Поляница

Глава 1

Часть первая. Отрицание

1

На третью пару Влада шла с энтузиазмом. После скучнейших латыни и античной литературы предмет под названием «Фольклор. Старославянская мифология» представлялся оазисом в пустыне. К тому же, Влада всегда любила сказки, о чем не преминула сказать Лоре. Подруга, не отрываясь от телефона, мрачно напомнила:

— Про древнегреческие мифы ты говорила то же самое.

Влада сделала вид, что не расслышала. «Античка» ей не понравилась из-за преподавателя. Немолодая, желчная женщина бубнила лекцию себе под нос голосом, начисто лишенным интонации. С таким же успехом можно было включить аудиокнигу, сделанную голосовым движком.

Аудитория номер 39 находилась на втором этаже. Здание Исторического института старое, еще дореволюционной постройки, так что лестница — узкая, ступеньки скругленные сотнями тысяч ног, прошедших по ним за полтора века.

Препод еще не пришел, первокурсники рассаживались по местам, кто-то стоял у окна, кто-то грыз яблоко. Влада пока толком не знала никого не то что из своего потока, но даже из своей группы. Лора — приятное исключение. Познакомились при поступлении, теперь, можно сказать, подруги.

В середине аудитории было свободно два места рядом.

«Лора, туда», — шепнула Влада. Они протиснулись мимо коленок и сумок и, откинув старые, обитые позеленевшей от времени кожей, кресла, сели.

В тридцать девятой Владе еще бывать не приходилось, и она с интересом огляделась вокруг. На стенах, как обычно, портреты писателей и ученых, стены окрашены зеленой краской. Ремонта в помещении не было очень давно.

«Бабушкина квартира», — подумала Влада, но подумала безо всякого негатива, по-доброму.

Мать убеждала Владу пойти на юрфак в филиал Президентской академии, но та — ни в какую. Гуманитарием мечтала быть с детства, видите ли. Сказки, книжки, Кир Булычев. И вот теперь — аудитория Исторического института, куда с минуты на минуту войдет препод по фольклору и славянской мифологии.

Для Влады славянская мифология — это, в первую очередь, сказки и былины. Баба-Яга, Змей Горыныч, Кошей Бессмертный, Иванушка и Василиса Прекрасная. Богатыри. Да, еще Иван Купала. Когда к бабушке в деревню ездили, там на Ивана Купала жители друг друга водой обливали из ведер и самодельных поливалок из пластиковых бутылок с воткнутой в пробку сломанной шариковой ручкой.

Застучали крышки парт. Влада, еще не отвернув голову от окна, поняла, что препод вошел в аудиторию, и торопливо вскочила.

— Присаживайтесь, — сказал Александр Степанович Долгов.

ФИО препода Влада в расписании подсмотрела, но представляла она его себе несколько иначе. И Лора, кажется, тоже.

— В ту ли аудиторию мы попали? — негромко сказала Лора со своей всегдашней бесцветной интонацией. — Точно фольклор или анатомия, глава первая «Строение человеческого скелета»?

Александр Степанович был очень худым. Не скелет, конечно, но … близко. Таких худых мужчин Владе еще видеть не приходилось даже по телевизору.

Голос Долгова, впрочем, был довольно громким, чистым и приятным на слух.

Долгов читал лекцию не по бумажке, а по памяти, задумчиво глядя в окно. Владе с ее места был виден его профиль. Тонкий, строгий. Небольшая бородка, зачесанные назад волосы.

Первая лекция называлась «Введение в предмет» и началась она довольно странно. Преподаватель заявил, что его предмета не должно быть в расписании, потому что знания по славянской мифологии в большинстве своем имеют кабинетное, научно-теоретическое происхождение и ничем не подтверждаются. Рыжеволосый студент с первой парты издал нечто похожее на смешок и пробормотал:

— Тогда что мы здесь делаем?

Долгов услышал, и, не поворачиваясь к нахалу, сказал:

— Вас, Мельников, я отпускаю, можете идти, свою «тройку» получите.

Влада не знала фамилию рыжего парня и была удивлена, что Долгов ее знает. Явно был удивлен и Мельников, который и не подумал встать из-за парты и покинуть аудиторию.

— Так вот, — продолжил Александр Степанович. — славянская мифология — в значительной мере, миф. Письменных источников не сохранилось, даже археологических артефактов — раз, два и обчелся. Знания о высшей и низшей мифологии праславян мы черпаем из пересказов летописцев христианских времен либо, и вовсе, из иностранных памятников письменности. Кроме того, есть литературные источники — сказки и былины. Этим источникам в полной мере доверять нельзя, так как они начали появляться примерно с XI века, уже после того, как Русь приняла Христианство».

В таком же духе лекция и продолжалась. Препод убеждал аудиторию, что доступные современным людям знания по славянской мифологии ничтожны, они в очень малой степени отражают реальную жизнь Тридесятого Царства. Он так и выразился — Тридесятое Царство.

Владе, едва удерживающей зевок, стало неудобно за преподавателя и даже жалко его: Долгов явно не замечал, что своими нападками на собственный предмет он доказывает свою ненужность.

— Что ж, жду вас на следующей неделе. Темой лекции будут мавки.

«Которых придумали в христианскую эпоху», — мрачно подумала Влада, убирая в сумку тетрадь с конспектами.

— Ну что, интересно было? — хмуро спросила Лора, запуская на смартфоне свой извечный Genshin.

Когда студенты потянулись к выходу, Долгов вдруг встрепенулся и воскликнул:

— Ребята, чуть не забыл! Желающие могут записаться на факультативные занятия по вторникам!

— Глас вопиющего в пустыне, — вздохнула Лора, не отрываясь от смартфона.

Александр Степанович повторил свое воззвание. Студенты проходили мимо него, переговариваясь о своих дела, смеясь.

— Ну что ж, — Долгов пожал худыми плечами и стал складывать в кожаный портфель какие-то бумажки.

Влада впоследствии пыталась понять, как так получилось, что ее рука взметнулась вверх, вызвав недоуменный «хмык» Лоры.

— Речкина? — препод вскинул голову так, будто он ждал, что руку поднимет именно эта студентка. — Прекрасно, Влада. Тогда я вас записываю. В понедельник в десять ноль-ноль, не забудьте.

Подхватив портфель, Долгов быстрым шагом вышел из аудитории 39.

— У кого-то мозг расплавился.

И в данном случае Влада была полностью согласна со своей подругой.

2

На следующей паре Влада слушала преподавателя невнимательно и все пыталась понять, что же заставило ее поднять руку и напроситься на факультатив к Долгову. В конце концов она должна была признаться себе, что просто пожалела этого худого, изможденного с виду мужчину. Он выглядел таким потерянным… Кроме того, за факультатив преподавателям, конечно, доплачивают какие-то деньги. Судя по старомодному костюму Александра Степановича, доплата ему не помешает.

«Что сделано, то сделано, — наконец, решила Влада. — Не отказываться же теперь от факультатива: Долгов наверняка разозлится и завалит на сессии».

Определившись таким образом со своей судьбой, Влада выкинула Долгова и его старославянскую мифологию из головы.

Из института (который все студенты предпочитали называть «универом) Влада и Лора вышли, когда небо слегка подернулось вечерней дымкой. Лора вытащила из сумочки вейп, закурила, выпуская облачка душистого пара. До Влады донесся запах клубники и она поняла, что дико хочет есть. И хочет она не клубнику, а что-то гораздо более весомое. Тарелку борща, например, с хлебом и салом. Или жареную картошку.

Но Лоре об этом лучше не говорить, а то потащит во «Вкусно и точка», а у Влады сейчас почти нет денег.

Они стояли на крыльце универа. Входная дверь все время открывалась, из нее выходили студенты и преподаватели. Некоторые шли к институтской парковке, садились в машины, уезжали. Влада совершенно не разбиралась в автомобилях, но одна машина привлекла ее внимание. Да и не только ее: все студенты, проходя мимо этого чуда чудного дива дивного бордового цвета, смотрели, восхищались, некоторые даже делали селфи на фоне.

— Ламборджини Ураган, — выпуская клубничное облачко, просветила Лора (уж кто-кто, а Лора разбиралась в автомобилях, часто о них говорила и собиралась скоро сдавать на права). — Наверное, какого-то богатенького сынка. Только не понятно, как его в наш лепрозорий занесло. Шел бы в Президентку, там таким моргенштернам самое место.

Дверь в очередной раз отворилась, на крыльцо вышел Долгов собственной персоной. Влада автоматически отвела глаза, сделав вид, что не увидела препода. А то еще привяжется с какими-нибудь разговорами. Благотворительности на сегодня достаточно.

Александр Степанович спустился по ступенькам, держа под мышкой свой портфельчик из потертой кожи. Влада вспомнила: почти такой портфель был у ее дедушки, правда, чуть попузатее. Советского производства. Дедушка с тем портфелем в баню ходил.

Долгов пружинисто спустился с лестницы и направился к парковке. Пискнул брелок сигнализации. Дверь Ламборджини Ураган пришла в движение. Влада никогда не видела, чтобы дверь автомобиля открывалась вверх. Знала, конечно, что так бывает, но не видела.

Препод по старославянской мифологии сел в машину, положил на свободное сиденье портфель. Дверь закрылась, «Ураган» не спеша вырулил с парковки, выбрался на дорогу и вдруг … вжик! … с ревом рванулся вперед и скоро исчез из вида.

— Знала бы, тоже бы записалась, — сказала Лора. — Интересно, зачем ему вообще работать преподавателем с такой машиной?

— А что, дорогая? — спросила Влада.

— Ну, лямов тридцать, — протянула Лора.

Владе стало досадно, что она записалась на факультатив. Ей показалось, что ее жестоко обманули. Она думала, что помогает бедному преподавателю с дедушкиным банным портфелем, а, выходит, помогла миллионеру.

«Где только взял деньги? — подумала она. — Честным трудом столько не заработать».

— Пошли, мать. — сказала Лора, пряча в сумочку вейп. Лоре почему-то нравилось называть «матерью» Владу, которая была года на два младше.

Попрощались на автобусной остановке. Автобус Лоры — идущая в Советский, лучший район города, «семерка» — пришел быстро. Влада ждала своей «двойки» добрые полчаса. Хорошо хоть знала благодаря приложению «Умный транспорт», что автобус точно придет.

Как всегда в это время, автобус был набит, но после того, как проехали Фокинский район, большинство людей вышли. Влада ехала до конечной, поселка под названием Полпинка. Поселок входил в состав города, прописка была городская, но на самом деле городом в Полпинке и не пахло. Деревня деревней.

У родителей Влады был частный дом. Ну, то есть, как у родителей. У мамы. Отец жил в другом районе города с новой семьей, и Влада его никогда в глаза не видела. Знала, что где-то под одним с ней небом существует человек, семнадцать лет назад ставший ее биологическим родителем. Ходит в те же магазины, дышит тем же воздухом. Знала — но не более того. У мамы ничего про отца не спрашивала, и даже в «Одноклассниках» не пыталась найти «этого человека», посмотреть, как он выглядит. Тем более, Влада не сидела в «Одноклассниках».

В Полпинке, как всегда, было темно. Улицу освещали всего два фонаря, хотя их было восемь — Влада давно посчитала.

Свернув с Центральной улицы, пройдя по Челюскинцев, затем — по переулку 7 мая, Влада, наконец, оказалась на родной улице под названием Колодезный тупик. Здесь, и правда, находился колодец, а за ним — единственный дом. Ее дом.

На кухне горел свет: мама готовит ужин к приходу «своей студенточки». Бабушка, конечно, уже спит, но телевизор, как всегда, не выключила.

В животе у Влады заурчало, и она, подгоняемая голодом, взбежала на крыльцо. Только позвонила, как дверь тут же открылась.

— Моя студенточка явилась, — протянула мама. — Быстро бросай барахло, мой руки — и за стол.

— Привет, мам.

Сняв кроссовки, Влада проследовала в свою комнату.

Через минуту она уже сидела в кухне за столом и, обжигаясь от спешки, поглощала суп-рассольник. Мама сидела рядом на стуле, точила печенье, по-доброму ругала кошку Рыську, рассказывала о сегодняшних новостях и о своих успехах в «бизнесе».

Мать Влады вязала на продажу забавные шапки в виде персонажей мультфильма «Смешарики», продавала их через «Авито». Покупали, но редко.

А вообще, Светлана Егоровна работала продавщицей в местном, полпинском магазине. Единственном, кстати сказать. Их семья держалась на маме — Влада это прекрасно знала. Все, всегда и везде делала мама. Мама за все платила, мама за всем смотрела, мама ухаживала за бабушкой.

Влада всей душой мечтала выучиться, найти работу, и сделать так, чтобы мама хоть от работы в магазине могла бы отказаться.

— Добавки? — спросила Светлана Егоровна, заметив, что дочь доела рассольник.

— Нет, мам, спасибо, — Влада поднялась помыть тарелку. — Я чаю попью — и сразу спать. Устала.

3

«Сразу спать», конечно, Влада не собиралась. Десять часов вечера — время детское. Закрывшись в своей комнате, взяв в постель кошку Рыську, Влада решила посмотреть пару серий какого-нибудь сериала. Порывшись на пиратском сайте, нашла «Чепелуэйт» по Стивену Кингу.

Сериал оказался скучнейшим. Едва осилив одну серию, Влада выключила телефон и погасила свет. Кошка Рыська залезла хозяйке на грудь, улеглась клубком и замурчала. Влада некоторое время лежала неподвижно, вспоминая картинку из Интернета: японская красавица отрезает рукав кимоно, на котором прикорнула кошка. Но Рыська была тяжелой, от нее шел такой жар… Влада повернулась на бок, кошка, обидчиво мяукнув, тяжело спрыгнула на пол.

Тикали часы на стене — мама наотрез отказывалась купить электронные, беззвучные. За занавеской виднелся силуэт луны. Влада закрыла глаза, и вдруг подумала о Долгове.

Мысль была неприятной. Угораздило же ее напроситься на этот факультатив! Единственная из группы пожертвовала часом времени в понедельник. Могла бы приезжать ко второй паре, высыпаться.

Влада повернулась на другой бок. И главное, Долгов оказался не бедным самаритянином, а миллионером на … как там эта машина называлась. Взяточник, наверное, жулик.

Нет, правда, почему бы не отказаться от факультатива? Просто прийти во вторник и сказать: «Александр Степанович, я ошиблась, переоценила свой интерес к вашему предмету. Водяные и лешие меня не интересуют. Всех благ».

Конечно, разозлится, будет мстить. Ну, да фик с ним. Уж как-нибудь старославянскую мифологию Влада выучит так, что не придерешься.

«А что, если».

Спать не хотелось, и Влада нащупала на столике телефон. Включила, дождалась загрузки. В поисковике набрала «Долгов Александр Степанович». Ничего себе! Про него есть статья в Википедии. Много ли в стране преподавателей провинциальных вузов, про которых есть статьи в Википедии? Но, посмотрим.

Влада открыла страничку.

Статья была маленькой. Маленькие статьи в Википедии обычно про персон малозначащих. Ну, хотя бы так. Не хватало еще, чтобы про него было написано, как про Пушкина или Петра I.

«Долгов, Александр Степанович, 7 июля 1983 года рождения».

Ого, ему сорок лет! Не такой и старый.

«Место рождения — село Старая Ладога Волховского района Ленинградской области».

Географией и историей Влада интересовалась с детства, и прекрасно знала, что Ладога — это первая столица Руси. Столица до Новгорода, до Киева, до Москвы и, уж тем более, до Санкт-Петербурга.

Интересное кино получается.

«Долгов А.С. — преподаватель филологического факультета МГУ имени Ломоносова с 2004 года по 2020 год. Автор уникальной, но крайне спорной методики изучения старославянской мифологии через так называемое «личностное погружение». Долгов и несколько его студентов пытались воспроизвести некоторые древние обряды, что привело к трагическим последствиям. Александр Степанович был уволен из МГУ.

С 2023 года работает преподавателем в Брянском Историческом институте.

Автор ряда научных статей, в том числе, отвергнутой ученым сообществом работы «Истоки магии русской сказки», в которой Долгов доказывал, что ряд древнерусских былин обладают признаками надежных исторических источников. Коллеги назвали теорию Долгова ненаучной и сумасшедшей».

На этом статья в Википедии завершалась. Влада набрала в поиске название отвергнутой работы Долгова, но ничего не нашла. Вообще, нигде, ни на одном сайте больше не было ни единого упоминания о преподавателе. ВКонтакте и в Фейсбуке, в который Владе пришлось войти через VPN, она не нашла даже признаков странички Долгова.

Ну, нет и не надо. Влада выключила телефон, положила его прямо на пол. Свернулась калачиком и тут же уснула.

Ей приснился отец. На этот раз он был похож на актера Робина Уильямса. В прошлый раз отец был похож на телеведущего Дмитрия Нагиева. Этот человек всегда являлся Владе во сне в разных образах, но никогда в своем.

Влада, слегка шокированная тем, что отец выглядит как один из ее любимых актеров, растерялась. Она, хоть и не собиралась никогда встречаться с биологическим родителем, выстроила в уме стратегию поведения на случай встречи. Это должно быть вежливое равнодушие. Не просто равнодушие, а именно вежливое. Такое, как с официантом или с таксистом.

Но с отцом из сна, с Робином Уильямсом, Влада допустила промашку. Она использовала при общении с ним ледяное презрение, а ледяное презрение — это значит, что отец ей не равнодушен. Это значит, что отец у Влады есть. А его — нет. И не должно быть. Никогда.

Она проснулась в слезах, и ненавидела себя за эти слезы.

Было раннее утро воскресенья. У Влады — выходной, а вот мама уже собиралась на работу. Хлеб, макароны и сосиски жителям Полпинки нужны каждый день, даже в воскресенье. Правда, день сегодня у мамы сокращенный — до пяти вечера.

— Влада, разогреешь суп, покормишь бабушку. Кошке сыпанешь корма. И, пожалуйста, принеси воды из колодца, я вчера не успела.

— Хорошо, мам.

Хлопнула входная дверь, затем — калитка. Мама ушла.

Влада еще немного понежилась в постели, затем поднялась, быстро сделала небольшую зарядку, надела старую кофту и штаны, взяла телефон и отправилась в кухню.

Суп разогрела в микроволновке, тут же понесла бабушке. Та уже сидела перед телевизором. Бабушка ходит, но с большим трудом, поэтому большую часть времени предпочитает проводить в сидячем положении. Влада поражалась, как время иссушило бабулю: на фотографиях из семейного альбома она видела крупную, сильную женщину, много лет проработавшую в колхозе, ездившую в Казахстан поднимать целину.

Владе нравилось слушать рассказы бабушки о старой жизни.

— Бабуль, суп.

— Спасибо, деточка, но я не хочу есть.

— Ну, хоть пару ложек.

На пару ложек бабуля согласилась и, как всегда, увлеклась и доела суп до конца. Влада отнесла тарелку в кухню, поставила в раковину.

Кошка Рыська уже ждала у миски. Влада достала из шкафчика мешок с кормом, насыпала. Рыська захрустела.

Теперь нужно было принести воды. Колодезную воду Речкины использовали для питья, водой из-под крана мыли посуду, сами мылись, поливали огород. Когда совсем уж лень было сходить к колодцу, пили и воду из-под крана. В Полпинке вода вполне нормальная, не то что в Брянске. Там — хлоркой отдает.

Влада взяла ведро и, надев старые мамины кроссовки, вышла во двор. Утренняя прохлада заставила поежиться. Полпинка еще спала. У соседей напрасно надрывался петух.

Колодец был большой и старинный. Даже бабушка не знала, когда его построили. Жителям Полпинки казалось, что он здесь всегда был. Дубовый сруб снизу покрылся мхом, сверху стал склизким, как улитка. Сколоченный из обыкновенных досок оголовок почернел и сильно расшатался. На ржавой цепи — не измятое ведро, как часто бывает, а настоящая деревянная бадья.

В детстве мама строго-настрого запрещала Владе приближаться колодцу.

«Там водяной живет, — говорила Светлана Егоровна. — Схватит и утащит на дно».

Но Влада не слушалась, и, когда мама была на работе, а бабушка спала, лежала животом на каменном круге, глядела пристально в чернеющую глубину. Где ты, водяной, покажись!

Показался! Тот день Влада прекрасно запомнила. Ей было восемь лет. Лето, каникулы. Она, как обычно, заглянула в колодец — нет ли водяного? Из черноты на нее таращились чьи-то глаза. Влада закричала и, покачнувшись, едва не полетела вниз, туда, в темную воду, в объятия водяного.

Соскочив со сруба, со всех ног кинулась домой, бросилась на постель, накрылась с головой одеялом. Только к приходу мамы малость успокоилась. Водяной из колодца же не может вылезть? Там высоко! Если бы мог, давно бы вылез.

Влада несколько дней не приближалась к колодцу, затем все-таки подошла. В руках ее был кусок хлеба. Размахнувшись, девочка бросила хлеб в колодец. Задобрить надо водяного, да и есть ему наверняка хочется в такой холодной воде.

Бадья, стукаясь о стенки сруба, полетела вниз. Тяжело плюхнулась в воду. Влада сразу же принялась крутить ворот колодца — бадья большая, а для того, чтобы наполнить ведерко, много воды не нужно. Цепь наматывалась с дребезжанием. Бадья вернулась где-то на треть наполненная водой. Как раз чтобы наполнить ведерко.

Дотащив свою ношу до дома, Влада поставила ведро на скамейку, и, взяв из корзинки на столе большое яблоко, отправилась в комнату. До прихода мамы Владе хотелось просто полежать на кровати и посмотреть какой-нибудь сериал.