По следу Атсхала. Проклятие

Глава 20

Чем дольше не уходила морова́я, тем крепче становилась людская ненависть, с новой силой вскипая с пришедшим в чей-нибудь дом несчастьем. Кто и когда первым бросил обвинение в Нарингу, впоследствии так и не вспомнили. А в те тяжёлые дни даже разбираться не стали. Не до того.

Однако мысли о чёрном колдовстве, совершаемом ведьмой под покровом ночи, прочно засели в умах убитых горем людей. Всё пристальнее селяне смотрели в сторону знахарки. Всё громче летели в неё проклятия.

Столько загубленных жизней, столько оборванных надежд и мечтаний – во всём виновата проклятая травница!

За обвинениями понеслись угрозы. В осеннем воздухе, напрочь пропахшем едкой гарью, наполовину с отчаяньем витала враждебность. И только защита старшего Мордока, двадцать лет назад обещанная старухе, удерживала людей от расправы.

Твердокаменный Мордок был непоколебим в своей вере. Но однажды к нему явился Гавр. Молодой немногословный охотник позвал Магнуса в лес. Мол, кто-то из местных напоролся на древнем капище, что как раз за болотом, на следы сатанинского ритуала.

Мордок отправился с охотниками в обход заболоченной мари. Покинув заросли, группа вышла к лысой поляне – пятаку угольно-чёрной земли, лишённой даже мелкой былинки. Чёртово место, болтали в Грейстоуне. Ходили слухи, в глухой древности дьявольское отродье частенько устраивало здесь шабаш.

Жутковатое место окружали высокие каменные столбы, густо испещрённые глубокими расколами – шрамами времени. Между истуканами уныло выл ветер. Покружив, уносился прочь, чтобы запрятаться среди голых деревьев, и чуть погодя возвращался снова. Посреди лысой поляны возвышался бесформенный монолит.

– Ты хотел доказательств? – сдержанно произнёс за спиной чей-то голос. – Смотри.

С нехорошим предчувствием Магнус приблизился. У подножия камня кто-то растянул знакомую шерстяную хламиду. Ветер с хлопаньем пошевеливал углы ветхой ткани, посреди которой багровела жутковатая фигура, густо окроплённая кровью. Кто-то уложил в знак Атсхала заячьи лапы, птичьи головы, перья…

По бледным раздутым языкам сочились красные нити. В неподвижных глазах темнело мёртвое небо. Лёгкие порывы ерошили слипшуюся шерсть, отчего казалось, что безобразная химера шевелится, хватаясь за жизнь.

От совершённого святотатства душу придавила каменная тяжесть.

– Жертва тёмным богам, – с дрожью в голосе проговорил Дакота. Он откинул капюшон меховой накидки и дрожащей рукой провёл по седеющим волосам.

Главный охотник оторвал глаза от ритуального подношения и переместил взгляд выше. Чудовищный истукан был исчерчен угольными колдовскими символами. Где-то Магнус такие однажды видел. В выемке стояла деревянная чаша. От неё вниз по камню, чуть прихваченные первым морозом, тянулись вязкие кровяные потёки.

– Наринга, – произнёс позади уверенный голос. Обернувшись, Мордок увидел Виндока. Тот шёл через поляну, направляясь к охотникам. – Магнус, ты сам знаешь, что это она.

Мордок оглянулся на товарищей. Те молчали, отводили глаза и в нерешительности переступали с ноги на ногу.

– Все знают, что она под твоей защитой, – продолжал Уорд. – Понимают, что ты считаешь себя обязанным старой ведьме. Как-никак она твоего пацана с того света вытащила. Потому тяжело тебе правду принять.

– Так ведь не видел никто! – вскинулся Дакота, выходя вперёд.

– Погоди, – придержал его за руку Мордок.

Ох как не хотелось ему верить Виндоку. А если тот прав? Только один человек в Грейстоуне использует магию. И… что можно просить у демонических сил?!

Окинув смурным взглядом капище, он устало опустился на валун и невидяще уставился перед собой.

– Не всё между нами ладно, Магнус, – проговорил Уорд. – Но тебе придётся со мной согласиться. Люди и так напуганы сверх меры. Не навлеки на свою голову ещё больше народного гнева.

Мордок молчал. Душа маялась от смятения.

– Да ты чего, старина? – не унимался Дакота. – Разве ж это что-то доказывает?!

Скользнув пустым взглядом по лицу близкого друга, Магнус поднялся и, не говоря ни слова, пошёл прочь с поляны. Он спешил покинуть место зловещего ритуала, обличающего ту, что двадцать лет назад сумела договориться с безносой и выдрать из цепких лап смерти младшего сына.

Неужели пришло время возвращать долги?..

С хрустом уминая застывшие в холоде стебли, он пробирался сквозь сонный притихший лес. Шёл не разбирая дороги. Желал уйти подальше, чтобы ни с кем не встречаться и никого не видеть. Хотелось побыть одному. Поразмыслить. Найти оправдание, довод.

Выйдя к распадку, Мордок вяло, с горечью улыбнулся. Правду бают, поведёшься с нечистью, по самую душу пленят, ничего не прося взамен. У бесовщины своя мера. Возьмут сверх, ещё должен останешься.

«Тяжело тебе правду принять, – укором звенели в сбившихся мыслях слова Уорда. – Все знают, что старая ведьма под твоей защитой».

До ночи Магнус блуждал по лесу. Возвращаться домой не хотелось. Устал он видеть скорбные лица соседей, их настороженный и осуждающий взгляд. Что-то в нём сломалось, перегорело.

Если бы не морова́я напасть! И откуда только взялась, проклятая!!

Погруженный в тяжкие раздумья, он не заметил, как вышел к северному склону, забравшись в самое сердце Атсхал. Привалившись спиной к ели, поднял глаза на горную вершину, чёрным клыком устремлённую в густо-синее небо. Мысли в голове бродили вязкие, мутные и тревожные. И чего только не передумал, блуждая в одиночестве. А так и не признал, что чует зло от Наринги. Только к самой пойти да в открытую поговорить. Объясниться им надо.

Он уже хотел возвращаться в Грейстоун, да внезапно услышал, как под чьими-то осторожными шагами шуршит сухая листва. В темноте угадывалось едва заметное движение. Магнус всмотрелся. От зарослей отделилась тощая сгорбленная фигура.

Наринга!

Неуловимой тенью скользнув за каменный столб, старуха пропала. Будто растаяла.

Тряхнув головой (не наваждение ли?), Магнус бесшумно пошёл следом. Но, изрядно поплутав, понял, что потерял знахарку. Куда же она подевалась? И… что делает на священной земле? Мордок прислушался к лесу. Тот немо взирал на охотника. Затаился и выжидал.

А потом шевельнулись еловые лапы и вместе с запахом хвои принесло горьковато-тягучий запах костра. Осторожно раздвигая колючие ветви, Мордок направился вглубь запретной территории и вскоре услышал гудение пламени. А вскоре за толстыми стволами и густым кустарником проступило ярко-оранжевое огненное пятно. Вершины деревьев освещало размытое зарево.

Магнус остановился за рядом крайних деревьев и, надёжно укрытый темнотой тайги, стал наблюдать за действиями Наринги. Сухая фигура отчётливым силуэтом выделялась на фоне костра, полыхающего посреди поляны. Под звуки ревущего пламени старуха властно заговорила:

– Явись, священный дух! Выпусти свою смертоносную силу и гнев. Покажи могущество северных гор и накрой чёрной тенью Грейстоун. И да канут в огненной бездне все людские пороки и злодеяния. – Старуху била крупная дрожь. Она вскинула руки к бушующему пламени. – Явись! Очисти стонущую землю от человеческой скверны. Я призываю тебя, великий Атсхал!

Яркий огонь с рёвом взвился к тёмно-синему небу, рассыпая на землю жгучие длинные искры.

Прикованный к месту Магнус безотрывно смотрел на страшное таинство магии, исполненное дикой неистовой яростью. И в этот момент он услышал, как дрогнули горы. Откликнулись на призыв далёким грохотом камнепада.

Ведьма глянула за плечо, и Магнус отшатнулся, словно пронзённый звериным взглядом. В сумрачных глазах старухи клубилась тьма, чёрная и опасная. Древняя, как сама Атсхалия.

Ошеломлённый Мордок бесшумно отступил на два шага назад. Лес вокруг него заворочался, заскрипел сплетёнными ветвями деревьев и дыхнул в лицо морозной стылостью. Грудь Магнуса начали сотрясать болезненные удары сердца. Круто развернувшись и не разбирая дороги, он бросился прочь из дремучей чащи.

Переступив порог дома, он одетым прошёл к столу и тяжело опустился на лавку. Айна несмело приблизилась и присела рядом. Коснулась меховой оторочки на рукаве верхней туники и заглянула в родное лицо со следами усталости.

– Что с тобой?

Он не ответил, в глазах стояла тоска и нечто такое, что говорило – он не здесь, пока не вернулся, всё ещё где-то бродит.

– Магнус, – тихо позвала Айна. Не дождавшись ответа, украдкой вздохнула и поднялась.

– Это она, – произнёс он вдруг.

Айна опять подошла, положила ладони на широкие плечи.

– Кто она?

Он запрокинул голову, свесил вдоль тела красные от холода руки и выдохнул в потолок. Из комнаты выглянул Келиб и вопросительно посмотрел на мать. Та пожала плечами, взяла озябшие пальцы Магнуса и, растирая, попыталась согреть. Хотела привести его в чувство.

– Третий день на исходе, как Ланс ушёл в горы, – заметила она с тревогой. – Нехорошо мне что-то. Чую, беда будет.

Мордок опустил голову и посмотрел на Айну долгим взглядом. В глазах грозового цвета не сразу появилась осмысленность.

– В горах сейчас безопаснее, чем в Грейстоуне, – сказал он и, стянув через голову тунику, откинулся на бревенчатую стену.

Келиб доковылял до стола и сел напротив родителей.

В доме наступила тишина. Только сухо потрескивал огонь в очаге, да за окном робко стенал ветер. Глядя на живое тёплое пламя, Мордок снова вернулся мыслями в лес. В лёгком посвисте за родными стенами охотник продолжал слышать ревущее пламя костра и громовой голос гор. Там, на поляне в окружении дремучих дубов и елей, Наринга призывала зло.

Так почему же он до сих пор сомневается, даже убедившись воочию?!

Со двора послышался гул голосов и отдельные возмущённые выкрики. Айна метнулась к окну.

– Там что-то стряслось.

Мордок немедленно поднялся и быстрым шагом направился к порогу.

– Не выходите, – бросил он через плечо, – толкнул дверь и окунулся в вечернюю тьму.

На улице с зажжёнными факелами гудела разгневанная толпа.

– А… вот он! – крикнул кто-то, – главный защитник исчадия сатаны.

Взгляды собравшихся обратились на Магнуса. В них он прочёл ожесточение вкупе с горьким отчаяньем.

– Расскажи-ка нам, Мордок, кто наслал чёрный мор на Грейстоун! – призывал кто-то из дальних рядов.

Он попытался высмотреть того, кто к нему обращался, но лица за ярким пламенем факельных огней размывались неясными пятнами.

– Что, Мордок, и дальше будешь прикрывать бесовское отродье?! – обвинял голос с другой стороны.

Собрание загудело.

– Успокойтесь! – протянул он руки, желая усмирить односельчан, и заметил в толпе ехидно-колючий взгляд склочницы-соседки. – Обвинять, не зная всей правды…

– П-р-а-в-д-ы?!! – возмущённо полыхнуло от сборища.

– Лучше расскажи, что вы нашли за болотом! – выкрикнул требовательный голос, и в лицо Мордоку швырнули что-то тёмное. Отшатнувшись, он успел перехватить свёрнутую узлом ткань. В нос ударил тошнотворный запах протухшей крови и сгнившей травы. В руках оказалась та самая хламида, на которой была растянута фигура из атрибутов колдовского обряда.

– Давно спутались с ведьмой! Раньше надо было с ними разобраться! Они все заодно!

Магнус с беспокойством оглянулся на родные стены, за которыми осталась семья.

– Всё из-за зверёныша Келиба!

Этого он уже стерпеть не мог. Сверкнул глазами в сторону вопля и до хруста сжал кулаки.

– На костёр ведьму! – взвился над селянами чей-то визгливый выкрик.

Толпа качнулась и загудела с новой силой. Страшные слова мгновенно возымели действие. Призыв подхватили с десяток глоток, и, потрясая факелами, процессия двинулась по улице к той части леса, где лежало болото. Провожая спины обезумевших людей, Магнус с облегчением выдохнул. Дошло не сразу. Вздрогнув, он схватился за голову и зашатался на месте.

– Нет… – прошептал Мордок и бросился в дом.

– Что там? – навстречу вышла белая как полотно Айна.

– Наринга, – тяжело дыша, он схватил тунику и просунул голову в вырез. – Они пошли на болото.

Женщина прижала руки к лицу.

– Морова́я повалила едва не всё население южной части. Народ взбунтовался. Я не смогу их остановить.

– Но Магнус…

Он замер на месте, глядя в пустоту и тяжело дыша. А потом перевёл взгляд на жену.

– И не знаю, хочу ли, – добавил он отстранённо.

– Я не узнаю тебя. – По лицу Айны прошла тень. – Ты же сам вот только что…

– Послушай, – он взял её за локти и твёрдо посмотрел в распахнутые глаза, – я помню все свои слова и готов ответить за каждое. Но сегодня в лесу я сам слышал, как Наринга призывала чёрную смерть.

– Это не правда! – рванулся с лавки Келиб. – Не могла она!

Не обращая внимания на парня, Магнус стащил с крюка накидку и стал сосредоточенно натягивать на плечи.

– Ты идёшь к ней?

– Не успокоюсь, пока не выясню до конца. – Он крепче подпоясался и шагнул к двери. – Если ещё не поздно.

В глазах Айны дрогнул испуг. Охнув, она села на лавку и прижала к груди скрещенные ладони.

– Отец! – закричал Келиб. Неловко опираясь на клюку, он торопливо поковылял к Магнусу. – Нельзя… никак нельзя! Беда будет!

– Что?! – гаркнул Мордок и сграбастал оброненный на пол плащ Наринги. – Беда?! Да что может быть хуже того, что уже случилось!!!

– Не виновата она! Ни в чём не виновата. – Сын вцепился в рукав Магнуса, с трудом удерживая тело на немощных ногах. – Защити Нарингу. – Голос парня не просил, умолял.

– Да тебе-то откуда знать!

Свирепо глянув на сына, Мордок рывком высвободил руку и, стиснув зубы, решительно переступил порог. Едва не упав, Келиб привалился к стене. С отчаяньем в глазах он смотрел, как за Магнусом закрывается дверь.

– Отец! – крикнул он вдогонку, всё ещё надеясь, что тот прислушается.

Вот под торопливыми шагами проскрипели ступени крыльца, потом настил во дворе. Хлопнула калитка, и всё стихло.

С лавки поднялась Айна и молча подошла к сыну. Заглянула в полные обречённости и неизбывной тоски глаза, горестно вздохнула и прижала к плечу его светловолосую голову. Парень вдруг обмяк, стал оседать. Захрипев, повалился на пол.

– Келиб!! – перепуганная Айна упала на колени и склонилась над задыхающимся сыном.

Сунув руки ему под голову, ощутила жарко полыхающую кожу. И неожиданно встретилась с немигающим взглядом ярко-жёлтых глаз.

– Нет… – прошелестела она помертвевшим голосом. – Пожалуйста, только не это…

Глаза Келиба закатились. В груди родился сиплый стон, сменившись долгим ужасающим воем. Тело начало выкручивать. Айне едва хватало сил справляться с бьющимся в припадке сыном.

После первого приступа тот затих, дыхание выровнялось. Отдышавшись, Келиб распахнул глаза. Дикий блуждающий взгляд остановился на матери. С губ сорвались какие-то неразборчивые слова.

– Потерпи, родной, – упрашивала Айна, помогая ему перебраться на лавку. Она уже знала, припадки вернутся. Так было уже не раз. – Потерпи, я сейчас.

Она бросилась к полкам и с ужасом обнаружила, что травы Наринги закончились. Глянув на закрытую дверь, поджала губы и опять склонилась над Келибом.

– Побегу к Хельге, – провела она рукой по влажному лбу сына. – Дождись, я быстро.

Айна кинулась к порогу, накинула на плечи шерстяной платок и, сунув ноги в тёплые башмаки, выбежала из дома.

Как только хлопнула дверь, обессиленный Келиб сполз на пол. Очередной приступ безжалостно рвал тело на части. Воспалённое сознание застилала душная пелена, за которой совсем не своим, а чужим отчаянным страхом бились фатальные мысли.

Крупные чёрные птицы с криками вырвались в небо, разнося беду над лесами Атсхалии. Дух ужаса давно ходил по земле, готовый явиться открыто. Взвыл ураганный ветер, круша и ломая стволы столетних дубов-великанов. С оглушающим грохотом кололись и расходились отвесные скальные стены.

По ту сторону мира Келиб видел приближение гибели гор. Приближение древнего первобытного страха. Приближение зверя.