Поход

ТЕЛАРИЯ

Когда Нед Слейд подходил к портовому зданию «Экспедиция на Панках, штаб», мимо него пробежали шестеро мужчин и коренастый лохматый абориген Раконтиса.

— «Почему я рядовой», — запевал направляющий.

— «Почему в окопе сплю», — вразнобой подхватили остальные. Высокий голос раконтида больше подошел бы ангелу, а не существу, которое могло голыми руками разорвать пополам здорового мужчину.

Из стоявшего рядом космического корабля донесся визг пилы, перекрывший голоса поющих, однако Нед помнил продолжение: «Нет, я вовсе не дурак, но быть богатым не хочу…»

Нед постучал в дверь и, не услышав собственного стука, вошел.

— Да вырубите эту чертову пилу! — Толстячок лет шестидесяти, сидевший за электронным пультом, прикрыл ладонью телефонную трубку.

Визг прекратился, и человек за пультом вернулся к прерванному разговору.

Нед хотел закрыть дверь, но его остановил стройный мужчина, стоявший у стены:

— Не надо, малыш, мне нравится свежий воздух.

— Нет, — сказал в трубку первый. — Я адъютант Тадзики. Когда вернется капитан Дорманн, все равно ничего не изменится. Она уже выбрала поставщика.

Тадзики выглядел как и положено чиновнику, его товарищ был в камуфлированном спортивном костюме с надписью «Уорсон Т.». Хотя Нед не знал эту форму, ее обладатель явно принадлежал к солдатской братии, как и те шестеро, что бегали вокруг корабля. Уорсон продолжал смотреть в окно, тихонько подпевая:

— «Мог бы я быть генералом, посылать людей на смерть…»

— Нет, — повторил адъютант. — Она будет есть ту же пищу, и ваше предложение об экономии трех сотых на килограмм ее не заинтересует. А уж меня тем более.

— «Но от приказов генеральских можно только озвереть», — промурлыкал Нед, наблюдая за Уорсоном.

— Ты знаешь эту песню? — обернулся тот.

— Идиот чертов! — рявкнул Тадзики, бросая трубку.

— Да, но в бронесилах первая строчка: «Почему я штурмовик», — сказал Нед.

— Где ты выучил ее? — спросил Тадзики. — И кто ты вообще такой, черт возьми?!

— На Нью-Фрисленде. Во Фризийских силах обороны. Я Слейд, лейтенант в отставке, родом с Тетиса.

— Слейд? — удивился Уорсон. — Дон Слейд? Не может быть.

— Вы говорите о моем дяде, — холодно пояснил Нед.

Голоса солдат стали громче. Уорсон презрительно кивнул в сторону окна:

— Херн Лордлинг заставляет нас бегать по часу в день для поддержания формы. Они поют, чтобы позлить его.

— Генерал Лордлинг? — спросил Нед.

— Он был полковником. Слюнтяй он, вот кто. Ты хочешь присоединиться к компашке, которой командует слюнтяй, а, малыш?

— Лордлинг ничем не командует, — резко бросил Тадзики. — Все приказы отдает капитан Дорманн. — Он неожиданно улыбнулся и добавил, похлопывая себя по животу: — Я на двадцать лет старше тебя, Толл, а ни раду не пробежался даже по комнате. Но все равно идея хорошая.

— «Я мог бы быть полковником, — продолжали бегуны, — но не стерпел бы и дня».

— Да, я хочу участвовать в экспедиции на Панкат, — сказал Нед, протягивая адъютанту свое удостоверение-микросхему.

— Команда уже набрана, — невозмутимо произнес Уорсон таким тоном, словно описывал цвет неба Теларии, бледно-палевого с тусклыми серыми полосами.

— «Кресла полковничьи жестки для меня…»

— Толл, все решения принимает капитан. — Адъютант просматривал данные, извлеченные компьютером из удостоверения Неда. — Особенно такие решения.

— Я никогда не встречался с твоим дядей. — Толл Уорсон задумчиво оглядел Неда с головы до пят. У него был взгляд человека, который ничего не стремится доказать, но, если кто-нибудь заденет его более, чем он считает допустимым, готов доказывать что угодно, как угодно, когда угодно и где угодно.

Нед сразу понял это: слишком часто он видел подобное выражение в глазах своего дяди.

Дверь во внутреннее помещение открылась. Мужчина в светящейся, очень дорогой одежде заглянул в кабинет и спросил:

— Так вы сказали, что Лиссея… — Быстрый взгляд, не задержавшийся ни на ком из присутствующих, закончил его вопрос.

Тем не менее Тадзики ответил:

— Извините, господин Дорманн, я уверен, что она на пути сюда, но, боюсь, задержалась на оружейном складе с Херном.

Лицо молодого человека выразило смущение, и он исчез за дверью.

— Лукас Дорманн, — пояснил Тадзики. — Сын Карела Дорманна, президента компании «Дорманн трейдинг», неплохой парень. Пытается помогать нам, хотя его папаша предпочел бы перерезать нам глотки.

— Хотя у него не хватило характера пойти добровольцем, — заметил Уорсон, и на этот раз не выказывая никаких эмоций.

— Эй, Толл, а он тебе нужен? — спросил Тадзики. — Вряд ли ему известно, с какой стороны стреляет ружье.

— Это другой вопрос, — пожал плечами Уорсон.

Зазвонил телефон. Тадзики вздрогнул.

— Толл, не хочешь поиграть в адъютанта, пока я свожу Слейда на «Стриж»? Идет?

Улыбка Уорсона была не теплее льда, плывущего весной по реке. Он протянул руку к трубке.

— Еще бы, — ответил он. — А взятки от поставщиков тоже мои?

Тадзики показал Неду на выход.

— Ну-ну, пошути еще, — проворчал он, — и избавишь панкатийцев от необходимости тебя расстреливать.

Уорсон рассмеялся и поднял трубку:

— Экспедиция на Панкат, Господь всемогущий у телефона.

Адъютант остановился на пороге и посмотрел на корабль, окруженный лесами. По космическим меркам он был небольшим — метров сорок в длину, но по сравнению с танками, которыми Нед научился управлять на Фрисленде, казался огромным.

— Ты знаешь о предстоящей операции, малыш? — спросил Тадзики.

— Знаю, — осторожно начал Нед, — но предпочел бы, чтобы меня называли Слейд, Нед или болван… сэр.

— Обидчивый, да? — вскинул брови Тадзики.

— Нет. Когда я чего-нибудь добьюсь в жизни, может, тогда и стану обидчивым. Но так как я разговаривал с вами, то решил упомянуть об этом.

— Да уж, Толлу Уорсону лучше не говорить того, что он может не так понять, — согласился Тадзики. — Ты знаешь о нем? — Нед покачал головой. — Ну, это просто слух. При пересказе любую историю сильно перевирают.

— «…мог бы быть я офицером, но я быстренько слинял», — пели солдаты, огибая нос корабля. В таком темпе они могли бы одолеть семь-восемь километров в час. Раконтид широко расставлял ноги, словно волчонок, которого заставляли бежать на задних лапах.

— Говорят, несколько лет назад у Толла и его брата Дика возникли на Стэнвее проблемы с командиром батальона, — продолжал Тадзики. — Однажды вечером командир хотел закрыть свою машину, и в салоне взорвалась бутыль с ядерным топливом.

— «…И лишился я петлиц из-за того, что я вонял!»

— Потом оказалось, что Толл и его брат за несколько часов до этого дезертировали, сев на разные грузовозы, покидавшие планету. Некоторые предполагают, что эти события связаны между собой. — Тадзики кивнул в сторону трапа, ведущего к посадочному люку. — Идем на борт.

Нед шел за адъютантом, поскольку проход был ограничен силовыми кабелями и шлангами, вьющимися по мостику и исчезавшими внутри корабля.

— Он похож на человека, который может играть жестко, — сказал Нед. — Я имею в виду Толла Уорсона. Но именно этого и следует ожидать от людей… принявших предложение Лиссеи Дорманн.

Тадзики хрипло рассмеялся и наклонился, чтобы войти в корабль. Он прошел бы и так, в отличие от Неда, который был на пятнадцать сантиметров выше.

— Ты не знаешь второй половины истории, Слейд. Командир батальона был их братом. Сводным.

Во внутренней стенке шлюза открылся проход. Тадзики жестом указал на основное помещение судна, заполненное людьми в защитной одежде, работавшими со сварочными аппаратами и другими неизвестными Неду инструментами.

— Добро пожаловать на «Стриж», штурмовик. Если ты не откажешься от своего заявления и если тебя возьмут, он станет твоим домом… и надолго. — Тадзики взглянул на Неда: — Может быть, до конца твоей жизни.

— Пойдет, — отозвался Нед. — В любом случае здесь удобнее, чем в танке.

В кубрике по обе стороны от центрального прохода стояли двухъярусные койки. Между парами коек было очень мало свободного пространства: их установили на три оси, чтобы они служили амортизаторами при ускорении. Поэтому для хранения вещей предназначались узкие выдвижные ящики под каждой койкой.

В дальнем конце кубрика стояли два пульта управления звездолетом.

— Моя идея. — Тадзики взглянул на каюту. — Лиссея сказала, что ей не нужны особые условия, и я предложил ей считать себя одним из парней, поскольку у нас хватит проблем и без ее ежедневного переодевания у всех на виду.

Нед кивнул, показывая, что слушает, а сам подсчитывал количество мест. В кубрике оказалось шестнадцать коек, да еще пара коек для штурманов и отдельные каюты, вероятно, для капитана и адъютанта. Возможно, в двигательном отсеке тоже есть койки.

— Двадцать мест, — подтвердил Тадзики. — Шесть из них — для матросов. Как записано в твоем удостоверении, ты кое-что понимаешь в кораблях?

Нед пожал плечами:

— Я прошел базовый курс навигации. При необходимости смогу-разобраться в координатах, а двигатели на танках и кораблях практически одинаковы.

Снова завыла пила. Несмотря на защитный кожух инструмента, кусочки горячей стали разлетались по всему кубрику.

Нед отступил на трап за секунду до того, как адъютант жестом предложил ему сделать это.

— Послание от капитана Дорманн застало меня на Тетисе, — сказал Нед, когда пилу выключили. — Я знаю лишь, что экспедиция собирается посетить Затерянную колонию на Панкате и Лиссея Дорманн набирает людей.

— И, — Тадзики слегка улыбнулся, — она пригласила в свою команду Дональда Слейда.

— Взять дядю Дональда — хорошая мысль, — резко ответил Нед. — Взять меня — мысль тоже не самая плохая.

В кубрике заработал пневматический гаечный ключ, и Тадзики показал Неду в сторону выхода с мостика.

— Телария — семейный концерн Дорманнов, — объяснил он. — Хотя Всепланетная ассамблея заседает здесь, в Лэндфолл-сити, все решения принимаются во владениях Дорманнов, которые начинаются сразу за городской чертой.

— Ясно, — ответил Нед, показывая, что разбирается в ситуации. Большинство малонаселенных миров управлялось семьями или тесно сплетенными олигархиями. На Тетисе с самого начала наиболее значительной была семья Слейдов.

— Двадцать лет назад состоялось срочное заседание совета директоров «Дорманн трейдинг». Пока президент, Грей Дорманн, находился на планете Делл, — сказал Тадзики, — его сводный брат Карел занял пост главы компании, тут же перенастроив генетические коды доступа ко всему в «Дорманн трейдинг», включая банки данных, таким образом, чтобы Грей не смог в них войти.

Солдаты завершили тренировку и с тяжелой грацией львов направились к двухэтажному дому рядом с конторой.

— Ясно, — повторил Нед.

Власть была товаром, которого всегда не хватало. События, которые описывал Тадзики, прошли довольно цивилизованно, а на некоторых планетах подобная передача власти осуществлялась с помощью наемников типа Толла Уорсона и Дона Слейда, входившего в команду «Вышибал Хаммера».

Адъютант остановился у мостика и оглядел площадку. Стрела подъемного крана со скрипом опускалась, устанавливая корабельный двигатель. Дирижабль нес связку металлических пластин к грузовому судну.

— Карел не знал, что жена Грея родила дочь, — продолжал Тадзики. — Оставив ребенка на Делле у семейной пары, которой они доверяли, родители вернулись и жили тихо, как церковные мыши, в отдаленном бунгало.

— Это и была Лиссея Дорманн? — спросил Нед, снова показывая, что следит за рассказом.

— Точно, — подтвердил Тадзики. — Сказались гены, а поскольку ее код не заблокирован, она полгода назад пришла на заседание правления и потребовала предоставить ей место и контроль за ее частью семейного капитала. Уезжая на Делл, Грей оставил Карелу доверенность на свою часть капитала. Лиссея потребовала признать ее в качестве получателя процентов своего отца. — Он покачал головой и улыбнулся. — Хотел бы я присутствовать на этом собрании.

— А разве там не было охраны? — нахмурился Нед.

— Около тысячи человек. Владения Дорманнов охраняются гораздо лучше, чем военные лагеря в районах боевых действий. Но Лиссея принадлежала к семье Дорманнов, к тому же была безоружной женщиной. Охрана чертовски хорошо понимала, что с них шкуру сдерут, если они посмеют прикоснуться к ней.

— Возвращение блудной дщери, — пробормотал Нед. — Это доказывает, что у лидера экспедиции достаточно мужества.

При посадке коммерческого судна, доставившего его на Теларию, Нед осматривал окрестности. Гектары открытых площадей к северу от границ Лэндфолл-сити были, по его предположению, владениями Дорманнов, а не большим общественным парком.

— О да, мужества у нее хоть отбавляй, — сказал Тадзики. — И ума. Приемный отец сделал из нее хорошего инженера-электронщика. Вряд ли у Лиссеи есть иная цель, кроме как выпереть дядюшку с поста президента, но, поверь мне, для экспедиции такой инженер — находка.

— А зачем нужна экспедиция на Панках? — поинтересовался Нед.

— Если коротко, — ответил Тадзики, — семьдесят лет назад некто Ленделл Дорманн прихватил большую сумму денег «Дорманн трейдинг»и, по слухам, сбежал на Панкат. Так вот, на собрании правления, в присутствии родственников, Карел не мог просто вызвать охрану и выгнать Лиссею. Поэтому Карел предложил компромисс.

— То есть Лиссея возвращает с Панката утраченные активы, а в обмен Карел не оспаривает ее права голоса по акциям отца.

— Когда она вернется, — согласился Тадзики. — Чего, по мнению Карела, не произойдет.

На его лице появилась жестокая улыбка, и Нед вдруг неожиданно понял, что Тадзики вполне подходит на роль адъютанта в подразделении, составленном из людей типа Толла Уорсона.

— Что до меня, — заметил Тадзики, — то я ставлю на даму, ставлю свою жизнь.

В ворота въехал лимузин. Его сопровождали ребята в голубой форме, вооруженные энергетическими ружьями с иридиевыми стволами, как у охранников президента Хаммера на Нью-Фрисленде.

Нед вспомнил ветеранов полка наемников Хаммера, знакомых мужчин и женщин, у которых на сердце было не меньше шрамов, чем на коже. Таких, как Дон Слейд.

Лимузин подъехал к конторе. Из машины выскочил здоровенный охранник с пистолетом и побежал к другой дверце. Его униформа-хамелеон несколько раз изменила цвет.

— Херн Лордлинг, — пробормотал Тадзики. — Что бы он о себе ни думал, он подчиняется капитану, как и любой член команды.

Дверца открылась прежде, чем Херн Лордлинг добежал до нее. Стройная брюнетка, выйдя из машины, направилась прямиком в контору. Лордлинг перешел на шаг, но женщина не собиралась ждать его.

— Пора представить тебя капитану Лиссее Дорманн, Нед, — улыбнулся Тадзики.

У входа стоял Лукас Дорманн.

— Лиссея, я очень рад… — начал он.

На лице Толла Уорсона появилась усмешка. Он держал трубку, из которой доносился голос, похожий на стрекотание какого-то насекомого.

— Где Тад… — спросила Лиссея и резко остановилась, повернувшись в направлении, которое указывал Уорсон. Херн Лордлинг натолкнулся на нее, тут же отскочил назад, и Нед инстинктивно выставил руку, чтобы не дать грузному полковнику придавить Тадзики к дверному косяку.

— Извините, сэр…

Лордлинг вскинул кулаки. Он был одного роста с Недом, более грузный, к тому же вооружен.

— У тебя есть какое-то дело в моей конторе, Херн? — холодно спросил Тадзики. — Надеюсь, ссора не входит в программу?

— Лукас, я очень сожалею, — произнесла Лиссея с претензией на искренность, сжав руку Лукаса, затем стремительно прошла к двери. — Херн, может, ты перестанешь изображать мою тень? Тадзики, где ты был? Херн говорит, что военный завод пытается надуть нас, всучив устаревшие энергетические ружья и боеприпасы?

— Согласно накладной, оружие этого типа произведено в течение трех последних лет, капитан, — сказал Тадзики. — В пределах стандартных параметров.

— Но это совсем не то, что было отложено для нас на заводе, — огрызнулся Лордлинг.

— Я не контролирую деятельность военного завода, Херн, — с ледяной вежливостью произнес адъютант. — Я контролирую только то, что мы получаем для «Стрижа», согласно накладным, и, уверяю тебя, буду продолжать свою работу. А у тебя, несомненно, появится возможность выполнять твою работу, когда мы перейдем в твое распоряжение.

Толл Уорсон хихикнул. Если и существовало что-либо более оскорбительное, чем тон Тадзики, то это был смешок Уорсона. Нед заметил, что Толл бросил трубку и теперь держал кусок метеоритного железа, который почти полностью умещался в его ладони.

— Перестаньте! — приказала Лиссея. — Толл, ты здесь не нужен, впрочем, и ты тоже, Херн. Тадзики, дважды проверь снаряжение, прежде чем оно поступит на борт.

— Слушаюсь, мэм, — кивнул адъютант, указывая на Неда. — Я только что ознакомил кандидата в новобранцы со «Стрижом».

— Черт возьми, Тадзики! — произнес Херн Лордлинг. Они с Уорсоном, казалось, не торопились покидать контору. — Экспедиция на Панкат — только по приглашению, малыш. Отправляйся-ка домой, подрасти.

— Меня зовут Слейд, и я прибыл по приглашению, присланному на Тетис капитаном Дорманн.

Он следил глазами за Лордлингом. Если тот двинется или хотя бы пошевельнет рукой, он первым нанесет удар и тогда…

— Дон Слейд?! — изумился Лордлинг.

— Его дядя не принял предложение, — вставил Тадзики. — А лейтенант Слейд принял. Он выпускник Фризийской военной академии, служил в планетных войсках, занимался мирной работой.

— Экспедиция на Панкат — не для первого встречного, Слейд, — заметил Лукас Дорманн. Этот аристократ не отличался особым радушием, но всегда радовался встрече с человеком, к которому мог, не опасаясь, относиться с большей снисходительностью, чем к другим своим штатским знакомым.

Лиссея взглянула на кузена:

— Он не первый встречный. Он племянник Дона Слейда.

— Я Эдвард Слейд, — сказал Нед более резко, чем хотел.

Лиссея смотрела на него, как покупатель, выбирающий плод манго из сорока лежащих на подносе. Все замолчали. Наконец она поморщилась и взглянула на адъютанта.

— Мы набрали девятнадцать, так, Тадзики?

— Да, но…

Лиссея не сводила глаз с Неда:

— Извините, господин Слейд. Мы, если хотите, внесем ваше имя в списки, но большего я сделать не могу…

— По правде говоря, капитан, я хочу обсудить с вами, как нам лучше устроиться, — сказал Тадзики. — Не думаю, что мне нужна отдельная каюта.

— Сколько танков вы наняли, мэм? — спросил Нед, не отрывая глаз от пряди, выбившейся из прически Лиссеи.

— У нас совсем нет танков, Слейд, — озадачено ответила она.

— А как насчет ваших противников, мэм? Вы уверены, что у них тоже нет танков?

Толл Уорсон снова усмехнулся, правда, уже не так язвительно, и пробормотал:

— Славно, малыш.

— Мы многого не знаем об условиях на Панкате, — слегка улыбнулась Лиссея. Влияние, которое оказывала молодая женщина на всех мужчин и которое сплачивало их, оказалось сильнее, чем Нед себе представлял. — На самом деле, — продолжала она, и улыбка то появлялась, то внезапно исчезала, подобно жалу змеи, — нам известно все, даже то, почему Затерянная колония называется именно так. Тадзики, ты уверен, что тебе нужно спальное место в открытой нише? Тогда отдай приказ, а потом мы решим, как распределить свободное пространство.

— Лиссея, что ты делаешь! — воскликнул Херн Лордлинг. — Он всего лишь претендент, он даже не прошел тестирование по физической и профессиональной подготовке.

Толл Уорсон оценивающе посмотрел на Неда. Впрочем, он оценивал не совсем те параметры, по которым Лиссея подбирала кандидатов для экспедиции.

— Могу протестировать его прямо сейчас, мэм, — предложил он.

— Нет, — отказалась она. — Может, потом, когда вернемся. Лукас?

Тот, про которого, казалось, все забыли во время спора, просиял.

— Думаю, мы можем взять Слейда в лабораторию, не правда ли? Его академические знания нам пригодятся, — Лиссея взглянула на Тадзики, — примем мы его в экспедицию или нет.

— Хорошо, я… — Лукас сказал это ей вслед, поскольку Лиссея уже выходила из конторы.

— Пойдемте, Слейд, — не оборачиваясь, пригласила она. — В машине расскажете нам о себе.

Нед поклонился Лукасу, затем жестом попросил его посторониться.

— Лиссея! Я не позволю какому-то ни черта не смыслящему сопляку подвергать опасности членов Экспедиции, — возмутился Лордлинг.

— Я тоже, Херн! Поэтому у нас нет проблем, — ответила она и кивком указала Неду на противоположное сиденье.

Лимузин не имел окон, но в бронированном салоне находились видеоэкраны. Правда, изображение на них было нечетким, и шло искажение цвета. Но пейзажи Теларии Неда не интересовали.

— Почему Тадзики ищет твоего расположения? — осведомилась Лиссея.

Шофер резко развернул машину, чтобы точно подвести ее к воротам, и Нед левой рукой уперся в перегородку, отделявшую пассажиров от водительской кабины, а правой вцепился в плюшевое сиденье, боясь задеть миниатюрную женщину.

— Мэм, будь я проклят, если знаю, — произнес он. — Тадзики прочитал мои данные, но я не буду притворяться, что я…

Езда по Теларии на лимузине с эластичными металлизированными покрышками была довольно жесткой.

— Что я — дядюшка Дон.

Лукас Дорманн, наклонившись, посмотрел на Неда.

— Пока еще нет, — согласился он.

За двадцать лет службы наемником Дон Слейд узнал много такого, чего ни Нед, ни кто-либо другой знать не хотели.

Они мчались по скоростной трассе на север. Машину охранял эскорт мотоциклистов, хотя транспорта было не слишком много.

Лиссея откинулась на спинку сиденья, скрестив руки за головой.

— Мой прапрадедушка Ленделл Дорманн, — произнесла она с закрытыми глазами, — не интересовался бизнесом.

— И политикой, — добавил Лукас, — хотя это тоже бизнес, если ты Дорманн.

Нед кивнул, однако подумал, что это утверждение должно иметь более широкий смысл: ведь политика — часть человеческой жизни, и люди, полагающие, будто они вовсе не занимаются политикой, на самом деле просто занимаются ею плохо.

— Ленделл был ученым, — продолжала Лиссея, — руководил исследовательской работой в компании. И довольно успешно: он мог бы добиться высокого положения, даже не будучи членом семьи. Правда, никто не придавал значение его работе. Он не мешал своим двум братьям, и они управляли делами компании.

— Они пытались расширить сферу интересов семьи на Делле, — сказал Лукас. — Закончилось тем, что главный администратор планеты был назначен компанией «Дорманн трейдинг».

— Ленделл рассказал своим братьям о предстоящем создании средства мгновенной транспортировки, — продолжала Лиссея. — Тогда расстояний уже просто не существовало бы. Они заинтересовались — ведь в конце концов мы межзвездная торговая компания, — но не поняли даже элементарных вещей, которые он попытался им объяснить. Так же, впрочем, как и особо приближенные люди из его отдела.

— Личная лаборатория Ленделла находилась в семейных владениях, в подвале главного здания со Шпилем, — вмешался Лукас, — а рабочее оборудование — за городом, на космодроме, потому что во время испытаний иногда возникали рискованные ситуации. Это была обыкновенная мера предосторожности.

Лимузин сбавил скорость и въехал на виадук.

Посмотрев вниз, Нед увидел шестирядную скоростную трассу, проходившую параллельно наружной стене и отделенную от нее забором и двадцатиметровой полосой деревьев.

На стене высотой около четырех метров с интервалом в полкилометра стояли башни. В каждую были вмонтированы противозвездные пушки куда большего калибра, чем главные орудия президента Хаммера. Две громадные пушки нацелились на приближавшийся лимузин.

— Потом пришло время платить по счетам, — продолжала Лиссея. — Они оказались чудовищными. Особенно дорогими были поездки Ленделла на межгалактические симпозиумы, где он черпал информацию для своей навязчивой идеи.

Машина остановилась, и два охранника наклонились, чтобы установить личность водителя: приемники «окон» пассажирского салона находились снаружи, и шофер оставался невидимым.

— Конечная сумма составила около тридцати процентов зарегистрированной стоимости «Дорманн трейдинг», — пояснил Лукас. — Счета приходили несколько лет, но стоимость личного имущества, которым владел Ленделл, не могла покрыть и половину.

Лимузин съехал с виадука, оставив позади эскорт мотоциклов, и медленно двинулся к сверкающему Шпилю, возвышавшемуся над территорией с аккуратно подстриженной зеленью и невысокими классическими зданиями, гнездившимися на склонах холмов.

— Он, конечно, сфальсифицировал данные, — сказала Лиссея. — Но это была блестящая работа, хотя имела второстепенное значение для создания его… его…

Шпиль оказался конусом с неглубокими желобами, которые медленно вращались и при полном обороте поднимались к вершине здания.

Машина остановилась у входа. Вооруженные охранники насторожились, а оживленно беседовавшие штатские вдруг притихли, с уважением расступившись при виде лимузина. Молодая женщина с младенцем отвернулась и стала укачивать его.

— Передатчик материи, — предположил Лукас.

— Нет. — Лиссея решительно качнула головой. — Я не знаю точно, над чем он работал.

Перегнувшись через Неда, она нажала на кнопку: дверца открылась, и экран погас. Ее прикосновение было волнующим, и Нед быстро выбрался из машины, за ним Лиссея, потом Лукас.

Все подходившие к бронзовым дверям держали маленькие идентификаторы и быстро двигались мимо электронного пульта под пристальными взглядами охранников. Для Лиссеи с Лукасом автоматически выскочили чистые панели. Нед перешагнул через рамку детектора.

Полы в коридоре были сделаны под серый камень с крошечными красными вкраплениями и напомнили Неду звездное «покрывало», как оно выглядит с дальней орбиты.

Люди, увидевшие, что Лукас прошел через застекленные двери, столпились в коридоре. Он кивнул пожилому мужчине в старомодном дорогом костюме, тот низко поклонился в ответ.

В это время распахнулись двери лифта. Гомон находившихся в нем сразу прекратился, и воцарилось молчание, нарушаемое лишь нервным покашливанием да шарканьем ног. Люди, застигнутые врасплох, боялись пошевелиться, чтобы не показаться непочтительными.

На Тетисе такого никогда не бывало. Никогда. У Неда екнуло сердце, как у новобранца, которому дали увольнительную.

— Можно нам воспользоваться этим лифтом?

Лукас Дорманн говорил вежливо, но просьбы в его голосе было не больше, чем в команде, которую хозяин отдает собаке. Находившиеся в кабине бросились врассыпную.

Войдя в лифт, Лукас сразу нажал кнопку S3, даже не посмотрев, последовали ли за ним его спутники.

Нед заметил, как изменилось поведение Лукаса, когда он вернулся в свою среду. Его робость в отношениях с наемниками показала, что он прекрасно понимал ситуацию: люди вроде Уорсона или Лордлинга могут запросто расправиться с ним, несмотря на все его состояние и знатное происхождение.

— Семья, — продолжала Лиссея, когда кабина мягко пошла вниз, — узнав о том, что Ленделл имеет отношение к возникшей проблеме…

— Они не знали масштабов этой проблемы, — вставил Лукас. — Они даже представить себе не могли ее истинных масштабов!

— …Братья «навестили» Ленделла в его лаборатории, явившись туда с охраной, — закончила Лиссея.

Лифт замедлил движение и остановился. Ярко освещенный коридор был уставлен какими-то коробками. Лукас повернул налево.

В пластиковой будке возле металлической двери кто-то храпел. Через открытую дверь виднелись нот в серых форменных ботинках, лежавшие на сдвинутых коробках.

— Откройте немедленно! — в ярости закричал Лукас.

Человек поспешно вскочил, и в окошке показалась его голова. Он был среднего роста, с лысиной, скорее рыхлый, чем полный, с изрытым оспинами лицом. На его нагрудной табличке значилось: «Платт».

— Если вы так торопитесь, могли бы позвонить, черт возьми!

Посмотрев внимательнее и узнав Лукаса Дорманна, Платт судорожно схватил ртом воздух, затем согнулся, украдкой вытирая с подбородка слюну.

— Господин, — пробормотал он, — я всю жизнь служу вашей семье, уверяю…

— Открой лабораторию! — с отвращением перебила его Лиссея.

В любой иерархической системе всегда есть люди, стоящие ниже всех. К ним относился и служащий, сидевший возле этой всеми забытой двери.

Платт, спотыкаясь, подошел к светящейся двери и вставил в середину панели свою карточку.

— Господин, — бормотал он, — я не мог представить, что это вы!

Они равнодушно прошли мимо, и сердце Неда снова сжалось: он вышел из той же социальной прослойки, что и Платт.

Когда дверь полностью открылась, из лаборатории хлынул резкий, слепящий свет. Комнату длиной метров десять освещали тысячи сверхминиатюрных источников, предметы не отбрасывали теней. Нед вдруг осознал, каким необычным человеком был этот Ленделл Дорманн.

— Это и есть… — начала Лиссея, но ее опять прервал Лукас:

— Когда братья пришли за ним, здесь стояла капсула.

Форсунки, раковины и системы трубок, словно попавшие сюда из мглы веков, а рядом — компьютерная установка с огромным голографическим экраном. На дисплее был изображен какой-то изощренный ребус.

Неужели подобный прибор существовал семьдесят лет назад? Можно только догадываться, сколько все это стоило.

Лиссея остановилась, не доходя до пустого возвышения в дальнем конце комнаты. На тонких стержнях, направленные вверх, располагались двенадцать пятиугольных зеркал. Их немного волнистая поверхность причудливо искажала отражение Лиссеи, которое словно тонуло в таинственном омуте.

— Когда братья с охранниками вошли в лабораторию, — сказала она, — Ленделл уже собирался сесть в капсулу. Ее описывали по-разному: то в форме яйца, то в форме шара, сплюснутого посредине. Изображения аппарата, полученные на записывающих устройствах и на шлемах охраны, тоже различны.

— Капсула была высотой два метра, — добавил Лукас. — Свидетели определили ее высоту по росту Ленделла. Он был не очень высоким, примерно метр семьдесят.

Сухой воздух лаборатории щекотал ноздри. Нед отлично слышал своих спутников, хотя стоял у двери, а они находились в глубине комнаты.

— Они крикнули, чтобы он остановился. — Лиссея провела ладонью над постаментом. — Ему никто не угрожал, ведь он принадлежал к семье, поэтому не имело значения, что он совершил. Он обернулся, что-то сказал в ответ, но в воздухе гудело и трещало, и никто не расслышал его слов.

— Одному охраннику показалось, что Ленделл сказал: «Сейчас вы все поймете», — снова вмешался Лукас. — Однако он не уверен.

— Капсула состояла из двух вертикальных частей, и внутри не было ничего или почти ничего. Но когда она закрылась за Ленделлом, все, что находилось на платформе, исчезло.

— Они слышали какой-нибудь звук? — спросил Нед. — Хлопок, взрыв?

Лиссея пожала плечами:

— Никто ничего не слышал из-за довольно сильного, как они утверждают, шума.

— Это работали трансформаторы, — пояснил Лукас. — Кому-то из обслуживающего персонала велели их выключить. Оказалось, Ленделл направил всю энергию планетной сети на свою лабораторию для заключительной стадии эксперимента. Единственным зданием на Теларии, где еще оставалась энергия, был Шпиль.

— Я думал, — заметил Нед, — Ленделл сбежал, прихватив с собой деньги, но, по вашим словам, он просто потратил их, израсходовал.

— Мой отец считает, что деньги не были потрачены полностью, — возразил Лукас. — Если бы мы нашли способ сделать такую же капсулу, это возместило бы затраченные средства. Высокие расходы на лабораторию и создание аппарата могли бы быть оправданы. Правда, при условии, что эта штука действительно доставила Ленделла на Панкат.

Лиссея кивнула, хотя Нед не воспринял это как знак согласия.

— Спустя годы поползли слухи, что Ленделл Дорманн живет на Панкате. Его братьям, контролировавшим деятельность компании, удалось возместить финансовый ущерб. Они запретили публично упоминать его имя.

— Они объявили его ненормальным, — пояснил Лукас. — И были, конечно, правы.

— Между Теларией и Панкатом никогда не существовало прямого сообщения, — продолжала Лиссея. — Отсюда до Панката почти тридцать транзитных часов.

Эта цифра по традиции не учитывала суммарное время, которое в зависимости от обстоятельств и компьютерной мощности увеличивало время перелета на три порядка.

При обычных обстоятельствах из одного места в другое можно попасть по бесчисленным маршрутам через транзитный переход. Но имелись аномалии, и самой значительной считалась Грань Пространства: во всей Вселенной существовала только одна точка, через которую мог пройти корабль, чтобы добраться до Панката.

— Э… капитан Дорманн?.. — Нед не знал, как обращаться к той, под чьим началом он собирался служить. А принятые на корабле «мэм»и «Лиссея» тоже вызывали сомнение.

— Ну, продолжай, — огрызнулась она. — «Капитан Дорманн»— не лучший вариант.

— Что вы надеялись узнать, придя в лабораторию?

— А что узнал здесь ты, Слейд? — в тон ему спросила Лиссея.

— Кое-что о Ленделле Дорманне, — ответил Нед. Не понимая, что она хочет от него услышать, он сказал правду. — Он был очень уверен в себе и кое-что знал. Хотя я совсем не убежден в его умении этим пользоваться.

— Он ненормальный, — повторил Лукас, словно это имело какое-то отношение к предмету разговора.

Лиссея задумчиво усмехнулась:

— Ты считаешь, мы должны отправиться на Панкат, Слейд?

— Да, вам следует это сделать. Иначе вы не получите принадлежащего вам по праву.

Она улыбнулась в ответ, и что-то в выражении ее лица удивило обоих мужчин.

— Я тоже должен принять участие в экспедиции, поскольку приехал по вашему приглашению.

— Пора возвращаться, — сказала Лиссея, быстро проходя мимо Неда. В рассеянном свете она казалась прекрасной голограммой, а не живым человеком. — Я скажу Уорсону, чтобы он подверг тебя испытаниям. И если ты их пройдешь, можешь звать меня Лиссея.

Когда Нед и Толл Уорсон выходили со склада, переделанного в гимнастический зал и тир, они столкнулись с двумя близнецами в серой форме. На вид незнакомцам было за тридцать, но Нед сразу догадался, что они значительно моложе: стройные, с красивыми светлыми волосами, розовощекие.

— Новичок, Толл? — дружелюбно спросил один. Сквозь светлые волосы на виске виднелся шрам. Вблизи ни тот, ни другой не казались такими по-мальчишески открытыми.

— Справился с физкультурой, — усмехнулся Уорсон и добавил: — Он мог бы дать фору Лордлингу.

— Я не так давно из академии, — сказал Нед, радуясь похвале. — И… мистер Лордлинг на несколько лет старше меня.

— Капитан Дорманн, похоже, желает испробовать свои силы, — заметил один из близнецов, и Нед не понял, таилась ли в его словах какая-нибудь двусмысленность.

Нед дышал глубоко, но ровно. Проверка оказалась жесткой. Хотя он делал все это и раньше, но, когда ветеран ускорил серию выскакивающих мишеней, Нед чуть было не свернул себе шею. Он поразил две из четырех.

— А остальные поджарят тебе задницу, малыш, — предупредил довольный Уорсон. — Или стреляй получше, или не ввязывайся в такие дела без напарника. Понял?

— Да, сэр.

— Луис, — представил Уорсон, сделав жест в сторону близнеца со шрамом, — и Юджин Боксоллы. Они с Уимблдона.

Нед внимательно посмотрел на братьев.

— Да, это мы, — кивнул Луис.

Но говорил это уже не Луис, а Юджин. Близнецы без какого-либо заметного движения поменялись местами. Теперь шрам на виске одного исчез, зато появился у другого.

— Уимблдонская телепортация, — сказал Юджин, — будущее человечества в двух симпатичных коробочках.

— Ну, это еще не так скоро, — поправил его Луис, и они снова поменялись местами. — Хотя я считаю наш путь стезей более высокого порядка.

— Они — лучшие, — с гордостью произнес Толл Уорсон.

— Да, это мы, — шутливо, но с серьезным подтекстом согласился Юджин.

— Чемпионы Уимблдона по телепортации, чемпионы всей Вселенной.

Уимблдон считался абсолютно нормальной планетой с солнцем К-типа и умеренно влажной атмосферой. Внешняя радиация у поверхности планеты была ниже, чем на Земле, и намного ниже нормы для тех планет, которые люди освоили в эпоху переселения.

По неизвестной причине значительная часть детей, рожденных в Уимблдонской колонии, обладала способностью телепортироваться. Этот дар не исключал средств передвижения, поскольку хороший прыжок равнялся тридцати сантиметрам, а выдающийся — пятнадцати метрам. Однако телепортация находила применение и в войне, и в повседневной жизни.

— Они тоже в команде, — сказал Уорсон. — Способны на все. Если один из них будет стрелять, советую тебе подойти к мишени.

— С нами ты познаешь чувство ложной безопасности, — усмехнулся Луис, трогая пальцем защитный комбинезон Неда, на котором тот оставил свои нашивки. — «Вышибалы Хаммера», да?

— Лейтенант в отставке Фризийских сил обороны, — сказал Нед. — «Вышибалы» были официально распущены после того, как полковник Хаммер вернулся домой и стал президентом. Они… Есть еще общественная организация с таким же названием.

— Твое имя? — осведомился Юджин.

— Прости. — Нед в замешательстве протянул руку. Он не собирался вклиниваться в разговор ветеранов. — Эдвард Слейд. Нед.

— Слейд? — Луис пожал протянутую руку. — Тебе не доводилось бывать на Крейтере?

— Это был мой дядя Дон.

— Слейд перешел через Кингстон-Джордж, — пояснил Юджин Толлу, — чтобы вызвать огневые подразделения на позиции Корвинов. Они хотели послать нашего кузена, но там было двенадцать кликов.

— Даже в горах Крейтера воздух спертый, — сказал Луис. — А в долинах нельзя жить без скафандра. На датчики это действует, как дерьмо на завтрак.

— Дядя Дон говорил, что у него на Крейтере вспотели даже кости, — согласился Нед, — а атмосфера была такой влажной, что воду можно было глотать при каждом вдохе.

Дон Слейд часто рассказывал о природных условиях, географии, формах жизни, но никогда не говорил о том, что они делали на фоне этих экзотических пейзажей. По крайней мере если и рассказывал, то не племяннику.

— Нам пора, малыш, — заторопился Уорсон. — Через час я должен быть в городе, если кто-нибудь одолжит мне немного денег.

— Рад оказаться с тобой на борту, Слейд, — сказал на прощание Юджин, и братья исчезли в гимнастическом зале.

— Я еще не на борту, — ответил Нед.

— Беспокоишься, что не понравился Лордлингу? — усмехнулся Уорсон. — Выкинь из головы. Тадзики стоит двух таких, как он.

— Все зависит от решения капитана, — произнес Нед, стараясь не поддаваться надежде.

Из трещин бетонной дороги, ведущей к зданию экспедиции, выбивалась густая растительность с темно-зелеными листьями, более пышная, чем заросли на заброшенных площадках по обе стороны от дороги.

— Сказать по правде, — признался Уорсон, — я иногда думаю, что Тадзики стоит любых двух парней. Он не похож на других, дело свое знает и понимает, что к чему.

Нед взглянул на спутника. По виду его трудно принять за головореза, и, наверное, многие поплатились за свою ошибку жизнью.

Когда они вошли, Тадзики сидел за столом и разговаривал с каким-то человеком, склонившимся над бумагами.

— Вы можете прождать капитана больше часа, мистер Джонс.

— Гром и молния! — воскликнул Толл Уорсон. — Какого дьявола ты здесь делаешь?

— Подписываю контракт, — повернулся к нему незнакомец. — А ты, оказывается, выискал тут себе тепленькое местечко. — Он криво улыбнулся Тадзики. — Вряд ли я и дальше смогу быть Джонсом, а? — Несмотря на безразличный тон, в его голосе слышалась озабоченность.

— Вы можете быть кем угодно, мистер Уорсон, — ответил адъютант — Но властям Тел арии вы не нужны.

Нед отступил в угол, а Толл Уорсон повернулся к нему и сказал:

— Это мой брат Дик, малыш. Когда мы виделись в последний раз? Да, стареем, Дик.

— Эдвард Слейд, сэр, — представился Нед, стараясь ничего не упустить.

— Не говори мне «сэр», Слейд, — проворчал Дик Уорсон. Он был чуть ниже Толла и, возможно, на год или два моложе.

Он вопросительно взглянул на брата.

— Его дядя, — ответил тот. — Помнишь Сангре-Кристи?

— Помню, что был рад выбраться оттуда с целой задницей, — ответил Дик. — И до сих пор считаю, что легко отделался.

— Тадзики, я уведу Дика? Нам надо выпить и поговорить, — сказал Толл.

— С его заявлением никаких проблем. Он в списке приглашенных, хотя вряд ли посыльный застал его дома.

— Работал по узкому профилю, — прогудел Дик. — Были небольшие осложнения после Стэнвея.

— Если вы напьетесь и разнесете центр Лэндфолл-сити, — продолжал адъютант, — постарайтесь задержаться в тюрьме не дольше трех дней. Через три дня мы произведем пробный старт. — Он кивнул в сторону открытой двери, из которой был виден «Стриж». Рабочие приступали к разборке лесов. — Если все окажется в порядке, вылетаем на Панках через двенадцать часов.

Братья плечом к плечу двинулись к выходу, и Нед уже подумал, что они снесут дверной косяк, но в последний момент они разделились, как пара танцоров, и Толл вышел первым.

Обернувшись, Дик отдал честь Тадзики. Это могло показаться насмешкой. Они были солдатами, воинами, с укоренившейся неприязнью к чиновникам, им трудно давалась почтительность, даже когда это бывало необходимо.

— Я, э… — начал Нед. — Мне подождать капитана, сэр?

— Тадзики все сделает, Нед. — Адъютант развалился в кресле. — Если не хочешь, тебе нет нужды ждать.

— Думаю, она не примет решения, пока Толл не доложит официально, что я прошел испытания. — Даже оставшись с Тадзики наедине, Нед не мог расслабиться.

Тот рассмеялся.

— Да сядь ты, черт возьми, я уже устал пялиться на тебя! — сказал он. — Если бы Толл Уорсон не считал, что у тебя все в порядке, он бы посоветовал тебе уносить задницу с планеты в течение шестидесяти минут. Пошевелив мозгами, ты бы уже знал, что он собирается с тобой делать.

— Да, я уже достаточно на него нагляделся. Толл не переносит околичностей. — Нед опустился в кресло для посетителей; ловя взгляд Тадзики. — Это зависит от ее решения?

Адъютант улыбнулся:

— Она уже приняла решение, когда отправила тебя с Толлом. Эй, малыш, разве кто-нибудь из хаммеровских ребят не справился бы с физкультурой?

Нед расслабился. Он заметил, что его тело остыло Когда Толл гонял его в зале, он вспотел, как боров, но температура воздуха была достаточно низкой, и кожу слегка пощипывало.

— Я э… не был уверен.

— Прекрасно, — кивнул Тадзики. — Зато все остальные были уверены. Ступай, приведи себя в порядок. Пока, пожалуй, больше ничего и не предвидится, только официальный банкет через два дня. Если хочешь, выпусти пар в городе. Аванс нужен?

— Что? Нет, спасибо, мне ничего не нужно.

Личное состояние Неда позволило бы ему купить корабль побольше «Стрижа»: Тетис — процветающая планета, а поколения Слейдов преуспевали во всем, за что бы они ни брались.

Он поднялся, потом опять присел на краешек кресла.

— Хочу поблагодарить вас за содействие. Но почему вы это делаете?

— А это так важно? — пожал плечами Тадзики.

— Пожалуй, да.

— Мне приходилось иметь дело с твоим дядей, и вряд ли Дон Слейд позволил бы тебе приехать, если бы не был уверен, что ты справишься. Но в основном из-за твоего прошлого.

— Моего прошлого? — удивился Нед.

— Да, я предполагал, что ты удивишься, — усмехнулся адъютант. — Подумай сам. Ты уже видел некоторых членов экипажа, и, скажу тебе, остальные не хуже. Что у них общего?

— Они — лучшие. Они — профессионалы, о которых говорят профессионалы. Они…

— Они — люди, которые побывали во всевозможных передрягах, — сказал Тадзики. — И выбрались живыми. А полет на «Стриже»— испытание, потруднее большинства боев.

— Сэр, у меня за плечами академия, но это нельзя сравнить с тем, что пережили они. И еще — год я отдыхал.

Тадзики кивнул:

— Не плюй на образование, Нед. Многое из того, что для тебя очевидно, Толл Уорсон не узнает, пока ему не достанется по заднице. Или полковник Лордлинг. Но это… не так просто.

Он положил руки на стол ладонями кверху и уставился на них. Нед заметил у основания пальцев желтоватые мозоли.

— Думаю, — продолжал Тадзики, — было бы неплохо иметь на борту человека, который еще не знает ответов на вопросы и потому смог бы заняться их решением. Кроме меня, разумеется. — Он грустно усмехнулся. — И, может быть, было бы неплохо, если бы чей-то ответ не превращал проблему в ничто.

Нед встал и наклонился над столом, чтобы пожать адъютанту руку.

— Я приму душ и переоденусь в штатское. У вас когда-нибудь бывает свободное время, Тадзики?

— Редко.

— Если буду не очень пьян, — сказал в дверях Нед, — на обратном пути заскочу. Может, вы захотите показать мне ночной город.

Банкет проводили накануне старта в «Акме», лучшем отеле Лэндфолл-сити.

Нед прибыл за пятнадцать минут до начала. Он не боялся опасностей экспедиции. Но в обществе чувствовал себя так, словно прыгал в черную бездну.

— Да, сэр? — Коридорный уставился на костюм Неда с золотыми галунами, переливавшийся всеми оттенками красного и голубого в зависимости от направления света. Значимость гостя зависела от яркости наряда, и, что бы служитель ни, думал о вкусе Неда, ранг костюма не вызывал сомнений.

— Банкет по случаю экспедиции на Панкат, — сказал Нед.

— Конечно, сэр, — произнес коридорный, еще более удивленный, чем при виде костюма. — Это в зале досуга. Э… вас проводить?

— Не нужно. — Нед двинулся к лифту.

Тадзики говорил, что можно надеть «хоть чертову тряпку», но, судя по реакции коридорного, официальный костюм был не той «тряпкой», которую предпочитали носить члены экипажа.

В последние два дня Нед познакомился с половиной экипажа, остальных видел мельком. Он не заметил никакой враждебности, на него просто не обращали внимания.

Члены экипажа отлично знали друг друга. Среди них были и замкнутые, и испытывающие обоюдную антипатию люди, но никто не выказывал друг другу неуважения. Только к Неду Слейду относились как к дырке от бублика.

Однако Неду хватало ума не говорить об этом Тадзики. Когда два дня назад они нашли хороший ресторан, Нед вытянул из адъютанта более подробную информацию об экспедиции. Разговор оказался полезным для обоих, поскольку Тадзики радовался возможности рассказать об известных ему деталях, которые не интересовали большинство экипажа.

Нед ничего не знал об отношениях в команде, а потому решил не будить лихо, пока оно тихо, и держался настороже.

При других обстоятельствах его взял бы под опеку Толл Уорсон, но братья бесследно растворились, выйдя тем утром из главного здания Отсутствие новостей — не самые плохие новости, а в полицию Теларии звонки по поводу этой парочки пока не поступали.

— Найдется для меня местечко? — крикнул Тадзики из вестибюля, когда дверь лифта уже закрывалась за Недом.

Нед предпочел нажать кнопку «открыто», а не придерживать дверь рукой. В академии лифты открывались автоматически. Они представляли собой ящик, в котором любой неправильный шаг мог стоить жизни, что вырабатывало у курсантов соответствующий рефлекс.

Зайдя в кабину, Тадзики присвистнул:

— Господи, ты великолепно выглядишь! Что ты делаешь сегодня после обеда, дражайший?

— Думаешь, получил деньги на мелкие расходы и можно гулять? — рассмеялся Нед. — Эй, Тадзики, ты посоветовал мне, что надеть, а сам, как мне говорили, не умеешь одеваться.

Тадзики был в желтовато-коричневом комбинезоне с белым воротом. Нед не знал ни этой формы, ни нашивок. Он заметил четыре ряда наградных лент, разных по длине, подразумевающих службу под определенным флагом.

Адъютант перехватил взгляд Неда:

— Там, где я был, каждый решал все сам за себя.

— Конечно.

Майор Клайн, инструктор по тыловому обеспечению, говорил почти то же. О нем в академии ходили разные, не заслуживающие доверия слухи, но был и установленный факт: ноги майора были обожжены выше колен.

Лифт остановился на четырнадцатом этаже Двери еще не успели открыться, а до них уже донесся шум голосов. Трое служителей, мужчина и две девушки в черно-белых комбинезонах, были так поглощены происходящим в зале, что даже подпрыгнули, когда Тадзики случайно задел кого-то из них, выходя из лифта.

Веселье еще не достигло пика, но вечеринка шла вовсю.

— Сожалеем, джентльмены, — сказала одна из девушек. — Мы должны забрать у вас оружие. Таков порядок.

Другая встала за стойку, а мужчина занял пост у сложной контрольной рамы.

— Лиссея считает, что неплохо, если каждый оставит свой арсенал здесь, — бесстрастно объяснил Тадзики и протянул девушке за стойкой небольшой пистолет. У него почти не было дула, а рукоятка по форме напоминала каплю.

— Если сегодня вечером возникнет что-нибудь серьезное, мы отправим их в бараки без оружия. Это поможет избежать кровопролития. — Адъютант передал девушке тонкий стержень, похожий на складное оружие. Девушка пометила оба предмета и подняла крышку стойки.

— Гром и молний! — воскликнул Нед, заглянув внутрь, Там, снабженный ярлычками, лежал целый арсенал от кастета до…

— Что это? — Нед указал на толстую трубу в метр длиной и с таким магазином, в который могли бы поместиться женские туфли. Приклад уходил вбок, рассчитанный скорее на упор в грудь, а не в плечо.

— Ого, ракетная установка, — констатировал Тадзики. — Должно быть, Раффа.

— Раконтид? — полувопросительно произнес Нед. Отдача оказалась бы слишком сильной даже для рослого человека.

Хотя в коллекции имелось еще несколько мощных орудий, большинство составляли лучевые пистолеты стандартного служебного образца.

Хотя эти изящные красавцы были малы и могли уместиться, где угодно, их пульсирующий луч подчас поражал цель быстрее, чем иной выстрел.

Что касается холодного оружия, то стойка вмещала такой набор, с которым можно было бы приступить к вырубке соснового бора.

— Это больше для вида, — объяснил Тадзики. — Ведь им известен порядок, да и вряд ли большинство таскает на себе подобный арсенал в увольнении.

Он шагнул через контрольную раму. Механизм щелкнул, и служитель, смотревший на экран, кивнул. Нед отправился следом.

— Сэр! — обратилась к нему девушка за стойкой. — Пожалуйста, оставьте свое оружие здесь.

— У меня нет при себе оружия, — сказал он, проходя через раму. Мужчина пожал плечами и кивнул напарницам.

— Мне не нужен пистолет, чтобы чувствовать себя мужчиной, — проворчал Нед, когда они сходили в зал.

— Должно быть, интересно, — улыбнулся адъютант, — расти рядом с таким героем, как твой дядя.

Из лифта вышли опоздавшие братья Уорсоны, громко обсуждавшие достоинства какой-то дамы.

Почти весь личный состав «Стрижа» уже находился в полусферическом зале. Люди, похоже, надеялись приятно провести вечер за стаканчиком спиртного. Кое-кто сидел за столом, остальные накачивались в баре у плоской стены.

Сквозь прозрачную стену, обращенную на север, виднелись мерцающие огоньки ограждения вокруг владений Дорманнов.

— Дядя Дон не появлялся дома вот уже шесть лет, — сказал Нед, глядя на Теларию, но представляя себе мутные волны, разбивающиеся о рифы у его дома. — Вернувшись на Тетис, он устроил меня в академию… — Он взглянул на Тадзики. — Я сам попросил его, это была моя идея.

Адъютант равнодушно кивнул.

— Эй, Тадзики, — крикнул им какой-то человек у бара. — Угости меня виски!

— С тех пор я не видел его, — продолжил Нед. — Он… мне кажется, моя мать похожа на него. Думаю, иногда они беседовали, но не уверен.

— Я встречал твоего дядю, мы были в одних и тех же краях. — Голос адъютанта вернул Неда к реальности.

Вслед за ними в зал вошли братья Уорсоны, Херн Лордлинг и Лиссея Дорманн. Толл, положив тяжелые руки на плечи Неда и адъютанта, заставил их расступиться.

— Дорогу умирающему от жажды, — прогудел он.

Раздался мелодичный сигнал. Даже сидевшие у бара повернулись к Лиссее. Она опустила длинный стержень, который не только давал звуковой сигнал, но также записывал информацию и служил передатчиком.

— Надеюсь, всем хватило места, — сказала она. — Что касается меня, то за весь день мне не удалось даже перекусить.

В зале было накрыто три дугообразных стола на шесть персон каждый и небольшой прямоугольный стол на троих с позолоченными карточками «Занято», стоявший по хорде.

Толпа отхлынула от бара, словно лавина, медленно набиравшая скорость: сначала один, потом трое и, наконец, гурьбой остальные. Тадзики положил руку на спинку одного из зарезервированных стульев. Дик Уорсон встал напротив адъютанта.

— Это мое место, солдат, — резко бросил Херн Лордлинг.

Дик смерил его взглядом:

— Разве, дружище? Ты парень неглупый, уверен, найдешь себе место у стены.

Лиссея что-то сказала, но ее слова потонули в шуме перебранки.

Толл Уорсон положил руку брату на плечо, что могло быть как дружеским объятием, так и борцовским захватом, а другой рукой перехватил увесистый кулак Дика.

Тадзики ухватил Лордлинга за левую руку. Нед, обойдя стол, сжал локоть полковника. Тот прекратил сопротивление, заметив, что противник запросто может сломать ему руку.

— Прекратите! — бросила Лиссея.

Продолжая держать Лордлинга и не сводя глаз с его лица, Тадзики взял свою карточку и сказал:

— Дик, это место — твое.

Дик Уорсон расслабился и двинулся к столу.

Адъютант отпустил Херна Лордлинга, Нед тоже ослабил захват. Вполне вероятно, полковник набросится на него, как только почувствует себя свободным. Нед не мог этому помешать, но не собирался давать ему преимущество.

Лордлинг с Диком сели одновременно, а Лиссея, не глядя в их сторону, продолжала стоять между ними, пока те окончательно не утихомирились.

— Гром и молния, — пробормотал Нед, почувствовав, что воротник и манжеты его блестящего костюма пропитались потом.

Тадзики положил руку ему на плечо и повел к другому столу. Нигде не было двух свободных мест рядом. Тадзики выразительным жестом предложил одному из членов экипажа пересесть. Тот повиновался.

— Пора привыкать к тесноте, — сказал адъютант. — Скоро она станет нашим уделом.

Путешествие обещало быть долгим-долгим в различных значениях слова.

Лиссея, по обычаю, царственно села после всех и кивнула слугам.

Официанты бросились подавать еду.

За столом, который выбрал адъютант, сидели братья Боксоллы, Рафф и матрос Вестербек. Остальные пятеро устроились за боковым столом, среди них и Толл Уорсон, которого совершенно не интересовало, кто окажется рядом с ним.

Толл вполне мог поменяться с Вестербеком, поскольку они были друзьями. Матрос казался таким же одиноким, как и Нед, пока к нему не присоединился Тадзики.

Лиссея рассеянно жевала и казалась не столько одинокой, сколько обособленной. Ее одежда была подчеркнуто светской: темно-серые брюки, более светлый жилет и тонкая накидка с диагональными черными и бронзовыми полосками. Херн Лордлинг несколько раз пытался заговорить с ней, но Лиссея игнорировала его попытки.

— Какая у Лордлинга должность? — тихо спросил Нед.

— Думаю, военный советник, — ответил Тадзики. — Официально у него нет должности. Лиссея любит, чтобы докладывали непосредственно ей. Но Херн вплотную занимался составлением списка приглашенных и, так сказать, тактической разверсткой. У него неплохой послужной список.

Когда официанты принесли салат, кто-то дернул Неда за рукав:

— Эй, ты ведь Слейд, да? Я — Пэтз, Джосси Пэтз. Кажется, мы подаем надежды, а?

— Да, я Нед Слейд.

Они обменялись рукопожатием. Рыжий Пэтз походил на культуриста и казался более острым на язык, чем остальные члены команды. Может, потому, что был моложе всех, даже моложе Неда: наверняка ему не было и двадцати.

— По правде говоря, — продолжал рыжий, — из-за твоей репутации я думал, что ты старше. В тот раз на Шпигельглассе, когда ты провел подразделения через канализационную сеть…

— Это был мой дядя Дон, — ответил Нед.

— А, понятно! — жизнерадостно воскликнул Пэтз. — Я думал, ты совсем крутой, а ты, оказывается, еще младенец. Совсем, как я. Ну что, нюхнем пороху, приятель?

— Увидим, — сказал Нед, но Пэтз уже вернулся к своему столу.

— Человека рядом с ним зовут Ясоф, — объяснил Тадзики, — он сводный брат его отца. Мы приглашали отца, архиепископа Тристибрандийского, но он послал вместо себя Джосси и Ясофа, чтобы тот за ним присматривал. Ценное дополнение к компании. В определенном смысле.

— Джосси не… — Нед подыскивал нужное слово, — не один из тех, на кого вы положили глаз как на людей, скажем так, непредубежденных?

— Иногда приходится лезть на амбразуру, — усмехнулся Тадзики. — Поэтому неплохо, когда у тебя есть люди, полагающие, что это неплохая мысль.

Еда была великолепной, но без национальных особенностей Теларии. Владельцы отеля старались угодить межпланетным торговцам и тем теларианцам, которые желали подчеркнуть свое космополитическое происхождение.

Наемники проявляли интерес к качеству еды, хотя в других обстоятельствах, если бы им приказали ободрать крысу и съесть ее сырой, девять из десяти так бы и поступили, доказывая, что не слабее прочих.

Рафф уничтожал овощное рагу с таким видом, словно загружался балластом, крепко сжимая четырехпалыми руками нож и вилку. Он интересовался только составом пищи, но оставался равнодушным к ее вкусу.

Тадзики и Боксоллы обсуждали какого-то наемника, в которого стреляла любовница, когда тот поднимался на борт корабля. Поначалу Нед мрачно поглощал пищу, потом, отогнав дурные предчувствия, спросил Вестербека об устройстве «Стрижа».

Тот с энтузиазмом откликнулся, хотя имел весьма скудные познания в этом вопросе: «Стриж»— судно небольшое, сделан так же, как и любой другой корабль такого класса, но его главные системы унифицированы и лучше защищены, чем у многих боевых крейсеров.

Беседуя, они почувствовали себя более свободно, а полученные сведения вселили в Неда уверенность и в благополучном исходе путешествия. Что бы ни ожидал от экспедиции Карел Дорманн, компания «Дорманн трейдиш» не стала бы впустую тратить деньги на снаряжение и подбор экипажа.

Все являлись отличными специалистами и, несмотря на грубость, все же не были шайкой головорезов. Дядя Дон чувствовал бы себя среди них как дома.

Вдруг Нед, рассматривая членов экипажа, спросил:

— Тадзики, здесь что, одни мужчины? Кроме Лиссеи, конечно.

— Да, она сама приняла такое решение, хотя мы с Херном возражали, — ответил тот. — Придется потерпеть.

— А как же Рафф? — вмешался Луис Боксолл. — Ведь ты не мужчина, дружище?

Раконтид жизнерадостно заржал.

— Неважно, — сказал он (или она). — Вы, люди, не обладаете способностью менять свой пол.

Рафф, вытянув широкий язык, поднял стакан сока, осушил его одним глотком, вынул из вазы лилию и принялся задумчиво жевать мясистый стебель.

Лиссея поднялась. Она казалась усталой и потерянной.

— Господа! Члены экипажа! Мы собрались здесь, чтобы провести в безопасности нашу последнюю ночь перед стартом. Мы не вернемся, пока не отыщем аппарат, на котором мой прапрадедушка покинул Теларию. Возможно, это ваша последняя спокойная ночь, и, возможно, мы навсегда исчезнем, превратимся в легенду и останемся лишь в меркнущих воспоминаниях наших близких.

— Не надо, Лиссея, — остановил ее Херн Лордлинг. Перед ним стоял полупустой стакан виски, но, судя по невнятности речи, этому стакану предшествовало немало других. — Я лечу с тобой. Все будет в порядке.

— Если ты драный полковник, — рявкнул Дик Уорсон, — это еще не значит, что ты можешь делать, что заблагорассудится, Лордлинг!

— Немедленно прекратите, — приказала Лиссея.

Тадзики встал.

— Капитан, — спокойно проговорил он, — думаю, в программу полета это не входит? Пусть остаются и выясняют отношения.

Нед, убедившись, что ему не придется поддерживать адъютанта, снова откинулся на спинку стула. Тон адъютанта сразу уменьшил накал страстей.

— Да, — ответила Лиссея, — мысль неплохая.

Она снова села и кивком предложила Тадзики продолжать.

— Первая часть нашего путешествия будет относительно спокойной, она связана с самим полетом, — сказал Тадзики, повернувшись, чтобы видеть весь экипаж. — Однако мы не станем заходить в большинство портов. Мы военная экспедиция. Процедуры досмотра и карантин прибавят месяцы к тому, что и без того обещает быть долгим.

— Эй, я готов расстаться со своим пистолетом, если мы приземлимся там, где можно прилично поразвлечься, — предложил один наемник.

— Не беспокойся, Ингрид, — отозвался Хэрлоу. — Ты найдешь там компанию фермеров, не хуже той, в которой провел отпуск.

Все засмеялись, включая и самого Ингрида.

— Наиболее сложный отрезок пути — Грань Пространства, — продолжал Тадзики. — О том, что находится за Гранью, известно мало. Последняя информация — тридцатилетней давности. Говорят, Грань закрыли, и вооруженные силы следят, чтобы никто не проник сквозь нее.

— А обойти нельзя? — спросил Ясоф.

За его спиной раздался сдавленный смех. Никто не решился бы открыто оскорбить убийцу-наемника с тридцатилетним стажем.

— Пока что, — вновь заговорил адъютант, — единственным человеком, кто смог это сделать, остается Ленделл Дорманн, да и то по слухам. Но я получил информацию на Теларии. Когда мы подойдем к Грани Пространства, у нас будут неоспоримые факты, и мы сможем уточнить наш план. — Тадзики откашлялся и отпил глоток горького шоколада. — Я не утверждаю, что первая часть путешествия основана на стопроцентной информации. Поскольку мы постараемся не садиться на большинство планет, наши навигационные данные, вероятно, устареют или просто окажутся неправильными. Но это не имеет значения, потому что мы — отборный экипаж, лучший в разумной Вселенной. И пока мы — одна команда, не произойдет ничего непредвиденного и не возникнет таких преград, которые мы не смогли бы устранить или просто смести с пути!

— Чертовски верно! — воскликнул Толл Уорсон.

Его поддержали криками:

— Еще бы! Что верно, то верно!

— А когда мы вернемся, — продолжал Тадзики, перекрывая довольный рев, — у нас будет не только капсула. У нас будет имя, которое никто не забудет. Найдутся тысячи других… — он сделал широкий жест в направлении ночного неба за стеклянным потолком, — которые станут рассказывать, что они тоже были на борту «Стрижа». Но это не так, потому что они не лучшие из лучших. Мы — те лучшие, и мы вернемся, чего бы нам ни стоило.

Восторженные вопли заглушили даже голос Тадзики. Нед кричал вместе с другими, восхищаясь тем, как профессионально использовал Тадзики напряженную ситуацию, чтобы сплотить экипаж в единое целое, которое либо добьется успеха, либо погибнет.

Адъютант повернулся, указывая рукой на Лиссею, и сел.

Та снова встала, сжимая в руке бокал с янтарным вином.

— Господа, — в ее голосе уже не было и намека на отрешенность, — я вверяю вас самим себе и «Стрижу». Может, мы заслужим победу!

Высокий худощавый мужчина в просторном комбинезоне цвета хаки стоял в стороне от толпы, ожидавшей прибытия Лиссеи Дорманн и ее спутников.

— Какой огромный! — воскликнула юная теларианка в желтом платье. — А я думала, это совсем небольшой корабль.

Ее коренастый спутник зацокал языком.

— Это межзвездный корабль, Элора, — со знанием дела ответил он. — По сравнению с другими межзвездниками он считается небольшим, а по отношению к расстоянию, которое ему предстоит пролететь, он просто крошечный. Совсем крошечный. У них нет никаких шансов вернуться.

Сквозь черную, поглощающую свет окраску «Стрижа» проглядывала оранжевая обшивка. В местах соединения пластин образовались щели, но механики, осматривавшие корабль после посадки, не обнаружили, к счастью, никаких трещин.

«Стриж» лежал на боку, как огромная сигара. Центральный шлюз был закрыт, но сквозь открытый люк виднелась внутренняя часть корабля.

На трапе рабочий пригонял прокладку из гибкого металла, за ним двое матросов кричали что-то друг другу, размахивая сумками с торчащим из них оружием. Члены экипажа были в форме тех войск, где они прежде служили, но теперь у каждого на плече красовалась эмблема экспедиции: красный феникс на золотом фоне.

— Это полковник Лордлинг? — спросила Элора, указывая пальцем на спорящую пару.

— Нет, братья Уорсоны, — ответила пожилая женщина, — каждый убил сотни людей.

«Это Бонилла и Дьюи, ребята из команды, — мысленно возразил ей человек в хаки. — Они знают, где у пистолета курок, но они не убийцы».

Вдруг гомон толпы перекрыл крик:

— Идут!

«После проверки» Стриж» установили в открытом доке порта, около которого собралось несколько тысяч человек, приехавших со всей Теларии и даже из более далеких мест, чтобы увидеть старт на Панкат «.

С крыши главного здания независимая радиовещательная ассоциация записывала событие на пленку. Потом копии должны были послать родным добровольцев и на планеты, входящие в информационную сеть.

Полицейские в зеленой форме выстроились на безопасном расстоянии от дюз судна и парализующими дубинками препятствовали любопытным переходить за желтую линию, но задние ряды напирали. Женщина-лейтенант что-то сердито говорила в микрофон, время от времени поглядывая в небо.

Три грузовых аэромобиля, пророкотав над головами, сели около корабля, и горячая струя двигателей ударила в толпу.

Из открывшихся задних люков выпрыгнули охранники в голубой форме компании» Дорманн трейдинг «. В каждой машине оказалось сорок или пятьдесят военных.

В отличие от полицейских все имели при себе боевое оружие: у личного состава — автоматы, у офицеров и сержантов — пистолеты. Люк» Стрижа» незаметно заполнился экипажем.

Женщина-лейтенант подняла громкоговоритель:

— Всем отойти назад! Дорогу уважаемым Лукасу и Лиссее Дорманн!

Цепь охранников двинулась на толпу. Офицер шел сзади, приказывая своим здоровякам поднажать. Толпа отступала, крича от возмущения и гнева.

— Давай налегай! — подбадривал кто-то из наемников.

«Джосси Пэтз, — подумал человек в хаки. — Наваливайся, копы!»

Пэтз имел при себе два пистолета и, кроме того, любовно покачивал автомат, висевший на груди. Дядя-великан со снисходительной улыбкой посматривал на юного вояку.

— Вперед, вперед, вперед! — кричал офицер, командующий цепью.

Он был так близко, что мужчина в хаки при желании мог бы протянуть руку, дотронуться до него… перерезать ему горло… взять за волосы, свисавшие из-под шлема, и сильно дернуть голову назад, чтобы…

— Эй, ты! — крикнул охранник, заметив застывший взгляд незнакомца.

— Прости, дружище, — оглянулся мужчина в хаки.

Охранник уже двинулся дальше, крайний в живой цепи голубых униформ, которая прокладывала дорогу в толпе зевак.

— Смотрите, вот они! — сказал спутник Элоры. — Как раз позади нас!

Между цепями охраны показались мотоциклы, за ними ехал лимузин с открытым верхом.

Когда изрядно помятые зеваки осознали, что у них — лучшая точка обзора, их гнев сразу рассеялся. Охрана, чертыхаясь, оттесняла людей, чтобы они не могли устремиться навстречу своим кумирам.

— Лиссея! Лиссея!

— О! — сказала соседка Элоры. — Они слишком красивы, чтобы умереть!

— Она — точно! — согласился спутник девушки.

Лиссея Дорманн сидела на заднем сиденье в обществе своего кузена Лукаса, одетого в голубой костюм, напоминавший форму. На девушке был комбинезон из переливавшейся ткани с эмблемой экспедиции.

Она натянуто улыбнулась и помахала рукой, не задерживая взгляд на восхищенных зрителях.

Лукас имел несколько самодовольный вид, ведь это он устроил Лиссее такие проводы, несмотря на все возражения отца. Родители Лиссеи расположились на откидных сиденьях лицом к молодой паре. Отец выглядел встревоженным, мать плакала.

Братья Уорсоны, Херн Лордлинг и Рафф сидели в глубине лимузина. Руки небрежно лежат на коленях, оружие направлено дулом в пол, но никто не сомневался в их готовности пустить его в ход.

— Они великолепны! — повторила женщина.

Элора кивнула, хотя про себя не совсем согласилась с ее замечанием. У Лордлинга был вид упитанного здоровяка, который мог бы показаться привлекательным лет двадцать назад. Братьев Уорсонов, несмотря на рельеф стальных мышц, никто бы не счел красавцами даже без шрамов на лице. А что касается Раффа, то по сравнению с ним даже дикобраз показался бы суперзвездой.

Спутники Лиссеи, как и остальные члены команды производили впечатление грубой мужской силы. Они были мужчинами, которыми женщина не стала бы пренебрегать, но которые наводили ужас.

Когда взгляд Дика Уорсона, не грозный, просто дающий повод для беспокойства, задержался на спутнике Элоры, тот быстро отвел глаза и смотрел в сторону, пока лимузин не проехал.

— Они могли бы пройти через что угодно и через кого угодно, — сказал он Элоре. — Для них нет непобедимых врагов. Только космос. Он для них слишком сильный противник.

«Неужели он думает, что двадцать солдат, пусть даже самых искусных и храбрых, смогут подавить все силы, выступившие против них? — подумал человек в хаки. — Разгромить колонну танков? Выстоять под артиллерийским обстрелом? Видимо, он так думает. Впрочем, он штатский».

Шофер развернул лимузин и боком подъехал к корабельному трапу. Лукас Дорманн выбрался наружу и подал руку Лиссее. Херн Лордлинг поднялся с места раньше юного аристократа, но затем отступил в сторону, не удостоив его взглядом.

Лиссея, не обращая внимания ни на того, ни на другого, помогла выйти из машины родителям. Мать неожиданно отвернулась, скрывая слезы.

В последний раз помахав зрителям, Лиссея поднялась по трапу. Пропустив капитана, наемники двинулись следом. Лукас, расставив ноги и сложив руки за спиной, глядел на «Стриж».

Мужчина в хаки вздохнул и достал пропуск.

— Извините, — обратился он к стоявшему перед ним человеку. — Извините, — повторил он громче, потом взял охранника за плечо и легко отодвинул в сторону.

— Вам нельзя… — начал охранник.

— Можно, — прервал его человек в хаки, махнув пропуском.

— О, — выдохнул охранник. — А…

— Я пройду снизу.

Он быстро направился к кораблю, держа пропуск в поднятой руке.

Женщина-лейтенант собралась что-то крикнуть, но, узнав эмблему с фениксом, отступила в сторону.

Двигатели «Стрижа» пронзительно завыли. Лукас Дорманн повернулся и почти столкнулся с человеком, спешившим к кораблю.

— Слейд? Что вы здесь делаете?

— Справедливый вопрос, — вместо ответа произнес Нед.

Бортовой трап уже начал подниматься, поэтому Слейд, не останавливаясь, прыгнул на него и прошел в корабль.

— Двадцать на борту, — доложил Тадзики и улыбнулся Неду. — Я уж думал, ты не придешь.

Внутри царил полный хаос. Опытные ветераны знали, каким скудным был космос, поэтому в последнюю минуту, несмотря на установленные Тадзики ограничения, количество личных вещей удвоилось. Потребовалось не меньше часа, чтобы привести корабль в относительно приличный вид и благополучно стартовать.

Нед заметил, что его койка завалена одеждой, хотя ни одна вещь ему не принадлежала.

— Я подумал, — объяснил он адъютанту, — что смогу лучше разобраться в наших делах, если посмотрю со стороны. Поэтому изображал зрителя.

— Вестербек, открой люк — приказал Тадзики в микрофон, и его громоподобный голос разнесся по всему кубрику.

Крики и вопли команды, устраивавшейся на местах, перекрыли даже его голос. Лиссея Дорманн стояла в центре кубрика. Ее голубой с зеленым и желтым комбинезон отливал металлическим блеском, но лицо побледнело и казалось усталым.

Холодно улыбнувшись, Тадзики выключил обратную связь, и в кубрике воцарилась тишина.

— Капитан, — сказал Тадзики, — вы приказываете?

— Продолжайте.

Тадзики слегка улыбнулся:

— Джентльмены, в следующие пятнадцать минут нам предстоит разделить личные вещи на две кучи. По истечении этого времени мы с капитаном их осмотрим. Одна куча по вашему усмотрению будет выброшена на бетон в пользу местного персонала. — Адъютант сделал паузу, не подразумевающую комментариев. — Если выяснится, что вес оставшегося превышает норму, нам придется выбросить обе. Если кто-нибудь возражает, товарищи отправят его за борт вместе с его пожитками. Есть вопросы?

— Вопросов нет, — сказала Лиссея Дорманн.

— Эй, Лордлинг, ты что, надумал открыть бакалейную лавку? — засмеялся Толл Уорсон.

Лордлинг побагровел.

— Вопросов нет, — резко ответил он.

— Приступайте, мальчики.

Наемники вернулись к своим рюкзакам и тумбочкам, многие стали вышвыривать лишнее прямо из люка.

Лиссея слегка улыбнулась, а Тадзики наклонился к ней и тихо сказал:

— Из этих ребят ничего не выйдет, если с ними миндальничать, мэм. Проблемы здесь нет. — Он повернулся к Неду: — А ты как, Слейд?

— Я в пределах нормы. Впрочем, я с удовольствием освобожу свою койку, если болван, который навалил сюда весь этот хлам, не сделает это за меня.

— Ты сказал, что хочешь разобраться в наших делах? — спросил Тадзики. — Так?

Лиссея подошла поближе, хотя ее рассеянный взгляд говорил, что она не собирается вступать в беседу. Только им троим на борту «Стрижа» не пришлось наводить порядок в собственных вещах.

— Да, но мне не за что ухватиться, — ответил Нед, глядя на людей вокруг. — Этим ребятам не нужно никому ничего доказывать. Они здесь для того, чтобы делать свое дело, которое делали уже много раз. — Он кивнул на стоявших внизу зрителей: — Они думают, что мы кучка героев, идущих на верную смерть.

— А ты? — спросил Тадзики.

— Я не хочу умирать. И героем себя не считаю.

— А ты считаешь, что хочешь здесь быть? — неожиданно спросила Лиссея.

— Я отвечаю за свои решения. И я здесь. Значит, хочу. Но будь я проклят, если знаю почему, — со смехом добавил Нед.

Тадзики положил руку ему на плечо:

— Пошли, наведем порядок на твоей койке. Следующая остановка на Аяксе — 4, а до него слишком далеко, чтобы путешествовать стоя.