Полный перебор (СИ)

Глава 19

Стремительный марш-бросок по джунглям разительно отличался от всего того, что было раньше. Крыс в форме многоножки несся со скоростью хорошего вездехода, снося напрочь молодую поросль и огибая слишком толстые для тарана деревья — и все эти маневры он проделывал, ничуть не замедляясь.

Главной проблемой для Павла было удержаться на гладкой костяной спине его экзотического транспортного средства. Уцепиться за костяные пластины не было никакой возможности, пришлось воспользоваться помощью второго пассажира и снова использовать его щупальца в качестве сиденья. На удивление, Тиф совсем не возражал. Он вообще был… слегка не в себе, не то до сих пор не отошел от своих прошлых подвигов, не то был очень занят подготовкой к будущим. Особенно напрягали закатившиеся куда-то внутрь головы зрачки, Тиф как будто пытался буквально увидеть происходящие внутри него процессы перестройки.

Павлу, в общем-то, особо некогда было интересоваться чужими проблемами, со своими бы разобраться. Он в темпе вальса «дожевывал» отобранные Крысом ядра, общался со своим «внутренним голосом», морально готовился обрасти грудой чужих мышц и костей; да, еще пытался не загреметь со спины беспокойного скакуна в процессе всего этого.

В мире же дополненной реальности, доступ в который имелся только у самого Павла и его верного напарника-симбионта, медленно вращалось… нечто. Задумывалось это нечто сильной в атаке и слабо уязвимой формой для ближнего боя, а получилось комком пережаренной яичницы, забытой на сковороде. В конце концов, оба «конструктора» довольно слабо представляли себе, что и как нужно делать. Приходилось импровизировать.

А все Крыс — озадачил в очередной раз и ничего толком не объяснил. Скомканный разговор, состоявшийся у них на выходе из лагеря, только еще больше все запутал.

— Ты понимаешь, что такое фантазия, да? Мутантов видел много и разных, видел в деле. Вот и собери себе форму, ту, которая тебе — именно тебе — кажется самой подходящей. — Крыс торопился и явно хотел скорее отделаться от настойчивого «ученичка» — что довольно сложно сделать, когда он буквально сидит у тебя на спине.

— Хоть немного посоветуй, что делать, совсем же ни черта не понятно! — возмутился Павел.

— Нет. — отрезал Крыс. — Нельзя. Надо понять самому. Чужая форма… не встанет. В этом и суть. Почему, ты думаешь, все извращаются по-своему, а не копируют кого-то одного, самого сильного? Тут очень велик вклад подсознания. Если ты с детства был уверен, что самый сильный зверь — это слон, то вот хоть усрись, но у твоей формы должна быть пара бивней. Основную часть работы делают внешние модули, для них главное — твоя уверенность и отсутствие — полное — сомнений. Короче, отвали. Я тоже, между прочим, не хуи пинаю. Думаешь, просто перестраивать мышцы на бегу, черт подери?

Вот и все, вот тебе и советы, и помощь, и пример.

Вдобавок ко всему Крыс накаркал, и фантазия у Павла оказалась бедновата. Помучившись с полчаса, он в итоге не надумал ничего лучше, чем все-таки попытаться содрать Крысовскую многоножку в качестве основы. Ну, может, прилепить ей еще шипов, рога там…

Получился еж. Довольно отвратный, длинный, хромой на все лапы и с мордой умственно отсталого. И это только снаружи — внутри вообще творился ужас из переплетающихся пучков мышц, которые должны были порвать друг друга при первом же движении; кости висели в пустоте, отказываясь складываться хоть во что-нибудь более-менее напоминающее скелет.

Павел повертел уродца, грустно вздохнул и решил, что это безнадежно. Такими темпами сами они не справятся и за месяц. Нужна помощь.

— Что? — рявкнул Крыс, услышав о его затруднениях. — Какие, к чертям, мышцы? Я тебе русским языком сказал — схема, шаблон! Без подробностей, без проработки! Что ты вообще пытаешься сделать, у тебя же нет материала! Внутренняя структура строится каждый раз по-разному, уже при реализации, в зависимости от сырья, это… Фу, идиот. Ладно, объясняю на пальцах: как можно подробнее представь себя, ощути свое тело. Теперь представь вокруг мощную оболочку, доспех, такой, что покажется тебе самым надежным, сильным, понял? Давай, думай. Эй, только не используй гуманоидную форму, хорошо? Это полное дерьмо.

Крыс замолчал и ускорил бег. Стремительно мелькающие лапки слились в сплошные мутные ленты. Инсектоид-вездеход выдавал, пожалуй, километров сорок в час, если не больше. Павел старался поменьше смотреть по сторонам — учитывая отсутствие страховки и даже нормального сидения, было страшновато.

— Нужен бой, — неожиданно произнес из-за спины Павла молчавший всю дорогу Тиф. — Представь, как дерешься с кем-то сильным, как бьешь, уклоняешься, держишь удар. Мне так легче.

Павел задумчиво кивнул в ответ на неожиданную помощь и попытался сосредоточиться. Итак, вот он стоит перед… ну, пусть будет тот ящер, едва не сожравший всех оставшихся бойцов вместе с Тифом в один присест. Вот он стоит перед Павлом, раскрывает свою огромную пасть… или наступает огромной лапой. Шмяк. Ну, а чего ты ждал?

Грустно, но есть возможность все исправить. Оборачиваемся в кокон — это будет ядро будущего зверя, его сердце. Усиливаем его костяным каркасом, для большей прочности. Формируем вокруг тело. Шар? Слишком неуклюж, немного вытянем его, чуть сплюснем — так он будет более устойчивым. Внешняя броня. Пусть будет попрочнее, в ущерб подвижности. Компенсируем это за счет ног. Четырех мало, нужно больше. Чтобы быстро двигаться в любом направлении, уходя из-под удара. Воот, его уже нельзя прихлопнуть походя, как насекомое. Воображаемый ящер впустую щелкал зубами, Павел легко уходил от его выпадов.

Но одной защиты мало — нужно бить в ответ. Чем же… Щупальца, рога, кислотные пушки… А если не ограничиваться только атакой, сделать что-то универсальное? Вот, например… Как тебе это понравится?

Ящер в воображаемом мире застыл. Он напрягал все силы, но не мог сломить сопротивление соперника. Прекрасно. Паритет есть. А теперь — вот так. Получай, собака! Ящер попятился, обиженно ревя. Ну что ж, пожалуй, этого хватит. Если абстрагироваться от вопроса «каким вообще образом эта воображаемая картинка сможет появиться в реальности?!», то он готов. В топку вопросы, старшим товарищам виднее.

Сим, внимательно следивший за выдаваемыми Павлом разномастными образами, ухватил финальную версию и отобразил ее в виде «овеществленной» фигурки. На удивление, та не разваливалась на части, напротив, двигалась довольно резво и даже красиво — раскачивалась, уклонялась, совершала резкие рывки в разных направлениях и имитировала атаки.

Павел покрутил фигурку вокруг своей оси и довольно хмыкнул. Получилось вроде бы, и неплохо получилось. Не слишком-то оригинально — наверняка кое-кто пройдется по отсутствию фантазии и прочему, но плевать. Ему нравится, и это главное — Крыс сам это сказал.

Осталась незначительная мелочь — добыть где-то пару тонн дохлых мутантов и превратить их в воплощение абстрактной фантазии. Ха, всего-то.

Он хотел было пойти порадовать «наставника», но глаз зацепился за какую-то неправильность. Что-то было… Ага. Зеленый человечек углу стал куда менее зеленым. Желтый цвет стремительно расползался по нему, а кое-где розовели уж совсем тревожные пятнышки.

Сим, срочно опрошенный на предмет творящегося безобразия, Павла успокоил — изменения были ожидаемыми и временными. Все-таки установка такого количества апгрейдов, да еще и в крайне сжатые сроки… Симбионт обещал разобраться с последствиями в течении пары недель. Ну что ж, ему виднее.

Павел потянулся с довольной улыбкой, выходя из своей конструкторской медитации, огляделся, и его глаза округлились в изумлении.

Ему казалось, что он возился со своим внутренним «конструктором» где-то с полчаса, но, видимо, в процессе творчества он слегка потерял счет времени. Здесь, в реальном мире, произошло множество интересных и заметных изменений.

Во-первых, пропал Крыс.

Ну, на самом деле вряд ли он пропал — скорее всего, просто скрылся полностью внутри своей боевой многоножки. Это, кстати, и было во-вторых: пресловутая многоножка стала намного, намного больше. Сейчас она, пожалуй, была раза в полтора крупнее своей предшественницы, доблестно погибшей сутки тому назад. Судя по всему, Крыс времени не терял и ускоренно набирал массу, охотясь на попадающихся по пути мутантов. Вопрос только в том, как он умудрился сделать это настолько незаметно?.. Медитация медитацией, но сложно не обратить внимание, когда в паре метров от тебя кого-то ловят, убивают и жрут.

Павел обернулся и изучил своего второго попутчика. Тут изменения были не столь значительные, но вес он тоже поднабрал. Коричневый кокон разбух и свисал по обе стороны панциря многоножки, но, в отличие от Крыса, Тиф не торопился упаковываться окончательно — его голова все так же торчала наружу. Видимо, Тиф предпочитал свежий воздух безопасности.

Павел почувствовал себя немного неловко — как человек, пришедший на обычную вечеринку и обнаруживший, что она костюмированная. Вроде бы и ничего страшного, но ощущаешь себя голым… Он хотел было спросить, когда же придет время к его переоблачению (или превращению?), но замешкался в попытке понять, к кому обратиться с этим вопросом. Лидером и главным стратегом в их группе, несомненно, являлся Крыс, и скорее всего ответить мог только он. Но как с ним заговорить, если он где-то внутри огромного насекомого? Проблема. Павел неуверенно постучал по костяной пластине, но никакой реакции не заметил. А спустя секунду ему стало не до того — многоножка пронеслась сквозь завал из растительности и вырвалась на здоровенную просеку, проложенную в джунглях. Совсем рядом — в паре десятков метров от них — ворочалась туша того, кто эту просеку сделал.

Ну, скажем так, это был не самый крупный мутант, который встречался Павлу за время его странствий. Но он был гораздо, гораздо крупнее того, которого бы Павел хотел встретить. Впрочем, ничего предпринять он не успел, да и даже толком осознать происходящее — многоножка встряхнулась всем телом, и ее пассажиры кубарем полетели на землю.

Следующие несколько минут Павел был очень занят — пытался отбиться от взбесившихся щупалец Тифа, для которого внезапное катапультирование оказалось не меньшей неожиданностью. Когда он наконец освободился и встал на ноги, нервничать было поздно — серая лента многоножки сползала с неподвижного тела несчастного мутанта. Либо его броня оказалось куда менее прочной, чем у ящера, либо новая ипостась Крыса более опасной, но этого соперника он пришиб походя, будто разделал пачку куриного филе.

Многоножка подползла к Павлу, изогнулась на манер атакующей кобры и проскрипела:

— Вперед, боец. Надеюсь, с шаблоном ты закончил. Постарайся побыстрее, времени мало. Нас вот-вот заметят.

Голос Крыса был вполне узнаваем, лишь приобрел скрежещущий, «насекомый» акцент.

Павел настороженно оглядел поверженную тушу — на первый взгляд та выглядела безобидно, но ведь…

— А разве… не нужно подождать какое-то время, чтобы там внутри… — неуверенно пробормотал он.

— Нет. — оборвал его Крыс. — Все уже готово, иди. И я ни хрена не шучу про время.

За спиной раздалось громкое хлюпанье — позабытый всеми Тиф дал о себе знать. Оглянувшись, Павел пронаблюдал впечатляющую картину — невзрачный кокон развернулся, и на его месте появилось нечто вроде… гидры. Многоголовое чудовище. Короткие лапки, неуклюжее бочкообразное туловище — и несколько десятков хищных пастей на длинных шеях, плавно движущихся в едином ритме относительно друг друга. Часть голов явно предназначалась для ближнего боя — полностью закованные в сегментную костяную броню, со здоровенными крокодильими челюстями. Остальные — уже знакомые «плевательницы», но, само собой, в гораздо лучшей форме.

Впечатляет. Очень опасное… и даже красивое, пожалуй, существо.

— Бегом! — голос Крыса оторвал Павла от сцены пробуждения и заставил резко сорваться на бег. За пару секунд преодолев расстояние до развалившейся туши, он замер в растерянности. Как бы… и что? Что с этим всем делать-то?

— Не тупи, суй руки! — раздражения в голосе Крыса становилось все больше. Мудак, нет бы нормально объяснить! Неет, все тянул, темнил, а теперь лается какого-то черта. Павел, морщась, подобрался поближе к широкой пробоине в шкуре мутанта и, задержав дыхание, приложил к ране запястья. Чувствовал он себя по-идиотски, как какой-то сектант, срисовавший круг призыва из купленной за сто рублей фантастической книжки и ожидающий появления всамделишного архидемона.

Простояв так пару минут и не заметив никаких изменений, Павел догадался окликнуть Сима. Тот задумчиво ответил:

— Я почти подключился/согласовал. Скоро/ближайшее время…

Павел кивнул и сосредоточился на своем шаблоне. Вряд ли это было так уж необходимо — ведь Сим знал ровно то же самое, что и он сам — но хоть позволяло отвлечься и немного успокаивало.

Какое-то время продолжались невидимые переговоры, потом, видимо, стороны пришли к согласию. Панцирь дохлого мутанта с громким треском лопнул, расширяя пробоину. Плоть мутанта выплеснулась, захватывая руки Павла и начала ползти вверх, к плечам. Выглядело все это откровенно не очень, и удержаться от панического бегства под дикие вопли стоило парню определенных усилий. В конце концов, он ведь сам этого хотел?..

А потом волна плоти дошла до шейных разьемов, и пошла жара.

Павел привык к аккуратным, упорядоченным мыслям Сима — еще до того, как те превратились в слова, но это… Это была дикая, неуправляемая волна разномастных эмоциональных воплей, которые разом ворвались к нему в голову, разом превращая ее в адский балаган. Бедный переводчик не в силах был обработать даже часть из этого потока сознания, поэтому о смысле этих сообщений, вдобавок ко всему заглушающих друг друга, оставалось только догадываться. Все, до чего додумался Павел, это швырнуть навстречу воплям своего воображаемого зверя, образ которого он до сих пор держал в голове, и приправить его ощущением уверенности и решимости. А потом он держался, долго, очень долго. Целую жизнь, а то и несколько.

В его голове паниковали, метались, вопили сотней голосов, что-то спрашивали, что-то доказывали, просили, требовали — а он держал фигурку, как боевое знамя, и только крепче сжимал челюсти. В конце концов, когда-то это закончится. Сим сделает что-нибудь с этим, он обещал.

На самом деле Сим ничего не обещал, ни в чем не был уверен и в этот момент находился в состоянии, которое человек назвал бы паникой. К счастью для Павла, он этого не знал. И к счастью для них обоих, Сим не был человеком. Его эмоциональный блок являлся автономным, и совершенно не мешал работе остальных. А, как известно, в сложных ситуациях главное — не терять головы. Если, конечно, она у вас еще есть.

На лесной просеке с удобством устроились два крупных мутанта. Их мощные органы чувств внимательно сканировали окрестности в огромном радиусе, но внимание обоих было приковано к происходящему рядом. Там безжизненно вытянулось тело их собрата. Ну, почти собрата — при условии, что он до сих пор жив и до сих пор считает себя человеком.

— Да ну, — раздраженно протянула гидра. — Ты шутишь, что ли. Ему конец. Хоть бы потренировался сперва… Слышишь? Пиздец ему, говорю.

Его собеседник раздраженно цокнул жвалами. Однако, когда он заговорил, его голос звучал совершенно спокойно.

— Я не пойму, ты куда-то торопишься? Нет? Вот и заткнись. Какая разница, получится или нет. Все равно он кого-нибудь да отвлечет, не боем свяжет так заставит подозревать ловушку.

Многоножка вдруг тревожно дернулась и вытянулась вверх, упершись в землю всего четырьмя лапками. Ее голова закрутилась из стороны в сторону, как локатор. Кажется увиденное оказалось именно тем, что ожидалось, во всяком случае, в щелканье жвал слышалось удовлетворение.

— Идут, — проскрипел Крыс, опускаясь. — Как мы и думали.

— Все? — взволнованно переспросил гидра-Тиф. — И…

— Да. — оборвал его Крыс. — Все. Не раскисай, нужно еще разобраться с этим зверинцем.

Гидра промолчала — лишь ее головы хищно оскалились, продолжая свой завораживающий танец.

Тем временем позабытый всеми третий мутант медленно поднялся на ноги. Бронированный корпус плавно развернулся, огромные клешни приподнялись, принимая угрожающее положение. Толстый хвост изогнулся, направляя вперед костяное жало сложной формы.

Скорпион-гигант замер, готовый атаковать и защищаться.

— Ты в сознании? — проскрипела многоножка, с любопытством изучая вероятного союзника. — Понимаешь меня?

Скорпион помолчал с минуту, затем с усилием выдохнул:

— Да.

Ощущения от нахождения внутри боевой формы были… престранные. Но, по крайней мере, из головы исчез жуткий бедлам, творившийся там последние несколько минут. Или часов? В процессе изменения Павлу было не до наблюдений за временем. Симу, видимо, удалось упорядочить схему управления и замкнуть на себя все информационные потоки — спасибо ему большое.

Поле зрения немного ужалось и приобрело необычные очертания — Павел явно «смотрел» не своими глазами. Родного тела он вообще практически не чувствовал — вместо него на попытки пошевелиться реагировала внешняя оболочка. На удивление, управлять ей было совсем не сложно, даже не пришлось привыкать — за эти чудеса отвечала целая цепочка разноуровневых ядер-«мозгов», транслирующих и изменяющих мысли Павла. И никаких тебе задержек, ошибок маршрутизации — очень, очень круто для огромной сложной системы, сляпанной на коленке из вторсырья.

Одно плохо. По просьбе Павла Сим вновь визуализировал схему финальной версии их скорпиона, и ее желтый цвет с сочно-розовым человечком в центре откровенно напрягал. Увы, это были закономерные последствия суперскоростной трансформации, и с ними оставалось только смириться.

Павел поднял скорпиона на ноги, пошевелил клешнями, хвостом. Наблюдавший за ним Крыс невозмутимо справился о самочувствии. И как прикажете отвечать? Тут вообще предусмотрена аудиосистема?

— Да. — так, тест прошел успешно. Чем-то он разговаривает. Голос, правда, отвратный, что есть то есть. Хотя, он же скорпион, в конце концов, а не единорог какой-нибудь.

— Тогда готовься, они уже идут. — Крыс, поняв, что Павел более-менее адекватен, сместился вперед, уступая ему позицию. Что ж, посмотрим, удастся ли реализовать их авантюрный план. Скорпион встал перед гидрой и повернулся в сторону предполагаемой атаки. Сам он, правда, никого не видел и ничего не слышал — органы чувств не были сильной стороной его формы, увы. Оставалось положиться на более опытного товарища.

Впрочем, долго скучать не пришлось. Заросли на противоположном конце прогалины расступились, и на открытое место выбрались с десяток крупных мутантов во главе со здоровенной амебообразной тушей. Странно, вся эта гоп-компания не выглядела слишком впечатляюще, особенно для охранников главной вражеской базы. Может быть, разведка?

Павел почему-то ожидал, что враги сперва попробуют с ними поговорить. Попытаются запугать, смутить, пригласят перейти на свою сторону. В конце концов, это ведь довольно логично — использовать дипломатию, когда неожиданно обнаруживаешь мутантов с неизвестными возможностями прямо у себя в… уязвимом месте.

У жуков было другое мнение. Они, видимо, были уверены в своих силах — или просто принципиально не вступали в переговоры с низшими расами.

Так или иначе, но бесформенная тварь сходу атаковала, выбросив десяток длинных жгутов в сторону Крыса. Многоножка изогнулась и ушла от атаки — почти. Один из жгутов все-таки достал до цели, и прочнейшая кость покрылась паутинкой трещин.

Крыс, кажется, сильно удивился — многоножка разорвала дистанцию, и, изогнувшись, быстро осмотрела полученные повреждения.

А страж-то не так прост, как выглядит. Видимо он, как и Тиф, сделал акцент на атаке, пренебрегая защитой. Вполне в духе товарища Романа, натуры авантюрной и безбашенной.

В том, что внутри этого слизня скрывается именно он, Павел практически не сомневался. Он узнал характерный удар, и сомневался, что на всей этой планете найдется еще один идиот, использующий в качестве оружия кнут. И вдобавок делающий это успешно.

Многоножка сорвалась с места и понеслась вперед, бешено маневрируя. На нее обрушился град ударов, но повторить успех первой атаки амебе не удалось — Крыс успешно уворачивался, стремительно сближаясь с целью. Вот уже он в десятке метров, последний рывок, и стремительная серая лента заключает слизняка в смертельные объятья. Это было… быстро!

Увы, на этот раз коронная атака многоножки с треском провалилась. Острые лапки, успешно справлявшиеся с толстой броней, лишь проминали упругую плоть слизня, не в силах нанести ему серьезного вреда. В то же время самому слизню ничего не мешало атаковать в ответ. Его жгуты яростно хлестали со всех сторон, не разбираясь, благо самому себе он вреда не причинял. Крыс моментально понял, что сам загнал себя в ловушку, спрыгнул и рванул прочь. Неторопливый слизень не мог за ним угнаться, но за время короткой стычки успел нанести колоссальный урон.

Сегментный панцирь теперь напоминал битую яичную скорлупу, осколки кости торчали во все стороны, повсюду зияли бреши. Удары слизня не слишком повредили внутренности — движения многоножки были все так же стремительны, но защиты она лишилась практически полностью. Даа, начало как-то не задалось.

В этот момент в бой вступил Тиф — почему не раньше, боялся помешать? Головы гидры синхронно плюнули, нашпиговывая слизняка зарядами. Доработанные головы вместо бесформенных кислотных сгустков выпускали сложные конструкции с костяным каркасом. Видимо, они должны были обеспечить пробиваемость, чтобы кислота проникала внутрь, не растрачиваясь на растворение внешнего защитного слоя.

Десяток снарядов ударил в цель, места попаданий пошли волнами и взорвались фонтанами брызг. Тиф что, фугасными снарядами палит?!

Но нет, этот эффектный прием был вызван не атакой, а защитой. Слизняк отторг части своего тела, пораженные кислотой, выбросил их наружу и тут же затянул образовавшиеся кратеры. Да, метод затратный и дорогой — но оставить кислоту внутри было бы еще дороже. А с учетом размеров и веса слизня, запаса материала ему хватит надолго. Пожалуй, будет весьма непросто нанести ему заметный ущерб. Гребаный читер, неужели он специально подбирал максимально неудобную для будущих соперников форму? А как же «влияние подсознания» и это вот все? Похоже, жуки чихать хотели на Крысовские правила.

Поразмышлять над неудачами и выработать новую стратегию им не дали. Спутники слизняка, до этого избегавшие прямого столкновения, рванулись вперед. Их было не слишком много, но, к сожалению, они были лишь первой волной. Следом шла вторая, куда более многочисленная.

Всем моментально стало не до слизня. Растерявшийся Павел с трудом удержался на ногах. Яростно орудуя клешнями и жалом, он кое-как оборонял сам себя от того, чтобы не быть моментально разобранным на запчасти. Ни о какой обороне их передвижной артустановки и речи быть не могло.

Гидра, кстати, в помощи не слишком-то нуждалась. Сейчас, в завершенном виде, способная полностью окружить себя кольцом голов и не разваливающаяся на части от каждого движения, она просто рвала набегающих мутантов в клочья, не оставляя им и шанса. Часть голов, не занятых в непосредственной обороне, даже умудрялись вести огонь по слизняку, надеясь поразить что-нибудь важное или попросту измотать.

Слизень тем временем пытался догнать раненую многоножку, которая носилась вокруг него с невероятной скоростью, шинкуя на куски набегающую орду. Даже без панциря она оставалась самой опасной из них троих. Пожалуй, Крыс убивал вражеских мутантов быстрее, чем они успевали прибывать.

Уф, ну хоть что-то начало получаться. Павел расшвырял обступившую его мелочь и сдал назад, притершись к боку гидры. Освободившиеся головы немедленно перераспределились, освободив часть для более плотного обстрела главного врага. Такими темпами они все-таки смогут одолеть, пусть это и займет куда больше времени и сил. Перемолоть мелочь, а потом методично разнести слизня, не давая приблизиться. Главное, чтобы у жуков не оказалось еще одного козыря в рукаве…

Накаркал.

На поле боя, в облаке щепок от разнесенных деревьев, стремительно ворвался козырь. Очередная громадина, в гуманоидной, мать ее, форме!

Не сбавляя скорости, мутант пронесся через прогалину и врезался в многоножку, подминая ее под себя. О чем тут же пожалел — извивающееся меганасекомое нанесло ему бесчисленное множество ран, неглубоких, но весьма неприятных. Великан моментально понял, что, имея две конечности, он не удержит существо, у которого этих конечностей за сотню. Перекатившись, он встал на ноги и вздернул многоножку над головой. Лишенная точки опоры, та потерялась и могла лишь беспомощно трепыхаться в воздухе. Огромные лапы мутанта напряглись, он чуть присел, по всему его телу пошли волны. В голове у Павла промелькнула глупая мысль, что тот должен реветь от напряжения — но из-за отсутствия голосовых связок и головы вообще, великан старался молча. Черт, куда смотрит Тиф, какого черта он не стреляет?!

Ослабленное из-за поврежденного панциря, тело многоножки не смогло сопротивляться бешеным усилиям гиганта и разорвалось пополам.

Великан отшвырнул обмякшую заднюю часть, обхватил вяло трепыхавшуюся переднюю треть и стиснул в захвате. Надавил — и голова многоножки с треском лопнула, выбросив облако мелких кровавых капель.

На мгновение стало тихо — мелкие мутанты почему-то замерли на месте, прекратив атаковать. И в этой тишине Павел услышал странный, немного жуткий звук, смесь скрипа и бульканья. Он молниеносно развернулся, опасаясь, что слышит агонию Тифа и остался совсем один в этом ужасе.

Тело гидры сотрясалось сверху донизу, ее головы мягко покачивались вверх-вниз, сохраняя баланс. Выглядело это довольно криповато, и поэтому Павел не сразу понял, что происходит.

Тиф смеялся.