По средам мы носим чёрное (СИ)

Глаза моей госпожи совсем не похожи на солнце*

— Одевайся.

Драко бросил в её сторону скомканные вещи, на ходу застегивая рубашку. Поттер ведь не мог проснуться и припереться в мэнор через пару часов. Ему, чёрт возьми, надо было сделать это сейчас. Возможно, убить его сразу же, как он аппарирует, не самая плохая идея. Между Малфоем и Грейнджер пульсировала не только проклятая связь хаоса или чего-то там, что они ещё не поняли.

Мужчина чувствовал намного больше. Хотел быть с ней. Сам факт того, что в его прогнившей душе, свисающей на костях, проснулась привязанность, говорил о многом. А то, что сознанием и мыслями завладела слишком особенная девушка, только усугубляло ситуацию. Почему именно она?

— Быстрее, Грейнджер.

Малфой наблюдал, как тряслись её руки. Как большие карие глаза становятся просто огромными. Нить, связывающая их, дребезжала и горела. Пусть думает, что хочет. Что это магия или какой-то рок, но Драко точно знал правду. Никакие чары бы не заставили его переживать о ней в самолете, когда у Гермионы случился приступ паники; или ревновать к кретину Оуэну, когда он зажимал её в саду Картера. О заботе, несвойственной Малфою, и говорить нечего. Как только он узнал ведьму получше, стал к ней ближе — всё полетело в адскую бездну.

— Что мы скажем Гарри? — едва выравнивая сбившееся дыхание, прошептала волшебница.

Его острое лицо слегка вытянулось. Действительно. Грейнджер переживала, как будет объяснять другу свой растрёпанный вид, красные следы от пальцев на шее и расширенные зрачки. Словно забыла, что он только что встал из мёртвых. Драко едва заметно улыбнулся.

— Что тренировались. Если настаиваешь, то могу уточнить в какой сфере, — мужчина не дал ей возможности ответить колкостью на его сарказм и разрешил аппарацию.

Посреди зала появился Поттер. Бледный, с впалыми щеками, одетый в мантию мракоборца. Видимо, уже успел побывать в аврорате. Слишком проворный для человека, который был едва живее трупа несколько дней.

— Драко, я хотел… — Гарри запнулся на полуслове, увидев стоящую рядом Гермиону со спутавшимися волосами и бордовым румянцем на лице.

— Похоже, что Астория использовала воскрешающий камень. Выглядишь намного лучше, — Драко сделал несколько шагов вперёд и протянул руку.

— Да. Астория очень постаралась, — сдержанно ответил волшебник, крепко сжав в ответ ладонь Малфоя. — Нам нужно многое обсудить. Сейчас.

— Гарри, я так рада, что с тобой всё хорошо… — Грейнджер хотела обнять своего друга, но он резко отстранился.

Она оказалась совсем не готова к такой реакции и к предстоящему разговору. Сейчас он расставит приоритеты, и их пути разойдутся. После того, что произошло на похоронах. После того, что ему, скорее всего, наплёл Уизли. После… Слишком много всего произошло, и рассчитывать на понимание Гарри не приходилось.

— Я бы не против сесть, — он слегка покачнулся. — И выпить кофе.

— Колдомедик запретила употреблять крепкие напитки? — ухмыльнулся Драко, стараясь делать вид, будто Поттер не был на грани жизни и смерти. — Скоро будет кормить тебя овощными запеканками как Джеймса.

Гермиона сделала несколько неуверенных шагов вперёд. Ей хотелось обнять Гарри, сказать, что ей очень жаль. Но сильная и смелая в бою девушка замерла в ожидании, возможно, последнего разговора с человеком, с которым прошла очень и очень многое. Который был очень и очень близким.

— Ладно, в кабинете будет удобнее, — Малфой схватил мракоборца за плечо и трансгрессировал.

Грейнджер переместилась на несколько секунд позже и тихо присела в конце большого стола. Она ведь знала, что этот момент придёт. Что им придётся объясниться и расставить все точки над «и». Просто наивно верила, что успеет подготовиться, что сможет продумать каждое слово.

Драко сел напротив и ближе к Поттеру, который практически плюхнулся на мягкий стул. Несколько кратких приказов домовику и перед мужчиной появился крепкий дымящийся кофе.

— Не говорите Тори. Она и так едва меня выпустила из больницы, — Гарри подул на горячую жидкость.

— Так она воспитывает уже двоих Поттеров? Я почти восхищён, — Малфой спокойно левитировал перед Гермионой чашку и добавил немного молока.

— У нас не так много времени. Аврорат хочет избавиться от меня, отправив в Шотландию. Министру плевать, переживу ли я поездку или отключусь по дороге. Как я выяснил, послушная и непререкающаяся Белл его устраивает больше.

— Сначала о тебе. Что именно произошло?

— Нет, Драко. Сначала поговорим о вас с Гермионой, — проговорил Поттер.

Её карие глаза взметнулись к серым радужкам. Никаких «нас» у них не было и быть не могло. Так она старалась думать достаточно давно, даже уговаривала себя. Только вот это маленькое «нас» с каждым днем становилось всё сильнее и глубже.

— Точнее, о том, почему я узнаю не от вас, а от других людей, что моя лучшая подруга разводится с лучшим другом и проживает в квартире самого лорда Малфоя?

— Он не причём, это моя вина, я должна была сказать, — быстро выпалила Гермиона.

— Не стоит защищать Драко. Ты ведь узнал обо всём раньше меня? Почему не пришёл ко мне и не сказал?

— Я похож на Риту Скитер? Если Грейнджер не была готова поделиться, я не имел никакого права вмешиваться в ситуацию… — холодно ответил мужчина.

— Но это тебе не помешало вмешаться, когда ты увидел на её шее усмиряющий парфорс. Верно? — зелёные глаза горели огнём.

— То, что сделал Уизли — низко, даже для такого червяка как он, — злостно бросил Малфой.

— Я слышал, о чем вы говорили на похоронах. И отлично знаю, для чего используется заклинание Дивортиум. Гермиона, ответь, что я сделал не так?

— Гарри, дело не в тебе… — начала было девушка.

— Почему ты не сказала? Почему умолчала о таких вещах? Почему посчитала, что я отвернусь от тебя?

— Я… Я… — она растерялась словно первокурсница перед входом на платформу девять и три четверти.

— Почему ты не сказала, что Рон так поступил? Что происходило у вас дома?

— Он — твой лучший друг. Я должна была всё контролировать, чтобы сохранить мир. Чтобы ты не узнал, что я…

— Что он сделал? — голос Гарри звучал твёрдо.

Теперь не отвертеться. Не сбежать. Серые глаза прожигали в её душе дыру. Она запустила веретено событий, которое уже нельзя остановить. Слишком поздно.

— В память о Джинни я не хочу поднимать эту тему, — последняя попытка оставить неприятный разговор.

— Гермиона, скажи мне правду, — Поттер намеренно проигнорировал высказывание об умершей жене. — Он бил тебя?

Вопрос на поражение. Это финал. И придётся рассказать всё. Даже о той самой ночи.

— Да, — она гордо вскинула голову, запрещая себе чувствовать хоть что-то.

Если это конец их дружбы, то Грейнджер примет его с достоинством. Поплакать ещё будет время. — Неоднократно и сильно.

— Конкретней, — аврор лишь сжал зубы.

Волшебница перевела взгляд на Драко, который изогнул бровь. Он знал, что на ней заклятие, знал, что в их отношениях был серьёзный разлад, но не знал, что Рон бил собственную жену. Блейз сдержал слово и не рассказал ничего, что ему было известно, и что он видел.

— Семьдесят девять, если быть конкретней. Столько раз мой муж меня избил. И когда я говорю избил, это значит, если быть конкретней, ломал нос, рёбра и руки. Таскал меня за волосы по всей квартире и душил до тех пор, пока я не потеряла сознание. Что же добавить конкретнее? — вся боль полилась из её губ тягучим гноем. — Что манипулировал мной, угрожая, что расскажет тебе правду, как погибли мои родители? Что это моя вина? Теперь всё неважно, ведь наша с тобой дружба считай сошла на нет, ведь так?

— Гермиона, я… — Поттер пытался схватить её за руку.

— Нет, давай уже решим всё раз и навсегда. Я не успела, понятно? Я была в чёртовом Министерстве, когда начался пожар, когда произошёл взрыв, когда они задыхались в доме, где я выросла. Рон пытался спасти их, но не смог. Моя работа оказалась выше жизни собственных родителей. Можно сто раз сказать, что ни одно охранное заклинание не сработало, что я не могла знать и бла-бла-бла, — её лицо стало багряным. — Только вот это ничего не меняет. Меня там не было. Я им не помогла. Не спасла. Не пришла, когда они кричали моё имя. Как тебе такая правда, Гарри, если быть конкретнее?

Малфой выглядел так, будто сейчас разнесёт половину мэнора, едва сдерживая гнев. Но Грейнджер не останавливалась, выплескивая всё то, что гнило в ней столько месяцев.

— Поэтому я заслужила каждую чёртову пощечину. Хруст моих костей заглушал вину за смерть близких людей. Вот что я пыталась контролировать. Не ради сохранения семьи, а потому, что боялась, что вы все узнаете правду. Что поймёте, кто я на самом деле. Что я тебя потеряю, Гарри. А теперь дайте мне закончить работу и исчезнуть.

Она резко встала, чтобы уйти, но Поттер преградил ей путь. Он схватил её за плечи и посмотрел прямо в карие глаза. Драко одним заклинанием невербально захлопнул дверь, отрезая возможный выход.

— Прости меня, Гермиона, — наконец выдавил аврор.

— Я должна извиняться, а не ты, — тяжело сглотнула она.

— Грейнджер, тебе не приходило в голову, что это не ты топала, а половицы его дома скрипели? — злостно проговорил Малфой.

Простая метафора. Обычный вопрос. Внутренний голосок, который всё время пищал и кричал, поддерживал каждое слово разгневанного мужчины. Конечно, приходило. Разумеется, мысли о том, что Рональд манипулирует и играет на чувствах нередко дырявили её сознание.

— Гермиона, в том, что произошло с мистером и миссис Грейнджер нет твоей вины, — мягко сказал Гарри. — Мы прошерстили весь дом, никаких следов магии. Маггловская полиция закрыла расследование ввиду отсутствия преступления как такового. Утечка газа и неосторожность с огнём.

— Но Рон успел! Потому что взял чёртову трубку чёртового телефона в нашей чёртовой квартире.

— Видимо, Уизли не слышал о патронусе, раз не сообщил тебе сразу, — ядовито выплюнул Драко.

— Он… В общем, уже достаточно давно не может создавать патронуса.

Поттер нахмурился. Всё это время он даже не замечал, что происходит вокруг. Джинни, Рон, Гермиона, Астория… Будто бы подруга использовала Репаро на его очках, и теперь реальность не была такой размазанной, как раньше.

— Я не откажусь от тебя и не отвернусь. Ты ни в чем не виновата. Я найду Рона и разберусь…

— Стань в очередь, — ледяной голос прервал волшебника.

— То, что случилось с родителями — большая трагедия, но здесь нет твоей вины. Гермиона, ты моя семья, и ты мне нужна. Даже не допускай мысли, что наша дружба закончилась.

Гарри отпустил её плечи и крепко обнял. Как такое могло произойти? Как мог Рон, который был с ним с самого детства, сделать такие ужасные вещи? Поттер не сомневался, что подруга говорит правду. Не после того, как нашел тайник Джинни.

— Я верю тебе, — мракоборец погладил её по спине. — Мы обязательно во всём разберёмся.

— Но ты только пришёл в себя, — пробормотала ведьма, успокоившись. — Что произошло на Гриммо?

— Я нашел спрятанное хранилище под половицами. Там лежало всё, что нужно для амортенции. И даже больше. После я помню обрывками… Астория не успела толком ничего рассказать: Белл так быстро сообщила Министру, что я в сознании, что мракоборцы и его прихвостни появились практически мгновенно. Когда я подписал пергамент об отъезде, сразу же переместился сюда. Тори ещё в Аврорате.

— Причина? — отрывистые фразы Малфоя вызывали дрожь.

— Она решила поехать в Шотландию со мной и Джеймсом. Как сопровождающий колдомедик, разумеется. Мракоборцы инструктируют её, согласно указу Министра.

— Пэнси и Тео тоже поедут. В случае, если что-то пойдет не так — они помогут, — слизеринец понимал, что Поттеру нужна цель, нужно действовать. Так избавляются от горя — загруженностью.

— Что с Кирин? — Гарри перевёл тему в другое русло.

— Она хочет заполучить латунный каст из коллекции Гальдини. Мы планируем поменять его на Нарциссу, — Гермиона чувствовала себя менее напряжённо после того, как рассказала правду. — Потом сможем загнать её в угол.

— Чем я могу помочь? Сейчас мои возможности крайне ограничены, но провести в Отдел тайн получится. Пока что. Там ты можешь взять всё, что есть по вашему Гальдини.

— Парная аппарация, — Малфой протянул ему руку, не глядя на стоящую рядом волшебницу. — В библиотеке приготовлены книги, изучи их.

— Но…

— Мы придём с Асторией вечером. Не волнуйся, — Гарри мягко улыбнулся Гермионе и сжал её ладонь. — Верно?

— Разумеется. Милый семейный ужин — это как раз то, чего нам всем не хватает, — ядовито отозвался мужчина.

— Увидимся, — Поттер растворился в воздухе вместе с Малфоем.

Сейчас он выглядел также, как в первые дни их встречи. Сосредоточенным и отчужденным. Укол боли пронзил сердце Грейнджер. Хотелось чувствовать его тепло, а не натыкаться на ледяную стену. То, что произошло между ними в тренировочном зале, было чем-то невероятным. Не просто магия или связывающая нить, которая, словно, только подогревала уже разросшиеся в груди чувства.

Для начала успокоиться, принять душ и переодеться. Одежда и волосы, казалось, насквозь пропахли запахом Малфоя. Горячая вода быстро смывала переплетённые эмоции, от которых кружилась голова. Надев шёлковое платье, девушка направилась туда, где могут быть ответы на её вопросы.

Гермиона вошла в библиотеку, аккуратно закрыв за собой дверь. Сейчас всё стало на свои места. Гарри не отвернулся от неё, узнав правду. Поддержал и принял. Самые глубинные страхи развеялись. Возможно стоило раньше прийти к нему? Поделиться тем, что её мучает. Кто её мучает. Злость на саму себя и манипуляции Рона давно высохла, оставив лишь выженные следы разочарования. Больше она не хотела думать о бывшем муже, поглощенная ледяными серыми глазами, сверкающими от негодования.

На столе лежало несколько фолиантов, бесконечное количество пергаментов и три гримуара. Нужно сосредоточиться и попробовать найти нужную информацию. После жадных поцелуев Малфоя и округленных от жестокой правды глаз Гарри заняться исследованиями казалось чем-то за гранью возможного. Девушка тяжело выдохнула, открыла первую книгу и, пройдясь глазами по содержанию, резко перелистнула на страницу, где она могла найти ответы.

Первоэлементая магия — одна из самых сильных связующих основ. Чары древние как сам мир, затерянные в истории, и не осталось никого, кто бы мог поведать об их возникновении.

Гермиона поморщилась. Текст больше походил на мрачную сказку, чем на реальные научные записи. Пропустив вступление и несколько абзацев о проклятиях и анимансии, ведьма остановила взгляд на фиолетовом волшебстве.

Самый опасный вид первоэлементной магии — хаос. Незвестно, где он берёт начало, но сила его безгранична. Проникший в наш колдовской мир, хаос запустил череду неотвратимых событий, разрушая всё вокруг до основания. Лишь одна прорицательница смогла противостоять такой мощи, сумев договориться с Ней. Матерью беспорядка. Тенебрис. Предложив самое ценное, что у неё было — собственную жизнь, ведьма заключила в семь драгоценных александритов хаотическую энергию. Избранные семьи получили бесценный дар, поклявшись стать хранителями самой Тьмы.

Грейнджер перевернула страницу. Голову разрывали беспорядочные мысли. Если род Блэков столетиями оберегал опасный артефакт, то тогда Нарцисса отдала ей…

— Ты голодна? — Драко аппарировал у крайнего стеллажа. — Ты ничего не ела.

— Заботишься обо мне? — невинный вопрос, который вызвал у мужчины вспышку гнева. Она сжала корешок фолианта и повернула разворот в его сторону. Но Малфой даже не взглянул на книгу.

— Представь себе, Грейнджер. Всё время я только и делаю, что забочусь о тебе. Вытаскиваю из передряг, решаю проблемы и…

— Ты не должен этого делать, — девушка поднялась с софы, решив, что расскажет ему о находке позже.

— Должен. Ты ведь знаешь.

— Я помогу Нарциссе, даже если ты перестанешь быть хорошим мальчиком и…

— Какого хрена ты молчала, что твой полоумный муж избивает тебя? Почему не сказала Поттеру? Почему не сказала мне?

— Это моё дело, и оно никого не касается.

— Да что ты… — он схватил её за плечи. — Ты теперь со мной, Грейнджер. Никто не посмеет тебя тронуть.

— Я не твоя, — шепот, который отскакивал от стен, прозвучал неуверенно.

— Нет, моя, чёрт возьми. И все твои чёртовы дела — мои, — его глаза горели огнём.

— Малфой, я…

Одним резким движением он притянул девушку к себе и прижал сильной рукой. Сердце забилось так быстро, что едва не ломало рёбра. Рот наполнился слюной. Зрачки расширились, а тело задрожало от ожидания. Поцелуй меня.

Гермиона не понимала, кому принадлежат эти мысли. Его дурманящий аромат крошил лёгкие, заставляя смотреть только в серые волшебные глаза.

Другой рукой Малфой крепко сжал затылок несопротивляющейся ведьмы. Внутренности горели адским пламенем, которое казалось вот-вот сожжет её. И сгореть в чёрном огне его души хотелось больше всего на свете. Девушка могла только вожделенно ждать. Будь ближе.

Мужчина слегка приоткрыл рот, как будто намеревался что-то сказать. Её пальцы аккуратно залезли под рубашку, используя небольшие зазоры между пуговицами, и коснулись напряженного торса. Полустон вырвался из её груди, будто приглашая его к решительным действиям.

— Ты принадлежишь мне.

Драко одним движением палочки снёс со стола все книги, продолжая левой рукой придерживать затылок девушки, не отпуская ни на секунду. Он поднял её в воздух и усадил на деревянную поверхность. Шероховатые руки принялись исследовать мягкий шёлк светлого платья. Словно давал ей последний шанс отказаться. Как будто это было возможно.

Её тело предательски ликовало и выгибалось навстречу холодным прикосновениям слизеринца. Да, она пожалеет об этом и не раз, будет корить себя за свою несдержанность, ей будет невероятно стыдно смотреть в его холодные глаза. Плевать. В нём сосредоточился весь мир, весь смысл тьмы и света, все обостренные чувства.

Она буквально чувствовала его злость, страсть и желание, которому невозможно сопротивляться. Их эмоции сплелись в один большой ком. Стали чем-то единым.

Гермиона с трудом могла контролировать дыхание, которое было настолько шумным, что, казалось, целый мэнор слышал сбивчивый ритм её вздохов. Малфой лишь касался. Не целовал, не пытался раздеть. Просто гладил, разжигая неконтролируемый пожар.

Недостаточно близко. Жар расползался по груди, устремляясь в низ живота. Фиолетовая нить обвязала их руки, растворяясь замысловатым узором на запястьях. Хотелось избавиться от проклятого шёлка, выкинуть его. Разорвать на мелкие кусочки. Уничтожить.

Он продолжал цепко держать тонкую талию и смотреть в затуманенные глаза. Его взгляд опустился на пухлые и слегка покусанные губы, заставляя Грейнджер трепетать от ожидания поцелуя. Драко медлил. Наслаждался её потерянным взглядом, её слегка задернутым платьем, открывающим вид на тонкие длинные ноги, её вздымающейся грудью.

Малфой едва мог контролировать своё дикое желание снова почувствовать сладковатый привкус очерченного рта. Услышать рваные стоны. Заставить трепетать от каждого прикосновения.

Аромат. Она пахла словно разомлевшее поле цветов под полуденным солнцем. Невозможно сопротивляться её податливому телу, которое ведьма прижимала к его бедрам с таким усердием. Между ними все было по-настоящему. Чары или магия лишь усиливали бурю. Драко хотел запомнить и вбить в собственную память именно такую Грейнджер. Открытую. Манящую. И принадлежащую только ему одному.

Она резко дернула его за плечи, притянув к себе еще ближе. Гермиона жаждала поцелуя. И в своей жажде она изучала его границы, пытаясь понять, что Малфой готов ей дать, что готов позволить, как далеко готов зайти. В безумном взгляде серых глаз ясно читалось, что эти самые границы были очень и очень широкими. Что в этот раз он не остановится, даже если в библиотеку ворвутся Волан-де-Морт вместе с Пожирателями.

— Драко, я…

Мужчина не дал ей договорить и впился в её сладкие губы жадным поцелуем, проникая языком в стонущий рот. Он думал об этом с той самой чертовой ночи на складе, когда она извивалась под его прикосновениями, когда она призналась ему, что хочет его, когда она вытянула из него ядовитое проклятие. Драко запустил пальцы в кудрявые волосы волшебницы и слегка потянул в сторону, заставляя ее подставить свою молочную шею прямо под его исследующие поцелуи.

В ответ она больно укусила его плечо, сжав свои острые зубки на бледной коже и оставляя неглубокие следы. Грейнджер управляла тьмой. Его тьмой. Та тянулась к ведьме своими путами, желая заполучить её всю полностью. Без остатка. И не отпускать.

Девушка лизнула место укуса и посмотрела на слизеринца взглядом, полным удовлетворения своей выходкой, словно хотела сбить с него спесь, словно хотела показать ему, что владеет ситуацией, словно хотела сделать ему больно.

Он медленно спускался, изучая каждый миллиметр ее безупречной кожи. Малфой хотел большего и не собирался останавливаться. Мужчина почувствовал, как волшебница обвивает его ногами и притягивает к себе. Он сжал ее оголившееся бедро с хриплым рыком и возобновил прервавшийся поцелуй. Гермиона нуждалась в нём.

Она была такой требовательной и такой соблазнительной, что дементор всех подери, Драко не мог оторваться от нее. Это было выше его сил.

— Грейнджер, если ты вдруг в середине передумаешь, я не знаю, что сделаю с тобой — с этими словами мужчина развязал пояс от ее платья и быстро стянул его.

Прикосновения были умопомрачительно приятными, сводя с ума волшебницу, которая чувствовала, что он хочет ее так же сильно, как и она его. Через тонкую ткань своего белья и жестковатый материал его штанов, девушка ощущала, насколько сильно он желает её.

Драко на секунду оторвался от красных губ и остановился, рассматривая запрокинутую голову Гермионы и длинные ноги, крепко державшие его торс. Она захныкала, боясь, что Малфой решил прекратить и оттолкнуть ведьму от себя. Но тот лишь зашипел и снова овладел её ртом, углубляя поцелуй.

Он перестал себя сдерживать, и его движения тоже перестали быть такими. Грейнджер сводила его с ума. Заставляла чувствовать то, что волшебник давным давно запретил себе чувствовать: надежду. Дарила ему колдовской свет, вытягивая отвратительное проклятие.

Трясущимися пальцами она расстегивала пуговицы, которых казалось было бесконечное количество, на помятой рубашке. Малфой стащил её через голову, не желая ждать ни минуты больше. Сейчас. Он должен ощутить податливое тело под собой прямо сейчас. Гермиона хотела того же и спустила широкие рукава платья, оголяя дрожащую кожу. Она осталась практически в одном нижнем белье, смяв сбившийся шёлк где-то внизу.

Его взгляд, полный удивления и чего-то похожего на восхищение, ласкал полуобнаженную грудь и живот волшебницы. Сейчас она почти физически чувствовала, что принадлежит именно ему. Что никто и никогда не сможет прикасаться к её телу с такой прожигающей до самых костей страстью. Предназначение.

— Не так быстро, Грейнджер, — он подхватил ведьму на руки и аппарировал в свою спальню.

В его движениях не было ни капли нежности. Властно прижав её к идеально заправленной постели, Драко навис сверху и расстегнул ремень. Девушка простонала от одной мысли, что сейчас они соединятся в один огромный вихрь. Что вся внутренняя энергия вырвется наружу, выкрикивая его имя. Он — опасные сети и самый желанный плен, в который Гермиона так отчаянно стремилась.

Жар разгоряченного тела обжигал руки Малфоя, ласкающего белоснежную грудь Гермионы. Отрывистыми движениями он заставлял изгибаться её тело, вырывая прерывающиеся вздохи.

Драко приподнял девушку, ловко расстегивая замочек на бюстгальтере. Бросив кружево в сторону, он накрыл большими пальцами соски и начал мягко массировать, заставив ведьму вскрикнуть от удовольствия еще громче. Она извивалась, желая почувствовать его прикосновения с большей силой.

Драко слегка спустился ниже и продолжил ласкать грудь Грейнджер уже языком, вырисовывая незатейливые круги. Его рука коснулась кружева трусиков и мягко надавила на чувствительную точку. Волшебница дёрнулась ещё сильнее, стараясь быть к нему ближе. Стараясь ощущать всё глубже. Голова кружилась от бурлящего желания, а кровь стучала в висках.

Недостаточно. Гермиона схватилась за светлые волосы и прижала мужчину, желая отобрать у него весь огонь, чтобы сгореть в нём. Она требовала. Хотела получить все. И получит.

— Драко, пожалуйста…

Грейнджер умоляла. В первый раз. И Салазар им свидетель, Драко поклялся, что не в последний. Малфой стянул дурацкое кружево, отбросив трусики куда-то в темноту комнаты, и провёл рукой по разгоряченному бедру. Его возбуждение достигало предела, стоило увидеть, как Гермиона тянется к нему. Услышать, как из её горла вырываются сдавленные стоны. Почувствовать, как она раскрывается под его напором.

Он начал гладить её пальцами очень осторожно и медленно, заражая ведьму безумием. Драко хотел, чтобы она изнывала от удовольствия так же, как терял голову он сам. Чтобы растворилась в ощущениях и судорогах, признавая — между ними воющий мрак и испепеляющая страсть.

Она двигалась навстречу, желая чувствовать его прикосновения сильнее и глубже. Мужчина положил руку на её живот, вынуждая остановиться. Ему стоило всех вселенских сил сдержать себя и не овладеть ей прямо сейчас. Член так плотно натянул ткань белья, что та едва не трескалась под напором.

Такая сладкая пытка. Гермиона уже не могла выдержать. Она хотела, чтобы он был внутри. Невозможно больше ждать, невозможно терпеть. Вечная мерзлота Малфоя оказалась настолько жаркой, что ведьма едва не горела. Ее тело извивалось от проходящего по всем клеткам тока.

— Прошу тебя, Драко…

Второй раз. Одним движением он приспустил резинку. Девушка коснулась головки, снося все барьеры контроля в его голове. С ней он мог быть настоящим, без мерзкого притворства и масок, которые почти приросли к острому лицу. Её мольбы и стоны сводили с ума, вынуждая хотеть Грейджер до боли, до потери пульса, до самого конца.

Гермиона слегка улыбнулась, наслаждаясь запрокинутой головой Малфоя. Возбуждённый член задвигался под мягкими движениями горячих пальцев. Она возвращала ему ту самую сладкую пытку, под которой стонала несколько минут назад. Становилась единственным смыслом всего, что у него было. Медлить не оставалось никаких сил.

Раздвинув коленом ноги волшебницы, Малфой вошел, наслаждаясь каждой секундой, каждым миллиметром тела Грейнджер, каждым аккуратным движением. Ему хотелось, чтобы она ощутила, что он готов перевернуть весь чёртов мир ради неё. Сдержать любую бурю и превзойти самого себя. Отдать ей, не моргнув глазом, остатки собственной души.

Драко увеличил темп, двигаясь внутри Гермионы сильнее и жестче. Толчки становились всё более рваными. Он входил до упора, заполняя её полностью. Ведьма стонала от каждого скользящего рывка. Малфой сжал тонкую талию, впиваясь пальцами в нежную кожу.

— Боже мой, не останавливайся, — выдохнула волшебница, вцепившись в его плечи.

Мужчина даже и не думал. Он вбивался резкими движениями, входил глубоко, не оставляя ни миллиметра между ними. Драко чувствовал, как её мышцы сжимаются. Грейнджер сейчас всецело принадлежала ему, и он брал все, что она ему предлагала. Малфой не мог оторваться от неё и завладел сладким ртом ведьмы, заглушая громкие стоны. Да, милая. Покажи мне, что ты чувствуешь.

Гермиона двигалась вместе с ним в яростном ритме, обвивая ногами рельефный торс Малфоя ещё сильнее. Это был дьявольский омут страсти, в котором они оба тонули, забыв обо всем на свете. Никогда ранее она ничего подобного не чувствовала. Это был не просто секс. В её тело буквально впивались острые зубы его внутренних демонов, разрывая нежную плоть на части.

Она хотела отдать ему всю себя, растворяясь в неземных ощущениях. Грейнджер схватилась за ускользающее проклятие и начала вытягивать ядовитый мрак, заставляя Драко застонать прямо в её рот. Соединялись не только их тела, но и сознания вперемешку с душой.

Девушка чувствовала, как приближается к пику. От глубокого интимного прикосновения к его сознанию она едва не кончила сразу, ощутив все грани Малфоя, вбивающегося в неё резкими толчками.

Он тоже был близко к оглушающему взрыву и дёрнул горячее тело на себя, опустив одну её ногу вниз, а другую прижав к себе. Мужчина привстал на колени, входя в неё под прямым углом ещё глубже. Гермиона начала жадно глотать воздух, пытаясь сдержать огромную волну удовольствия.

Он накрыл чувствительную точку пальцами, а зубами прикусил закинутую на плечо ногу. Так близко, что она вот вот разлетится на миллион осколков.

Драко был у самого края пропасти, ощущая как всё тело дрожит от накатывающего неземного наслаждения. Еще один резкий толчок, и одновременный оргазм заставил Гермиону издать протяжный стон, а Малфоя хриплый рык.

По их телам проходила судорожная волна удовольствия. Такого долгожданного. Такого нужного. Капли пота стекали по его острым скулам, а глаза были похожи на плавящуюся платину. Грейнджер чувствовала, как пульсирует его член в её сжимающихся мыщцах. Тепло растекалось в каждой клетке бурлящим потоком, а кожа… Чёрт возьми, она вся светилась фиолетовым светом.

Опасная магия, неконтролируемая и разрушающая, наполнила кости до треска. Драко втянул носом воздух, касаясь её дрожащей ноги.

— Ты видишь это?

— Не разговаривай, ты отвлекаешься, — Малфой повторил уже сказанную ранее фразу.

Он открыл глаза и заметил невероятное свечение. Во взгляде мелькнуло удивление, но мужчина не собирался снова вливаться в работу и исследования. Не сейчас. Он хотел насладиться моментом.

Драко вышел из разгоряченного тела Гермионы. Одним движением застегнул брюки, а после упал на свободный край кровати и притянул девушку к себе. Их связь требовала и кричала, что так правильно. Так можно продлить волшебное ощущение, что у него есть душа. Незапятнанная и целая.

— Акцио одеяло! — взмах палочки и ведьма оказалась закутанной в теплую ткань, оставаясь под ней соблазнительно голой.

— Малфой… — пробормотала Гермиона, прижимаясь к его груди, — Ты солгал…

— О чем ты, Грейнджер? — насторожился волшебник.

Она чувствовала его сознание. Была внутри его головы. Неужели колдунья увидела что-то, что не должна была?

— Ты обещал, что я буду умолять трижды. Я сделала это всего лишь дважды, — она улыбалась с закрытыми глазами.

— В следующий раз ты будешь делать это всю ночь.

Драко ощутил мерзкую горечь понимания, что как бы он не старался — не сможет защитить её. Не сможет отступиться от дурацкого плана. Не сможет выжить в битве с Димитровой.

— Блейз отправил патронуса. Они вернутся завтра утром, — магия их соединения разбилась о суровую реальность.

— У них получилось?

— Да… — неуверенно проговорил Малфой.

Сообщение, которое передал Забини, было слишком туманным, будто мулат был уверен, что за ними следят.

— Это хорошо. Потому что похоже, я знаю, что хочет создать Кирин. И что мне дала твоя мать.