По следу Атсхала. Проклятие

Глава 21

Первый раз ему так фатально не везло. Вовремя почуяв опасность, олень сумел уйти от Ланса и два дня и две ночи водил его кругами. Но парень, целеустремлённости которого мог позавидовать любой из охотников Грейстоуна, упорно продолжал идти по оставленным на лесных тропах следам. Продирался сквозь жёсткие заросли, пересекал овраги. Прыгал по скользким камням через ледяные ключи.

На ночлег он устраивался в сухих тёмных пещерах. Слушая заунывную песню ветра, подолгу глядел на рыжие языки костерка, пока те не начинали размазываться тусклыми огненными пятнами. И пока сон окончательно не затягивал в свои объятия, средний Мордок с улыбкой вспоминал, как ещё в юношестве любил ходить с бывалыми охотниками «в ночь». Те ещё только обучали молодых своему мастерству. С наступлением сумерек вся группа собиралась в общий круг у костра. Ясно привиделись отсветы того яркого пламени, танцующие на окружающих поляну деревьях, отчего те казались живыми великанами под звёздной бездонной пропастью.

Старейшие члены отряда обязательно вспоминали легенды о далёких временах. О предках, однажды пришедших в эти леса с их дикими непролазными дебрями. О твёрдом договоре, положившем границу между двумя мирами, о котором из ныне живущих уже мало кто помнит. И о священном духе гор, великом Атсхале, испокон веку охраняющем эти северные земли.

И все те захватывающие истории, и настороженные звуки подступившего за спинами леса, который только притворялся сонным, а сам, застыв в сумрачном молчании, из тьмы наблюдал за чужаками-двуногими, – всё это будоражило юные души и невероятно увлекало.

Ланс бросил взгляд в глубину уходящего к северу леса. Непроходимая чаща скрывала запретный таёжный мир. Третий день на исходе. Пора возвращаться. К тому же грядущая ночь обещала быть дюже холодной. Поддев плечом походный мешок, он подтянул ремень и направился в сторону Грейстоуна.

К обрыву он вышел уже в глубоких сумерках. Вдали, в укутанном синевой распадке, едва мерцали огни родного селения. Ланс сошёл с тропы и, цепляясь замёрзшими пальцами за торчащие древесные корни, начал спускаться по крутому склону. Он был на середине пути, когда наверху затрещали кусты, и , вскинув голову, затаил дыхание.

На краю пропасти стоял красавец-олень. Могучий самец осмотрел лежащий у ног простор (в этот момент Ланс мог поклясться, что в блестящих сумрачных глазах светилась мудрость) и, грациозно переступив по камням, одним прыжком метнулся обратно в тайгу. Всё стихло. Словно не животное скрылось в зарослях, а бесплотный дух.

Стараясь не шуметь, Ланс снова полез наверх. Забрался на уступ и пошатнулся. Тело друг разбила страшная слабость. Перед глазами замельтешили белые мухи. Привалившись плечом к скале, Мордок зажмурился и провёл дрожащей ладонью по лицу.

Что за напасть!

Ввалившись в расщелину, он без сил опустился на ствол поваленного дерева и потёр окоченевшие руки. Чуть погодя развёл маленький бездымный костерок и согрел воды. Запив остатки солонины отваром из лесных ягод, Ланс утёр руки и со злым азартом пообещал:

– Ну уж этой ночью я тебя достану.

>>>

Ночь выдалась ясная, лунная. Небесная странница плыла над землёй, заливая округу призрачным светом. Двигаясь без малейшего шума, сам Ланс чутко улавливал любой посторонний звук – треск тонкой веточки в верхушке дерева, одиночный вскрик далёкой птахи, лёгкий шелест увядшей травы, потревоженной ветром.

Поплутав по нехоженым тропам, молодой охотник взобрался по склону, спустился в овраг и скоро подошёл к чужой территории. Над ним нависали остатки стен из холодного чёрного камня. Не раздумывая, старший сын Мордока запрыгнул на выступ и, нырнув в расщелину, оказался на той стороне.

Он был здесь единожды, и после того случая нарушать заповедных границ даже не думал. Он, как и другие охотники, редко заходил в эту часть леса. Да и нужды как-то не было. Что вело его в этот раз, Ланс не понимал. Просто шёл и прислушивался к окружающей жизни.

Неясная возня в стороне вынудила замедлить шаг. Обступивший лес взирал на пришельца в строгом молчании. Вновь послышался настороженный шорох, и природное упрямство взяло верх. Мордок крадучись углубился в дремучие заросли. Гибкий и подобранный, словно хищник, почуявший добычу. По небу поползли рваные тучи. На горные склоны опустилась прохлада.

Вскоре лес поредел. Обойдя здоровенный дуб, Ланс припал к замшелому стволу и вылупил глаза. За сплетением веток дикой малины стоял тот, за кем он шёл через всю тайгу. Красавец-олень нервно повёл головой, украшенной роскошными ветвистыми рогами. Мудрый взгляд остановился на скрывающих Мордока зарослях. Животное всхрапнуло.

Не замечая сбегающих по вискам капель пота, охотник медленно завёл руку за спину. Вытянул из колчана стрелу и приладил к луку.

Цель. Выдох. Удар сердца. Ещё удар… ещё… удар…

Пальцы мягко разжались.

С лёгким свистом рассекая воздух, смертоносное жало устремилось вперёд. Могучее тело оленя вздрогнуло. Передние ноги подогнулись. Взбрыкнув, самец встал на колени и, уперевшись рогами в дубовый ствол, грузно повалился на землю. Более не таясь, охотник покинул укрытие и уверенно подошёл к добыче. Неожиданно из кустов метнулась длинная тень, и, едва не сбив с ног, к Мордоку бросился молодой сильный волк.

– Серый! – охнул Ланс, рассмотрев на спине знакомую серебристую отметину. Он присел на корточки, потрепал жёсткую густую шерсть. – Ты откуда здесь?! А здоровый-то какой стал…

Серый впился клыками в штанину и потянул за собой.

– Что такое… куда? – Ланс с недоумением смотрел, как зверь в нетерпении дёргает головой. Но следом пошёл.

Они взбежали на пригорок, по узкой тропке спустились в ущелье и обогнули скалу, за которой открылся тёмно-махровый лес.

Оглядываясь на Мордока, молодой волк бежал впереди. Потом юркнул в ельник и пропал. Раздвигая мохнатые колючие лапы, заинтригованный Ланс двинулся следом. Деревья, как верные стражи, скрывали таинственный вход в пещеру. Парень заглянул в темноту и приглушённо позвал:

– Серый!..

Но в ответ прилетело только шелестящее эхо.

На миг обернувшись, Ланс вошёл под каменный свод и окунулся в царство стылого мрака. На стене у входа приметил факел. Снял. Задумчиво покачал на ладони увесистый светоч. Затем достал огниво и высек искру над просмолённой паклей. Вспыхнув с сердитым шипением, рыжее пламя осветило пещеру. Потревоженная тьма заметалась по стенам. Тенями расползлась по углам и забилась в щели.

Стены туннеля покрывали рисунки. Нанесённые неумелой рукой, они повторяли историю древней Атсхалии, о которой Ланс слышал с раннего детства: о девственной природе и временах, когда эти земли и близко не знали о таком создании, как человек. О бесчисленных стаях волков – извечных хранителей гор. О демонических тварях, огромных и свирепых, с устрашающим оскалом и горящих глазах.

Перед внутренним взором Мордока мимолётом пронеслись обрывки чьей-то чужой и далёкой жизни. Он видел сущностей, пришедших из тьмы и вновь канувших после бешеной схватки с могущественным противником. Всё это было так давно, ещё на заре истории. Настоящими хозяевами Атсхалии были и оставались стремительные серые монстры.

Ланс тряхнул головой и нахмурился. Видения унеслись прочь. Пещера, будто нутро оживающего исполина, застонала, наполняясь низким грохочущим гулом. Тьма за границей света заклубилась неясными тенями. Из глубины туннеля прилетел шелест осыпающихся камешков.

Мордок дождался, когда стихнет последний отзвук, и крадучись двинулся дальше. Шорох собственных шагов перекликался с таинственным шёпотом:

Ланс.

… Ланс.

… … Ланс.

Эхом отскакивая от каменных стен, тихое перешёптывание летело вперёд, маня за собой в непроглядную черноту. Увлекаемый зовом, молодой охотник всё больше удалялся от входа в пещеру, пока на том конце туннеля не замаячило блеклое пятно.

Он покинул мрачную темницу и оказался на вершине скалы. На краю пропасти стояла фигура в тёмном плаще. Высокий, на две головы выше Ланса, старец с иссушенным телом и белой бородой опирался на кривой посох с деревянным навершием в виде черепа оленя.

– Судьбу не изменить, Ланс, – услышал Мордок бесплотный голос; старец не размыкал уста. – Зло войдёт в дома тех, кто призывает большую беду, и Грейстоун испытает гнев духа Атсхалии.

Мордок более не правил своим телом. Против собственной воли он медленно приблизился к высокой фигуре. Поднял голову и едва не отпрянул, чувствуя, как холодеет душа. С обтянутого сухой кожей черепа на него обратились тёмные провалы вместо глаз.

Старец указующе поднял руку, и, безропотно повинуясь, Ланс посмотрел на небо. Тучи разошлись, и на чёрном полотне дрогнули багровые звёзды.

За спиной нестройным гулом отозвались горы, закладывая под сердцем острое щемящее чувство.

Парень опустил голову. На поляне он был один. Старец пропал, а перед ним возмущённо волновался ночной тёмно-зелёный лес.

– Л-а-а-а-н-с…

>>>

Он проснулся внезапно – будто в плечо кто пихнул – и закрутил головой в поисках старца. Ведь только что здесь был! И лес…

Ланс оторопело замер. Вместо ночного леса в густом летнем наряде его обступали холодные скальные стены. Привиделось… Не было никакого старца. И оленя не было. И Серого тоже…

Мордок вскочил на ноги и покинул каменную нишу. Ночь полноправно завладела Атсхалией. У подножия гор чернел голый осенний лес. В воздухе порхали редкие снежинки. Первые в этом году.

– Л-а-а-а-н-с…

Над распадком летело протяжное эхо. Полный отчаянья зов о помощи переходил в заунывный тоскливый вой.

«Нужно срочно домой. И так блуждал слишком долго. Не случилось бы беды».

Присыпав давно прогоревший костёр, Ланс забросил мешок на спину, подхватил ружьё и заторопился к обрыву. Душой чуял, нужно спешить, не всё ладно в Грейстоуне.

Он быстро добрался до селения, едва не бегом бросился к дому, да затоптался на месте. Вдали, где заканчивалась улица, виднелись рыжие пятна огней и бурлили голоса. Селяне… толпой… ночью в лесу?!

Он уже хотел пойти узнать, что там происходит, да вовремя приметил с пяток обгорелых факельных головёшек у обочины перед калиткой на родной двор. Сердце заныло от дурного предчувствия.

Ланс кинулся на крыльцо и толкнулся в дверь. Едва переступив порог дома, сразу увидел младшего брата. Тот в корчах метался по полу, издавая дикий нечеловеческий вой.

– Келиб! – Упав на колени, он обхватил бьющееся в припадке тело. Брат дёрнулся и безвольно повис у него на руках. – Что с тобой?

Ланс подтянул ослабевшего парня к лавке. Усадил, привалив спиной к стене, и опустился перед ним на корточки. Веки Келиба слабо дёрнулись.

– Наринга… – прошептал он безжизненно. – Они все там.

– Кто они? – Ланс с тревогой всмотрелся в болезненно-бледное лицо.

Келиб тяжело и неровно дышал, сжимая и разжимая пальцы. Судорожно вздохнув, он широко распахнул глаза, и Ланса обжёг ярко-жёлтый горящий взгляд.

– Если они погубят пророчицу, – свистяще зашептал парень, – в Грейстоун придёт большая беда. Такая, какой ещё не знала Атсхалия.

– О чём ты? – Ланс ощутил между лопаток знакомый холод. – Пророчицу?..

– Она изъявляет волю Атсхала. Она – лес. Мне нашептала… спокойное время уходит, грядёт новый мир. Он будет другой – агрессивный, изменчивый. И придёт следующий…

Ланс нахмурился, из бессвязного бреда Келиба он мало что понял.

Хлопнула дверь. Вздрогнув, он обернулся и встретился глазами с вернувшейся матерью.

– Как он? – Айна скинула платок, поставила на стол перевязанную бечёвкой баночку и присела около сыновей.

Взгляд Келиба стал осмысленным, радужка поменяла цвет с жёлтого на голубой от природы. Он печально посмотрел на родных. Те довели парня до кровати и уложили. Не выпуская из ладоней вялую руку младшего сына, Айна попросила:

– Ланс, приведи отца, мне страшно.

Невольно вспоминая виденное в горах, тот задумчиво посмотрел на брата.

– Почему он говорил про знахарку? Что у вас тут стряслось?

Айна с тревогой оглянулась на окно.

– Это всё из-за мора. Жители Грейстоуна словно помешались. Они уверили себя в том, что во всём виновата Наринга, и пошли на болото. И я даже думать боюсь, зачем.

– Уверили? – переспросил Ланс и внимательно посмотрел на мать. – А ты? Ты тоже?

Плечи Айны опустились. Она провела ладонью по взмокшему лбу Келиба.

– Я уже и не знаю. Магнус видел её сегодня в лесу. Говорит, сам слышал, как она зазывала в Грейстоун чёрную смерть.

Запрокинув голову, Ланс глубоко втянул носом воздух. Никогда не любил Нарингу, это правда. Но поверить в такое!.. Нет, не поверил бы. Да и призыв к расправе, давно обещанный старухе жестокосердными соседями, ни за что бы не поддержал.

– Выходит, отец с ними? – спросил он, исподлобья глядя на мать.

Она покачала головой:

– Он пошёл, чтобы во всём разобраться.

Незаметно уснувший Келиб издал тихий стон. Под глазами парня пролегли синие тени, придавая бледному лицу болезненный вид.

– Справишься? – кивнул на него Ланс и поднялся. – Я скоро.

Оставив мать у постели больного брата, он покинул комнату, прихватил оброненные у лавки рукавицы и открыл дверь на двор.

За окраиной, где начиналось болото, не умолкал гвалт голосов. В холодном воздухе расплывался запах горящего масла.

«Зло войдёт в дома тех, кто призывает большую беду, и Грейстоун испытает гнев духа Атсхалии».

Слова бесплотного старца крепко врезались в память и постепенно обретали пугающий смысл. В груди Ланса толкнулись обречённость и скорбь. Опасаясь самого худшего, он перешёл на бег и помчался в лес, где за деревьями всё яростнее мелькали огненные пятна.