По следу Атсхала. Проклятие

Глава 25

На Грейстоун опустилась ночь.

Запертый в холодной клетушке Ланс был не просто подавлен. Он был убит. Та, которую любил, бесследно пропала и, скорее всего… нет, он всей душой противился думать о худшем. Пока её не нашли, ещё оставалась надежда. Пусть слабая, зыбкая, но надежда.

Окажись он на свободе, тут же бы ринулся на поиски Гретхен! И не вернулся б домой, пока не нашёл!

Но выбора ему не оставили…

Находясь за железной решёткой, он ничего не сможет поделать. А Гретхен, возможно, именно сейчас, в эту самую минуту, требуется помощь. Образ испуганной девушки, накануне зимы заплутавшей в лесу, полном диких зверей, никак не выходил из ума. В отчаянии от своего безвыходного положения Мордок ворочался на куче прелой соломы и, обуреваемый тревожными видениями, как мог отгонял всякую дурную мысль.

Ну зачем она его не послушала! Почему он не настоял на своём?..

Сон не шёл, а так хотелось забыться хоть на короткое время. В мыслях был полный раздрай. От той печурки, которой отапливали помещение, толку было чуть. От сквозняка, настырно проникающего сквозь узкую дыру под потолком, она совсем не спасала. Так и околеть недолго.

Трясясь от холода под толстым слоем одежды, Мордок с тоской глядел сквозь решётку на тёмное ночное небо. Прислушиваясь к воющему снаружи ветру и далёким песням волков, он раз за разом видел перед собой бледное лицо Гретхен.

В замке заскрежетал ключ. Заскрипели дверные петли.

Вернулся отец?.. Нет, пришёл новый надзиратель.

Отвернувшись к стене, Ланс обхватил подтянутые к груди колени и вновь попытался уснуть. Время потекло нескончаемо долго. Скоро издали прилетели удары в дверь. К охраннику кто-то пожаловал. Отвлечённо слушая бубнящие голоса, Ланс закрыл глаза. На него сошли тёплые воспоминания, заставив забыть про незавидное положение и постылый холод.

На губах заиграла лёгкая улыбка, когда сквозь тихий плеск накатывающих волн, он уловил за спиной знакомые осторожные шаги.

Носа коснулась туманная свежесть лаванды, и прохладные ладони легли на глаза. Взяв Гретхен за руки, Ланс развернулся и встретился с сияющим взглядом. Шальной ветер разметал по плечам золотистое облако волос.

– Сладили? – она всматривалась в его лицо, выискивая желанный ответ.

– Сладили.

В её потрясающих синих глазах мерцали живые искорки света. Близкое тепло девушки вскружило Лансу голову. Он со счастливой улыбкой смотрел, как Гретхен опускается рядом с ним на цветуще-зелёный ковёр. Он упивался ягодным соком, который выдавливали белые руки. Ртом ловил каждую каплю с насыщенным ярким вкусом. Вдыхал запах нескошенных трав и свежего ветра. Слушал тонкий хрустальный смех.

Когда это было?..

...

– Я слышала о дальних странах. Какие там люди? Они не похожи на нас?

Ланс перехватил девичью руку, травинкой выводившую на его груди замысловатые знаки, и поцеловал серёдку ладони.

– Ну-у, где-то носят длинные расписные халаты и высокие тюрбаны, где-то кутаются в толстые меховые дохи, а где-то бегают голяком по лесу. Только бусы на груди болтаются.

Она приподняла с его плеча голову.

– Как голяком?.. Совсем-совсем?

– Ага.

Гретхен тюкнула его кулачком в бок.

– Ты меня обманываешь.

Он беззаботно рассмеялся. Потянувшись, закинул руки за голову и глубоко, с наслаждением вдохнул разогретый луговой воздух.

– Я об этом читал. У Келиба в книжках так много интересного. А люди... да такие же, как мы.

– Я о другом… – отбросив травинку, Гретхен посмотрела вдаль, туда, где зелёное поле упиралось в клыкастую стену гор, за которой скрывался непостижимый огромный мир. – О чём они думают, чем живут?

– Я думаю, тем же. Живут и радуются, любят и ненавидят. Надеются, мечтают.

– Верят и ждут.

Он лежал, глядя на небо над головой, – что может быть лучше этих мгновений – и счастливо улыбался:

– Верят и ждут.

– Мне иногда отчего-то страшно.

– Почему? – Он повернул к ней лицо.

– Мне страшно, Ланс.

Мордок приподнялся на локте.

– Гретхен?..

...

– Ланс, – шепчет она беззвучно и, удаляясь, протягивает к нему руки.

Он ничего не понимает и тянется навстречу. Хочет обнять, но вместо гибкого девичьего стана обнимает пустоту.

– Ланс…

Силуэт Гретхен медленно растворяется в солнечном свете. Мордок теряется, но всё ещё пытается поймать её ускользающие руки.

– Л-а-н-с… – ласковый шёпот смешивается с шелестом поднятого ветра.

И вдруг всё пропадает. Ничего не остаётся. Видение…

Была ли она здесь?

Он оглядывается. Вокруг зелёными волнами колышется высокая трава. В воздухе витает чуть слышный аромат лаванды.

Вскочив на ноги, Ланс мечется. Белесая дымка удаляется и ускользает в лесную глушь. Он бросается следом. Его обступает тишина. Странная. Напряжённая. Перед глазами порхают мелкие белые мотыльки. Как тот, у свечи… отчаянно бьётся, ломается, борется…

Мотыльки застывают и снежинками медленно падают вниз. Лица касается прохлада. Ланс поднимает к небу глаза. Сверху, кружа, опускается снег. Смертельной белизной он покрывает нежную зелень, заставляя траву и листья сворачиваться и чернеть.

Сломанная хрупкая веточка берёзы уже не расправится.

Холодно. С гор дует ледяной ветер. Он воет в облетевших вершинах деревьев. Или это волчьи песни. Заунывные и тоскливые.

Страх наполняет душу Ланса. Он хватается за грудь и раздирает. Раздирает там, где нестерпимо болит страдающее сердце. Горячая влага обжигает ладони. Он опускает глаза и с ужасом смотрит на руки. Между пальцами вязко стекает тёмно-багровая кровь. Она змеится по коже вниз и, срываясь крупными каплями, впитывается в землю.

Он падает на колени и запрокидывает голову. Из разорванной груди вырывается громогласный чудовищный рёв.

…

Ланс вздрогнул и сразу проснулся. Первый мучительный вдох с трудом развернул скованную кошмаром грудь. Точно неподъёмной каменной плитой придавило. Спохватившись, он сел, рванул ворот полушубка и прижал руку к груди. Отдышался. Непослушные пальцы нащупали амулет Келиба – кусочек родного, согретый теплом собственного тела.

Бубнящих голосов больше не было слышно. Вернулась тревога. Вернулись воспоминания, вынуждая ощущать себя заложником одиночества и тоски. Переведя дух, он снова лёг и бессмысленно уставился в низкий потолок.

Неожиданно ухо уловило посторонний шум. Неясную возню, шорох. Мордок приподнялся на локте и стал напряжённо всматриваться во тьму. Откуда-то потянуло гарью. Еле ощутимое, невесомое дуновение легко коснулось лица и проплыло мимо. А следом Ланс почувствовал, как холодеет душа – в двух шагах от него отчётливо послышалось чьё-то хриплое надсадное дыхание. Озираясь, он забился в угол и подобрал ноги. Кто-то или что-то находилось внутри камеры. Рядом с ним.

– К…кто здесь?.. – пролепетал он, заикаясь, и вытаращил в пустоту глаза.

Из ничего стал заворачиваться тёмный туман. Рассеянное облако сгустилось в угольно-чёрный силуэт, являя глазам потрясённого Ланса мёртвую ведьму. Тлеющая хламида расползалась огненными змейками и опадала скрученными клубами дыма.

Заживо сожжённая пророчица встала перед Мордоком, и в тлеющих зеленью глазницах он увидел отсветы той дикой ночи.

– Не ты погубил Гретхен, – произнесла она голосом, напоминающим скрип дерева, иссушенного огненным жаром.

Не в силах произнести ни слова, сдавленный ужасом Ланс продолжал снизу-вверх смотреть на жуткую сущность. Только мелко и быстро мотал головой, ни за что не желая верить в то, что предстало глазам. А потом сквозь плотную пелену кошмара до него наконец дошёл смысл того, о чём поведала пришедшая из иного мира.

– Гретхен… – шепнул он, ощущая, как сердце заковывает в ледяной неподвижный панцирь, и разом выдохнул: – Её больше нет!..

Только услышав собственные слова, Ланс наконец осознал всю жестокость действительности. Уронив голову на грудь, он запустил пальцы в волосы и закачался из стороны в сторону.

– Ты невиновен, – проскрипела Наринга. – Докажи это жителям Грейстоуна.

Ланс медленно поднял лицо и встретился с мёртвым взглядом старухи.

– Зачем мне теперь… – обронил он бесцветно, чувствуя вместо души огромную рваную рану. Ему больше ничего не хотелось. Только выть от горя. Протяжно… с надрывом… как одинокий волк на долгую ночь.

– Ради неё.

– Да что я могу, сидя в этой клетке?! – горячо зашептал Мордок. – Как докажу? Если она утонула…

– Это ложь! – оборвала Наринга. – Виндок соврал, чтобы отвести от себя подозрения.

– Виндок?.. – Ланс растерянно посмотрел на чёрное лицо знахарки.

– Яви Ландлоу настоящего убийцу его дочери. Зачем брать на себя вину за преступление, которого не совершал?

В глубине глаз Мордока, отражающих выжженный внутренний мир, начала зарождаться опасная тьма. Он молча ждал.

– Я расскажу о том, что произошло в Атсхальских горах, – пообещала Наринга. – Слушай, Ланс. Внимательно слушай. А как поступать, решишь после.

>>>

Зачерпнув в ладони студёной воды, Гретхен закрыла глаза и зашептала старинный обережный стих, которому в детстве научила родная бабка. В любое ненастье, говорила та, читай это заклинание, оно поможет отвести беду от милых сердцу.

Бросив в реку ивовую скрутку, авось поможет, Гретхен не отправилась тут же домой. Несмотря на пробирающий холод, она осталась стоять на продуваемом берегу. Провожая нехитрую жертву, подхваченную шумливой волной, она не замечала человека, с затаённой злобой наблюдающего за ней из темноты осеннего леса.

Когда течение Студёной унесло её дар, Гретхен подняла лицо к пасмурному небу и поблагодарила древнего северного бога. Начинало смеркаться. Сверху кружась опускались невесомые снежинки. Пора возвращаться в Грейстоун, обещала Лансу быть дома засветло. А в снегопад и того раньше стемнеет.

Она улыбнулась, поправила шерстяной платок, забрав под него выбившиеся волосы и, погруженная в свои невесёлые мысли, побрела от берега к лесу. Когда за чернеющими зарослями проглянули первые огни Грейстоуна, из-за крайних деревьев неожиданно вышел человек.

Ланс?! Встретил!!

Душа встрепенулась от нечаянной радости. Бросившись было к парню, Гретхен наконец разглядела Виндока и замедлила шаг. Улыбка увяла сама собой. Зябко поёжившись, девушка беспокойно повела глазами по сторонам. Лес застыл в тревожном предчувствии. Только деревья изредка шелестели остатками мёртвой листвы.

– Здравствуй, Гретхен, – голос Уорда показался чужим, незнакомым. – Поговорить нам с тобой, девочка, надо. Выяснить.

Он сделал шаг ей навстречу. Испуганно отступив, Гретхен сжалась под тяжёлым угрюмым взглядом.

– Что нам с тобой выяснять, Виндок?

Осмелев, тот двинулся к девушке, но страх, метнувшийся в синих глазах, заставил остановиться.

– Не делай ошибку, Гретхен, – неприятно улыбнулся Уорд. – Ты дочь старосты. К чему тебе связывать судьбу с недоноском Мордоком?

– Что ты говоришь!.. – Её голос сорвался до шёпота, лицо побледнело. – Не смей так о нём. Мы с Лансом давно всё решили, и не тебе…

– Гретхен! – грубо оборвал мужчина и, едва сдерживая ярость, предупредил: – Лучше одумайся.

Она отшатнулась. Сжатые кулаки и худое ожесточённое лицо испугали её не на шутку. Настолько сильная угроза исходила от Виндока.

– Дочь старосты Грейстоуна заслуживает лучшей судьбы, – наступал он. В сумерках глаза опасно блеснули. Из-под шапки на лоб покатились крупные капли пота. – Я переживаю о тебе не меньше старого Густава. Или переживания отца для тебя ничего не значат?

– Чего ты хочешь, Виндок? – Её губы затряслись.

– Жалкий Мордок тебе не пара, – с нажимом произнёс тот. – Не такой тебе нужен муж.

– Да что с тобой? – продолжала она пятиться. Мысли опутались липким страхом.

Гретхен больше не узнавала близкого друга семьи. Как он изменился. Всегда учтивый и внимательный, сегодня вдруг переполнился злобой. Позади него мерцали зовущие огни родного селения. Как никогда захотелось скорее попасть домой и очутиться под защитой крепких надёжных стен.

– Мне неприятно тебя слушать, Виндок. Ты пугаешь меня.

Желая закончить тягостный разговор, Гретхен сделала шаг в сторону, чтобы обойти Уорда. Но тот неожиданно заступил ей дорогу. Жёсткие пальцы впились в локти.

– Виндок! – вскрикнула девушка и попыталась вырваться из железных тисков. Ничего подобного он не позволял себе раньше. – Что ты делаешь?! Пусти…

Он рывком подтянул её к себе. Натолкнувшись на безумный огонь в глубине тёмных глаз, Гретхен опешила.

– Пусти… – прошептала она, не отрывая взгляда от напряжённого лица.

Уорд сильнее сжал пальцы.

– Хорошенько подумай, девочка, – настаивал он. – Щенок Мордока не сделает тебя счастливой.

Её душа неожиданно взбунтовалась, по лицу прошла тень возмущения. Гретхен выпрямилась.

– А кто?! – вздёрнула она подбородок. – Ты?!!

Собрав силы, она вырвала руки и, качая головой, отошла назад.

– Нет, Виндок! Я тебе уже всё объяснила. Зачем уговариваешь? – От негодования на щёки вернулись краски. – Мне нечего больше сказать. И отец с Магнусом между собой давно сладили. Только до тебя никак не дойдёт.

Глядя на неё исподлобья, Уорд молча слушал. Но последние слова дочери Ландлоу выбили-таки почву у него из-под ног. Резко вдохнув, он кинулся к Гретхен. Вскрикнув, она бросилась бежать обратно к реке. Опомнившись, свернула к лесу. Задыхаясь, влетела в тёмные заросли и остановилась среди голых деревьев. Сердце билось у самого горла, слёзы застилали глаза.

Позади всё ближе трещали ломаемые кусты. Всхлипнув, Гретхен бездумно ринулась дальше. Куда – не знала. Лишь бы скрыться от этого безумца. Забираясь всё глубже в темнеющую чащобу, она отчаянно взывала к старым богам. Но почему-то сегодня судьба к её молитвам осталась глуха.

Путь пошёл вверх. Не заметив припорошенных снегом корней, Гретхен запнулась и упала в сугроб. В лодыжке вспыхнула боль. Платок слетел с головы.

Потерев ушибленную ногу, Гретхен размазала по щекам слёзы и, судорожно хватаясь за шершавый ствол дуба, выбралась из сугроба. Руки метнулись к непокрытой голове. Платок! Тот лежал среди разметённого снега.

Кинувшись было к платку, она услышала пугающе близкий зов Виндока и, заметавшись на месте, побежала в спасительную темноту за деревьями.

– Куда же ты, милая? – По лесу прокатился грубый развязный смех. Уорд не спешил. Точно знал, никуда не денется. – Ночь впереди. Серые монстры соберутся на пир.

Сил на подъёме почти не осталось. Гретхен преодолела поредевший участок леса, миновала последний ряд голых деревьев и резко остановилась, с ужасом глядя перед собой. Взметённый снег ворохом сыпался вниз, в темнеющую стылой глубиной пропасть.

Грудь заходилась от частых вдохов. Изнутри колкими ударами билось сердце. Гретхен медленно повернулась, встречая подходящего Виндока с обречённостью загнанной жертвы. Уорд сузил глаза, рот исказила ухмылка. Отсюда пленнице бежать было некуда. Он неторопливо приблизился и, схватив девушку, с силой встряхнул. По плечам разметались золотистые локоны.

– Одно слово, Гретхен, – процедил он со злостью и, прожигая горящим взглядом, потребовал: – Решай сейчас, да или нет.

Замирая от страха, она широко распахнула глаза. Всхлипнула и, глядя в ненавистное лицо, коротко выдохнула:

– Ланс…

Уорд вздрогнул. Лицо потемнело от гнева, и сознание отвергнутого поклонника окончательно помутилось. Не соображая, что делает, он с рёвом раненого медведя оттолкнул от себя девушку, слишком поздно сообразив, какую непоправимую ошибку совершает.

Гретхен ступила на самый обрыв. Под ногами начал со скрипом крошиться край горного выступа, и подошвы заскользили по скатывающимся в пропасть камням. Ущелье наполнилось звонким шелестом. В последний момент она успела вцепиться в меховой отворот полушубка Уорда. Не устояв, тот рухнул на колени. Из-за пазухи выскользнула серебряная цепь, и перед лицом Гретхен закачался медальон с чёрным камнем.

Виндок понял – ещё немного, и дочь Ландлоу утянет его за собой. В страхе за собственную жизнь он стал отрывать от себя слабые женские руки. Борьба была скоротечной. За спиной Гретхен уже маячила смерть. Девушка почувствовала её приход за несколько мгновений до падения. В распахнутых синих глазах отразилась покорность судьбе, и руки ослабли. Но перед уходом в пустоту, Гретхен отчаянным движением рванулась вверх и, сорвав с шеи Виндока цепь, выпустила меховой отворот.

С высоты холодное ущелье огласил мрачный крик ворона.

…

Виндок упал на камни. Следом в небо взметнулась растревоженная птичья стая. С криками покружив над пропастью, горластые вестники смерти унеслись в сторону охотничьего селения.

Убийца проводил их невидящим взглядом, снял шапку и вытер взмокший лоб. Проведя рукой по саднящей шее, поморщился от неприятного жжения. На пальцах алела кровь – сорванная цепь содрала кожу и оставила след.

Виндок подтянулся к краю обрыва и заглянул вниз. На дне ущелья, среди припорошенных снегом камней, едва виднелась неподвижная маленькая фигурка.

Проклиная себя на чём свет стоит, Уорд принялся искать выход из ситуации, в которую угодил по собственной глупости. Внутренний голос упрямо шептал, что никому не придёт в голову искать девушку так далеко от Грейстоуна. Тем более сейчас, когда сельчане ещё не до конца отошли от моровой беды.

Опираясь на камни, Виндок кое-как поднялся. Тело обуяла усталость. С трудом переставляя одеревеневшие ноги, он добрёл до деревьев, передохнул и направился к дому.

Недалеко от тропы на примятом снегу темнело пятно. Уорд признал в нём оброненный платок Грэтхен и поднял. Мягкая шерсть ещё хранила живое тепло. Совсем слабое… оно уже таяло. Сжимая в руках находку, Виндок двинулся дальше. В голове начал выстраиваться коварный план.

На чердаке заимки пылился старый капюшон Ланса, потерянный после позорной хмельной ночи.

Как кстати.

Подстроить ложную сцену гибели Гретхен от рук среднего Мордока труда не составило. Оставалось убедить в этом остальных.

На удивление всё вышло быстро да гладко. Уступило чёрному замыслу. Убитый горем староста, лишь завидя улики, безоговорочно поверил в виновность парня и разбираться не стал. А если у кого-то и были сомнения, то быстро иссякли.