Поцелуй горца

Глава 22

Бессета Александр сидела неподвижно, одна ее рука сжимала эбонитовые палочки, другая – Библию. Она ужаснулась собственному безрассудству. Она знала, что из того, что она держит в руках полезнее, и это был не толстый печатанный том.

У нее снова было видение. Невин, истекающий кровью, плачущая женщина, хмурый Драстен МакКельтар, и четвертый неизвестный человек, который, кажется, был расстроен смертью ее сына.

Что могла сделать старуха, что бы броситьь вызов судьбе? Как она могла, со совими больными костями и слишком маленькой жизненной энергией текущей в ее венах, предотвратить трагедию?

Невин не слышал ее просьбы. Она умоляла его оставить свое место священника и вернуться в Англию, но он отказался. Она претворилась, что серьезно больна, но он распознал ее уловку. Иногда она удивлялась тому, что этот парень был рожден ею, такой неумолимой была его вера в Бога, и так тяжело переносил ее - видения .

Он вынудил ее дать обещание, что она не причинит вреда Драстену МакКельтару. По правде говоря, она они никому не желала зла. Она просто хотела, что бы ее сын жил. Но она начала понимать, что будет вынуждена причинить вред, или она потеряет Невина.

Она сидела раскачиваясь, сражаясь с зияющей темнотой в ее голове, пока утро не перетекло в день и не смешалось с сумерками.

Полностью сгустились сумерки, Высокогорье оживилось кваканьем лягушек, мягким уханьем сов, когда она услышала скрипы повозок, громкие голоса и шум лошадей приближающихся к коттеджу.

Бессета заставила себя встать с кресла, дойти до двери и открыть ее.

Когда она увидела цыганский табор, то прикрыла дверь оставив маленькую щелочку, потому, что дикие цыгане испугали ее. Она насчитала семнадцать повозок, ярко разукрашенных и запряженные лошадьми, украшенными шелком. Они, грохоча, прошли мимо ее дома, в сторону Баланохи.

Невин говорил ей когда-то, что цыгане около владений МакКельтара каждое лето разбивают табор, где они проводили торговую ярмарку для жителей Баланохи. Прорицая будущее, они смешивались с местными жителями. Они устраивали дикие пляски, раскладывали большие костры показывали детей с темными глазами и кожей.

Бессета содрогаясь закрыла дверь и прижалась к ней спиной.

Но как только возможно медленно образы сложились в картину в ее голове, она поборола растущие страхи. С помощью темных искусств цыган, она сможет избежать опасности, никому не причинив зла. Ну… не совсем никому. Цыгане продавали сильнодействующие заклинания и чары бок о бокс их более простыми товарами. Они стоили дорого, но она знала, где лежит освященная с тонкими золотыми листами Библия, которая более чем покроет цену за что, что она ищет. Чем дольше она обдумывала эту возможность, тем более привлекательным казалось такое решение. Если она заплатит цыганам, что бы они околдовали лорда, она в действительности не причините ему вреда, а просто… исключит его из их жизни. На всегда. Так что Невин мог продолжать свою жизнь в безопасности и мире.

А это значит, что она должна найти этих диких созданий, храбро встретить их сквернословие, греховное поведение. Но ради ее любимого Невина она встретится со всем, чем угодно.

*****

Сильван и Нелл ушли со своего наблюдательного пункта, когда Гвен выпустила Драстена из туалета.

Нелл не нужно было ждать, что бы узнать, что будет дальше. Пока Драстен и Гвен разговаривали, она была очень удивлено, что дверь между ними сама не вспыхнула пламенем.

Она повела Сильвана в слепом порыве в его башню, где они рухнули на его кровать, тяжело вдыхая и выдыхая, от быстрого подъема по лестнице.

Когда ее сердце, наконец, перестало колотиться, она с ужасом поняла, где она лежит. В кровати лорда! Рядом с ним! Она вскочила, что бы убежать.

Сильными руками, обвив ее талию, Сильван поймал ее прежде, чем она выскочила из комнаты, и повернул твердой рукой за подбородок ее лицо к себе. Его глаза заполнялись чувствами, когда он нашел ее взгляд. Глубоко в карей пучине, мерцали маленькие золотые крапинки. Она не могла отвести от него взгляд. Она безмолвно смотрела на него.

Потом медленно, очень медленно, давая ей сотни возможностей отвернуться, он наклонил свои губы к ее губам.

Дыхание Нелл застряло в горле. Прошло двенадцать лет, с тех пор как ее целовал мужчина. Помнит ли она вообще, как это делается?

-Прошло так много времени с тех пор как я в последний раз целовал девушку, Нелли, хрипло сказал он, словно чувствуя ее страхи, – Я умоляю тебя, будь терпеливой. Тебе стоит напомнить мне все лучшие ощущения поцелуя.

Ее дыхание порывисто вырвалось, заканчиваясь легким стоном. Его вздох рассеял ее страхи. За все ее годы проведенные в Замке Кельтар, она ни разу не видела, что бы Сильван ухаживал за женщиной. Она подумала, что он был просто осмотрителен со своими потребностями. Может, ездил в деревню, что бы удовлетворить свой голод, но было ли возможно, что бы он был один как и она? Она хотела спросить как давно он не бы с женщиной, но не смогла заставить зазвучать свой голос. Но это было уже не важно, потому что он прочитал все в ее глазах.

-С тех пор как умерла моя жена, Нелли.

Она задыхалась.

-Ты поцеловала бы такого неумелого мужчину? – мягко спросил он.

Не доверяя своему голосу, она кивнула.

Его первое прикосновение было легким, пробным. Но она эмощионально отреагировала на него. И он не пытался погрузится прямо в нее, нет, Сильван целовал ее словно она была сделана из тонкого фарфора. Целовал ее губы, проводя взад вперед, поцеловал ее нос, ее подбородок, потом снова губы. Поцеловал уголки ее рта.

Затем отстранился и стал рассматривать ее.

Она попыталась улыбнуться.

Его второй поцелуй был теплым и обнадеживающим. Когда его губы коснулись ее в третий раз, она подумала, что станцевала бы шотландский рил от радости. И вспомнила, как стоит целовать словно никогда не прекращала делать это. И он, конечно, тоже не забыл!

Его пятый поцелуй был глубокий, голодный, страстный.

Когда он, наконец, прервал поцелуй – она бы ни за что не сделала этого – он отстранился и нежно сказал, –Нелли. Есть вопрос, который я хочу спросить у тебя. И если я слишком давлю на тебя, ну, потом ты сможешь мне отомстить. Прошло слишком много времени, с того момента, когда мы в последний раз открыто, разговаривали друг с другом. Ты расскажешь мне, дорогая, что спрашивается случилось с тобой в ту ночь, когда я нашел тебя?

Когда слезы затуманили ее взгляд, он взял в руки ее лицо и крепко прижал к себе.

-Ну, Нелли, – прошептал он, – Я был слишком долго полным дураком. Мне следовало сказать так много вещей, но я … боялся.

-Боялся? – недоверчиво пошептала Нелл, – Чего может бояться Сильван МакКельтар?

-Примеры бесконечны, страхи бесчисленны. Например, я не могу сделать все, чтобы ты не ушла и не причинила нам обоим боль. Например, я могу сделать сотни вещей с тобой, и ты покинешь меня, а мои парни так сильно любят тебя. Например, что ты можешь подумать, что я странный…

-Ты странный, Сильван, – серьезно заявила она.

Он вздохнул. – Из-за этого ты не любишь меня Нелли,

Слова, которые она не могла произнести сама себе, дрожали на нее губах. Слова, которые пугали ее, слова, которые могут снова разбить ей сердце.

Она предложила ему эти слова очень тихо, прижав свои губы к его, надеясь, что они потонут в поцелуе и найдут дорогу к его сердцу.

*****

Свечи мерцали в спальне лорда.

Драстен занимался любовью с ней еще раз. Она уже сбилась какой по счету раз. Тело Гвен восхитительно возбуждалось от основательных любящих поцелуев с головы до пальцев ног. В свете горящих свечей его загорелая кожа отливала золотом, его шелковые волосы слабо блестели. Она восхищаясь пристально посмотрела на него. Ее Драстен вернулся. Она все еще не могла в это поверить.

-Ты именно это имел ввиду. Когда сказал, что будешь трахать меня пока не отвалятся мои ноги, да? – дразнила она, задумавшись, сможет ли она завтра ходить.

-Амерджин, Гвен, меня убивало, когда я смотрел, как ты гуляешь в окрестностях замка! Ты меня преследовала. Столько ты шпионила за мной, сколько же я наблюдал за тобой. А когда ты прекратила это, я обрадовался, потому что иначе стал бы сам преследовать тебя.

-Позора вам. Я не прекращала тогда преследовать тебя. Скорее меня очень задело, что действуя так я оскорбляю себя.

Он вздохнул и вытянулся на ней, поддерживая свой вес на локтях. Убирая прядь ее волос за ухо, он прошептал, – Девочка моя, прости меня.

-За что? За то, что ты упрямый средневековый мужчина и оказывался верить, что я говорю правду? – поддразнивала она.

-Да, за это и много других вещей, – печально сказал он. – За то, что не позаботился больше рассказать тебе. За то, что боялся полностью тебе доверять…

-Я понимаю, почему ты не доверял мене, – мягко оборвала она его. – Нелл рассказала мне о твоих трех разорванных помолвках. Она сказала, что они испугались тебя, и я поняла причину, почему ты не верил в меня. Думал, что я брошу тебя.

-Мне следовало больше верить в тебя.

-Ради всего святого, – запротестовала она, – ты только что очнулся, обнаружил, что находишься в будущем. Кроме того, – добавила она, – это было не так, словно я тоже верила тебе. Я пыталась скрыть свой интелект. Если я была бы честнее, может и ты бы был честен.

-Никогда не скрывай его от меня, – мягко сказал он, – Это одна из многих веще, которые я обожаю в тебе. Но, Гвен, есть много вещей, за которые я должен просить твоего прощения.

-Например, что женился на мне, ничего не сказав? – легко сказала она. – У вас есть какое-нибудь предположение, насколько я преувеличила сложившуюся ситуацию? Мы действительно женаты? – с нажимом спросила она. – А мы сможем пожениться в церкви? Официально, с длинным платьем и всем таким прочим?

-Ох, мы женаты сильнее, чем церковь может поженить. Но да, мы можем дать обеты в церкви. Мне нравятся свадьбы в церкви. – согласился он. – Ты наденешь платье достойное королевы, а я надену все регалии. Мы устроим пир на несколько дней, пригласим всю деревню это будет торжество века. Он остановился, в его серебряных глазах заиграли тени. – Но все еще есть кое-что большее, за что я должен просить у тебя прощения. За то, что похитил тебя и заманил в ловушку в моем веке.

Она с любовью в каждом движении пробежала пальцами по его рту, потом ее руки скользнули в его шелковые волосы, слегка касаясь его кожи ногтями. Они практически касались носами, его волосы упали вокруг ее лица, обрамляя его. Она подняла голову, что бы украсть быстрый поцелуй. Потом второй, третий…

-А ты знаешь, – прошептала она несколькими минутами позже, – что когда ты выполнил свой ритаул в камнях, с начала я подумала, что ты ушел в свой век и бросил меня одну в моем веке. Я так разозлилась. Мне было так больно, что ты оставил меня. Я думала, что ты полюбил меня…

-Я полюбил! – воскликнул он. – И люблю!

-Если бы ты рассказал мне все той ночью в камнях, и попросил меня вернуться с тобой в шестнадцатый век, и я бы вернулась. Я хотела быть с тобой не важно где, и даже в любом времени, если так должно было бать.

-Ты не ненавидишь меня, за то, что не смогу вернуть тебя? – Он, подчеркивая свои слова, остановился. – Никогда, Гвен. Я никогда не смогу вернуть тебя в свой век.

-Я не хочу возвращаться. Мы созданы друг для друга. Я почувствовала это в тот же момент когда встретила тебя, и это пугало меня. Я пыталась найти оправдания, что бы оставить тебя, но не смогла заставить себя уйти. У меня было такое чувство, словно судьба свела нас вместе, потому что мы должны были быть вместе.

Его улыбка вспыхнула белизной в темноте. – Я почувствовал тоже. Я стал влюбляться в тебя в тот момент, как увидел, и чем больше я узнавал о тебе, тем сильнее становились мои чувства. Той ночью в камнях, когда ты отдала мне свою девственность, когда я дал тебе клятвы Друидов, я понял, что я не проведу больше не одной ночи без тебя – лучше я буду обречен быть связанным с тобой невидимыми путами, вечно стремится к тебе – чем не знать такой любви. Я поклялся в этом, я получил шанс начать жизнь с тобой, я буду обращаться с тобой как с королевой. То, чему я посвящу свою жизнь, дашь мне ты. Знай Гвен. Все, что ты захочешь, все … получишь, просто надо будет сказать мне.

-Люби меня Драстен, просто люби меня, и мне больше ничего не надо будет.

*****

Позже она сказал, – Почему ты не мог пройти через камни? Ты сказал, что они никогда не могут быть использованы по личным причинам. Что ты подразумевал?

Он рассказал ей все, ничего не утаивая. Всю историю, назад к его предкам. Друидам, которые служили Тауда Де Данаан, о войне, о том как Кельтары были выбраны восстановить и защитить от имени всех Друидов, которые воевали с Гаеа.

-В последний раз камни использовали, когда мы отправлял два отряда тампильеров, переносящих Святой Грааль, на двадцать лет в будущее, что бы снова спрятать его.

-Ты сказал Святой Грааль? – закричала Гвен.

-Да. Мы охраняли его. Если бы король Франции, Филип Красивый, получил его, начались бы бесчисленные войны.

-О, Боже, – выдохнула Гвен.

-Канмни могут использоваться только ради блага мира. И никогда ради одного человека.

Я понимаю, сказала Гвен, –Но я могла тоже столкнуться с таким препядствием.

Он поцеловал кончик ее носа. – Расскажи мне о себе. Я хочу знать все.

Она повернулась на бок, и он всем телом пряжался к ней, смотря ей прямо в лицо. Их лбы соприкоснулись на мягкой подушке, золотые волосы переплелись с черным шелковыми волосами. Они сомкнули руки вместе, ладонь к ладони. Она рассказала ему все о себе, что даже не говорила ни одной живой душе. Она призналась в своем Большом Припадке Восстания.

Было время, когда так же как и родителя, она обожала проводить исследования. Давление их надежд не казалось такой тяжелым бременем для нее. С того момента, когда она только начала говорить, они прояснили ей, что ожидали, что она станет их самым большим достижением, гений которой превзойдет их и повысит их репутацию.

И до тех пор, пока ей не стукнуло двадцать три, она не столкивалась нос к носу с жизней, которую они ей определили. Ее любовь к изучению и бескрайнее воображение, казались достаточной компенсацией за странное детство. Она расцветала захваченная возбуждением, всякий раз, когда открывала альтернативный способ рассматривать вещи. И в течении великолепного времени в ее юности, она грелась в одобрении своих родителей. Особенно когда они однажды попросили ее присоединится к ним в Лос-Анджелесе и работать с ними рука об руку.

Но когда она стала старше и мудрее, она поняла опасность определенных знаний. И однажды ночью, когда она работала в лаборатории, она сделала ужасающее открытие. Годами она играла мудреными теориями, работала над гипотезами, которые если выдержат критику, изменят мировой взгляд на природу вещей.

Ее родители восхищались ее проектом, требовали постоянно работать, давили на нее сильнее и сильнее.

Настолько поглощенная доказательством своей теории Гвен открыто радуясь доказывая ее, что не увидела за своими чувствами возможные последствия, пока не стало слишком поздно. В один прекрасный момент, ослепленная яростью, она неожиданно явственно представила все варианты, которыми может закончиться ее исследование.

Основы ее теории могли быть заложены в оружие, превышающего возможности всего ранее известного оружия.Способное не просто разрушить землю, но и изменить ткань вселенной. Оно обладало слишком большой силой для человечества.

Поздно, той же самой ночью, когда она поняла, что натворила, лаборатория Тритон Корпарейшн загорелась.

Все было разрушено.

Начальник пожарной охраны и судебный эксперт провели недели, ковыряясь в пепле, прежде чем отнести все это на несчастный случай, не смотря на необъяснимую высокую температуру, которая послужила причиной взрыва.

Там хранилось слишком много химических реактивов, что бы доказать какой именно образец положил начало пожару. Ее отец холодно смотрел на нее, когда она осведомила его, что все ее исследование пошло прахом в огне и она не держала диски с дублированной информацией в прочной коробке в банке, как он учил ее.

Пять дней спустя Гвен ушла с работы и переехала в свою собственную маленькую квартирку. Е отец отказался разрешить ей взять хоть какую-нибудь мебель.

Но она не жалела.

Она никогда не оглядывалась назад.

-Я подожгла лабораторию, где работала и уничтожила все. Я выпала из мира родителей и нашла работу, где разбирали … э, споры.

Его глаза блестели, когда она закончила свой рассказ. Его ошеломило тем, что она только что доверила ему. Вдвойне ошеломило то, что судьба преподнесла ему такую женщину, которая подходила ему во всем. Образованная, страстная, честная, достаточно мужественная, что бы бросить вызов и сделать то, что она считает правильным.

Какие у них будут дети, какая у них будет жизнь!

-Я горжусь тобой Гвен, – тихо сказал он.

Она лучезарно улыбнулась. – Спасибо! Я знала, что ты поймешь. И вот почему я поняла о камнях.

Они медленно и страстно поцеловались, словно у них было все время мира. Потом Драстен мягко сказал, – Говорится, что если Кельтар использует камни из эгоистичных целей, души усопших Друидов – злых Друидов, которые погибли в сражении – ждут, что бы завладеть дураком, который сделает это. Он был бы пойман в ловушку в каком то роде в промежуточном месте, ни живым, ни мертвым. Я не знаю правда ли это, но не хочу давать им второй шанс. Повтороно пробудить такое насилие, такое безумие и ярость… Он прервался. – Есть много чего о Друидах, чего даже мы не понимаем. Мы не вмешиваемся в неизвестное. Когда Дэйгис умер, я не мог нарушить свою клятву. Он моргнул и изумленно посмотрел на нее. – Дэйгис , – прошептал он, вскакивая с кровати.

Гвен встала с ним. – Он жив, помнишь? Ты послал с ним две сотни воинов.

Он потер лоб. – Да, эти проклятые два восприятия действительности в голове. Я не могу понять, почему мое сознание инстинктивно сопротивляется воспоминаниям. Я чувствую все горе от его смерти, все же зная, что он не умер. Он резко выдохнул, нахмурившись. – Пока.

Гвен встретила его взгляд. –Ты волнуешься за него.

-Нет, – быстро сказал она, – У меня есть моя любимая жена…

-Ты волнуешься за него, – сухо сказала она.

Он зарылся руками в волосы.

-Могло ли уже произойти сражение? Ты никогда не говорил мне дату его смерти.

-Через два дня. Второго августа.

-Ты можешь добраться туда за это время? – спросила она

Он кивнул, потом прочистил горло. – Но только если поеду без остановок.

-Тогда едь. Привези его домой, Драстен, – мягко сказала она. – Со мной здесь будет все в порядке. Я не перенесу мысль, что он может умереть, если тебя там не будет. Вперед.

-Ты выгоняешь меня из всей кровати так быстро? – дразнился он, но она увидела мимолетную вспышку уязвимости в его глазах. Ее удивило что, такой умный, сильный, страстный, сексуальный мужчина может чувствовать неуверенность.

-Нет. Если бы это зависело от меня, я бы никогда не отпустила тебя, но я знаю, что если Дэйгис не вернется домой в целости и сохранности, я буду ненавидеть себя. У нас есть время. У нас есть вся оставшаяся жизнь, – сказала она, улыбаясь.

-Да. Он опрокинул ее на кровать, растянулся на ней, перенося свой вес на локти и поцеловал ее соприкасаясь только губами. Долго, медленно, восхитительно. Горячий шелк его языка томно закружился вокруг ее языка.

Когда он сел, он ухмылялся.

-Что?!

-Анна. Я могу и спасти брата и навести порядок с этим делом. Ни одна девушка пятнадцати лет не отнесется к - волшебству хорошо. Я уговорю ее разорвать помолвку, привезу домой брата, и буду трахать тебя, до тех пор, пока ты не сможешь двигаться. Неделю, нет, две…

-Ты вернешься домой, любимый, потом мы перейдем к выяснению, кто собирается похитить тебя, потому что у нас все еще есть большая проблема, понимаешь. Она перебила его, потому что дрожь беспокойства пронзила ее мечтательную удовлетворенность. Она так ликовала, что получила назад Драстена, который так запутался в их любовных ласках, что опасность в которой он был полностью выскочила у него из головы. Она обернула покрывало вокруг своей талии и села лицом к нему скрестив ноги.

-Кто похитил тебя, Драстен? Ты ничего не помнишь?

Его серебряные глаза потемнели. – Я рассказал тебе все, что вспомнил о похищении еще в твоем веке. Я никогда даже мельком не видел моих похитителей. К тому времени, когда я практически пришел в себя, от подсыпанного мне снотворного, они что-то начали делать. Я не мог даже открыть глаза. Я слышал голоса, но не мог узнать их.

-Тогда первое что я сделаю сегодня, я сама приготовлю всю еду для тебя и питье на следующий месяц, – объявила Гвен.

Он выгнул бровь. – Я не думаю, что я позволю тебе покинуть мою кровать на такой долгий срок.

-Ни в коем случае не ешь и не пей ничего, что не приготовлено мной или не дав попробовать кому-то в начале.

-А это идея, – задумался он. – В конце концов, это только отвар, а не яд. Наши воины поставлены в известность, что исполняют такую обязанность в опасное время.

-Я спрошу Сильвана, кто может желать тебе зла. Он сказа, что у тебя нет врагов. Может ты вспомнишь какого-нибудь?

Драстен размышлял над ее вопросом. – Нет. Единственную возможность, которую я вижу, если кто-то решил украсть наши знания, но это все еще не объясняет, зачем кому-то заколдовывать меня. Почему они просто не убили меня? Почему заставили меня спать? Он покачал головой. – Я думал, что как только возвращусь сюда, я увижу намек на того, кто несет угрозу. Но все еще я не мог представить, кто это может быть.

-Ладно, когда придет сообщение, ты не пойдешь. Мы можем послать воинов, разведать. Когда тебя похитили?

-Семнадцатого августа. Спустя две недели после того, как Дэйгис … – Он затих, его беспокойство отразилось на лице.

-Едь сей час же, – убеждала она. Он выглядел таким озабоченным. – Мы можем поговорит о твоем похищении когда ты вернешься. Едь, и привези своего брата домой. Пока ты отсутствуешь я с Сильваном сложим мысли вместе и вычисли возможных подозреваемых. А потом, когда ты и Дэйгис вернетесь, мы уж точно найдем его.

-Я не хочу уезжать от тебя.

Гвен вздохнула. Она тоже не хотела что бы он уезжал от нее. Она только получила его назад. Но она знала, что если бы у нее был брат, и если бы умер в другой действительности, ей было бы нужно удостовериться, что он не умер в этой действительности. Она не сможет перенести если что-то пойдет не так.

Драстену нужно было быть там, и ему нужна она, что бы отправить его в поездку.

-Ты должен, – настаивала она. – Я не умею хорошо ездить пока, и буду только задерживать тебя. Ты не сможешь добраться туда вовремя, если возьмешь меня.

Проведя рукой по волосам, он отошел от кровати. В это мгновение он выглядел таким растрепанным. Его пристальный взгляд прошелся по ней, по ее коже раскрасневшейся от его любви, губам припухшим от его поцелуев. Она сидела скрестив ноги обернутая в красные покрывала, кремовая богиня, восставшая из красного моря. – Никогда не видел, такое прекрасное зрелище, – хрипло сказал он.

Гвен лучезарно улыбнулась своему великолепному Горцу.

-Я вернусь. Я предположу, что ты не можешь нормально двигаться, так что я могу приехав обнаружить тебя в том же состоянии, но думаю, боль пройдет за четыре или пять дней до моего приезда.

-Мне понадобится пять дней, прежде чем я снова смогу гулять, – краснея, сказала она.

Он освятил ее улыбкой удовлетворенного мужчины, быстро оделся, поцеловал ее дюжину раз, а потом вышел из комнаты.

Потом просунул голову обратно. – Я люблю тебя, Гвен.

Гвен упала спиной на кровать, мечтательно вздыхая. Любит. У Гвен Кейсиди есть сердце и она любима.

-Скажи это, – тревожно сказал он.

Она радостно рассмеялась. – Я тоже люблю тебя, Драстен. Его потребность слышать эти слова была прелестна. Ее высокогорный любовник имел такую очаровательную ранимость.

Он ослепительно улыбнулся и исчез.

*****

В отсутствии Драстена, Гвен, Сильван и Нелл называли потенциальных подозреваемых: все жители замка, конечно, подозрительные особы из деревни Баланаха.

Екс-невеста Драстена, и несколько соседних кланов. После бесконечных обсуждений, каждый, кого зачислили в подозреваемые, был отметен за недостатком мотива.

-Могли быть к этому причастны Кемпболлы? – спросила Гвен. – Ведь это же они убили Дэйгис а в другой реальности, – пояснила она.

Сильван покачал головой. – Я не вижу, как связаны эти два события, дорогая. Колин Кемпбелл никогда не пойдет против нас, и его владения слишком обширны, так что у него не хватает людей даже на защиту его границ. Кроме того, у него была бы проблема с зачаравыванием Драстена. Это должен быть Друид или ведьма.

Гвен вздохнула. – Так, что мы собираемся делать?

-Единственную вещь, которую мы можем сделать – принять все меры предосторожности. Мы утроим количество дозорных. Я пошлю их прочесывать местность у Баланохи. И нам останется ждать. Теперь, когда мы знаем, где опасность, будет не слишком сложно предотвратить ее. Драстен никуда не будет ходить без сопровождения. Роберт, наш капитан охраны, будет пробовать его еду.

-А тем временем, – сказала Нелл, взяв руку Гвен, – мы женщины обратим наши мысли к более приятным вещам, может, выберешь комнату, которую захочешь как детскую, когда родишь маленького ребенка.

Сильван направил блаженный взгляд на них. Гвен не пропустила то, что он слишком долго задержался на Нелл. И при этом она не пропустила жаркий взгляд, который прошел между ними. Хммм, подумала она. Кажется, они наконец, объяснились, без ее помощи.

Ее могло унизить, узнай как именно она помогла им.

-Да, и так, план разработали, – сказал Сильван.

-А остальное легко, моя дорогая. Мы не позволим случится ничему плохому.

В течении нескольких следующих дней, Гвен погружалась в свои планы о будущем. Драстен был сильным мужчиной, умным, а его замок хорошо укреплен. Теперь, когда им было известно о нависшей угрозе, они действительно разоблачат врага, и в ее жизни будет все, о чем она раньше только мечтала.