А потом упал Анатолий. По его поло растекалось кровавое пятно. Дмитрий растерялся лишь на пару секунд, пока все пытались понять, что случилось.
— Что ты наделал⁈ — закричала Полина, пытаясь подобраться к дергающемуся в конвульсиях телохранителю.
— Следующий, кто решит, что может действовать по-своему… — Дмитрий слегка запнулся, — отправится следом! Живо говорите, что происходило!
И тут он странно пошатнулся, потому что от юриста и зампрокурора он неловко развернулся и подошел к отцу.
— Сынок… — промямлил тот, когда горячий ствол пистолета обжег его щеку. — Что ты делаешь?
— А ты думал, — обернулся отец Полины, — что твои делишки пройдут тебе даром? Или рассчитывал, что справедливость тебя минует? Ты посмотри, как твой парень себя ведет! Он до сих пор под той дурью!
— Какой еще дурью? — спросил я, понимая, что Дмитрий и правда слегка не в себе.
Зампрокурора осторожно посмотрел на Дмитрия. Затем на меня. Потом еще раз на Дмитрия и еще раз на меня.
— Ну, слово на букву «н», — тихо сказал он. — Вы же понимаете?
— Понимаю, разве что…
— Да ни под чем он! Он не употреблял мое… ничего он не употреблял! — прокричал Матвей, покосившись на дуло пистолета. — Ничего!
— А что же он себя так ведет? — включилась в дело Полина. Анатолий к этому моменту полностью затих. Юрист убрал пальцы от его шеи, покачав головой. — Только если он набрался твоей дури!
— Да что за дурь? — нахмурился Тони. — Что-то особенное?
— Ну… нет. То есть, да. Немного. Наверно. Я не знаю! — закричал под конец Матвей. — Не знаю я, — добавил он уже спокойнее.
— Где брал? — Тони отчего-то напрягся. Его поддержал Сергей:
— Мне не говорил, но я знаю его место. И если ты не начнешь говорить…
— Сынок, убери пистолет. Пожалуйста! — настойчиво попросил Матвей. — Прошу!
Дмитрий нехотя отодвинулся в сторону. По его лицу было понятно, что происходящее его совсем не радует. Но начатого было не остановить.
— Спасибо… — Матвей потер щеку, на которой осталось красное пятно от пистолета.
— Я бы хотел, чтобы ты рассказал о своих делишках, — отрывисто попросил его сын. — В моих делах не было ничего незаконного.
— В моих… тоже. Ничего незаконного в них не было, — начал Матвей.
— Да как же, покупать такими партиями! — хохотнул зампрокурора. — Это ведь пожизненное!
— Тебе ли не знать, — брезгливо ответил бывший начальник полиции. — Когда ты искал дилеров помельче!
— Прошу вас, замолчите, — взмолился юрист, которого, в случае чего, утопили бы вместе с остальными. — Не надо больше ничего говорить. Стойте, хватит!
— Тебе жить надоело⁈ — шикнула на него Полина. — Он сошел с ума! Пристрелил Анатолия и тебя пристрелит!
— Тихо сиди, — гаркнул на дочь зампрокурора. — Не сумела ничего сделать, так помалкивай.
— Сделать чего? — Дмитрий перешел от отца к бывшей девушке. — Так это была ты?
— Нет!
— Ты это сделала, тварь!
— Нет!! — уже взвизгнула та и свалилась со стула. — Нет, я ничего не делала!
— И не задумывала???
— Нет, — по ее лицу ручьем потекли слезы. — Нет, не задумывала.
— Но хотела прибрать клуб себе?
— Нет…
— Отец просил, быть может? — намекнула Лена. — Ведь ты же сама ничего не хотела, тебя и так все устраивало, так что…
— Отец! — кивнула Полина. Кивнула еще раз, потом икнула и прикрыла рот.
— Дочь! — рявкнул зампрокурора. — До-о-очь! — и в его голосе слышалось предупреждение.
— Я не собираюсь молчать, чтобы покрывать тебя!
Семейные дрязги замечательно сменили прежнюю тему и несколько минут Сергей с Полиной Сергеевной срались так, что любая вечерняя передача на центральных каналах сама бы дала им денег за участие в шоу.
— А вы, — она посмотрела на нас троих, — вы думаете, что Матвей один это все прокручивал? Нет, вместе с моим дорогим папочкой. За месяц они переваливали по двадцать-тридцать кило, а в лучшие месяцы…
Ее отец перевалился через стол, чтобы дотянуться до дочери и отвесить ей пощечину, но девушка увернулась, причем довольно ловко.
— Конечно, невинность из себя корчишь? Неужели ты думаешь, что в таком случае я не буду молчать о твоих деяниях, а?
Никто не заставлял его говорить, но он рассказал все. Все, что можно было и нельзя было рассказывать. Начиная от недовольства дочери Дмитрием и заканчивая ее наметками и планами по переходу клуба в ее собственность.
— Ух ты, как интересно, — заметил Тони, — когда же вы так все трое сговорились?
— Все трое? — ахнули все трое.
— Вы так единодушно топите один другого, — начала Лена, — что все и так понятно.
— Все трое? — вздохнул Дмитрий. — Суки…
— Все трое и вместе, — закончил мысль Тони. — Поздравляю. Все молчат. Все очевидно.
— Может, вы меня попробуете засудить? — предложил зампрокурору Дмитрий.
— Нет, — процедил сквозь зубы Сергей. — Не попробуем.
— Или еще что предпринять?
— Нет.
— Папуля? — с издевкой произнес он.
— Ничего не буду делать, — в тон своему партнеру ответил тот, доказав, что догадка оказалась верной.
— Нет, вот как раз ты сделаешь, — я подошел к нему и сунул под нос Матвею фото сына с кем-то весьма размазанным. — Кто он? Откуда?
— Я… не хотел бы говорить при них, — шепнул он мне. — Но скажу.
Мы отошли в сторону.
— И как оно? — спросил я. — Жить с мыслью о том, что сын будет жить, несмотря на ваши попытки его убить?
— Это не я предлагал даже его убить, — прошипел Матвей. — Это была Полина. Меня попросили достать средство, а, чтобы не было никаких подозрений, мне предоставили человека. Человека, который мог бы помочь в реализации задуманного.
— Опоить и убить?
— Опоить. Это не те наркотики, что известны миру. Они самораспадаются и не оставляют после себя следов, — ответил Матвей. — Но сильны. Даже малого количества достаточно для… для эффекта.
— Какого эффекта?
— Расслабляющего, — уклончиво начал он. — Сперва. Поначалу расслабляет, а потом начинается основное действие. Сны, — коротко резюмировал Матвей. — Сны дарят долгое наслаждение. Но потом есть кое-какой негатив. Потеря памяти, дезориентация — и чем больше вещества, чем дольше человек спит, тем хуже последствия.
— Значит, все же убить хотели, — заключил я.
— Я не отмерял дозу.
— Но давали указания тому, кто был с вашим сыном?
— Нет. Свел вместе… Полину, исполнителя… Не думал я, что так все обернется.
— Кто сведет меня с ним?
— С исполнителем? Зачем?
— Надо. Хочу узнать, что это за штука такая, от которой можно спать и видеть сны сутками, — придумал я, потому что на самом деле мне казалось, что в этом есть что сверхъестественное.
— Я не уверен, что есть контакты, они пользуются шифровками… но я… сделаю все, что смогу, — сказал Матвей. — Если это…
— Твою судьбу уже ничего не изменит, — подошла Лена. Глаза Матвея начали закатываться.
— Тише-тише, — попросил я. — Мне еще нужны его мозги.
— Что? — очнулся Матвей.
— Контакты.
— В моем телефоне.
Он добрался до стола, где его сын сложил вместе все телефоны. Разблокировал свой, отдал мне, пальцем указав на номер телефона.
— Вот этот, — на всякий случай добавил он.
— Да что же мы сидим! — вскочил с места зампрокурора и бросился к выходу. Он думал, что никто не смотрит, но Лене оказалось достаточно лишь слегка запутать его мысли — и ноги тоже.
На полной скорости он начал падать, ударился плечом об один из столиков и упал. Полина не бросилась к отцу. Все остальные тоже остались на своих местах. Вариантов для продолжения бегства не оставалось.
— Нас всех убьют? — спросила девушка.
— Живите, — пожал плечами Тони. — Насколько вам позволит совесть. Ваших признаний достаточно, чтобы каждый сел надолго.
Полина переглянулась с юристом. Тот едва заметно кивнул.
Я же набрал номер, который продемонстрировал мне Матвей. После нескольких гудков раздался знакомый, но очень неожиданный голос:
— Слушаю?
Меня передернуло.
— Кто это?
Я сбросил. Голос Ильи было трудно с чем-либо перепутать.