Похоть Inc. Том 6

Глава 10

— Да ты чего натворил! — заверещал Матвей, глядя на тела в прихожей. — Что мне теперь с этим делать?

— Понять и простить, — ответил я. — Посмотри на них, что ты им еще сделаешь? Один обгорел, у другого нос где-то пред мозгом застрял. Жизнь и так их обидела, — я наклонился к тому, что лежал поближе. Обгорелые брюки нестерпимо воняли, как и положено вонять хорошей шерсти. — Думаешь, это они тебе звонили?

— А мне откуда знать? — продолжал вопить хозяин дома. — Я ж не думал, что их так…

— Это не я их так, — прохладно отозвался я. — Сами виноваты. Могли бы и поговорить.

— Может, они и шли поговорить!

— Ну что за визги, Матвей, — пристыдил я его. Мужик заткнулся моментально. То, что он протрезвел еще как только увидел троицу в седане, было и так понятно. А теперь он охреневшими глазами смотрел на меня, точно я его оскорбил по самое не могу. — Воду неси, будить начнем. А, нет, не неси. Этот пускай полежит, — я повернулся к источнику звука — парню с переломленным носом.

Тот умудрился перемазать все лицо кровью и выглядел похлеще Шварцнеггера в Хищнике, потом на эту кровь умудрилась налипнуть то ли грязь, то ли гарь. И за пять минут вполне себе приличный внешне человек превратился непонятно во что.

— Привет тебе, инопланетянин, — я приподнял того за шкирку и попытался определить части лица. Пока тот не открыл рот, это было сложно сделать.

— Хуйло… — прохрипел тот. Если бы не мат, то Шварцнеггер из Хищника только что превратился бы в Смирнова из Напарника. Не хватало только рулона обоев и березового прутика рядом.

— Роман, приятно познакомиться, — я тряхнул того разочек, чтобы привести в чувство. Перебитая переносица тут же отдалась тому по всему черепу. Лицо сморщилось, оставив после этого сетку светлых полос. — Говорить будем или по-плохому?

Вместо ответа тот запрокинул голову, начал захрипывать — вот-вот плюнет. Я тут же отпустил воротник поло, который до того сжимал в кулаке. Перебитая переносица еще раз ударилась в пол.

— Вот что значит ударить в грязь лицом, — задумчиво произнесла Лена, наблюдая за всем происходящим из относительно чистого места в прихожей.

— Матвей! — прокричал я, покрутил головой и, не обнаружив хозяина дома, добавил: — У нас отмена! Тащи воду! Или ты попробуешь справиться сама? — спросил я в голос у Лены, пока была такая возможность. — Что с тобой?

— Переусердствовала, — поморщилась девушка.

— Так может я…

— Не нужно, твой допинг делает только хуже, — она отчаянно помотала головой.

— Как это? — удивился я. — Нет-нет-нет, в этом ничего такого нет, ты мне сейчас нужна нормальной и здоровой, так что…

— Нет! — отрезала Лена. — То, что ты мне даешь, оно, как бы тебе объяснить, включает частичку тебя самого.

— Поясни, — попросил я мягко. — Матвей! Где тебя черти носят!

— Иду! — раздалось с кухни, одновременно с шипением воды из-под крана.

— Сила искажает монстров, ты знаешь это. То есть, простых людей, которые не контролирую себя, искажает, — тихонько проговорила Лена. — Но и мы тоже по-своему искажаем Силу. От тебя мне передается то, что не должно быть моим. Иначе не было бы этого выступления на столе.

— Вот оно что… — пробормотал я их хотел сказать еще пару слов, но появился Матвей:

— Вот вода! — и он дал мне стакан.

— Спасибо, тащи еще, — я выпил воду и протянул стакан обратно Матвею. — Лучше кастрюлю неси.

Тот, что-то невразумительно проворчав, ушел назад. Я вернулся к Лене:

— То есть мы можем обмениваться Силой лишь с себе подобными?

— Редкие или разовые передачи не опасны, если это своего рода подачка, а не полная «зарядка». Как только ты заполняешь пустой сосуд доверху своей энергией, моего там становится гораздо меньше. Не остается той чистоты.

— М! — перебил я, — как нагар в движке?

— Ну… — скривилась Лена, — что-то наподобие, но не очень так близко.

— Вот! — пыхтя, вошел Матвей. — Принес!

— Уже лучше, — я забрал у него пятилитровую кастрюлю. — Все равно же ремонт делать, — добавил я невзначай и начал с высоты лить воду на лицо того, что был с обгоревшими брюками.

Лил я так, чтобы поток воды был долгим и сильным. Мне были нужны крупные капли, которые бились об его лицо с достаточной для пробуждения силой.

Звук тоже имелся и довольно забавный. Особенно, когда лежавший на полу хрюкнул и начал протирать лицо ладонью.

Пустая кастрюля тут же вернулась к Матвею.

— И вам доброго утра, — я присел на корточки, стараясь не делать зверского лица. Но почему-то обгоревший шарахнулся в сторону. — Вообще-то я тебя потушил. А твой напарник тебя поджег. Где благодарность?

— Б… благодарность? — пробормотал тот.

— Душу давай.

— Чо?

— Понятно, шутка не прошла, — вздохнул я. — Кто тебя послал?

— Ты бы еще спросил, на кого работаю, — икнул он.

— Хорошо, — я схватил его за верх рубашки, сильно сжал и встал, подняв одновременно с собой. Потом оторвал ноги от земли и размашисто припечатал к стене: — На кого работаешь? — прорычал я, все-таки сделав зверское лицо. — Так лучше?

И отпустил. Обгоревший рухнул на пол лицом вниз. Теперь поморщились все трое, но, к счастью, нос никто не сломал.

— Блядь… — раздалось с пола. — Зубы!

Я перевернул того аккуратным тычком ноги. Не садист же, в конце концов. Но пара сколотых передних зубов у обгоревшего говорила об обратном.

— Извиняй, конечно. Так кто тебя послал?

— Он с тобой такое сделает…

— Заплачь еще, девочка, — отмахнулся я. — Мне нужен тот, кто вас послал. Тот, кто кошмарит этого несчастного, — я посмотрел на Матвея — тот уже сбегал за бокалом с виски и с любопытством наблюдал за происходящим. То, что за минуту успел прихуеть, оставило некий отпечаток в моем мозгу. — И не стоит мне рассказывать, что мы не справимся. Не пальцем деланные. Кому нужен его клуб⁇

— Ну, что ты мне сделаешь, чтобы я заговорил, а? — вдруг осмелел обгоревший.

Смелость просто так не приходит — я обернулся и увидел, что сломанный нос пытается повернуться и уже сует руку: может, за оружием. Ждать и проверять, что будет дальше, я не стал.

Вскочил и хорошим пинком отправил того к стене. Роналду бы позавидовал. Девяточка, прямо в угол. И снова что-то хрустнуло, судя по звуку — не гипсокартон в стене.

— А ты куда смотрел? — набросился я на Матвея, но тут же подошел к обгоревшему и носком ботинка сдвинул сгоревшую брючину. — Любишь долго кричать? Могу устроить.

И не успел я даже легонько придавить ногу, как тот завопил на всю улицу:

— Все скажу! Хватит! Хвати-и-ит!

Я тут же прекратил и выразительно уставился на обгоревшего.

— Мы это звонили, мы, ладно! — выпалил он. — Но все вопросы не к нам… — он потянулся к ноге, но я поставил ботинок ему на грудь:

— К кому?

— К Полине!