Поцелуй горца

Глава 11

18 Июля

1518 год

Ночной кошмар был вне всего, что дремлющее сознание Драстена МакКельтара, когда либо удавалось заклинать, переполненный таким мерзким вкусом, он знал что это был– вкус смерти.

Призрачное изображение дразнило его на периферии его зрения, и он почувствовал, как чудовищная пиявка присосалась к нему, и они схватились, затем, неожиданно, там появилось два отдельных, но, тем не менее, сходных начала в его теле.

Я одержим демоном, подумал, спящий Драстен, стараясь изо всех сил исторгнуть наружу. Я не позволю это. Разъяренный, он сопротивлялся новому насильственному сближению, набрасываясь, что бы уничтожить его даже без попытки определить кто это. Оно было инородным и таким же сильным, как и он, и это было всем, что он хотел знать.

Он сосредоточил свое сознание, изолируя незваного гостя, окутывая его своей волей, и безмерным напряжением вытолкнул его из своего тела.

Затем вдруг в кошмаре стало два его, но другой он выглядел старше и страдающий. Смертельно усталый.

-Уноси себя прочь, дьявол,– прокричал Драстен.

-Слушай меня, ты, дурак.

Драстен прижал руки к ушам. Я совсем не буду слушать твою ложь, демон. Где-то на расстоянии –в кошмарном месте, которое не поддавалось способностям его ума постигать или сочинять– Драстен почувствовал женщину. Она была неясной, но он чувствовал ее, даже запах благоухающей, горячей кожи. Порыв тоски поглотил его, практически сокрушая его решимость держать другого его на положении загнанного зверя.

Ощущая ослабление, точная копия прыгнула на него, но Драстен согнул его волю и вытолкнул в сторону.

Они посмотрели друг на друга, и Драстен изумился игре чувств на лице точной копии. Страх. Горе, такое глубокое, это могло бы расколоть на части. И, как он наблюдал, неожиданное понимание вспыхнуло в глазах фальшивого Драстена, даже как точная копия, казалось, теряла твердость.

-Ты дрался бы со мной до смерти, – губы обманщика двигались беззвучно. Я вижу теперь почему только одна жизнь. Это не Природа, которая врожденно беспристрастна, а наш собственный страх, который служит поводом, что бы уничтожить друг друга. Я прошу тебя, прими меня. Позволь нам обоим существовать.

-Я никогда не приму тебя, – прорычал Драстен.

Точная копия поблекла, затем снова стала более плотной, затем снова поблекла вокруг контуров.

-Ты в ужасной опасности…

-Ничего больше не говори! Я не поверю ни чему, что ты говоришь! – Драстен злобно набросился на призрачного него.

Призрачный он оглянулся через плечо и прокричал кому-то, кого Драстен не мог видеть:– В тот самый момент, когда увидишь его, ты должна сказать ему первую рифму, которой я тебя учил, помнишь ее? Стих в машине, и покажи ему рюкзак и все будет хорошо.

-Пропади, демон! – закричал Драстен, выталкивая его своей волей.

Другой он пронзил его взглядом.

-Люби ее,– прошептал обманщик, и потом он исчез.

*****

Драстен вытянувшись в струну в кровати, страстно желая воздуха.

Он схватился за горло, колотил кулаками в грудь, и, в конце концов, сумел втянуть болезненный вздох. Он потел. Ледяной и в лихорадке одновременно, он разорвал постельное белье во сне. Прежде мягкие животные шкуры были теперь не более чем потно-скользким мехом, а его голова раскалывалась. Он нащупал кубок вина у кровати. Потребовалось нескольких попыток, прежде чем он добился успеха, надежно обхватывая пальцами вокруг нее. Дрожа, он делал большие глотки, пока кружка не опустела. Он потянул тыльной стороной руки по рту.

Его сердце грохотало, и он чувствовал себя словно ему только что угрожали сильнее, чем когда-либо в его жизни. Как будто что-то вползало в его тело и пыталось требовать территориальных прав.

Он погрузил трясущиеся руки в волосы, спрыгнул с кровати, и начал ходить в зад вперед. Он осмотрительно скользнул взглядом назад на кровать, ожидая, что суккуб (дьявол в образе женщины, приходящий к спящим мужчинам для совокупления) скрывается в груде взворошенного постельного белья. Амерджин! Какой странный сон посетил его? Он не мог повторить ничего из него, но горького ощущение поражения, ни полного чувства победы.

Блестящая вспышка света заокном его спальни поймала в ловушку его внимание. Глухой раскат грома последовал за ним, и он дернул в сторону гобелен и просмотрел сквозь стекло в ночь. Драстен простоял у окна долгое время, медленно бормоча, глубоко дыша и пытаясь вновь восстановить хоть какое-то спокойствие. Ему редко снились кошмары, и он предпочитал забыть этот кошмар, поскольку сон попахивал безумие. Он твердо загнал его в глубокое, темное место в своем сознании, хороня его там, где он никогда не увидит дневного света.

Шторм умер так же внезапно, как и начался, и вновь опустилась тихая, безмолвная высокогорная ночь.

*****

Думай, думай, думай,– Гвен поносила себя. Предполагалось, что ты так мозговита, используй это. Но ее мозг онемелый и неуклюжий после того дня, что она пережила – невероятную, аномальную бурю, нечеткость ума из-за изъятия никотина – была не в состоянии блистать умом. Гвен с трудом была в состоянии вывести среднее число.

Робко шагая по тающему граду, она отметила реальные факты, потому что нереальные факты на данный момент вытрясли душу из нее. Она, было, отчаялась найти какое-то логическое заключение, что бы объяснить нелогичность ее местонахождения.

Она дрожала, смотря на замок. Панорама, открывшаяся напротив, и очаровывала и ужасала ее.

Но там было что-то, что она должна была сделать в первую очередь. Не то, что она была не верящей ни за что, это не она. Но она действительно предпочитала проверить твердое свидетельство собственными двумя глазами. Втягивая бодрящий вздох, она нырнула в темноту за кругом и поспешила прочь от замка. Когда она добралась до внешней стены, она бросилась к куче бочек, припала щекой к узкой щели в стене и всмотрелась на долину, на город Альборат.

Его там не было. Подозрение подтвердилось.

Ее плечи упали. Она не рассчитывала, что он там будет, но все же его отсутствие шокировало.

Я вернулась назад слишком далеко.

В других, слова, задумалась она, упорядочивая то, что она знала о теориях перемещения во времени. Он, вероятно, попытался вернуться вскоре после того как его похитили, но имел неправильные символы. Он возвратился ко времени, когда прошлый он был тут, в замке и общая теория предполагала, что если временное путешествие возможно, ткань мира не несла бы двух идентичных - я в один момент. Будущий он должен быть как-нибудь уравновешен.

Путешествие во времени! Кричал ученый в ее голове. Анализируй!

Мы должны спасти его. Анализируй происходящее. Мы рассмотрим последствия частей не связанных между собой позже.

Если будущего его нейтрализовали. Это значило, что Драстен, в которого она влюбилась, больше не существовал, но она найдет его в замке, до волшебства, и не ведающего о ней вообще.

Эта мысль ранила ее сердце. Она не рвалась посмотреть в его серебряные глаза, которое пристально и так интимно смотрели на нее все6го лишь час назад, и видеть совершенное отсутствие узнавания.

Обещай мне, что ты не будешь бояться меня.

Бояться его? Почему она могла бы бояться его? Потому что он мог манипулировать временем? Эгмм, это только увеличило его очарование им?

Спаси мой клан. Она не подведет его.

Расправляя плечи, она поспешила через камни к замку, и полетела вверх по лестнице. Сжимая в кулак руку, она стучала в огромную дверь, которая заставила ее почувствовать себя, уменьшившейся Алисой во враждебной стране чудес. Один раз, дважды, и снова.

-Эй, ээй, – кричала она. Она бросила ее маленькое тело на нее, толкая ее плечами.

Ответа не было. Никакого подходящего дверного звонка. Ее мозг своевременно отметил более ощутимое свидетельство того, что она стучала в то, что не было дверью двадцать первого столетия. Она пристально осмотрит средневековую дверь позже. Из нутрии. В тот момент, когда она чувствовала словно могла упасть в обморок в любую секунду. Странности всего этого совершенно сразили ее. И так, что если бы была физиком, якобы способная к повышенному пониманию – возбужденное состояние полностью бы овладе6ло ею.

-О, поз-жалуйста,– закричал Гвен, поворачиваясь вокруг и используя ее нижнюю часть как таран о толстую дверь. Удар-удар, удар-удар. Это принесло больше боли ей, чем двери, и вызывало примерно столько же шума, сколько пушистая подушка. Она была бы проклята, если, отослав ее назад, что бы спасти его клан, ей отказали во входе.

Она отошла назад и разглядела окна, возможно, она бы бросила что-нибудь, разбив стекло. Точно не разумный способ ходатайствовать о приюте чужестранцам, решила она, кто-нибудь мог выстрелить в нее. Стрелы или чем-то в равной мере архаичное. Она бросила взгляд и заметила груду колотого леса. Она бросилась к ней, вытащила полено и хлопнула одним концом по двери: Пожалуйста, откройте дверь,– закричала она.

-Иду,– ответил сонный голос: я услышала тебя еще с первого раза. Нетерпеливая, не так ли? Последовал звук метала скользящего по дереву и дверь, наконец, благословенно открылась. Гвен с облегчение опустилась на колени.

Пышущая здоровьем сорокалетняя женщина, одетая в длинное платье и кружевной чепец, стояла в дверном проеме, смаргивая сонно своих глаз. Ее глаза расширились, когда она обвела взглядом свернувшуюся калачиком кучу на пороге, практически голую. Она с крепкой хваткой пронесла Гвен через дверь и хлопнула ею позади них.

-Ох, девочка моя,– в пол голоса напела она, принимая ее в свои руки: У тебя теперь есть Нелл. Во имя Колумба, что заставило тебя бродить так, в эдакую ночь? Английская, распутница, не меньше. Как ты попала сюда? Тебя привез мужчина? Он навредил тебе маленькая?

Как только женщина притянула ее к просторному корсажу, Гвен подумала, так это и есть Нелл Драстена и повисла на ней. Она была в точности такой как он описывал. Чрезмерно настойчивая и резко добрая, хорошенькая– последний прилив молодости, но с вечной красотой, которая никогда не увянет.

За пределами связных дум, ее смутно удивило сознание того, что ее мозг отключался, как, будто кто-то щелкнул главный выключатель, и цикл за циклом все системы гасли.

Она не могла потерпеть неудачу сейчас! Она должна узнать какое сегодня число. Но ее засыпавшее и безумно не исправное после увеселительной прогулки через века тело, имело другие планы.

Нелл, из-за чего вся эта суета? – отозвался мужчина откуда-то с внешней границы ее сознания.

-Помоги мне с девушкой, Сильван,– пробормотала Нелл: Странная вещь, она переохладилась, а ноги практически отморожены.

Гвен отчаянно пыталось спросить: Какое число?– и : Он в порядке? Но проклиная все это, потеряла сознание.

Ее затухающее сознание богато хихикнуло, когда она подумала, что она мельком увидела Альберта Эйнштейна, величайшего физика-теоретика всех времен, склоняющегося над ней, похожие на проволоку волосы и морщинистое озорное лицо, мальчишеский свет в его глазах. Если бы она умирала, она собиралась быть в приятной компании, ей Богу. Он склонил лицо ближе к ее лицу, и она умудрилась прошептать: Драстен.

-Очаровательная,– она подумала, что услышала его замечание:– Давай оденем ее и поместим в серебряной комнате.

-Но эта комната сопряжена с комнатой Драстена,– запротестовала Нелл: Это не уместно.

-Будь проклята уместность. Она самая подходящая.

Гвен не слушала дальше.

Драстен был жив, и они оставят ее рядом с ним. Она отдохнет немного.