По средам мы носим чёрное (СИ)

Когда я тебя увидел — в мир вернулось что-то божественное

Драко легонько постукивал пальцами по деревянному столу в нетерпеливом ожидании. Рядом лежал гримуар, на который, не моргая, смотрела Гермиона. Напряжённое молчание раздражало. Делать вид, словно ничего не произошло в чёртовом шкафу. Мерлин. Несколько её кратких комментариев не относились к вопросу, что именно связывает лорда Малфоя и главу департамента Грейнджер. И это безумно выводило слизеринца из себя. Ведьма сосредоточено разглядывала фолиант, не обращая внимания на сверлящий взгляд серых глаз. Игнорировала его так старательно, что Макгонагалл без всяких сомнений бы ей поставила «превосходно» за усердие.

— Нам нужно обсудить… — медленно проговорил Драко.

— Не сейчас, — оборвала его волшебница.

О первоэлементной магии было известно не так уж и много. Несколько видов, практически невозможно контролировать, прочнейшая составляющая. Иначе как объяснить их обмен мыслями? Она — не телепат, не связана с ним родовыми чарами, не использовала печати. И если её догадка подтвердится, то они в полном дерьме. К сумасшедшей Димитровой присоединится проблема в лице незнакомого и плохо изученного колдовства. Замечательно. Просто прекрасно.

— Простите, сегодня Джеймс крайне активен, — Астория протерла уставшее лицо рукой. — Не то, что бы он был хоть когда-то спокойным ребёнком, но сегодня излишне…

— Тори, — прервал её Малфой. — Что там с Гарри?

Девушка присела на рядом стоящий стул и наколдовала крепкий кофе. Она выглядела серьёзной и явно обдумывала каждое своё слово.

— Я подозреваю, что его поили амортенцией на основе вишнёвого листа и ликориса. Этот рецепт придумала Аманда Баткинс, предполагаю, что и противоядие также имеется.

— Как это связано с его состоянием? Любовные чары не могут довести почти до смерти, — скептически проговорила Грейнджер.

— То, что Гарри сейчас в таком состоянии лишь следствие. В тайнике был запечатан Болотный туман: он усиливает эмоциональный фон волшебника и вызывает галлюцинации. Обычно жертва погибает на месте или совершает самоубийство под воздействием иллюзий, но на Гарри снадобье повлияло иначе. Возможно, из-за защитных слоёв мракоборца или по причинам, которые мне пока что неизвестны. Его тело борется с ядом, иногда магический купол выдаёт признаки… Пробуждения. Анализ колдовских составляющих крови показал высокую концентрацию видоизменённой амортенции. Я предполагаю… — Гринграсс сжала губы и тихо продолжила. — Я предполагаю, что Болотный туман усилил побочные реакции, и Гарри находится в Полночном сне, где-то между нашим миром и завесой. Амортенция — ведь ничто иное как…

— Подавление и подчинение воли, — продолжил вместо неё Малфой. — Грубо говоря, твоя теория заключается в том, что если дать ему противоядие, то он сможет побороть туман?

— Именно. В гримуаре должен быть ответ.

— Как в тайнике на Гриммо могли оказаться ингредиенты для всего этого? Кому он принадлежит? Джинни? Гарри? Вальбурге с незапамятных времён? И почему Аврорский контроль ни разу не показал следы любовного зелья? — Гермиона нахмурилась. Слишком много неизвестных в уравнении. Верить в виновность подруги она отказывалась. Напрочь.

— Я не знаю ответы на все вопросы, — Астория отвела взгляд. — Это может быть кто угодно. Я всего лишь колдомедик, а не детектив. Тео сказал, вы ищете планы зданий Маттео?

— Тео?

Драко удивился резкому переходу, но виду не подал. Грейнджер, погрузившись в свои мысли, будто пропустила фразу мимо ушей.

— Он заходил с Пэнс в Мунго по поводу её… здоровья. Артефакт работает, я не заметила присутствия семейного проклятия. Если вы ищете планы… То мы можем попросить Дафну добыть их. Гоблины часто работают с колдотекторами.

— Она должна оставаться в Дурмстранге. Необходимо больше информации о Кирин. Думаю, нам придётся самостоятельно пробраться в архивы Министерства, — произнес Малфой.

— Может, стоит поискать вариант попроще?

— А зачем? Я же пойду с Грейнджер. Отдел Тайн, Гринготтс, Аврорат. Её послужной список в таких вопросах внушительный, — едко заметил мужчина.

Ведьма молчала. Она явно что-то обдумывала, не обращая внимания на язвительные комментарии. Резко поднявшись, Гермиона встала из-за стола, пробормотала что-то о Баше, Гроте, срочных делах и исчезла.

— С ней всё в порядке? — напряжённо спросила Гринграсс.

— В рамках возможного, — отмахнулся Драко. — А теперь… Астория, скажи мне правду.

Серые глаза смотрели с привычным беспокойством. Он заботился о ней и хотел помочь. Дафна везде таскала за собой сестру, и неудивительно, что её друзья приняли младшую Гринграсс в змеиную компанию без лишних вопросов. На шестом курсе они сдружились с Малфоем, и эта дружба продолжалась по сей день. Не было ни малейшего шанса, что от него ускользнёт её ложь или тень сомнения.

— Ты о чем?

— Я тебя знаю слишком давно, чтобы не заметить, что ты что-то скрываешь. Говори.

— Я не уверена, — девушка теребила край мантии.

— Во мне?

Вопрос на миллион. Он прекрасно знал, что Гринграсс верит ему больше, чем себе. Ей хотелось разобраться во всём до конца прежде, чем высказать свои мысли. Слишком серьёзное обвинение, чтобы говорить, не обдумав каждую деталь.

— В своей теории. В том, что видела. В том, что именно случилось с Гарри.

— Ты ведь подозреваешь кого-то конкретного? — волшебник скрестил руки. — Тори, просто расскажи мне всё.

Она молчала, её раздирали сомнения и усталость. Возможно, девушка просто упустила что-то. Не видит из-за собственных страхов и чувств полную картину.

— Я думаю, что именно Джинни использовала на Гарри амортенцию, — голос звучал нетвёрдо. — Когда я исследовала болезнь Джеймса, то наткнулась на странные явления. Ты же знаешь, что бывает с детьми, зачатыми под этим зельем. След остаётся на всю жизнь. И я почти уверена, что мальчик болен именно поэтому. А когда с Гарри произошло…

Руки предательски задрожали. Слишком большой груз ответственности давил на плечи.

— В общем, я подозреваю, что Джинни заколдовала тайник, чтобы никто не нашёл зелья и ингридиенты, но моя теория безумна, ведь…

— Это могло бы объяснить многое, — задумчиво проговорил Драко.

— Но не то, что Гарри проходил без проблем утренний Аврорский контроль, не их отношения с шестого курса с перерывами на войну, не Полночный сон.

— Если она варила зелье по рецептам из гримуара, то контроль можно и обмануть в таком случае. Возможно, Джинни использовала самую сильную формулу, включающую в себя опасные ингредиенты, которые ей могли поставлять только с чёрного рынка. Тогда понятно, кого миссис Поттер впустила в дом, и почему её убили. Вариантов много: от «не захотела платить» до «спровоцировала конфликт», — Малфой отключил чувства и пытался соединить логически все части.

— Я солгала вам, — тихо прошептала Астория. — Когда сказала, что не знаю, почему Гарри не умер сразу. На нём был оберег от Тумана. Такой же есть и на Джеймсе. Джинни понимала, что её муж или сын могут случайно вскрыть коробку, поэтому нанесла на предплечье невидимые руны. Видимо, не обновляла давно защитные заклинания, раз он сейчас…

Мужчина смотрел на Гринграсс, которая теряла самообладание и сжимала стол так сильно, что едва не вырывала куски дерева один за другим. Сколько может продолжаться эта погоня? Её жизнь походила на тень, следующую за избранным.

— До сих пор?

— Да, Драко. Всегда.

Малфой шумно выдохнул и придвинулся ближе. Он надеялся, что волшебница забыла и отпустила, что теперь она свободна.

— Тогда вытаскивай его оттуда, пока я буду допрашивать Уизли.

Отвратительные портреты его предков висели на каждой чёртовой стене. Все как на подбор: чёрные волосы и зелёные глаза. Как символ их рода. Как доказательство принадлежности к старой чистокровной семье. Мерзкие ухмыляющиеся лица будто смеялись над его бесконечными провалами и беспутной жизнью, восхваляя при этом достижения собственной сестры. От них почти ничего не осталось.

Мать сбежала после той жуткой ночи, оставив своих детей. Отцу проткнули горло прямо на полу спальни. Ковёр, казалось, навсегда впитал ржавый запах огромного багряного пятна. Безумный старик, пытающийся достичь совершенства в тёмных искусствах, сделал Кирин и Оуэна пленниками недостижимых идеалов, разорвав на мелкие кусочки их жизни. Димитров хотел спасти сестру, хотел, чтобы она была счастлива. Мама бы вернулась домой, а розовый сад вновь бы зацвёл яркими красками.

Если для этого нужно сделать ведьму Министром магии или повелительницей смерти — плевать, оно стоило того. Только с каждым новым шагом, с каждым новым мертвецом мужчина всё больше сомневался, кто перед ним. От прежней девушки не осталось и следа. Поступки всё безумнее, слова всё кровожаднее. Она убеждала его, что убийство Кретовира, Малескина и далее по бесконечному списку нужно для достижения цели. Что никогда в жизни не тронет их семью и близких друзей. Цена за месть и могущество высока, но разве они, чёрт возьми, не достойны этого?

Оуэн шёл по мрачным коридорам в комнату сестры, чтобы обсудить дальнейший план. Попытаться уговорить её сбежать или хотя бы остановиться. Она заходила слишком далёко, ещё чуть-чуть и пропасть, из которой никто не сможет выбраться. Граница уже так близко, что любое движение могло привести к падению.

Димитров заметил, что дверь приоткрыта. Возможно, Кирин уже знала, что он придёт. Чувствовала. Как и он чувствует, что с ней происходит что-то странное, хоть та и научилась блокировать их поток. Говорила, что это во благо, что не хочет расстраивать брата собственными страданиями.

Ведьма стояла напротив зеркала, как вкопанная. Смотрела на отражение и сжимала кулаки. Оуэн тихо вошёл в комнату, не отводя пристального взгляда. Не хотел её напугать. Хотя такая функция уже давно отсутствует в арсенале. Выжжена за годы отцовских экспериментов.

— Ты ничего не добьёшься! — Кирин разговаривала с блестящей поверхностью. — Я всё контролирую.

Волшебник наблюдал. В зеркале никого, кроме сестры, не было. С кем она говорит?

— Убирайся!

Громкий крик отскакивал от холодных стен, наполняя вибрацией полупустое пространство.

— Мерзкая дрянь! Я здесь власть, я здесь хозяйка, — скрежет каркающего смеха разрезал тишину.

— Кирин? — Димитров неуверенно окликнул девушку. — Ты в порядке?

Она обернулась так резко, что едва не снесла стоящий возле зеркала шкаф. Руки дрожали, под ногтями запеклась кровь, а лицо исказилось жуткой гримасой.

— Ты видел её? — еле слышно прошептала колдунья.

— Кого?

— Нирик?

Оуэн непонимающе смотрел на сестру, которая тряслась и глядела на него бешенными глазами.

— Там никого нет, Кирин.

Волшебница обернулась. Для неё в зеркале явно кто-то был. Кто-то, кто пугал её. Несколько шагов, один сильный удар, и по полу разлетелась тысяча осколков. Димитров почувствовал, как ладони разрезает стекло, причиняя жгучую боль.

— Смотри на меня! — он быстро подошёл к ней и крепко обнял. — Это всё иллюзия. Не по-настоящему.

Миллион мыслей в голове. Она сходила с ума. Медленно и болезненно. Больше нельзя продолжать, иначе единственный родной человек утонет в тягучей трясине мрака.

— Давай уедем. На Север. Остановимся у Хэльварда, так будет лучше, — Оуэн пытался достучаться до сестры.

Одно движение рукой. Раны затянулись, а осколки соединились в большое зеркало с чёрной резной рамой.

— Будет лучше тогда, когда я подвешу мертвую Грейнджер прямо в Министерстве и получу кольцо Тёмной души.

Бесполезно. Убеждать, уговаривать, умолять. Она будет стоять на своём до последнего. Гермиона не допустит, чтобы Кирин завладела артефактом. Если проклятый камень будет уничтожен, тогда девушка не сможет осуществить чёртов план. Тогда они смогут прекратить вереницу смертей и ужаса.

— Хорошо. Тебя внизу ждут наттереры.

Болгарка спокойно отряхнула с брюк грязь от пыльного пола и поправила волосы. Будто ничего не произошло. Она должна уделить время прихвостням. Ей сейчас не до брата. И он использует драгоценные несколько часов, чтобы спасти её. Хотя бы попытается. Вполне возможно, что уже слишком поздно.

Мужчина растворился в воздухе. Грейнджер должна получить подсказку, чтобы остановить Кирин. Иначе та погибнет, а вместе с ней и сам Димитров.

Гермиона оглядела полупустынную улицу. Дурацкий план, непродуманный, но ждать было нельзя. Недопустимо. Каждая секунда дорога. Оуэн сказал, что планы зданий Гальдини должны лежать в магазине полукровки гоблина Бриджера, но тот даже не захотел говорить с девушкой. Грейнджер появилась в лавке в виде студентки местного колледжа, чьи волосы лежали в Гроте, в бежевой шкатулке с надписью «Рыжая, 22 года». Хотелось бы посмотреть на лицо высокомерного существа, если бы она пришла туда при полном параде главы департамента.

Заносчивый гордец не посмел бы говорить с ней таким тоном, полным презрения. Однозначно, нет. Неважно. Главное, что удалось сделать всё, что нужно. Разве что… Сейчас Гермиона оказалась в ситуации, которую не предусмотрела. Фляжка с оборотным зельем оказалось полупустой. Следить за запасами была обязанность Макмиллана, и с этой обязанностью он справлялся крайне плохо. Она распустила их всех, отправила каждому сообщение, что деятельность организации приостановлена. Слишком большой риск, ситуация выходила из-под контроля. Ответственность должна нести только Грейнджер.

Гоблин выставил её из магазина, сварливо приговаривая, что не имеет никакого представления о свитках. Нехватка связей среди тёмных волшебников сейчас оказалась просто катастрофическим упущением. Можно было обратиться к Малфою, но после того, как она заглянула в то, что осталось от его души… Тащить слизеринца в Лютный ведьма не собиралась. Её не пугали двенадцать чёртовых эмоций Драко. Непонимание. Вот что она чувствовала. Как можно жить с таким грузом? Не сойти с ума и не вскрыть собственное горло. И их связь… С ничем подобным Гермиона раньше никогда не сталкивалась. Чем ближе он был, тем сильнее хотелось выскоблить всю черноту и наполнить его сознание светом. Не считая того, что после событий в клубе Ла Тремуй, её тело реагировало на мужчину предательски, становясь податливым и напряжённым. Проклятье.

Оборотное зелье постепенно теряло свою силу, а времени оставалось совсем в обрез. Нужно было выбираться скорее из этого места, чтобы мракоборцы не заметили ее присутствия. Рыскающие по тёмным улочкам, патрулирующие каждый уголок. В отсутствие начальника позволяющие себе слишком многое.

Рыжие волосы начали постепенно темнеть, возвращая Грейнджер настоящую внешность. Чёрт, чёрт, чёрт. Ей срочно надо раствориться, исчезнуть, упорхнуть отсюда. Бежать по вымощенной камнем дороге нельзя, это может привлечь ненужное внимание. Гермиона чувствовала, как трансформируется тело, как меняются зелёные глаза, как светлеет кожа, как вытягивается шея. Впереди показались авроры. Твою мать, только не это. Она в западне. Сейчас ее заметят и проблем не избежать.

У неё нет разрешения на вход в Лютный переулок, который закрыли практически для всех после убийства Джинни Поттер, ее задержат и допросят. Проверят по всем пунктам, а судья непременно использует ситуацию, чтобы подпортить ей кровь. Она потеряет драгоценное время, станет предметом заголовка «Пророка» и будет писать бесконечные объяснительные, с какой стати глава департамента под оборотным зельем прогуливалась по темным улицам в позднее время, когда объявлен комендантский час. Чертовы ограничения, чёртова должность, чёртов Бриджер. И скандал в этом случае будет меньшей из всех проблем. Неожиданно кто-то схватил её за талию и затащил в грязный угол боковой стены кирпичного здания. Девушка собиралась крикнуть, но сильная рука закрыла полуоткрытый рот. Только этого не хватало. Гермиона почувствовала запах пряного бергамота.

— Грейнджер, если ты собираешься укусить меня, я тебе покажу с десяток мест получше, чем моя рука, — горячее дыхание Драко обжигало шею. Он закрыл её своим телом и прижал к стене. Она чувствовала леденящий холод камня и раскалённый жар, исходящий от Малфоя. Гермиона ощущала себя как провинившаяся школьница, которую поймали с поличным. Слизеринец стоял опасно близко, вызывая у волшебницы дрожь по всему телу.

— Скажи мне, почему самая умная ведьма вытворяет такие идиотские выходки? — Драко был в ярости, — О чем ты, Салазар тебя подери, думала, когда потащилась в Лютный переулок одна?

Девушка не могла ответить, потому что ладонь слизеринца продолжала сжимать ее рот и подбородок. Она смотрела на горящие серые глаза, которые сверкали от гнева, а Малфой продолжал говорить:

— Я не всегда буду рядом, Грейнджер, чтобы прикрывать твою задницу, — он вытащил длинную мантию с капюшоном из внутреннего кармана подкладки плаща, — Надевай, я тебя выведу, чтобы авроры не заметили.

Мужчина ослабил хватку и слегка отодвинулся. Теперь он упирался рукой в стену прямо на уровне головы Гермионы. Все вокруг плыло от его запаха, от его близости, от его властного тона и от пылающего следа пальцев на её губах. Шаги и голоса приближались к кирпичному переулку.

— Быстрее, Грейнджер, быстрее.

Девушка натянула мантию и накинула на себя капюшон. Она практически трансформировалась, оставались слабые следы оборотного зелья. Мракоборцы почти подошли к их укрытию. Зараза.

Он не колебался. Будто продумал каждую деталь заранее. Словно это был заблаговременно придуманный план «Б». Малфой прижал к себе Гермиону, и его шершавая ладонь заскользила по изгибам её талии, опускаясь всё ниже. Другой рукой он приподнял ведьму в воздух, придерживая за грудную клетку. Серые глаза пробивали каждую кость насквозь, дробя на мелкие кусочки. Совсем не так, как было на складе французского клуба. Ни капли нежности, только власть, только обладание и абсолютный контроль. Сердце билось о рёбра с бешеной скоростью. Рот наполнился слюной, а тело томительным ожиданием. Чувства били током словно оголённые провода, а голова кружилась от тонкого пряного запаха.

Одним резким движением Драко заставил девушку обвить его торс ногами и начал изучать пальцами её колено, продолжая сдавливать крепкой хваткой тонкую талию. Он позволял себе слишком много и слишком мало. Каждый вздох рвано вырывался из груди Грейнджер, которая сжала бёдра, желая почувствовать мужчину ближе. Гораздо ближе. Он — помутнение разума, слабость в ногах и пульсация самых потаённых желаний. Она уже касалась его разодранной души, каждого кусочка, а теперь безумно жаждала ощутить рельефное тело, солёный привкус бледной кожи. Наполнить лёгкие до отказа проклятым бергамотом.

Теперь его руки прошибали выстроенную защиту и практически клятву игнорировать все побочные эффекты их связи. Поднимаясь медленно и томительно выше по бедру, они уничтожали пустые обещания не подпускать к себе Малфоя ближе, чем на тридцать дюймов. Тонкая ткань брюк сдерживала раскалённый жар ледяных пальцев. Он почти касался губами её золотистой кожи, заставляя пульсировать сонную артерию от каждого обжигающего вздоха. Опасный, как дьявол. И Гермиона уже попала под безусловную власть его широких плеч и острого языка.

Она схватилась за шею, пытаясь удержаться от дурманящего притяжения. Неправильное решение и правильная близость. Драко хотел её и не скрывал своего влечения, разрешая самому себе испытывать все грани смеси первоэлементной магии, тяги слиться и стать одним испепеляющим огнём.

Грейнджер забыла о снующих мракоборцах, о каком-то дурацком плане, что привёл её в Лютный переулок, о миллионе предостережений не откликаться на безумные, почти жалящие, объятия Малфоя. Она качнулась и прислонилась к кирпичной стене, утягивая мужчину за собой. На коже остался лёгкий след его губ, который горел словно чёрная метка. Её собственное клеймо тёмного желания. Не скрыть, не спрятать. Хотелось, чтобы все видели, кто оставил эту режущую отметину. Девушка запрокинула голову, подставляя шею под россыпь поцелуев. Пусть оставит ледяное ожерелье своего непроходимого мрака на нежной коже.

Драко шумно глотнул воздух, и его кадык поднялся, а потом резко опустился. В серых глазах почти не осталось цвета от того, насколько расширились зрачки. Он держался из последних сил, чтобы не вырвать из её вздымающейся груди несколько стонов, а из розовых приоткрытых губ всю боль от невозможности взять больше. Звук приближающихся шагов отрезвил туманную голову.

Авроры бросили быстрый взгляд в их сторону, но не остановились, разочаровавшись увиденной сценой.

— Очередной извращенец снимает очередную проститутку, — пробурчал русоволосый мракоборец, — Когда я шел в аврорат, то надеялся ловить преступников, а не подглядывать, как какой-то маньяк лезет под юбку шлюхе. Эй, мудила, отпусти девчонку.

Он двинулся в сторону пары, направив на них волшебную палочку. Не то, чтобы это было дело, на которое мракоборцы обращали внимание, но они патрулировали чёртов переулок хреновых сорок минут и ни души. Хоть какое-то развлечение.

— Не смей выкинуть глупость, — еле слышно прошептал Драко прямо в ухо Гермионы.

Слизеринец отпустил её на ноги, и, развернувшись в сторону аврора, прикрыл ведьму собой. Волшебники узнали хмурое лицо.

— Как ты меня назвал?

— Мистер Малфой, — мракоборец вскинул бровь, — Элитные дамы на балу закончились, поэтому выискиваете добычу здесь?

Его коллеги шумно загоготали над мерзкой шуткой.

— Вас это не касается. Если хотите продолжать работать под Поттером, закройте рот и отойдите с дороги, — голос Малфоя был надменным и недопускающим возражений.

Грейнджер прятала глаза под капюшоном, стараясь не привлекать никакого внимания к себе. Ей было дико и до боли отвратительно просто стоять и наблюдать за происходящим, но сейчас ситуация целиком и полностью находилась в руках Малфоя, и она должна ему довериться. Драко крепко держал её ладонь, будто думал, что Гермиона куда-то сбежит. Если бы она только могла. Вместо этого Грейнджер состредоточилась на новом для себя ощущении, которое она испытывала только с ним: кто-то решает проблемы за неё. Кто-то её защищает. Кто-то рискует своим положением, чтобы спасти. И не просто кто-то, а Драко Малфой. Ей нравилось. Сумасшедшее чувство разливалось по груди, вытесняя возбуждение. Новое ощущение было гораздо глубже, интимнее, чем любые прикосновения.

— Дамочка настолько отвратительна, что даже в Лютном переулке ходит в капюшоне? — попытался съязвить еще один аврор. Это был Кидо, сын судьи Барлоу. И у него имелось несколько причин мягко говоря ненавидеть Драко.

— Единственное, что тебя должно волновать насчет этой дамочки — чтобы она смогла выйти из переулка и не споткнуться о твой мерзкий язык, идиот, — язвительно произнес слизеринец.

«Годрик помоги, ты не мог промолчать?», — простонала в голове Грейнджер. «Ну почему нельзя просто уйти и не обращать внимания на этих недоумков»

— Что ты сказал, Малфой? — зарычал Кидо, явно расстроенный смешками и посвистываниями других мракоборцев. В новой команде, сформированной совсем недавно, мужчины соперничали друг с другом и были рады, что с напыщенного коллеги немного сбили спесь.

Драко вытащил древко, продолжая крепко сжимать руку Гермионы. «Что за детские игры в рыцаря?», — волшебница продолжала бушевать внутри, но виду не подавала. Авроры отреагировали незамедлительно и направили волшебные палочки прямо на Драко. Напряженная атмосфера накалилась до предела. Отрешенное лицо блондина не выказывало ни капли страха. Первоэлементная магия била от кончиков его пальцев, вызывая дрожь по всему телу.

— Спокойно. Мистер Малфой явно не стрельнет в вас Авадой Кедаврой посреди улицы. Эти времена прошли, — откликнулся русоволосый аврор, который, очевидно, командовал этой толпой кретинов.

Грейнджер с силой сдавила шероховатую ладонь и прошептала:

— Прекрати, прошу тебя…

Малфой услышал её тихий шепот и опустил палочку, спрятав ту в карман плаща. Мракоборцы презрительно ухмыльнулись и уступили парочке дорогу. Гермиона была готова напасть, если ситуация выйдёт из-под контроля, но, чёрт возьми, если бы не длинный язык Драко, то такая необходимость однозначно бы не возникла. Они вышли из тени переулка, оставив за собой почти всех авроров, и поровнялись с Кидо. Его взгляд пересекся с надменными серыми глазами Малфоя, который пропустил вперед Грейнджер, открывая ей безопасный путь. Кидо схватил мужчину за предплечье:

— Забирай свою шлюху и вали отсюда.

Ошибка, стоившая мракоборцу не только статуса в команде, но и идеально прямого носа. Хруст костей разрезал слух, а со сбитых бледных костяшек капала кровь. Одного удара оказалось достаточно для того, чтобы красная струя залила лицо и испачкала бурыми пятнами одежду.

— Уходим. Кидо, успокойся, — русоволосый остановил рукой собиравшихся атаковать волшебников. Он понимал, что одно дело подтрунивать над Малфоем, совсем другое напасть на него. Белл им всем головы оторвет за очередной скандал.

Недовольный мракоборец, зажимая сильное кровотечение, мог лишь сверкать в сторону Драко глазами. Неподчинение командиру стоило слишком дорого, и Кидо вынужденно развернулся и ушел с остальными. Слизеринец какое-то время смотрел им вслед, будто ждал, что они вернутся и продолжат потасовку, но авроры только отдалялись, пока не скрылись в темноте Лютного переулка.

— Пошли, — Малфой вытер грязную руку о пальто.

Грейнджер едва сдерживала гнев. Стоит им только оказаться один на один, как еле контролируемая волная ярости снесёт всё на своём пути. Он только что ударил аврора! Вытащить его из тюрьмы один раз стоило ей карьеры, второй такой фокус вряд ли удастся. Душащие эмоции раздирали на части, вызывая только одно желание. Собственными руками убить Малфоя за безрассудную заносчивость.

Об аппарации даже речи быть не могло, нельзя рисковать после такого представления, что устроил колдун. Оставлять энергетический след трансгрессии крайне опасно, ведь Кидо мог вернуться и снять его, чтобы потом использовать против Драко, и поэтому он вел девушку к ближайшему камину. Молча. Мужчина все еще злился на Гермиону за ее глупое легкомысленное поведение. С ней могло произойти что угодно. Неужели нельзя быть более осторожной?

Ближайший камин был в магазине сушеных голов «Ноггин и Боунс», двери которого Драко открыл, пропуская вперед ведьму, все ещё скрывающуюся под капюшоном.

— Лорд Малфой, мы так рады Вас снова приветствовать в нашем магазине. И Вашу спутницу, разумеется. Чем я могу Вам помочь?

— Мне нужен ваш камин. Перемещение включите в стоимость последнего заказа. Когда он, кстати, будет готов?

— В следующий понедельник, как и было обговорено, лорд Малфой. Пожалуйста, проходите, — Боунс так лебезил, что становилось тошно.

Драко увел Гермиону в боковую часть магазина, где находился маленький замызганный камин. Он без лишних слов переступил ржавую решетку и протянул руку волшебнице. Ей совсем не хотелось опять прижиматься к слизеринцу и ощущать жар его тела. Слишком опасно. Её безумно пугало то, что с ней происходит, когда он близко. И безумно притягивало.

— Быстрее, иначе я придушу тебя прямо здесь, — прорычал Малфой, теряя терпение.

— Не хочу, чтобы ты опять ко мне прикасался. Переместимся каждый отдельно.

— Грейнджер, мне не до твоих капризов. Во-первых, я что-то не заметил, чтобы ты сильно страдала от моих прикосновений. Даже наоборот. Во-вторых, ты и так уже натворила сегодня дел, поэтому возьми мою чёртову руку и закрой свой рот, — Драко кипел и даже не пытался подобрать учтивых слов.

Гермиона со злостью вцепилась в ладонь слизеринца и уверенно шагнула в камин. Между ними опять практически не было никакого расстояния. Малфой схватил её за талию и прижал к себе так резко, что Грейнджер едва устояла на ногах. Тело предательски ликовало. Снова. Запах бергамота кружил голову, заставляя сдавить пальцами его напряжённые плечи, чтобы не упасть прямо в каминную золу. Она выгибалась навстречу властной руке, желая прижаться к её обладателю еще сильнее. И Малфой почувствовал это. Он повернулся в сторону ведьмы и посмотрел на неё сверху вниз. Взгляд был другой. Не было злости. Не было гнева, как несколько минут назад. Фиолетовый хищный отблеск наполнил его глаза. Совсем другие чувства. Не так, как в шкафу. Там было холодно и мрачно, но здесь… Жарко. Невыносимо остро. Будто в горячем обжигающем дыхании остановился весь мир. Адски сложно не поддаться, и невозможно отдалиться.

Драко разжал кулак левой руки, и порох полетел вниз.

— Малфой-мэнор.

Клубы зеленого дыма озарили маленькую комнатку магазина, оставляя камин пустым, словно там никого не было. Волшебник прижимал Грейнджер двумя руками, чтобы её бестолковая голова не ударилась о каминные решетки и выступы в трубах. Она закрыла глаза, боясь потерять сознание, и зарылась носом в складки его плаща, словно пыталась спрятаться от происходящего. Сейчас волшебница казалась не такой опасной и властной, как несколько недель назад в игорном доме, а просто беззащитной и слабой. Просто девушкой, которая ищет поддержки, которая устала, которой нужно спокойствие. Такой Гермиону Драко совсем не знал. Наконец, зеленый дым рассеялся, и они оказались в мэноре.

Грейнджер отпрянула от мужчины и быстро вышла из камина. Она яростно отряхивала грязный плащ и не смотрела на Малфоя.

— Что ты там устроил, черт тебя подери? — выпалила волшебница гневным тоном, — Это что за представление с аврорами? Нас могли поймать.

— Ты походу головой в камине ударилась, Грейнджер. Это ты потащилась одна в Лютый переулок. И твоей заднице несказанно повезло, что я ее спас. С какой стати ты здесь устраиваешь сцены?

— Я тебя не просила спасать меня. Ты мне только объясни, с какого такого соплохвоста, ты вдруг рыцарем там заделался?

— Много себе позволяли, я не мог…

— Малфой, они могли тебя утащить за решетку. Ты напал на мракоборца, это нарушение. Только потому что задели твое эго, — Гермиона продолжала возмущаться.

— Они задели мою женщину.

— Там была я, черт возьми, а не…

— Там ты была моя женщина, Грейнджер, — Драко схватил ее за запястья и смотрел прямо в карие глаза волшебницы, — Ты или любая другая, никто не смеет говорить ведьме, которая со мной, что она шлюха. Никто не смеет оскорблять ни меня, ни моих людей. Как ты можешь защищать этих кретинов?

— Я их не защищаю, я злюсь, что ты рисковал всем и повелся на их провокации, как идиот.

— Тогда в следующий раз не веди себя как дура и не иди в места, которые не созданы для министерских зазнаек вроде тебя. Больше я тебя спасать не буду, раз это вызывает такое неудовольствие, — Драко отпустил её и отвернулся к окну.

Гермиона закусила нижнюю губу. Он прав. Он прав на все сто процентов, а она не может признать, что злится только потому, что… Потому что… Потому что переживаю за Малфоя? Чёртова связь.

— Прости. Я просто стояла там и не могла ничего поделать, тебе пришлось разбираться самому — Грейнджер взяла эмоции под контроль и выпрямилась. — Спасибо.

Драко медленно повернулся в сторону девушки. Она провела рукой по тёмным волосам, убирая их с лица. Волна ярости уступала хладнокровию. Он будто зеркалил её поведение. Волшебница словно проходилась по каждой струне его чувств, от гнева до притяжения.

— Не нужно извиняться. Нужно иногда засунуть свою гордость куда подальше и попросить помощи, — холодно произнес Драко.

— У меня нет связей, чтобы попросить помощи в Лютном переулке, — Гермиона злилась на саму себя. Хотела уберечь его от темноты, а затащила прямо в пучину негодования.

— А я, по-твоему, продаю сладости в Хогвартс-экспрессе? Если бы ты пришла ко мне, а не помчалась заниматься херней, то…

— То ты бы все сделал сам, за моей спиной!

— То мы бы действовали сообща! — мужчина приблизился к ней и посмотрел в горящие глаза. — Мы же договорились доверять друг другу, забыла?

— Да, но после того, что произошло в кабинете, я не могла накачать тебя оборотным, чтобы проверить информацию насчет Бриджера. Надо было что-то решать, и я сделала свой…

— Прекрати это.

— Что? — Гермиона осеклась и сжала кулаки. Да, план был необдуман от слова совсем. Да, ей нужно было посмотреть воочию на реакцию гоблина прежде, чем отправлять туда Малфоя договариваться насчёт идиотских колдотектурных пергаментов. Оуэн мог солгать, мог подстроить ловушку, мог сделать что угодно.

— Прекрати делать вид, что беспокоишься обо мне.

— Прекрати думать, что я делаю вид.

Желваки заиграли на его лице. Он давно сковал свои эмоции во льдах, и никакая связь, никакая забота или чёртовы попытки Грейнджер изменить уже предрешенный конец, не могли растопить холодную стену.

— Зачем ты пошла туда?

— Оуэн сказал, что у Бриджера есть копии плана зданий, он сделал их, когда работал над проектами, и…

— Ты знаешь, что он — брат Кирин? — ядовито выплеснул Драко.

Волшебница задержала дыхание. Сознание обдало волной ревности и ненависти. Контролировать свои эмоции было крайне сложно, а контролировать ещё и чувства Малфоя практически невозможно.

— Какая разница? — она отмахнулась. — Оуэн дал подсказку и указал на верное направление. Я оставила несколько паучьих гнёзд в лавке. Через сутки ты узнаешь всё, чем дышит гоблин и на что можно обменять пергаменты.

— Это могла быть ловушка.

— Разумеется, могла бы, поэтому я тебе ничего не сказала. Ты бы понесся туда словно стадо кентавров, — проговорила волшебница. — Без подготовки, а у меня был какой-никакой план.

— Какой-никакой? Интересное определение слова «хреновый», Грейнджер, — мужчина сделал несколько шагов и едва не касался подбородком её лба.

— Ну ты же сам советовал научиться импровизировать, — язвительно произнесла Гермиона. — И кстати… Как ты нашёл меня?

— Благодаря нашей связи. Ты ведь хотела использовать её как преимущество, — Драко мастерски копировал ядовитый тон девушки.

Она вспыхнула. Им придётся поговорить на эту тему. Изучить. Использование неизвестной магии опасно, но возможно, если потренироваться, то они действительно могут…

— Всё это время ты был у Астории? — ведьма прищурилась, позволяя своему рациональному «я» перевести тему.

— Нет, — короткий обрывистый ответ.

— Чтобы ты сказал больше, нужно связать и пытать? — девушка закатила глаза.

— Попробуй. Вдруг получится, — он ухмыльнулся.

Щёки волшебницы были не просто красные, а пунцовые. Если Малфой чувствовал всё то же, что и она… То мужчина точно знал, что происходит в её голове, стоит ему оказаться слишком близко.

— Где ты был? — просто игнорировать побочный эффект.

Подавлять, контролировать, избегать. Ничего сложного. Держать себя в руках Гермиона научилась очень давно, сможет и управлять собственным телом и мыслями. Хладнокровно и расчётливо. Просто на раз два. Просто с ним не всегда получалось так легко, как с другими. Ответ слизеринца уничтожил стену спокойствия, будто её и не существовало.

— Виделся с твоим мужем.