ваших людских сказках не описано и одного процента тех преступлений, что совершил колдун из Нави. Он монстр, Влада. И я крайне удивлена, что ты еще жива.

Мозг Влады тут же предложил ей образ Долгова: она вспомнила его голубые глаза, мягкий голос, его сильные руки, вырывающие ее из колодца. Эта женщина врёт!

— Но вы ведь Баба-Яга, — напомнила Влада. — А Баба-Яга жарила в печке детей и ела их.

— Да, — с готовностью согласилась Ева Карловна. — Именно так Баба-Яга и поступала. В стародавние времена. Примерно с десятого поколения, то есть много-много веков назад, моя сущность отказалась от каннибализма. Я не думаю, что меня вообще можно считать Бабой-Ягой.

Кот Баюн в углу скептически мяукнул.

— Вы с Фроловым заставили Водяного сбросить меня в колодец, — упрямо склонив голову, сказала Влада.

— И здесь ты не права! Мы с Авдеем Святославовичем пытались тебя спасти, а Водяного подговорил на … гм … покушение как раз-таки Долгов. Бессмертный ирод хочет сделать из тебя поляницу любой ценой.

А вот это был меткий удар! Влада почувствовала, как у нее холодеет сердце.

— Но зачем ему делать из меня поляницу?

— Ясно зачем. Чтобы ты убила меня и Фролова, убила других богатырей, другие сущности, если они еще остались. Кощей хочет остаться один. Последним реликтом ушедшей эпохи.

Ева Карловна печально склонила голову.

— Но вам-то я зачем? — спросила Влада.

Кот Баюн тенью метнулся в воздухе и снова очутился на руках у доктора Лесной. Ева Карловна не прогнала зверя, стала гладить его по макушке. Баюн замурчал. Желтые глаза, точно фонарики, светили на Владу.

— Владочка, — заговорила Ева Карловна грустным голосом. — Дело в том, что убить Кощея может только поляница…

— … И вы хотите, чтобы я убила Кощея, — закончила Влада.