Полет нормальный…

Глава 4

Хлопья влажного снега медленно спускаются с неба, тая на разгорячённом лице. Лыжные шаровары намокли и ощутимо натирают в паху.

– Хорошо, что учился именно на таких дровах, – мелькнула мысль. Мелькнула и пропала, осталось только размеренное дыхание, лыжня, да немногочисленные зрители, выкрикивающие приветствия участникам соревнований.

– Ларсен! Эрик Ларсен! Зеландия[17]!

Заученно поворачиваю голову на крик и машу рукой, улыбаясь – благо, сейчас как раз небольшой спуск, можно позволить немного поработать на публику. Вопль восторга в ответ:

– Зеландия! Ларсен!

Близится финиш, видны судьи, фоторепортёры и даже парочка кинооператоров. Успеваю заметить финишную ленту, которую разрываю грудью.

– Неужели я первый?

– Эрик! – Петер радостно хватает меня в охапку, стискивая до хруста в рёбрах.

– Мой кузен! – Хвастливо заявляет репортёрам, не выпуская. Так и появляемся в некоторых газетах, в обнимку. Я не в обиде, для Петера и его семьи это важно, а мне ничего не стоит. Скорее даже полезно – дескать, не забыл своих корней.

– Чемпион Дании в лыжных гонках на двадцать километров! – Доносится будто издалека, – Эрик Ларсен, представляющий Зеландию…

Склоняю голову, на шею вешается золотая медаль.

– … очень приятно, что наши соотечественники не забывают традиций Севера ни в Амазонии, ни в США, – прочувственно произносит короткую речь немолодой судья, знакомый по учебникам истории. В прошлом видный спортсмен, а ныне именитый деятель олимпийского движения, – грозные потомки викингов…

Кристиан Десятый[18] обходит строй лыжников, пожимая руки и находя для каждого хотя бы пару слов.

– Наслышан, – тепло улыбается немолодой, представительный мужчина, глядя в глаза, – громко начали жить, молодой человек. Рад, что у Дании есть такие сыны!

Несмотря на неприятие феодальных пережитков, чувствую себя польщённым.

– Счастлив служить Родине, ваше величество, – вылезает нелепая фраза. Кристиан, чуть кивнув, улыбается ещё раз и идёт дальше.

Становится неловко: и о того, что почувствовал себя польщённым, и от нелепого ответа. Не выдавил ещё раба[19]…

… – как вы сумели победить, если большую часть жизни провели в южных широтах, – влезает с вопросом бесцеремонный (работа!) репортёр, отпихнув Петера.

– Я северянин, – отвечаю заученно, – ходить на лыжах для меня так же естественно, как для тюленя плавать.

– Ответьте нашим читателям, – влезает немолодая дама феминистического вида, – как вы относитесь к таким пережиткам прошлого, как безусловное главенство мужчин, прописанное в законодательстве некоторых стран?

Неожиданно…

– Господа, господа! – Влезает тётушка Магда, – имейте совесть! Эрик выдержал тяжелейшую лыжную гонку, выиграв её у достойнейших претендентов! Несколько вопросов о соревнованиях, и на сегодня хватит. Если будет желание, он согласен дать интервью завтра, когда немного отдохнёт.

Несколько коротких интервью удовлетворили репортёров и наконец-то меня отпустили.

В гостинице с трудом разделся, кинув на паркетный пол пропотевшую одежду. Горничная, с которой мы условились заранее, уже набрала горячую ванну, в которую и залез с кряхтеньем.

Соревнования дались тяжело, выехал больше на морально-волевых и… допинге. И мне не стыдно.

Что в двадцать первом веке, что сейчас, допинг используют повсеместно. Его и запретили-то недавно[20]! Запретили, но не тестируют…

Эфедрин… по местным меркам ничего серьёзного, здесь больше наркотики и стрихнин в ходу. Особо даже не скрываются, вколоть препарат могут прямо на соревнованиях, что особенно распространенно у марафонцев и велосипедистов.

Так что нет, не стыдно…

Если честно, нисколько не ожидал, что выиграю. Надеялся, что покажу неплохой результат и войду в тройку – не более. Причём даже попадание в тройку посчитал бы победой. Хватило бы для заявки на вхождение в спортивную элиту маленькой страны[21], ну а на будущий год…

В лыжах я неплох, но и не более. К тому же, хоть и учился на дровах, но от деревянных давно отвык. Химик из меня никакой и изобрести конкурентоспособные пластиковые лыжи не смог бы даже под страхом смерти, так что пошёл другим путём.

Допинг, да… но главное – мелочи. Удобные лыжные ботинки под заказ, а не купленные в магазине. Ушитые шаровары… зачем мне привычные местным широченные?

– … ушить, – уверенно говорю портнихе, поприседав. Та всплёскивает руками, но молча удаляется.

Одежда для лыжных прогулок по городскому парку и для соревнований высокого класса в этом времени не отличается ничем. Одни и те же широкие шаровары, свитера и шапочки.

Сопротивление воздуха, вес одежды, её удобство именно для гонки, а не для неспешной прогулки с семьёй… Меня не поняли даже родственники.

– А зачем? Зачем заказывать ботинки точно по ноге… я в молодости на лыжах бегал… вон, гляди – сохранились, как новенькие! Как раз на пару шерстяных носок хорошо пойдут!

И это ботинки! Что уж говорить о таких «ничего не значащих мелочах», как свитер или лыжные штаны.

– … неприлично как-то выглядит, – неуверенно сказал Магда, увидев меня впервые в ушитых штанах, – Эрик, ты может как все люди оденешься?

Подобных мелочей набралось пару десятков и вот…

– Я чемпион! – заезженной пластинкой вертится в голове мысль, – я победитель!

Чёрт… ведь выиграл же чемпионат страны, стал кандидатом в олимпийскую сборную. Так почему же испытываю не эйфорию, а всего лишь вялое воодушевление?

Фи Бета Каппа приветствует своего брата Эрика Ларсена, чемпиона Дании в лыжных гонках на двадцать километров!

– Однако… – остановившись, удивленно гляжу на здоровенный, метров тридцати, плакат, растянутый в порту.

– Однако, – сдвинув шляпу на коротко стриженый затылок, повторяю, завидев под плакатом братьев. Все собрались! Может, одного-двух нет, но уж точно по уважительным причинам!

– Молодец! – Давид Андерсон крепко обнимает меня, остальные ограничиваются рукопожатьями. Зак сияет стоваттной лампочкой, оглядываясь по сторонам – все ли разделяют его восторг? Похоже, я у него в категорию старших братьев попал. Что ж, я не против… Одуванчик и правда как-то незаметно занял в моём сердце место кузена.

В дом братства едем торжественным кортежем из более чем полусотни автомобилей. Плакаты, фотографии, клаксоны… неловко, будто я самозванец.

Политика братства: успех одного из членов отмечается широко, даже если тот закончил университет полвека назад. Все должны видеть, как успешно братство Фи Бета Каппа и его члены!

В холле прогуливаются не только братья-студенты, но и состоявшиеся уже люди.

– Каждый WASP[22] твёрдо знает… – начинает скандировать немолодой член Верховного Суда, расплёскивая содержимое бокала.

– Бывших братьев не бывает! – Подхватывает университетский профессор с мировым именем, именитый экономист…

– …кстати, нужно будет подойти к нему, посоветоваться по поводу краткосрочных вложений в биржевые спекуляции. Стоит ли вообще этим заниматься или ситуация на рынке ценных бумаг плохо поддаётся прогнозам?

Присутствующие, независимо от возраста, начинают скандировать лозунг, длится это несколько минут… пугающе. Своеобразный медитативный транс на скорую руку сработал должным образом и братья заметно расслабились.

– Фи Бета Каппа! – Орём во всю мочь и смеёмся.

Вечеринка в мою честь постепенно набирала обороты, и взрослые братья потихонечку покидали её. Каждый из них считал своим долгом поговорить со мной, вручить визитку… Не зря, ох не зря я выплёвывал лёгкие на трассе!

Убедившись, что в доме братства остались только студенты, на барную стойку влез Андерсон и свистнул, привлекая внимание.

– Официальная часть вечеринки закончена, ушли все наши братья, обременённые работой и жёнами! – Зычно начал он, подогревая атмосферу, – остались только те, кто может предаваться самому бесшабашному веселью, не беспокоясь о репутации. В отрыв, братья!

– Ваше пиво, сэр Команч, – разбудил меня кандидат, стоя перед кроватью с подносом в руке, на котором в ведёрке со льдом красовалась бутылка портера.

Взяв левой рукой бутылку, правую на автомате протягиваю новичку.

– Кандидат в члены братства Фи Бета Каппа Морячок! – Трясёт парнишка руку. Киваю вяло, открывая бутылку, новичок понятливо испаряется.

Допив пиво, кладу голову на ведёрко со льдом и головная боль потихонечку отступает. Только сейчас замечаю, что моя спальня в доме братства претерпела некоторые изменения. Газетные статьи, фотографии по стенам… и большой альбом с надписью Мгновенья славы Эрика Команча Ларсена, члена братства Фи Бета Каппа. Том первый.

– Забавно, – губы сами растягиваются в улыбке, – классно парни придумали – вроде как и шутка, но ведь начну же собирать!

Посетив туалет и душ, решаю не бриться самостоятельно – руки всё-таки подрагивают, и не у меня одного.

В столовой, за завтраком, вяло перешучиваемся, вспоминая вчерашнее.

– Перуанский рыбный суп, сэр, – ненавязчиво рекомендует слуга, открыв крышку супницы, – мистер Ливски привёз из путешествия. Джентльмены уже опробовали, нашли отменно вкусным и спасающим от похмелья.

Пробую… и правда вкусно. А пару минут спустя похмелье отступило окончательно.

– Ливски, моя благодарность за суп!

– Действительно, Джок, – говорит кто-то в конце стола, – хороший рецепт.

После завтрака расположились в гостиной – благо, сегодня суббота и дел у большинства из нас никаких. Почти сразу же братья закурили, заставив меня поморщится. Вытяжка и вентиляция помогают, но слабо.

– Рассказывай, – потребовал Андерсон, откинувшись на спинку дивана, – сперва схематично, потом подробности выпытывать будем.

… – в сборную страны автоматом попал, и если ничего не изменится, то буду представлять Данию на Олимпиаде тридцать второго года.

– Ожидаемо, – кивнул Давид, не выпуская сигары изо рта, – тебе даже ехать никуда не придётся[23]. Плыть через океан, так не каждый время и деньги найдёт[24].

– Думаю, не только в Лейк-Плесид, но и в Лос-Анджелос[25] попасть.

Мои притязания восприняли как должное, покивав одобрительно. Попасть… почему бы и нет? Братству только в плюс, что один его членов станет участником Олимпиады.

В конце двадцатого века ввели правило, что атлет, претендующий на участие в Олимпийских играх, должен предварительно зарекомендовать себя в других международных соревнованиях (Чемпионате Европы или Мира) и войти либо в пятьдесят лучших спортсменов на этих соревнованиях, либо в число тридцати процентов лучших результатов на соревнованиях (в зависимости от количества участников).

Сейчас этого нет, и для попадания в сборную нужно показать лишь достойные результаты в родной стране. И если в каких-то соревнованиях нет других претендентов или их слишком мало, то войти в олимпийскую сборную можно автоматом.

– Не тревожьтесь, Сергей Миронович, – произнёс незнакомый Кирову мужской голос, – и пожалуйста, не зажигайте свет.

– Кто вы? – Опытный революционер начал разговор, потянувшись за браунингом в тумбочке.

– Не переживайте, не ЧК, – в голосе послышалась усмешка, – да не тянитесь за пистолетом, я его уже убрал! Если вам так спокойней, зажгите ночник. Убедитесь, что я не бабайка из-под кровати, а человек вполне земного происхождения.

– Что с Мирой!? Если она…

– Жива, успокойтесь. Да зажгите вы уже ночник и перестаньте нервничать!

Киров зажёг свет и приложил ухо к губам жены.

– Жива, – вздохнув, он моментально успокоился и уселся в кресло. Тяжело посмотрев на ночного гостя, веско обронил, – говорите.

– Не врали, значит, – пробормотал Парахин, оглядывая сидевшего в пижаме хозяина квартиры, – силён! Жива ваша супруга и даже здорова, не волнуйтесь, последствий не будет.

– К делу, – властно прервал его Киров, – кто вы такой и что вам от меня нужно.

– Кто? – Попаданец поёрзал в кресле, – если вкратце, то сочувствующий идеям коммунизма. Если чуть длинней, то… помните такую публику, как анархисты всех мастей? Из тех, что увлекались эксами[26] и тесной смычкой с уголовной средой?

– Как же, – спокойно кивнул Сергей Мироныч, – многие из них так и не смогли угомониться после Революции, пришлось успокоить – кого ссылками, а кого и пулями.

Хмыкнув, Максим уважительно склонил голову перед собеседником.

– Я такой и есть… проникшийся идеями. Родители мои российского производства, меня собрали уже за границей, но вот решил вернуться и стать полезным родине предков.

– Интересная у вас манера строить предложения, писать не пробовали? Зря… Как я понимаю, таким необычным манером вы решили представиться?

Киров не скрывал холодной злости, ничуть не боясь опасного гостя.

– Представится? – Чуточку напоказ обиделся Максим, – Сергей Мироныч, я давно уже не мальчик, на пару годков всего моложе вас! Лет двадцать назад да… Сейчас просто подарки привёз. Уж простите, но сюда тащить не стал – много всего.

Недоверчивый взгляд Кирова кольнул попаданца и он протянул главе Ленинграда тетрадку. Бегло пробежав её глазами, Мироныч осведомился:

– Вы полагаете, я вам поверю? За четвёртую часть списка я без раздумий представил бы на орден!

– Представляйте, – довольно потянулся Парахин, – не откажусь. На катере всё, в шхерах. Да, через границу прошёл. Она в Союзе пока дырявая.

– Допустим, – Киров ощутимо потеплел: разговор пошёл конкретный, без дурацких хождений вокруг да около, – но вот этакий цирковой номер зачем?!

– Я верю только вам и товарищу Сталину, – лязгнул металлом голос попаданца, – не нужно лишним людям знать, что у вас есть человек, способный добыть такое. Да и не стоит информировать посторонних, что появились данные на предателей в аппарате Коминтерна и МИДа. Техническая документация… здесь сами смотрите. Что-то можно будет сразу на заводы внедрять, что-то в конструкторские бюро предложить на изучение. Здесь я не специалист, если честно.

Мария Львовна всхрапнула и что-то пробормотала во сне. Киров незаметно (как ему казалось), выдохнул и сказал уже дружелюбно:

– Орден, советское гражданство… что ещё хотите?

– Отдельную квартиру и работу по профилю лично у вас или у товарища Сталина, – без обиняков ответил Парахин, – В коммуналке жить не привык, но думаю, вы и сами понимаете – не нужны мне соседи по квартире, даже проверенные. Ещё… вы говорили, что за четверть предоставленного готовы дать орден?

– Не отказываюсь, – чуть нахмурился владелец квартиры, – задним числом проведём награждения.

– Не надо, – Максим для убедительности даже выставил вперёд руки, – просто давайте договоримся так. За четверть добытого орден, за вторую четверть квартиру и место в свите. А за половину… не спрашивайте меня о прошлом, ладно? И охрану смените, хорошо? Ни к чёрту она у вас!