Пока светит Пламя

Глава 29

Мысли в голове у Кати бились суматошные, тревожащие и друг другу противоречащие. Казалось бы, что уехать сейчас и оставить Бенедикта в Хоррхоле — поступок немыслимый, сравнимый с предательством и бегством. И в то же время вторая Катрина, холодная и разумная, твердила, что одна она все равно сделать ничего не сможет. Как она будет искать Квадригу, если тогда сама подвергнется нешуточной опасности? Марк же, как выяснилось, уже пытался выполнить свое обещание, и сейчас, похоже, оказался единственной надеждой на спасение брата. Морган теперь уж точно не помощник.

Воспоминание о Наследнике скользкой змеей неприятно шевельнулось в груди, и Кати решила, что, несмотря ни на что, все же попросит наставника ему помочь. Пусть даже Марк разозлится, она должна попытаться объяснить, что это неправильно, когда за прегрешения других должны отвечать невиновные.

Они уже подходили к двери, как та вдруг распахнулась, и в черном проеме Кати увидела две фигуры. Высокий мужчина и тоненькая девушка, оба в белом одеянии крачек.

— Вот ты где, — раздался знакомый низкий голос, и в мастерскую шагнул геронт Рилан. Остановился, сверля пристальным взглядом сына, а потом посмотрел на Кати.

— Прекрасно. Беглянка, наконец, добежала туда, куда и было нужно. Где ты ее нашел?

— Что вы здесь делаете? — напряженным голосом спросил Марк. Джина — выглядевшая непривычно строго: в симаре, с волосами, уложенными смоляной косой вокруг головы — тихо фыркнула.

— Рыцари доложили, что на территории Храма поймали Волка, — ответил геронт. — А с ним девицу. Которую один из наших братьев зачем-то увел в нижний двор. Я и решил проверить, в чем там дело. И интуиция меня, как видишь, не подвела. Ты ведь уже интересовался этой девушкой, Марк. Искал ее в Хоррхоле. Зачем?

— Возможно, потому что чувствовал ответственность за нее?

— Как-то не замечал за тобой раньше подобных добродетельных порывов.

— Так ты вообще меня плохо знаешь, — коротко улыбнувшись одними губами, пожал плечами Марк. — Позволь, я провожу свою ученицу к Храму.

— Не раньше, чем она расскажет, где можно найти Джона Хоккиша. Помните, мисс, рыжего мальчишку, который вместе с вами недавно исчез из школы?

Геронт, прищурившись, уставился в лицо Кати, и сердце девушки ухнуло в пятки. Но она все же нашла в себе силы дерзко вскинуть голову и поинтересоваться:

— Зачем он вам?

Брови Рилана поползли вверх:

— Надо же, какая смелая у тебя птичка, Марк. Нужен, милочка. Ты ведь понимаешь, что нельзя без разрешения просто так взять и покинуть школу?

“Чтобы разболтать кому ни попадя все ее секреты…” — с кривой усмешкой добавила про себя внутренняя Катрина. Кати пожала плечами:

— Я не знаю, где он. Мы расстались в порту, а я… я пошла к родственникам.

— Может, он тоже у родителей? — негромко проговорил Марк. — Это самое логичное. У мальчика же вроде был кто-то?

— Мать, — раздраженно бросил геронт, — нет его там. Проверяли.

Кати почувствовала, как по спине побежали неприятные мурашки. Как там Ирена сейчас, интересно? Куда успела спрятать сына?

— Врет она все, — Джина сделала шаг вперед. — Не может такого быть, что они вот так вот разбежались и даже не договорились снова встретиться. Они ведь все эти дни вместе таскались, не разлей вода. И этот Кайл с ними, я же говорила. Наврал он тебе, что ничего не знает.

— С Кайлом я поговорю еще раз, — раздраженно бросил Рилан, — а ты, дорогуша, закрой рот и не лезь в разговоры, не будучи спрошенной.

Кати еле удержалась, чтобы тоже, не будучи спрошенной, не поинтересоваться, где сейчас находится Кайл.

— Время, Рилан. — Ладонь наставника легонько подтолкнула Кати в спину. — Мы нужны в Храме.

— А мне нужны ответы, — геронт нехорошо осклабился. — К тому же я не уверен, что эту твою девочку стоит допускать до остальных крачек. Не слишком ли много чести?

— Значит, я просто доведу ее до калитки.

— Нет. Пока она не скажет, где Хоккиш. Да и одну ее оставлять — тоже не лучшая идея. Они же дружили с мальчиком, да? А у друзей есть особенность разговаривать по душам.

Он сделал шаг вперед и навис над Кати, сверля ее черными, как у настоящей крачки, глазами. Опустил взгляд чуть ниже и удивленно поднял бровь:

— Медальон Сигалов? Какого хрена, Марк, ты что, решил ввести ее в свою семью?

Наставник напрягся и быстро шагнул ближе к девушке, собираясь ответить, но тут пол под ногами снова дрогнул и, с треском проломившись, вздыбился. Стол, на котором Кати с Марком недавно сидели, пополз в сторону, с грохотом сдвигая попадающиеся на пути мольберты. Рилан выругался и, теряя равновесие, ухватился за плечо Кати. Она бы и упала, если бы Марк вовремя не поймал ее под мышки.

— Беги к задней калитке, — выдохнул он Кати в ухо, — и жди меня там. Я разберусь.

Уточнять и спорить времени не было. Катрина, подхватив подол платья, и то и дело поскальзываясь на неровных досках, ринулась в темноту дверного проема. Краем глаза она заметила, что у самого подножия получившейся деревянной горки барахтается светлое пятно — это пытался встать геронт.

— Давай руку, Рилан, — услышала она голос Марка прежде, чем выбежать в коридор. Наощупь добралась до лестницы, а там на секунду замерла, увидев залитые багряным светом треснувшие каменные ступени. Покосившуюся дверь очевидно заклинило от толчка, и взору девушки предстала часть двора, больше всего сейчас похожая на кровавый пляж. Брусчатка почти везде была покрыта слоем темного… это песок? Откуда? И свет… такой неприят…

Додумать Кати не успела. Почувствовав на запястье чьи-то жесткие пальцы, попыталась вырвать руку. А потом ее сильно дернули за волосы.

— Стой, — прошипел рядом знакомый голос, — думаешь, вот так вот сбежишь, пока этот твой Подлиза отвлекает Рилана?

— Думаю, да! — Разозлившись, Катрина изо всех сил пнула Джину в лодыжку. Та взвыла, но пальцев не разжала, а только еще сильнее потянула Кати за волосы, пригибая ей голову вниз. Катрина обхватила обеими руками запястья крачки, пытаясь справиться с тягучей болью, от которой на глазах выступили слезы. Джина же точно с ума сошла. Шипела что-то невразумительное о заговоре и о том, как Марк мечтает занять ее место возле Рилана и поэтому подсылает свою ученицу вредить ей, самой талантливой крачке.

“Она же умалишенная! — промелькнула в голове Катрины жуткая мысль, — почему геронт делает ставку на подобного человека? Из-за ее безоговорочной преданности?”

Пыхтя и борясь, девушки чуть не покатились вниз по ступеням — благо, тех было всего три, и дело ограничилось только болезненным вскриком оступившейся Джины. Кати же, неизвестно каким чудом, снова удержалась на ногах. Оторвала от себя руки замешкавшейся противницы и выскочила на двор. Добежала до бывшего тут когда-то озерца-родника с золотистыми рыбками — сейчас он тоже был подернут дрожащей серой пленкой. В панике заозиралась, ища, куда двинуться дальше, но тут взгляд ее упал на гору, возвышающуюся над Хоррхолом. И Кати на миг забыла, как дышать.

Над самой вершиной распростерлась черная туча, подсвеченная понизу красными, рыжими, белыми всполохами. Пару раз, пока Кати смотрела, там мелькнули зигзаги молний, а со страшного багрового неба на остров сыпался настоящий снегопад из черного пепла.

— Светлые Лебеди! — в ужасе вскрикнула Кати.

— Лебедей здесь больше нет!

Девушка обернулась и увидела, что в ее сторону, прихрамывая, упорно движется подопечная Рилана. Молния сверкнула еще раз, и, холодея, Кати заметила, как узкий стилет в руке крачки отразил этот всполох.

— Здесь теперь есть только мы, настоящие адепты Пламени. — Улыбка на лице Джины выглядела веселой и радостной, а от того еще более страшной. Кати, замерев, глядела на стилет, а перед глазами стоял сон, где точно таким же ножом Филиппа чистила гранат. И алые капли на скатерти имели тот же тон, что и заливающий двор отблеск разбушевавшейся стихии.

— Вы… — Катрина, наконец, смогла разлепить стиснутые губы. — Крачки. Помойные птицы. Это все из-за вас. И, тогда, и сейчас, во всё время вашего служения вы только и делали, что рвались к власти!

Теперь она уже кричала, понимая, что это начинается самая настоящая истерика. Джина, все так же ухмыляясь, подбиралась ближе, а Кати понимала, что отступить сейчас — это тоже будет своего рода предательством. Предательством самой себя. Предательством Стаи. Ведь она может…

— Вы убили волшебство! — что есть сил завопила Кати, и в этот момент Джина, занеся стилет, бросилась на нее.

Катрина и сама не поняла, что произошло. Просто остров вдруг отозвался на ее отчаянный крик. Сила, идущая откуда-то из-под земли, поднялась волной, от ступней до горла наполняя девушку, словно пустую бутылку. А потом, сорвавшись с кончиков пальцев Кати, сила легко отбросила Джину назад, к зданию копиистов. Перелетев через двор, там она и замерла, скорчившись и белея симарой, точно и вправду изломанная бурей чайка.

У Кати подкосились ноги. Полностью опустошенная, она уселась прямо на запрошенную пеплом брусчатку и почти равнодушно наблюдала, как появившийся в дверном проеме Марк склоняется над Джиной.

— Это сделала ты? — его тихий голос, в котором сквозили странные интонации, удивительным образом долетел до нее сквозь гул, идущий из недр острова. Кати кивнула, пытаясь подняться. Где-то с третьего раза у нее получилось, и когда она, наконец, встала, Марк уже был рядом.

— Что произошло? — спросил он напряженно.

— Она бросилась на меня с ножом. А я ее оттолкнула. Магией.

И Кати принялась с отрешенным интересом разглядывать собственные ладони.

— Свет Пламени в тебе, сестра! — Марк нервным жестом взъерошил волосы у себя на макушке. — Никогда бы не подумал.

— О чем? Где геронт?

— О нем не беспокойся, Рилан не скоро придет в себя, — Марк болезненно усмехнулся. — Да и не имеет это сейчас никакого значения. Кати…

Он каким-то неловким жестом протянул руку и осторожно коснулся ее плеча:

— Я снова ошибся, птичка. Тебе ни в коем случае нельзя уезжать с острова.

— Почему?

— Потому, — он кивнул на гору, в черном тумане над которой сверкнула еще одна молния, — что уже нет надежды на то, что Пламя успокоится само и вернется в свое первоначальное состояние. Потому, что теперь все мы обречены. А еще потому, что ты — единственная, кто сможет попробовать спасти Миллендау. Ты настоящий лебедь, Кати. Единственный, из оставшихся.

Она даже не удивилась. Она и сама это знала, точно прошедшая сквозь нее Сила Пламени рассказала обо всем.

— Что я должна делать? — спокойно спросила Катрина и увидела в глазах наставника неприкрытое восхищение.

— Думаю, что пройти инициацию. Светлая госпожа.

И Марк почтительно склонил голову.

— Знаешь, как?

— Я… — он кашлянул. — Честно говоря, я не до конца уверен. Но в легендах написано, что первые Лебеди сделали именно это, чтобы слиться с Пламенем и быть с ним одним целым.

— А то, что я колдовала вот только что, оно ничего не значит?

Марк качнул головой:

— Скорее всего, ты поймала произвольный стихийный поток, они сейчас просто бьют из глубины острова. Но это не та магия, Кати. Вулкан все еще активен. И для того, чтобы подчинить себе Пламя, а, тем паче, вернуть магию в привычное русло, тебе нужно будет непосредственно с ней слиться. Так, как сделали это первопроходцы. Пойдем, времени мало. Я все расскажу по дороге.

Кати думала, что Марк отведет ее к калитке, как они и договаривались, но тот, приглашающе кивнув, направился в сторону Храма. Идти оказалось тяжело: воздух был душен и неподвижен, точно перед грозой, а черный пепел так и норовил залететь в глаза, нос и рот. И, наверное, выброс силы, который случился у Катрины, также сыграл свою роль — во всяком случае, девушка давно не чувствовала себя настолько уставшей. Марк тоже двигался медленно, а когда они миновали лестницу, ведущую во внутренний двор, Кати заметила, что наставник начал слегка прихрамывать.

— Что с тобой? — в первый раз окликнула она его. — Все в порядке?

— Не бери в голову, — обернувшись, Марк коротко улыбнулся: — Просто царапина. Мы немного… повздорили с отцом. Он слегка переборщил, и пришлось его успокоить. На время.

— Подожди, что значит “слегка переборщил”? И как это … успокоить? — напряглась Кати.

— Не сошлись во мнениях. Впрочем, не до того теперь. Кати, у нас осталось мало времени.

И он снова пошел вперед, подобравшись и выпрямив спину.

— Марк, — тихо сказала ему вслед Катрина. Догнала и, шагая рядом, крепко взяла за руку: — Мне очень жаль, что у вас с отцом так вышло.

— А мне жаль, что я ему поддался, — покачал он головой и благодарно пожал в ответ ладонь Кати. — Настолько безоговорочно ему доверял, что перестал прислушиваться к голосу собственного разума. И вот… теперь вышло то, что вышло. Впрочем, вряд ли я бы смог его удержать.

— Ты уже смог.

— Мы пришли.

Они остановились у боковой стены Храма, и наставник толкнул дверь. На них сразу же обрушилась лавина звуков — нервное пение молитв, плач, бормотание. От строгой величественной обстановки, обычно царившей внутри, сейчас не осталось и следа. В грязном мраморном полу зияли трещины, одна из лестниц, ведущих на второй этаж, просела, несколько скамей были перевернуты. Но больше всего Катрину поразила совершенно черная, будто мертвая Сфера, вокруг которой собрались коленопреклоненные крачки. “Точно испуганные белые птицы жмутся к огромному яйцу” — подумала Кати. Одно было хорошо, пока они шли с Марком вдоль левого нефа, на них никто не обратил внимания. И даже Воин Пламени, стоящий у небольшой двери под лестницей, лишь обреченно махнул рукой, пропуская их.

— Держись за стену, — бросил наставник, когда дверь за ними лязгнула, захлопываясь, — ступени крутые. Обычно тут светло, но фонари магические, а факел в Храме искать — это лишний раз обращать на себя внимание.

— Я могу попробовать сделать свет, — отозвалась Кати, осторожно нащупывая ногами дорогу. — У меня получилось, когда мы с Морганом пробирались катакомбами.

И, не дожидаясь ответа, остановилась, прикрыла глаза и попробовала снова дотянуться до стихии. Огненное озеро она увидела как наяву, но вот зачерпнуть из него силу теперь оказалось почему-то куда сложнее. Как ни тянулась к ней Кати, выходило плохо и как-то… лениво? Похоже иногда бывает во сне, когда головой ты понимаешь, что нужно двигаться, но собственное тело тебя не слушается. Наконец удалось поймать и удержать тоненькую струйку, и Кати попыталась представить рой светлячков под потолком. Тусклый свет на мгновение выхватил из темноты макушку спускающегося впереди Марка, мигнул и тотчас погас. Кати разочарованно выдохнула:

— Не выходит. Может, единение попробовать?

— Тебе не нужно единение, — отозвался наставник. — Для тебя в нем никогда не было смысла. Теперь я понимаю, почему в наш самый первый урок меня будто вытрясло всего изнутри. Сила лебедя заключается в том, чтобы черпать ее сразу от Пламени, а я был преградой. Позже нам как-то удалось подстроиться друг под друга, но, наверное, это потому, что ты была еще очень слабым магом. Боюсь, сейчас ты меня просто сожжешь.

Кати послышалась горькая усмешка в его голосе.

— Но почему тогда не выходит?

— Выложилась полностью, вот и все. Нужно время, чтобы ты смогла восстановиться и удержать в себе первозданную магию, а сейчас она еще и измененная. После инициации, когда ты станешь с Пламенем единым целым, все должно вернуться на круги своя. Во всяком случае, Ирса мог творить заклинания когда угодно и без единения. Он был словно руслом реки, по которому непрестанно течет Сила Пламени. Ох, сучий хвост…

Марк болезненно зашипел сквозь зубы, а Кати, испугавшись, вытянула руку и коснулась его напряженного плеча:

— Что?

— Почти пришли. Этот черный ход ведет к подножию горы. А дальше, немного поднявшись по склону, мы войдем во внутренние пещеры. К Источнику. Находиться в них разрешено только магам, но сейчас там точно нет охраны. И если вход не завалило — это будет огромной удачей.

— Не завалило, — с непонятной для самой себя уверенностью сказала Катрина. Та, внутренняя, что молчала до поры до времени, а теперь точно знала, что ее тянет к Источнику.

— Хорошо.

Спустя несколько минут кромешная тьма узкого коридора сменилась багровым туманом, а прохладный воздух начал постепенно нагреваться. Миновав последние ступени, они вышли в небольшой тенистый овражек, заросший высокой травой и фиолетовым люпином. Пепла здесь нанесло значительно меньше — пространство сверху закрывал каменный козырек, — но было куда жарче. Кати со страхом подумала, как горячо, наверное, сейчас там, куда они направляются, и повернулась к наставнику. А потом тихо охнула, позабыв, о чем хотела спросить. Марк стоял ссутулившись и придерживался одной рукой за каменный склон, из которого они только что вышли. Даже в неверном свете просыпающегося Пламени лицо его выглядело бледным. Другая рука наставника прижималась к бедру, и под длинными пальцами Кати в ужасе разглядела пропитавшийся кровью подол симары.

Она рванулась было к Марку, но тот, поняв ее намерение, поспешно выпрямился и упреждающе выставил руку:

— Все хорошо. Ты не должна отвлекаться.

— Но ты ранен!

— Не смертельно, просто глубокий порез. Как только смогу колдовать, залечу. Давай вон туда. — Он кивнул на узкую тропинку, начинающуюся чуть сбоку от них и криво уходящую в гору.

— А ты сможешь? — девушка сглотнула. — Надо бы перевязать…

— Кати, я лекарь, помнишь? — Марк поморщился с досадой. — Просто поверь, я знаю, что делать. К тому же подъем не слишком крутой. На худой конец, доведу тебя до входа, а там уж точно не заблудишься. Иди вперед.

Девушка прикусила нижнюю губу и, подавив поднимающийся изнутри протест, медленно кивнула.

Тропа и вправду оказалась довольно пологой, петляла, то и дело теряясь между камнями и зарослями какой-то травы. Какой именно, сейчас было не разглядеть — тонкий слой пепла покрывал и растения, и саму дорогу. Марк снизу периодически направлял Кати по верному пути, вот только голос его постепенно становился все тише, точно последний всплеск раздражения изрядно иссушил запас оставшейся в нем бодрости.

Кати периодически оглядывалась, и с каждым разом Марк отставал все больше. Наконец, достигнув небольшого выступа, она остановилась, дожидаясь наставника.

— А теперь послушай меня, — жестко сказала Катрина, когда он, тяжело дыша, оказался рядом. — Не знаю, с чего ты вдруг принялся геройствовать, но, полагаю, что дойти до Источника я и сама в состоянии. Я же лебедь, помнишь? Я чувствую, как меня туда тянет. Просто расскажи, что нужно будет сделать.

Марк стал медленно садиться на один из щедро разбросанных по склону горы камней, и Кати подхватила его под локоть, помогая сохранить равновесие.

— Я могу рассказать только то, что написано в книгах, — выдохнул он, устало вытирая пот со лба. — Легенды говорят, что Пламя само позвало птиц. И первопроходцы взошли на утес, что возвышался над озером, а там призвали магию.

— Что, и это все? — Катрина вскинула брови. — Негусто. Никаких заклинаний, никаких ритуалов?

— Боюсь, с этим тебе придется разбираться самой, птичка, — Марк грустно усмехнулся. — Вон там, чуть выше. Мертвое дерево.

Кати подняла голову и увидела чернеющие ветки, торчащие над валунами. Непонятно как вообще на каменном склоне и на такой высоте смогло вырасти когда-то это дерево, но ориентир и вправду был приметным. И она снова разозлилась на Марка, что тот пошел следом за ней. А, может, он сделал это вовсе не из заботы о самой Кати, а из каких-то своих соображений?

Она подозрительно покосилась на наставника, но сейчас на его бледном лице с прикрытыми глазами ничего невозможно было прочесть.

— Пещера — за ним. И коридор там тоже прямой, не потеряешься, — продолжал объяснять он. — Что тебя ждет в основном зале я даже представить не могу. Обычно там все довольно мирно и… величественно. Знаешь, будь ты обычным магом, я ни за что не отправил бы тебя к Источнику. Но ты — другая. И сейчас у нас просто нет выбора.

Он открыл глаза и пристально уставился в лицо Кати, словно тоже ища в нем ответы на собственные вопросы:

— Единственное, что я могу тебе посоветовать — это внимательно слушать себя. Понять, когда пробудится твоя иная, внутренняя сущность, и полностью на нее положиться. А потом, ес… когда все случится, найдешь геронтов Адоха, Нолана и Лакелу. Эти крачки всегда были преданы Ирсе, и Рилан ненавидел их больше всех. Полетишь прямо в Храм и сделаешь так, чтобы твое обращение увидело как можно больше народу. А этим троим расскажешь все.

Кати шумно выдохнула и стиснула пальцы так, что они хрустнули. Ей только сейчас в полной мере открылось осознание, сколь рискованно это их предприятие, и сможет ли она вообще справиться с ношей, что так легко возложил на нее наставник. Но потом Катрина подумала, что рискнув и став Лебедем, сможет спасти Бенедикта, вызволить Моргана, может быть, даже сделать меньше пропасть, что пролегла между волками и птицами. Позволить исцелиться наставнику. Или умереть самой.

Набрав воздуха в грудь, она решительно посмотрела на Марка и задала ему последний, но очень важный для себя вопрос:

— Марк, скажи. А что ты чувствуешь по отношению ко мне?

— Гордость. — Усталое лицо его озарила слабая, но очень мягкая улыбка: — Признательность. Уважение. Веру в твои силы.

Катрина молча кивнула и, тепло улыбнувшись в ответ, двинулась дальше вверх по склону. Страх улетучился. В конце концов — будь, что будет, обратный путь все равно ведет к погибели. А с пониманием того, что ты попыталась сделать все, что могла, и умирать не так горько.

Подъем закончился неожиданно — тропа просто плавно обогнула черный ствол и скрылась в проходе меж двух валунов. Оттуда повеяло жаром, и Кати придержала шаг. Судя по всему, сейчас ей предстоит сунуться в самое пекло, не иначе. А если в ней все еще больше человеческого, и она просто сгорит, даже не добравшись до Источника? Вспомнила, что отвлеклась и так и не спросила об этом наставника. Что он там говорил? Слушать себя? Ведь что-то в ней, судя по всему, должно пробудиться?

Внутренняя Катрина скептически хмыкнула, и тут до Кати наконец дошло, что имел в виду Марк. Изнутри, точно птенец в скорлупу, уже давно билась в нее ее вторая сущность. Рассудительная. Спокойная. Холодная. Расчетливо понимающая, что всегда надеяться нужно только на себя.

И она бесстрашно шагнула во тьму узкого туннеля, и жар словно отступал перед ее решимостью. Откатывал волнами, оставляя после себя ощущение пустоты, которую требовалось наполнить чем-то иным, и Катрина это отчетливо понимала.

Она и сама не разобралась, сколько времени у нее занял путь к Источнику — двигалась, точно плот, подхваченный течением. А когда вышла в огромный зал, весь заполненный светом и бушующим огнем, задохнулась от восхищения. Буйство стихии одновременно пугало и завораживало. Пещера была огромной и чем-то неуловимо похожей на Храм. Закругленные стены уносились далеко ввысь; на них и природных колоннах сталагмитов играли отсветы огня, а от центра зала почти до самых его краев раскинулось озеро лавы. Пребывая в постоянном движении, Источник гнал по своей поверхности раскаленные волны, брызгал фонтанами огненных искр, и каменные берега его морщились под действием жара, исходили алыми огненными трещинами. А неподалеку от выхода из туннеля возвышался над озером утес, острым “клювом”, нависшим над Источником, похожий на голову крачки

От ног Кати потянулась вверх струйка горького дыма и, опустив глаза, девушка увидела, что подол бывшего когда-то синим платья тоже начинает тлеть. Глядя на себя будто со стороны, она принялась раздеваться. Неспешно, точно собиралась ко сну, а не к единению с Пламенем. Спокойная, нагая, Катрина медленно пошла к утесу, чувствуя себя так, будто снова видит пророческий сон. Только теперь она находится не в теле Филиппы, а в своем собственном.

Взойдя на утес, Кати остановилась и медленно потянулась руками к Источнику, со смесью ужаса и восторга наблюдая раскинувшуюся перед ней стихию. И та ответила. Неожиданно показалось, что в бушующем огне Кати видит призрачные лица: Ирса, Филиппа, Гленн, еще какие-то незнакомцы. Все они смотрели на нее внимательно и с надеждой.

На мгновение озеро застыло, став гладким, точно зеркало, а после Катрина позвала. В самом центре Источника гладь дрогнула, вздыбилась валом и медленно покатилась по направлению к утесу. Потом на ней появился огненный гребень, да и сам вал, приближаясь, все больше становился похожим на растущую волну. А в голове у Кати, точно разноцветные стеклышки в витраже, мелькали картины ее юности.

Тумаллан. Лес, дом. Мама и гнездо иволги. Смеющиеся глаза Бенедикта. Новое синее платье. Алая россыпь ягод кизильника во дворе дома Хартов. Нежные губы Марка. Сильная рука Моргана, поддерживающая Кати на склоне. Заразительно хохочущая Юльке. Кайл и Джон, крепко обнимающие друг друга на прощание.

Все это скручивалось, скукоживалось, морщило, точно листья в огненном вихре, слетая с Кати, словно шелуха, становясь пустым и неважным. И только перед тем, как она рухнула под тяжестью накатившей огненной волны, глупо защекотала лицо единственная слеза, будто прощание с прежней жизнью. Но тут же испарилась.

Пещера наполнилась шипением, словно кто-то огромный плеснул воды на раскаленную сковороду. А когда облако тумана рассеялось, на вершине утеса осталась коленопреклоненная фигура светлокожей девушки с полностью побелевшими волосами.

Катрина медленно поднялась и глазами, в зрачках которых теперь навсегда поселилось Пламя, внимательно обвела зал.

Источник успокоился. Горячая лава сменилась ласковым и теплым свечением расплавленного янтаря, а над озером все сильнее разгоралось розоватое сияние магии.

Удовлетворенно кивнув, Катрина Харт раскинула руки и, разбежавшись, прыгнула с утеса, на ходу обращаясь величественной белой птицей. Сделав круг над Источником, лебедь полетела вверх, к кратеру, туда, где маленькой точкой синело ясное небо.

В Хоррхоле наступило утро.