Пока варилась каша

11

Джейсон очнулся от острой боли в шее и как-то сразу открыл глаза, но ничего интересного не увидел, потому как на лице его лежала шляпа. Затылок подпирало что-то крайне твердое, и подбородок Чесотки уткнулся в грудь. Судя по тому, как затекло тело, лежал Джейсон в неудобной позе уже довольно долго.

Было чертовски жарко.

Он пошевелил пальцами правой руки — рука погрузилась в песок — и, убедившись, что пальцы вполне исправно действуют, убрал с лица горячую шляпу.

Ярко-синее небо.

И в самом зените — солнце.

Песок.

До самого горизонта. Все время песок.

Чесотка, тихо покряхтывая, сел и потер затылок. Да что за черт, в самом деле!

Жизнь.

Рядом, под большим, но ветхим бамбуковым зонтом лежала Мэгти Мэй — девушка свернулась калачиком, положив обе руки под голову. Спала.

У ее ног в песке Джейсон разглядел старый бурдюк.

Зонт давал большую тень, и когда Чесотка положил на бурдюк ладонь, выяснилось, что, в отличие от его шляпы, кожаный мешок нагрелся не очень сильно. Впрочем, это было не так существенно: важно, что под рукой фермера лениво колыхался хороший запас воды. Вода. Вода в пустыне.

Чесотка поскреб нос и огляделся.

Они с Мэгги весьма удачно расположились у остатков развалившейся стены: с одной стороны от солнца их защищал зонт, а с другой — торчавшие из песка обломки. Только Джейсон совершенно не помнил, как они сюда добрались.

У себя за спиной он обнаружил занесенную песком каменную плиту. Именно о ее край Чесотка во сне так натрудил затылок.

— Анкл… — подала хриплый голос Мэгти.

— Ну? — откликнулся Чесотка, пытаясь осознать их положение.

— Ну ты что-как? — спросила племянница, вытянув ноги и переворачиваясь на спину. — Пойдем уже?.. А где сэн?

— Хороший вопрос, — пробормотал Джейсон, продолжая массировать затылок. Он разглядывал каменную плиту. Плита была основательная, с какими-то узорами, скрытыми песком. — Хороший вопрос, милая. Нету твоего сэна.

— Как это? — Мэгти резко села и чуть не порушила зонт.

— А так, — Чесотка протянул к плите руку и принялся счищать песок. — А так. И, похоже, не было. Смотри.

Из-под песка проступили иероглифы — красные, а под ними еще несколько строк на других языках, в том числе и на стандарте. И даты.

— «Здесь покоится Лун Цзюй, посмертное имя Вэнь-чжэн…» — прочитала Мэгти и зажала рот ладонью. — Гиперзадвиг! Он что, того?

— Видишь же, — почесал нос Джейсон. — Старикашка Лун, оказывается, давно умер. Шалун.

— А с кем же?.. — вытаращила глаза Мэгти.

— А черт его знает…

— Так что, нету никакого гуна?

— Может, и нет. — Чесотка насадил шляпу обратно на голову и улегся на песок в зыбкую тень зонта. — Если это не очередной сон, то мы в такой заднице, что глубже и представить трудно. Нам хана. Ты вообще когда-нибудь слышала про планету с названием Пэнлай?

— Не-а…

Мэгги обхватила колени руками. Воцарилось долгое молчание.

Песку молчание по фигу. Песка много, и перед ним — вечность.

— Слышь, анкл… — А?

— Я тогда, ну, во сне, тебя видела. Такой задвиг… Типа мы с тобой живем у Байкала в хэ-лайфе. Хаус — хай-класс и все дела. И все у нас хаоцзильно. И тут сваливается Зах… Я-то, как нас полисы свинтили, и не видела его ни разу… Сколько лет… А ведь Зах был мой зе-онли-дабл. Кэм и терра-хипам — им всем мэйисы друг на дружку и на меня, а Зах — он реальный. И вот я даже на серч ни разу не встала за Захом! Я полная цзиба, да, анкл? — Мэгти повернула голову к Чесотке, смахнула со щеки песок.

— Знаешь, — задумчиво глядя на близкий зонт, проговорил Джейсон. Зонт был очень старый, весь в мелких щелочках, в нескольких местах проклеенный толстой бумагой, — жизнь — такое дерьмо, что просто лень разбираться, насколько мы плохие. Вот взять меня… Сон-то твой — он правда отчасти. Видишь ли… В контракте на Клондайк был такой особый пункт. Планета новая, народу мало, ну и… нужно, чтобы население быстро увеличивалось. Это они правильно. Это я понимаю. Справедливо… А жены у меня нет. Ну я и подписался… ты понимаешь.

— Понимаю, — все так же пристально глядя на Чесотку, ответила Мэгти.

— Были у меня на тебя планы. Такие… — продолжал тот. — Я не просто, что ты моя племянница, взял тебя с собой. А! Какая теперь разница, цзибафака!

— Цзибафак, — поправила Мэгти, улыбнувшись. — Цзибафак и пигуфака.

— И это тоже фигня, — Чесотка пошарил в кармане жилетки и достал предпоследнюю сигару. То есть половинку последней сигары. Посмотрел на нее, вздохнул и сунул обратно. — Все теперь фигня. Один черт помирать… Вот лежим мы с тобой, и у нас есть немного воды. Я даже не спрашиваю, откуда взялась вода. Но пока вода у нас есть, мы какое-то время протянем. А потом сами собой опустимся в пещерку к Луну и поселимся там навечно. На этой гребаной планете, чтоб ее разнесло. Поэтому давай-ка закроем глаза и постараемся увидеть еще один хороший сон, где будут зеленые луга, реки с водопадами и никакого песка. И пусть там все сбудется.

И тут Мэгги и сказала ему…