Полузабытая легенда

Глава 6

После моего семнадцатилетия, отпразднованного хотя и в узком семейном кругу, но довольно пышно, началась подготовка к свадьбе. К великому огорчению родителей стать женой Карла едва ли не на следующий день после торжественного события я не могла. В храме Молчаливого Бога служитель пояснил нам, что жениху и невесте дается трехмесячный срок на обдумывание решения, от которого зависит вся дальнейшая жизнь. Матушку такое условие сначала немало раздосадовало, но, поскольку Карл выделил ей довольно внушительную сумму для расходов, она быстро смирилась. Отцу пришлось тяжелее — обещанную должность до моего замужества ему никто предоставлять не спешил, потому вид он имел чаще всего хмурый и раздраженный, но напиваться до состояния невменяемости в компании прежних дружков все же не рисковал, опасаясь, как бы о том не прознал будущий зять. Лита тоже охотно включилась в подготовку, бегая с моей матушкой по лавкам и рассматривая образцы тканей и фасоны.

— Посмотри, какой чудный голубой, — то и дело теребила она меня. — А вот редкий оттенок зеленого, совсем яблочный, тебе пойдет.

Ткани, ленты, кружева, пуговицы, булавки… Я равнодушно взирала на них, предоставляя право выбирать за меня матери и подруге. Меня же саму томило предчувствие надвигающейся опасности.

— А как он тебе вообще? — спросила Лита как-то вечером, когда мы сидели на все той лавочке под деревом, где я впервые ощутила проблеск дара. — Карл? Ну, ты ведь понимаешь, о чем я.

Я пожала плечами.

— Даже не знаю, что сказать. Он мне не противен, но и не очень-то нравится. Ну и у нас еще ничего не было. Я сказала, что не хочу до свадьбы, и он согласился. По-моему, его мои слова даже не расстроили.

— Совсем-совсем ничего? — глаза Литы горели а лицо раскраснелось. — Даже не целовались?

— Несколько раз, — я смутилась.

— Ну и? Тебе понравилось?

— Да, наверное. Целуется он неплохо, — я не стала признаваться, что во время поцелуев закрывала глаза и представляла на месте Карла какого-нибудь красавчика из числа знакомых либо же незнакомцев, увиденных на улице.

— Повезло тебе, — вздохнула Лита. — Богатый, нестарый, нестрашный, еще и целуется хорошо.

— Только все равно я не выйду за него замуж, — неожиданно для самой себя произнесла я.

Подруга уставилась на меня с изумлением.

— Ты случаем не заболела? — она осторожно пощупала мой лоб. — Прохладный вроде бы. И что на тебя нашло? С чего тебе взбрело в голову отказываться от свадьбы?

— Я вовсе не собираюсь отказываться, — попробовала пояснить я. — Просто я чувствую, что свадьбы не будет. Вот есть это знание где-то внутри.

Лита недоуменно покачала головой.

— Чудная ты. Нет чтобы радоваться и выбирать себе наряды, ты всякие глупости придумываешь.

В ее тоне я явственно уловила осуждение и даже некоторую толику зависти. Бесспорно, Лита, происходящая из крепкой работящей семьи и всегда чувствовавшая превосходство передо мной, поскольку ее родители даже толком никогда не ругались, была шокирована год назад, когда Карл сделал мне предложение. Пусть она никогда об этом и не заговаривала, но я-то видела, что подруга недоумевает, чем именно я могла приглянуться богатому солидному мужчине, ведь внешне она была куда как привлекательнее: высокая брюнетка с тяжелой грудью и крутыми бедрами. Без ложной скромности я могла бы признать себя очень хорошенькой, но Лита была настоящей красавицей, вслед которой оборачивались почти все проходящие мимо мужчины от совсем мальчишек и до убеленных сединами стариков, опирающихся на трость дрожащими руками. Однако же к чести подруги следовало заметить, что она смогла успешно побороть свою зависть и всегда стремилась помочь мне.

Я хотела сказать ей что-то малозначащее и легкомысленное, что давно уже выветрилось у меня из памяти, но вновь произнесла неожиданное:

— Ты завтра собираешься после обеда в лавку Мадлен? Не ходи туда.

— Да что с тобой, Дара? — не на шутку встревожилась Лита. — Ты точно себя хорошо чувствуешь? Какая-то ты сегодня странная. Мы ведь только утром договорились с твоей матушкой, что я завтра забегу к Мадлен забрать заказанные платки.

— Не ходи, — настойчиво повторила я.

Я не стала рассказывать ей о промелькнувшем у меня перед глазами видении из опасения быть поднятой на смех, но твердо решила на следующий день сбежать из-под матушкиного присмотра, дабы предотвратить несчастье, что должно было случиться с моей лучшей подругой.

Успела я как раз вовремя, чтобы буквально вытолкнуть Литу из-под копыт внезапно понесшей лошади. Мы с ней кубарем покатились к обочине, изрядно извозившись в пыли, расцарапав руки и сбив колени.

— Я ведь тебя предупреждала! — вне себя от пережитого страха кричала я. — Я тебе говорила, чтобы ты не ходила к Мадлен! А если бы я не успела?

Лита в ужасе зажала мне рот рукой.

— Замолчи сейчас же, — прошипела она мне на ухо. — Хорошо еще, если твои слова никто не расслышал.

Но она ошиблась. Нашлись люди, которые не только расслышали мои слова, но и донесли о них. И очень скоро на пороге моего дома возник служитель Молчаливого.

— Я наслышан о сегодняшнем происшествии, дитя мое, — обратился он ко мне, не утруждая себя приветствиями и не обращая ни малейшего внимания на озадаченных его появлением отца с матерью. — Это правда, что ты предсказала несчастье, которое должно было произойти с твоей подругой?

Я еще смутно представляла себе цель его визита, но на всякий случай решила отпираться до последнего, догадываясь, что ничего хорошего мне появление служителя не сулит.

— Я ничего никому не предсказывала, — отрезала я. — Просто увидела, как лошадь несется прямо на Литу и…

— Лгать нехорошо, дитя мое, — укоризненным тоном перебил меня мужчина. — Люди слышали твои слова. Ты ясно сказала, что подруга ослушалась твоего предупреждения.

Под его внимательным цепким взглядом мне стало не по себе.

Я попробовала было пролепетать какие-то объяснения, но служитель властным взмахом руки остановил меня.

— Итак, дочь моя, ты — Прорицательница, — торжественно провозгласил он. — Следовательно, место твое — в храме, среди служителей Молчаливого Бога.

О Прорицательницах я знала крайне мало, поскольку последняя из них скончалась более ста лет назад. Мои скудные сведения сводились к тому, что эти женщины жили при храмах, могли за деньги предсказывать судьбу всем желающим и умирали отчего-то исключительно в молодом возрасте.

— Я не могу быть Прорицательницей, — облегченно выдохнула я, радуясь, что произошла ошибка. — У меня было всего лишь одно видение, причем я о нем не просила. Я не способна предсказывать судьбу.

Служитель недобро усмехнулся.

— Тебе не следует об этом волноваться, дитя мое. Молчаливый Бог отводит тебе три дня на то, чтобы ты успела завершить свои мирские дела и попрощаться с близкими. По истечению этого срока тебе надлежит явиться в храм. Вещи можешь не брать, они тебе не понадобятся.

И, сделав это заявление, он развернулся и вышел, оставив нас переглядываться в растерянности. А спустя совсем короткое время к нам пожаловал следующий гость. Карл смущался, мялся, неловко теребил в руках край своего пояса и, наконец решившись, заявил, что разрывает брачный договор, поскольку не смеет претендовать на ту, что предназначена Молчаливому Богу. Матушка ахнула и зарыдала, а отец помрачнел и разом как-то постарел.

— Карл, — робко произнесла я, — вы ведь обещали, что будете заботиться обо мне. Как же так, Карл? Разве вы отказываетесь от своих слов?

— Непредвиденные обстоятельства, — промямлил мой уже бывший жених, разглядывая угол комнаты так, словно там находилось нечто в крайней степени любопытное. — Да, вот именно, непредвиденные обстоятельства. Всего хорошего, Дара. Надеюсь, у вас останутся обо мне теплые воспоминания.

И поспешно ретировался, позабыв попрощаться с моими родителями.

После его ухода отец, ссутулившись, подошел к комоду и вытащил из ящика мешочек с золотыми, приготовленными для оплаты новых матушкиных нарядов.

— Не ждите меня ночевать, — надтреснутым голосом произнес он и тоже скрылся за дверью.

Мама, безутешно рыдавшая в кресле, стоило лишь захлопнуться за отцом двери, разъяренной фурией подлетела ко мне и с размаху ударила по лицу.

— Маленькая дрянь! Так-то ты отплатила нам за то, что растили тебя, отказывая себе во всем! Уничтожила наш последний шанс на нормальную жизнь!

Продолжая бесноваться, она принялась швырять на пол подушки с дивана, а затем упала на них и захохотала. В страхе я попятилась из комнаты, а потом в свою очередь выскочила из дома и сломя голову понеслась по улице.

Запыхавшись, я добежала до дома Литы и рванула дверцу калитки. О том, что лучшая подруга тоже может отвернуться от меня, я даже не задумывалась.

— Дара? — голос Литы прозвучал на редкость встревоженно. — Они уже успели побывать у тебя? Так?

Я кивнула и разрыдалась, чувствуя, как силы покидают меня. Мой мир, такой привычный, казавшийся столь незыблемым, рухнул в один миг. Подруга крепко обвила рукой мою талию и затащила меня в дом.

— К Карлу ходила? — деловито спросила она.

— Он сам приходил. Сказал, что разрывает договор.

— Плохо дело, — брови Литы сдвинулись к переносице. — Подарки хоть не забрал? И деньги?

Я улыбнулась сквозь слезы. Почему-то мысль о Карле, требующем назад свои подношения и сражающемся за них с моими родителями, не желающими выпускать то, что уже полагали своим, из рук, насмешила меня.

— Деньги отец забрал. И ушел.

— Пить, — уточнила очевидное Лита.

Я кивнула.

— Плохо, что ты в свое время стала ходить в наш храм, — продолжала подруга. — Хотя никому и в голову не могло взбрести, что ты — Прорицательница.

— Да какая из меня Прорицательница, — досадливо отмахнулась я. — Три предсказания за всю жизнь: одно видение и два смутных ощущения. Этак храмовники годами будут ждать моих пророчеств. Может, они разберутся и отпустят меня?

Но подруга мои надежды не разделяла. Напротив, услыхав мои слова, она забеспокоилась еще сильнее.

— У тебя даже видение было?

— Ну да, с тобой и с лошадью, — ответила я, не понимая, к чему она клонит.

— Совсем худо.

— Да почему же? — не выдержала и вспылила я. — Если бы не мое видение, ты погибла бы под копытами!

— Дара, — Лита взяла меня за руку, — не обижайся, но ты ведь ничего не знаешь о Прорицательницах.

— Кроме того, что они все вымерли, — пробурчала я.

— Их никогда и не было много, — тихо произнесла подруга. — А если учесть, что почти все они умирали бездетными, то в каждом поколении их рождалось все меньше и меньше. Храмовники уже полагали, что больше Прорицательниц не будет, ведь после смерти последней из них обнаружить новую так и не удалось. Потому-то они и вцепятся в тебя.

— Но я ведь действительно не умею предсказывать по заказу, — растерянно прошептала я.

— Прорицательницы — не гадалки, которые пытаются угадать судьбу. Они видят опасность и могут предостеречь от нее. А в храмах им давали настои особых трав, чтобы обострить восприятие. Бедные девушки быстро сходили с ума, зато их видения становились более частыми, яркими и отчетливыми.

Несмотря на теплый летний день меня затрясло в ознобе.

— А ты откуда это знаешь?

— У моего дедушки был брат-храмовник. Скончался он в нашем доме и после него остались кое-какие книги. Мне было любопытно, вот я и полезла их читать.

— И ничего не сказала мне, — обиженно вставила я.

— Я вообще никому ничего не сказала, мне было страшно. И потом, мне и голову не могло взбрести, что у тебя есть дар!

— Мне тоже, — понуро согласилась я. — И что теперь мне делать?

— Бежать! — голос подруги прозвучал решительно.

— Но как? И куда?

Я пребывала в растерянности. Пусть на мои плечи с юных лет и легли заботы о родителях, но я полагала себя абсолютно неприспособленной к самостоятельной жизни. И я никогда не покидала столицу. Но Лита, не утратившая в тяжелую минуту способность быстро соображать, мигом составила план побега.

— Уйдешь из города, как только рассветет. Если встретятся попутчики — говори, что осталась сиротой и добираешься к тетке, меньше расспросов о семье будет. Плохо вот, что папаша твой деньги забрал, ну да ладно, есть у меня кое-какие сбережения, отдам их тебе.

— Не стоит, — тихо возразила я.

— Стоит! — сверкнула глазами подруга. — И не смей со мной спорить! Да, вот еще: те безделушки, что надарил тебе Карл, не помешало бы забрать, авось что из них и продать сумеешь. И самое важное: надо изменить тебе внешность!

Я ахнула.

— Это еще зачем?

— Чтобы тебя тяжелее было опознать, — снисходительно пояснила подруга. — Храмовники через три дня кинуться тебя искать. Повезло еще, что родители твои, скорее всего, не станут бить тревогу, обнаружив, что ты пропала. Да и вряд ли заметят твое исчезновение до завтрашнего вечера, покуда не проголодаются и не удивятся отсутствию ужина. А вот когда ты не появишься в храме, твои описания — хорошо еще, если не портреты — точно уж облетят всю страну. Лучше всего, конечно же, было бы тебе переодеться в парня, да только тебя вмиг раскусят. Потому мы выкрасим тебе волосы. Можно в рыжий — луковой шелухой, а можно и в темный — ореховой настойкой. В темный, наверное, даже лучше, он меньше внимания привлекает. Опять же, старше казаться будешь.

И Лита засуетилась, разыскивая необходимое для покраски. Я же тем временем вернулась домой, дабы собрать вещи. Матушка, все еще сотрясающаяся в рыданиях, не обратила на меня ни малейшего внимания. Вот мать Литы, некстати вернувшаяся домой как раз когда мы смывали с моих волос краску, выслушала мою историю с сочувствием. Более того, она напекла мне в дорогу пирожков и дала несколько золотых.

— Уж чем богаты, — вздохнула она. — Береги себя, девочка.

Лита сунула в узел с моими платьями еще и оставшиеся от бывшего храмовника книги.

— Вдруг прочтешь в них чего нужного, — пояснила она.

Рано утром мы с подругой распрощались у городских ворот. Из глаз у обеих текли слезы, которые мы даже не посчитали нужным вытирать.

— Быть может, мы еще встретимся, — прошептала Лита, обнимая меня в последний раз.

— Волею богов, — ответила я, хотя надежда на эту встречу была, прямо сказать, совсем невелика.

И пусть я ни разу не обернулась, выйдя за ворота, я знала, что Лита смотрит мне вслед и беззвучно шепчет молитвы одними губами. Меня же ждала неизвестность, страшащая порой не меньше, нежели плачевная судьба, уготованная Прорицательницам в храме…