Пока светит Пламя

Глава 9

Копоть мутной занавеской колыхалась в воздухе, закрывая бледную луну, огненный жар дышал в щеки. Кати отвела подальше гудящий под ветром факел и ахнула. Внизу, в заливе, горели корабли. Ветер нес крики, лязг оружия; будто норовистый щенок трепал огненные паруса.

Движение сзади она скорее почувствовала и резко развернулась, заслонившись факелом от бледного и худого незнакомца.

− Нужно спешить, − появившийся из темной пещеры мужчина, поморщившись, подался назад и прижался к земляной стене обрыва. − Мы нашли еще один корабль. Капитан скряга, но его жадность нам только на руку. Плевал он и на оборотней, и на войну, ему лишь бы карман набить.

− Далеко?

− В Лазурной бухте.

Кати удивленно слушала свой голос. Верно, не свой − грубый, простуженный, лающий. Она попыталась воспротивиться происходящему, но ее, пленницу, запертую в чужое тело, поволокла куда-то тела этого хозяйка.

Узкие короткие повороты, на которых босые ноги почти соскальзывают на зыбкой почве, а руки отчаянно хватаются за камни и клочья травы…

Сверху, с площадки, с которой они только что ушли, долетели возбужденные голоса, и Кати испуганно ахнула.

− Спокойно, − провожатый оглянулся, и она заметила кровоподтек на его виске, − о тайном ходе волки не знают, так что это свои, они нас догонят. А тебя ждут сейчас.

− Почему мы пешком?

− За небом следят, если полетим — выдадим место, где стоит корабль.

И они продолжили поспешный спуск по горной тропе, от которого замирало сердце и кружилась голова. Миновали прибрежную пальмовую рощицу, загребая ногами холодный песок, а потом впереди открылся пологий морской берег. Луна сияла здесь ярко, и в ее свете торопливо и бесшумно суетились люди − грузили в лодки бочки и свертки, тащили сундуки. А чуть дальше, в море, высилась темная громада корабля.

От толпы отделилась высокая фигура в плаще и, подбежав, ухватила Кати за руку:

− Наконец-то! Пойдем.

Хриплый голос туманным облачком вырвался из-под капюшона. Мужчина потащил ее в сторону, где сросшиеся верхушками пальмы образовали природный шатер. Там, на песке, окруженная тюками, на одеяле сидела дородная баба и, белея грудью, прижимала к себе копошащийся сверток.

− Вот, − выдохнул мужчина, − нашел новую кормилицу. Она вам поможет. Обещай, что выживете.

Кати ощутила, как в горле встал ком, а окружающая картина размазалась, стала нечеткой. Шумно сглотнула и постаралась казаться спокойной:

− Ты разве с нами не едешь?

Голос ее собеседника задрожал от ярости:

− Эти недоноски собирались тебя убить! Тебя и еще нескольких представительниц высоких семей Стаи! Неужели думаешь, мы это оставим безнаказанным? Блохастые псы решили, что могут править миром! — Он потряс кулаками над головой.

− Гленн, − тонкая рука ухватилась за плечо мужчины, и Кати почувствовала, как под пальцами скрипнула холодная кожа доспеха, — подумай обо мне, о сыне! Какой прок в том, если ты, да и другие, останетесь здесь? Погибнете?

− Филиппа, − хриплый голос стал тише, и мужчина мягко коснулся запястья той, с кем делила тело Кати. — Ты знаешь, что у меня нет никого на свете дороже вас, но долг и честь рода…

Женщина сделала шаг назад, Кати почувствовала, как в стопу впилась острая ракушка и зашипела от боли. Или они сделали это вместе? Во всяком случае, кулаком мужчину стукнула в плечо Филиппа:

− Нет дороже, говоришь? Болван! Ты будешь нужен нам там! − Она яростно ткнула пальцем в сторону моря. — Если сейчас уйдешь, никогда тебе не прощу!

− Я сам себе не прощу. − От толчка капюшон слетел с головы мужчины, открывая тонкие черты лица и блестящие серебром волосы. — Но так мы хотя бы попробуем отбить то, что принадлежало нам изначально. Эва, быстрее!

Кормилица положила пищащий сверток на одеяло, неторопливо поправила сбившийся платок и тяжело поднялась, зашнуровывая рубаху на груди. Мужчина крепко ухватил Кати за руки:

− Фил…

− Неужели вы всё еще не понимаете, что война проиграна? Глупая родовая гордость застилает вам зрение и разум!

− Гленн! — под деревья влетел худенький паренек: − Волки близко! Дозорные заметили отряд − несутся сюда, в бухту!

Беловолосый привлек к себе ставшее вдруг неуклюжим тело Филиппы и коротко приложился к ее виску горячими губами. Потом поспешно подхватил младенца, сунул сверток матери:

− Быстрее! К кораблю! Эва, да шевелись же!

И когда Кати, пробравшись в качающуюся лодку, обернулась, на берегу уже никого не было. Только вдоль кромки прибоя, со стороны света пожарища, бесшумно и страшно неслась в их сторону стая огромных волков.

− Эй!

Ее бесцеремонно потрясли за плечо, и Кати резко села, моргая со сна, пытаясь сообразить, куда же делись и бухта, и зыбкая лодка.

− Прошу прощения, но Жени велела, чтоб я тебя всенепременно разбудила. Потому что завтрак давно готов, и скоро шествие начнется. Вам же до собора еще добираться.

Кати узнала в причесанной и умытой девочке Юльке и облегченно выдохнула. Ну и на кой ляд накануне праздника снятся такие тревожные сны?

− Бенедикт проснулся?

− Уже с четверть часа, как бриться и мыться затребовал. И ты уж вставай, а то Женевьева мне точно голову оторвет. Платье какое готовить?

− Давай, голубое, − Кати посмотрела в спину углубившейся в платяной шкаф служанки и, поднявшись, жадно выпила воды прямо из кувшина. Тряхнув головой, отогнала остатки тревоги. Сегодня непременно будет чудесный день. И даже, возможно, она снова увидит Марка!

Пока Кати приводила себя в порядок, Бенедикт, верно отчаявшись дождаться, приступил к завтраку. Кати обиженно фыркнула, а потом остановилась в дверях столовой, невольно любуясь братом.

Чисто выбритый, с зачесанными назад влажными волосами, Бен сиял, точно начищенный котел, а праздничная белоснежная рубашка с кружевным жабо удачно оттеняла загорелую кожу.

− Все девы кофрадии от пятнадцати лет и старше сегодня, как пить дать, будут в ажитации, − торжественно заключила Кати и, плюхнувшись напротив брата, потянулась за изумительно пахнущими булочками.

− Молока возьми, пока холодное, − Бен кивнул на покрытый салфеткой кувшин. − Как спалось?

− Плохо. Душно слишком.

Брат понимающе покивал и метнул взгляд в раскрытое окно с обвисшим парусом ситцевой занавески. За занавеской виднелся кусочек пронзительно синего неба с белой черточкой парящей в вышине чайки.

− Полный штиль. Только бы грозы не случилось, — задумчиво протянул Бенедикт.

− Вот уж глупости! − в трапезную вошла Женевьева. Торжественно неся миску для мытья рук, одетая в умопомрачительное мареновое платье, экономка напоминала галеон, гордо плывущий среди утлых суденышек.

− Никогда еще на моей памяти в праздник Плодородия не случалось непогоды. Свет Пламени нас бережет, − нравоучительно заявила Жени и поставила миску на край стола.

− Вы простите, господа, но я уж с четверть часа, как должна была быть у сапожной лавки. Там сегодня все подопечные брата Томаса собираются.

Кати нахмурилась, усиленно вспоминая правила ведения хозяйства − допустимо ли слугам проявлять подобную вольность, однако, Жени поняла по-своему и пояснила:

− Брат Томас — мой наставник.

Очевидно решив, что разговор окончен, экономка кивнула и торжественно удалилась. Кати озадаченно посмотрела вслед, а потом не на шутку взволновалась. В Хоррхоле, что, принято, бывать на праздниках рядом со своим магом? А что ж тогда тетушка смолчала? Обиделась, что племянники так поспешно съехали? Или, может, брат Марк не столь близок со своими подопечными, как этот Томас? В любом случае, шествие скоро начнется, а они с Бенедиктом тут расселись!

Кати в панике покосилась на мирно жующего братца. Тот выразительно поднял брови и довольно ухмыльнулся:

− Не суетись, сестренка, я еще с вечера о двуколке договорился, с минуты на минуту должна подъехать.

Нанятый извозчик оказался человеком слова, и не прошло пяти минут, как Харты уже усаживались в коляску. Вышедшая проводить новых хозяев Юльке весело щебетала о том, как трудно в наше время найти по-настоящему надежную горничную. И, принимая во внимание ее, Юльке, опыт и трудолюбие, хозяева могут праздновать себе спокойно чуть не до завтрашнего утра. Бен на это подозрительно прищурился и выразил надежду по возвращении застать дом в целости и сохранности.

Наемная двуколка поначалу катилась резво и весело − Кати даже подвязала на всякий случай завязки кружевного чепца, чтобы с головы не сдуло. Однако по мере приближения к Верхнему городу ручейки нарядно разодетых горожан постепенно сливались в полноводные потоки, в которых то тут, то там, плыли коляски и кареты. И, в конце концов, за квартал до Храма случилось неизбежное − транспорт Хартов застрял, притиснутый к узкому тротуару потерявшей колесо телегой.

− Что там? — Кати попыталась перекричать шум толпы и дернула за рукав приподнявшегося Бена.

− Приехали. − Кучер, блеснув на солнце лысой макушкой, повернул к ним расстроенное лицо: − Надо было в проулок свернуть.

− Что уж теперь, − Бен махнул рукой, спрыгнул на тротуар, а потом подал сестре руку: − Пошли, тут недалеко.

− Благословение Пламени на вас! − радостно проорал им в спины возница, весьма довольный, что заказчики не потребовали назад часть монет.

Харты нырнули в жаркую гомонящую толпу, пахнувшую то цветами, то потом, а то и вовсе уж непонятными ароматами. Кати крепко-накрепко вцепилась в плечо брата и, плывя по течению людской реки, с любопытством смотрела по сторонам. Народ в честь праздника разоделся кто во что горазд — вокруг пестрели богатые камзолы, расшитые платья, яркие чепцы, береты и ленты, вплетенные в сложные прически. Пару раз в толпе мелькнули жутковатые бауты[1] под черными шляпами, и Кати заинтересованно вытянула шею − то ли их обладатели соблюдали инкогнито, то ли такова была традиция празднества. По тротуарам тут и там сновали лоточники, визгливыми голосами расхваливая товар, а от дверей Храма, сквозь дубовую аллею и розовый свет, смутно неслось торжественное пение.

− И где мы найдем тетушку? − прокричала Кати в ухо брату, а тот кивнул в сторону высокого крыльца портняжной лавки. Мадлена Харт, занявшая стратегическую позицию, углядела племянников и, привстав на цыпочки, махала кружевным платочком.

− Вы сегодня красивые, − скорее, прочитала по ее губам Кати, чем услышала, пробившись, наконец, к крыльцу. Бенедикт дурашливо поклонился и припал к теткиной ручке.

Мадлена скривилась, весьма, впрочем, довольная, и с заговорщицким видом открыла дверь. Внутри лавки царили прохлада, запах мыла и свежего хлеба.

− Отправимся другой дорогой, − тетушка заглянула за угол, за которым начиналась жилая половина дома и повысила голос: − Берта, душечка, вас ждать?

− Не утруждайтесь! − донесся приглушенный голос швеи. − Мне еще косу плести, так что отправляйтесь, а я догоню!

По тихо скрипящим половицам Харты гуськом двинулись к заднему входу. Миновали маленькую кухоньку с огромным котлом и развешанной по стенам посудой.

− А что, наставники всегда собирают подопечных на шествие? − с надеждой поинтересовалась Кати, и Мадлена величаво кивнула:

− Всегда. Однако заметь, что не многим выпадает честь встречаться на церковном дворе. В этот праздник — только нашему Марку да еще паре братьев, отличившихся в служении.

Кати тихо вздохнула и, выйдя на ярко освещенную улочку за белокаменной стеной Храма, приложила ладони к лицу. Хорошо, если проницательно зыркнувшая в ее сторону Мадлена спишет на жару заалевшие девичьи щеки.

Первыми, на кого Кати обратила внимание, войдя во двор Храма, были сестры Браун. Сегодня дамы сменили коричневые одеяния на солнечно-желтые платья, сильно утягивающие и без того тощие фигуры, а рыжие волосы забрали высоко на затылок, соорудив из причесок нечто, смахивающее на снопы. Сестры возбужденно переговаривались, яростно обмахивались платочками и то и дело посматривали в сторону ажурной ограды верхнего двора.

Мадлена вежливо склонила голову и тотчас стала представлять племянников какой-то монументальной даме высшего сословия. Кати старательно улыбалась, стараясь не морщить нос от запаха пудры, окутывающего аристократку, а сама исподтишка разглядывала других подопечных Марка. К слову, их было не так много − еще трое пожилых мужчин, несколько дам среднего возраста и парочка хорошеньких девиц, скромно стоявших позади старших; они так же, как Кати, втихаря косились на новенькую ровесницу.

Она как раз угрюмо решала, которая из девушек может больше нравиться наставнику, как сестры Браун восторженно заохали. И, обернувшись, Кати на мгновение застыла, разинув рот. Навстречу подопечным, по ступенькам, ведущим от верхнего двора, спускался брат Марк. Оказывается, янтарное и золотое облачение шло ему намного больше, чем белоснежная повседневная симара, придавая сходство со слетевшим с дерева огромным осенним листом. А радостная улыбка, мягко игравшая на губах, заставила сердце Кати на мгновение остановиться. Словно во сне она смотрела, как шагнули навстречу своему наставнику прихожане, обступили плотным кольцом, наперебой испрашивая чего-то, требуя − гул голосов слился в монотонный хор.

− Что же ты?

Острый кулачок Мадлены ткнулся в спину. Кати, вздрогнув, отмерла и послушно подошла к остальным. Очередь как раз продвинулась, и девушка, встретив теплый взгляд светло-карих глаз, поняла, что пропала окончательно.

− Мистер Харт, рад вас видеть в нашем тесном кругу. − Первым, кого приветствовал маг, оказался Бенедикт, и Кати недовольно покосилась на брата. Тот с достоинством поклонился:

− Разрешите выразить почтение и благодарность, наставник, ведь это вам я обязан должностью?

− Благодарите свою тетушку, − Марк приветливо улыбнулся расцветшей, словно роза, Мадлене. − Я всего лишь немного поспособствовал, а вот она приложила немало усилий и даже порывалась пойти к геронтам.

Наставник негромко рассмеялся, а сестры Браун, злобно покосившись в сторону старшей мисс Харт, подобострастно захихикали.

− Катрина, − Марк, наконец, соизволил обратиться к замершей, точно кролик перед удавом, Кати, и, подхватив ее под локоть, буквально протащил между тощими фигурами рыжих, − вы когда-нибудь носили снопы на шествии?

− Э… нет, − смущенно ответила она, − в Тумаллане праздники проходят много скромнее, но… − она на мгновение испугалась, что Марк обратится к кому-нибудь другому и поспешно добавила, — я попробую. Думаю, ничего сложного в этом нет. А геронты — это кто?

− Кати! — рассерженной змеёй зашипела в ухо тетушка, − не позорься!

Кто-то из прихожан фыркнул, а Марк, стрельнув сердитым взглядом в сторону весельчака, покачал головой.

− Похвальная тяга к знаниям. Юная Катрина Харт, несмотря на то, что только на днях прибыла с континента, непрестанно проявляет недюжинную заинтересованность обычаями и историей Миллендау. Геронты, мисс, это высший совет магов, старейшины. Они управляют всеми делами, связанными с работой Храма и нашим скромным служением. А что касается снопов, то, я уверен, вы несомненно справитесь.

Наставник заозирался и призывно махнул рукой. К ним подошла молоденькая девушка в белом платье, светленькая и тоненькая, точно пшеничный колосок, и опасливо покосилась на Кати.

− Это Дита Такер, — представил девушку наставник. — Она пойдет с вами в паре и поможет.

Кати вздохнула и мрачно кивнула. Вот, значит, которая из тех юных прихожанок Марку ближе.

Наставник тем временем снова обратился к пастве, раздавая указания, а Дита робко улыбнулась новой знакомой:

− В этом году мы пойдем сразу за повозкой. И во дворе торчать не придется, прямо из Храма отправимся. Здорово, правда?

− Наверное, − дернула плечом Кати: − А в прошлый раз, что, не так всё было?

Дита осмелела и с радостным видом ухватила Кати под руку. И вовремя − прихожане как раз потянулись к ступеням внутреннего двора.

− Ты что! − на ходу принялась рассказывать мисс Такер. − Тогда у нас был другой наставник. Брат Лео. Не знаю точно, что там произошло, но его перевели. Честно говоря, я даже рада. Да простит меня Пламя, но он был каким-то… − она опасливо оглянулась и прошептала: — неприятным, в общем. И теперь на его место прибыл брат Марк.

− А этот наставник тебе больше нравится? − спросила Кати, с любопытством разглядывая место, где жили крачки. Изящные уютные одноэтажные дома, много зелени, клумбы и фонтанчики, мощенные мрамором дорожки. Красиво, но, в целом, ничего необычного. Вот разве что стройное дерево с развешанными по веткам бумажными фонариками разных размеров и мастей привлекало внимание.

− Говорят, − мисс Такер проследила за взглядом Кати, − эту тектонию привезли с материка первые поселенцы, чтобы она напоминала им о доме. А фонарики — их до сих пор вешают на ветки перед Днем Плодородия — символизируют Свет Пламени, который вел вольных птиц через море.

— Ага. Так что там с наставником?

— Хм, — Дита задумчиво прикусила губку. − Ну да, он, пожалуй, лучше Лео. Во всяком случае, не говорит гадостей. А, скажи…

Она внезапно приблизила губы к уху Кати и громко прошептала:

− Высокий молодой человек в белой рубашке, он твой брат, да?

− А? − Кати поначалу не поняла, о чем речь, а после удивленно вскинула брови. − Бенедикт, что ли? Да, а что?

− Он женат?

Кати изумленно покосилась на зардевшуюся девушку и облегченно рассмеялась:

− Нет.

И, враз почувствовав себя благодушной и радостной, заговорщицки подмигнула:

− Хочешь, я тебя в гости приглашу?

Тут прихожане вошли в прохладное нутро Храма. Дита, восторженно пискнув, быстро кивнула и потянула Кати в полумрак правого нефа:

− Пойдем, выберем себе сноп покрасивее!

Та недоуменно пожала плечами: сноп и сноп, чего в нем может быть особенного? Но, увидев расставленное вдоль стены великолепие, раскрыла рот. Перевязанные разноцветными лентами, украшенные полевыми цветами, нитками бисера, глиняными фигурками, маленькими бронзовыми колокольчиками − связки пшеничные колосьев разной толщины были похожи на разрядившихся к ярмарке девиц.

В воздухе висел уютный запах сена, а еще мелкая травяная пыль, от которой свербило в носу. Кати чихнула и виновато покосилась на сделавшую большие глаза мисс Такер.

− Давай возьмем вот этот! — Дита подхватила толстый сноп, щедро оплетенный шнуром с нанизанными прозрачными камушками, которые даже в тени посверкивали, будто капельки дождя.

− Нравится? Тогда пошли дальше.

И легонько подтолкнула плечом новую знакомую.

Чуть поодаль, у массивного сундука, обитого позолотой, уже стояли несколько девушек, а пожилая баба, то и дело являя миру обтянутый коричневой юбкой тыл, вытаскивала и споро разворачивала какие-то свертки.

− Полотенца, − шепнула Кати мисс Такер. — Их специально в кофрадии вышивали, чтобы снопы держать, а то руки можно наколоть, да и одежду испачкать.

− Смотри, осторожней! − вызверилась старуха на одну из девиц. − Чаво лапами, точно мельница машешь? Аль крышкой меня приложить вздумала? Бери, чаво дають, и рыло не криви. Чай, полотенца все Свету Пламени угодны, ибо вышиты с любовью и усердием!

Дита скорчила рожицу. Тихонько вздохнув, пристроилась в хвост очереди. Кати встала рядом и, вытянув шею, принялась наблюдать, как коричневые узловатые руки прислужницы разворачивают нарядно вышитую ткань. Белые длинные полотенца пестрели ярко-алой вышивкой − беглого взгляда Кати хватило только на то, чтобы углядеть множество угловатых птиц, очень похожих на статуи, тут и там попадавшиеся по всему Хоррхолу. Раскрасневшаяся девушка, которую служительница только что отчитала, протянула сноп. Старуха ловко закутала его основание полотенцем и, вернув хозяйке, вопросительно посмотрела на следующую в очереди:

− Давай скорее, чаво рот раззявила!

Кати фыркнула. Надо же, до чего бабка неприятная. Наверное, её никто не любит.

− В сторону!

Чья-то жесткая рука легла на плечо и, оглянувшись, Кати испуганно вздрогнула. Прямо за ее спиной возвышался широкоплечий воин в рыцарском доспехе, на шлеме которого жарко рдели огненные перья. Кати тотчас вспомнила свой первый день в Хоррхоле, облаву и сглотнула. Воин Ордена Пламени, впрочем, обратил на нее внимания не больше, чем на досадную помеху и решительно отодвинул в сторону.

Широкие створки боковой двери распахнулись, и вместе с потоком солнечного света в неф вошла высокая фигура, с ног до головы закутанная в алый плащ. Пение в Храме на миг оборвалось, повинуясь руке невидимого распорядителя, и тотчас грянуло с удвоенной силой, торжественно и ликующе отражаясь от каменных стен. Кати даже показалось на мгновение, что Сфера в центре зала особенно ярко вспыхнула.

Впрочем, за точность увиденного краем глаза она бы не поручилась — всё ее внимание сосредоточилось сейчас на человеке в алом. Вот из широких складок плаща показалась загорелая рука; потянулась к капюшону, сбросила его на плечи, открывая длинные светлые волосы. Ритуальная симара под плащом тоже оказалась белоснежной, а голову мужчины украшал скромный венок из зеленых листьев. Кати невольно покосилась на потолок, где были изображены Светлые Лебеди, охраняющие Свет Пламени, а потом снова перевела взгляд на незнакомца, не в силах надолго оторваться от прекрасных его черт. Мужчина не был молод, но и стариком его назвать было бы неправильно — слишком уж живым и источающим внутренний свет выглядело его лицо. Кати встретилась взглядом с глазами незнакомца и удивленно захлопала ресницами, заметив золотистую игру Пламени в его зрачках.

Дита испуганно пискнула, оттаскивая новую подружку в сторону, а вслед за таинственным мужчиной появился еще один воин.

− Наклони голову, глупая, − мисс Такер снова пихнула Кати плечом, и та послушалась. Когда загадочная троица прошла мимо, Кати поискала глазами Марка. Наставник как раз поспешно тянул за локоть стоящего спиной Бенедикта. Брат недоуменно обернулся, замер, а потом быстро склонился в поклоне, вслед за остальными прихожанами. Кати пришла в голову мысль, что, возможно, брат не просто соблюдает этикет, а прячется от внимательных взоров Воинов Ордена? А еще ей стало стыдно, что они с Беном растерялись и повели себя точно последняя деревенщина. И теперь наставник определенно досадует на ее брата.

− Кто это? − шепотом спросила Кати мисс Такер, на что Дита изумленно открыла рот:

− Не знаешь? Хотя, прости, я не сообразила, ты же не местная.

− Чаво встали? Сейчас начнут, поди, — буркнула старуха и, сунув Кати в руки полотенце, с гулким стуком захлопнула сундук. Кати поспешно отошла и принялась помогать Дите оборачивать сноп.

− Это архагет был, − принялась объяснять та. − Глава всех старейшин, Светлый Лебедь Ирса. Он из башни-то своей выходит только в особые праздники, нам с тобой страшно повезло так близко его увидеть.

− Самый настоящий Лебедь… я почему-то так и подумала. — Кати потрясла головой: — С ума сойти…

− Ага, − Дита важно кивнула. — Представляешь, он последний из Стаи, который может оборачиваться птицей.

− Начинают! — разнеслось по Храму.

Мисс Такер поудобнее пристроила сноп и деловито распорядилась:

− Будем меняться. Я до ворот Храма, а на улице ты понесешь. Как устанешь, отдашь, потом наоборот. В общем, не волнуйся, не отставай, и делай всё, как я.

Кати бездумно пошла за новой знакомой, всё еще находясь под впечатлением от удивительной встречи. Интересно, какова же сила магии архагета, если даже взгляд его источает Свет Пламени?

Выйдя на крыльцо, девушки пристроились как раз за спиной наставника, и Кати счастливо вздохнула. С трудом удержавшись, чтобы не сдуть с плеча Марка упавший золотистый волос, она шагнула в розовое сияние дубовой аллеи и радостно улыбнулась запутавшемуся в кружевной листве солнцу.

1. Баута — белая маска во все лицо, с резким треугольным профилем и глубокими впадинами для глаз.