Плюшевый: глава

Глава 4 Планы и союзы

Прошу у тебя, Господи, милости для моего второго отца, Ориса Коннаха. Он совершил грех против воли Твоей, которого нет страшнее, но совершил его от незнания, от невозможности услышать Твою проповедь и слова Твоих пророков. Прошу милосердия для тех, кто помогал ему. И прошу милосердия для себя, потому что мог проповедовать перед ним — но не сказал ни слова из трусости и гордыни. Прошу Тебя, милосердия.

Милосердия.

Милосердия.

У меня нет оправдания. Я должен был. И не захотел вступать с ним в спор, который заранее посчитал пустым.

Мне этот грех не искупить. Но он! Он виноват меньше, Ты ведь видишь это. Прошу Тебя, помоги его душе спастись из внешней тьмы. Если есть хоть что-то, что я могу сделать для этого — укажи мне путь.

Прошу тебя, Господи.

— Вы хотите от меня — что? — пораженно переспросила Сорафия Боней.

— Сельских лекарей, — сказал я. — Точнее, хотим, чтобы ваши ученики поработали целителями в наших деревнях. Оплата помесячно, вне зависимости от количества больных. Охрану гарантирую. Да и вряд ли кто-то будет на них тут нападать. А взамен можете присылать сюда две группы ваших старших адептов — наши наставники возьмут их в оборот.

— Ну, я бы не стал говорить так конкретно… — пробормотал Фиен. — Для начала мне нужно самому взглянуть на их уровень. Кеверт говорил, что у ваших ребят вполне достойная база, однако… — он сделал паузу, подбирая слова.

— В общем, решим в процессе, — вклинился я.

И бросил на своего заместителя короткий взгляд: мол, не порть мне дипломатию, это уже технические детали пошли. Фиен приподнял бровь — но замолчал.

— Зачем вам лекари в деревнях? — спросила Боней таким тоном, как будто подозревала меня в чем-то нехорошем.

— Чтобы увеличить численность населения, разумеется, — удивленно сказал я. — Причем заметьте, я не прошу вас прислать высококлассных мастеров, способных работать с внутренними органами человека… Как, кстати, называется это искусство?

— Хирургия, — сухо проговорила Боней.

Ага, вот я и узнал это слово в местном языке!

— Спасибо, буду знать. Так вот, я не прошу отправить хирургов. Но у крестьян гигантская убыль при родах и в результате плохой обработки ран, которые они получают во время полевых работ. Плюс последствия обморожений зимой. Люди, способные спасти хотя бы часть обреченных, дадут мне и моим наследникам на горизонте десяти-двадцати лет, может быть, две-три сотни человек трудоспособного населения.

Скорее всего, даже больше, учитывая общую численность податных крестьян у Коннахов в две с половиной тысячи. Но возьмем максимально консервативную оценку.

Сорафия расхохоталась своим профессиональным серебристым смехом (представляю, как в свое время она сдавала по нему зачет какой-нибудь суровой наставнице).

— Далеко загадываете, Лис! Одна группа лекарей… нет, скорее полторы — у вас же двенадцать деревень! Две группы бойцов… А старших учеников у меня в принципе сейчас не так много, это не секрет. Может, проще вовсе объединить наши Школы?

— Ну, я намеревался поднять эту тему несколько позже, — невозмутимо проговорил я, — но можем условиться о помолвке сейчас. Либо с вами, либо с кем-то из ваших внучек, на ваш выбор. Свадьбу, конечно, придется отложить — пока я еще несколько молод.

Сорафия фыркнула, Фиен каменно молчал рядом, но я прямо чувствовал, каких усилий ему стоило сохранять невозмутимость.

— Вот именно, — заметила Боней с той же веселостью. — Молоды вы еще — так сразу брать меня в оборот!

— А вы сами подумайте, — сказал я. — После смерти моего отца мы оказались в уязвимом положении. Вы — тоже уже год как танцуете на углях… а то и дольше, если я верно понимаю ситуацию. Объединить усилия в данной ситуации очень разумно и логично. Мне нужна продовольственная безопасность и зачистка ближайшей провинции от угроз вроде Воронов и точек напряжения, вроде непонятной ситуации с Флитлином и Уорином, а также разрешить конфликт со Школой Тростника. Вам — нужна надежная защита против Гильдии Медиков. Я вижу, что вы, лично вы — надежный человек, уважающий свои договоренности. Вы, возможно, тоже уже сделали такой вывод обо мне… впрочем, если не сделали, готов подождать и доказать вам.

Сорафия чуть покачала головой, сардонически улыбнулась уголком рта. Я снова отчетливо увидел, насколько красива она была в молодости — лучше той же Ясы. Точнее, не так: женская красота — не универсальная штука, у нее нет единой линейки. Яса Керн была мне особенно мила из-за ее поверхностного сходства с Алёной, но у Сорафии в молодости явно присутствовала та изысканность черт, которая делает обычное женское лицо произведением искусства. Особенно если его правильно подать, а я был абсолютно уверен, что Боней это умела.

— Вот что, молодой человек, — сказала она. — Я вернусь в Тверн, приму текущие экзамены у моего молодняка — и посмотрю, скольких я смогу выделить. И да, идея обменяться группами старших учеников мне нравится. Но тут нужно говорить предметно, едва ли не поименно. Сейчас я не готова представить вам список. Опять же, финансовая составляющая…

— Это все нужно утрясать, разумеется, — кивнул я. — Но я рад, что принципиальная договоренность достигнута. И… что касается брачного союза, тоже подумайте. Мне все равно нужно жениться рано или поздно. Для вас такая явная связь со Школой Дуба будет весьма полезна.

— Для вас — не очень, — снова хмыкнула Боней. — Если уж говорить начистоту.

— Союз со Школой, чья глава применила Удар Черного Солнца? По-моему, как раз-таки весьма полезна. Если правильно разыграть карты, никакие отбросы вроде Воронов и… кто там у вас в Тверне аналогичную нишу заполняет, Школа Метлы? В общем, они тогда к нам не полезут сами и заказы вряд ли будут брать. Точнее, поднимут на нас цены. Разве не это — часть вашей оборонительной стратегии?

Боней снова усмехнулась.

— Из меня получилось отличное пугало на старости лет, не так ли?

— Я бы скорее назвал вас щитом, — я пожал плечами. — Убери вас — и Цапли станут легкой добычей. Но с вами — совсем другое дело. Никто не хочет рисковать и терять еще один кусок города.

— Тогда вам от союза с нами и вовсе нет прока, — с улыбкой проговорила Боней.

— Ну почему же? В сельской местности эффект, конечно, ниже, однако наша Школа даже без моего отца — сама по себе серьезная сила. Если еще добавить союз с таким человеком, как вы… Не думаю, что в ближайшие несколько лет кто-то рискнет нас тронуть. За несколько лет мы с Гертом вырастем в рангах, мастер Рен укрепит свое положение главы собственного рода, раз уж у него теперь есть сын. И мне удастся увеличить численность школы.

— Увеличить… численность? — осторожно спросила Боней.

— Именно, — кивнул я. — Я планирую набрать больше детей и, по возможности, оставить в Школе хотя бы половину нынешних вторых рангов в качестве подмастерий.

К сожалению, группу Ланса и Дира все-таки придется «выставить на мороз», как только они прокачаются — если «крот» раньше не проявит себя. Однако есть же еще личные ученики мастеров, это двадцать человек (вовремя я о них вспомнил!). Там сейчас только третьи ранги, вторых нет, однако если их подтянуть… Ладно, это детали. В общем, резко увеличить число подмастерьев и учеников все-таки возможно — однако для этого нужны деньги. И продовольствие.

— Это может не понравиться императорскому цензору… — раздумчиво произнесла Боней.

— А у императорского цензора есть реальные войска или влияние в регионе? — усмехнулся я. — Сомневаюсь, что император пришлет сюда свои отряды только потому, что я решил набрать на сотню человек больше! Или вы оцениваете риски иначе?

Боней качнула головой.

— Сейчас — нет, — проговорила она. — Но через три года завершается цикл… Столица вновь переедет в Тверн, как тридцать лет назад.

Еще одна милая особенность местной слабой централизованной власти: императорский двор был буквально кочевым. В смысле, единой столицы, великолепного города, где строились бы в изобилии дворцы и храмы и куда стекались бы ресурсы со всей страны, не существовало. Вместо этого столица кочевала, каждые три года (иногда чуть реже) переезжая из области в область. Такой стиль управления, если я правильно помню, в нашем мире практиковали некоторые владыки в начале средних веков.

Между прочим, именно тридцать лет назад (чуть меньше, двадцать семь), когда столица «по разнарядке» оказалась в Тверне, Сорафия Боней и соблазнила предыдущего императора. Да так эффективно, что речь чуть было не пошла о разводе с ее прежним мужем, чтобы император мог взять ее «официальной» наложницей — не законной женой, разумеется, боги упасите! Однако что-то в последний момент не сложилось (тут сплетни приводили разные версии, вплоть до того, что Боней умудрилась завести при дворе еще одного любовника, которого император показательно казнил), и при переезде двора прочь из Тверна Сорафия осталась с Бонеями.

— Три года еще нужно пережить, — заметил я. — Нашу Школу и при Орисе постоянно атаковали. Какой силы давление будет сейчас — не берусь представить. Но ответ на давление я знаю только один — расширяться.

Я улыбнулся госпоже Боней.

— Так что, — продолжил я, — если хотите заключить прочный союз с нашей Школой, предложение брака остается в силе. Я понимаю, что вы являетесь главой как бы временно, до совершеннолетия вашего внука — но, поскольку ему сейчас три года, это «временно» все равно займет более десяти лет. Так что вы вполне можете решать.

Боней хмыкнула, покачала головой.

— Мои внучки еще слишком малы. Старшей нет и семи. Я не знаю, вырастет ли хоть одна из них с таким характером, чтобы суметь ужиться с вами, юный Коннах. А несчастливый брак не идет на пользу политическому союзу. Говоря начистоту.

— Законные опасения. Поэтому я и говорил, что брак можно заключить непосредственно с вами… но не настаиваю, разумеется. Думаю, как раз три года на размышления у вас есть.

Боней с иронией произнесла:

— Я думаю, ваша матушка решит вопрос вашего брака раньше. Особенно если брачный союз с Бонеями вообще замаячит на горизонте.

— Моя матушка поддержит мое решение как главы рода, — сказал я. — И поймет политическую целесообразность.

— Еще раз: вы слишком юны, чтобы так на меня давить, — все с той же приятной улыбкой проговорила Сорафия Боней.

— Тогда давайте пока оставим этот вопрос, — легко согласился я. — Так вот, по поводу финансирования ваших лекарей…

Когда разговор с Сорафией Боней был окончен и она ушла под руку с Ясой Керн (девчонка все время просидела в отцовском кабинете, где мы беседовали, мастерски изображая мебель), Фиен поглядел на меня с нечитаемым выражением лица.

— И что это было, Лис? — спросил он негромко.

— То, о чем мы договаривались.

— Мы с тобой разговаривали о лекарях. О расширении Школы. Я, кстати, до сих пор не убежден, что это правильное решение… но допустим. Допустим. Но откуда взялось предложение брака⁈ Да еще самой старой Цапле⁈ — вот тут невозмутимость ему изменила.

— А ты не допускаешь, что я влюбился? — усмехнулся я.

— Лис! — Фиен сжал кулаки. — Я понимаю, тебе очень тяжело сейчас. Я сам… я не знаю, как ты держишься, я не знаю, как ты способен подбирать слова, будто взрослый, и вести себя с Боней так, будто ты одного с ней возраста!..

Потому что я действительно одного с ней возраста, дядя Фиен. Даже старше. И для меня действительно не составляет труда увидеть в ней женщину — причем женщину очень надежную, что большая редкость.

— … Но нужно знать меру, во имя Бога-покровителя! Изображая из себя взрослого, не станешь взрослым! Я… я не знаю, куда тебя несет, и я не могу тебя остановить, потому что Орис… — Фиен вдохнул, выдохнул, мне показалось, что он чуть было не заплакал. В конце концов мой неродной дядя начал говорить спокойно. — Орис тебе доверял. Он четко сказал мне, он подчеркнул это перед всеми мастерами — что ты должен стать полноценным главой Школы, не номинальным, уже сейчас! Дважды велел Ону, чтобы не пытался интриговать у тебя за спиной! Даже вызвал Коона, чтобы тот подтвердил, что он в своем уме!

У меня тоже перехватило в горле. Я понятия не имел, что отец в свои последние часы развил такую бурную деятельность, чтобы поддержать меня.

А я опять не справился.

Значит, надо справляться лучше. Все равно кроме меня некому.

То, что случилось с Орисом, никогда больше не повторится. Никогда. Не должно.

Я вздохнул, моргнул, поглядел на Фиена.

— Мишка мне указал на нее, — сказал я. — Я видел сон. Мишка приснился и сказал, что Боней мне пригодится. Именно она, адресно, не все Цапли в целом. Хотя и Цапли тоже. Я не знаю, что он имел в виду. Однако нам сейчас очень, очень не хватает людей. Из всех мастеров… На Она нельзя положиться, Кеверт безынициативен и лишен воображения, Фидер — хороший боевик, но никакой хозяйственник, Гарт — просто еще молод…

— Он всего на два года моложе меня, — заметил Фиен со сложной интонацией. — И не тебе бы говорить.

— Он по складу ума молод. Короче, в итоге, не считая матушки, у меня есть только ты. А Боней — отличный, надежный союзник, по ней видно.

— Это значит, сразу надо жениться?

Я вздохнул, сменил тон.

— Слушай, я понимаю, как это выглядит со стороны, но серьезно — брак с ней был бы нормальным вариантом! Все те преимущества, о которых я говорил, плюс… — я потер переносицу двумя пальцами. — Это сейчас очень цинично прозвучит, но ладно, скажу. Сколько, ты думаешь, ей осталось? Лет десять, пятнадцать? С ее уровнем внутренней энергии она скоро станет Великим мастером, а там — в ее возрасте она долго не сможет удержать стабильность. И я смогу заключить новый брак. При этом у нас будет свой Великий мастер.

Насчет последнего я врал: если бы Боней приняла мое предложение, я сделал бы все, чтобы сохранить и продлить ей жизнь. Даже если не брать в расчет личное отношение, Великий мастер на пике — слишком ценный актив, чтобы им разбрасываться.

Однако на Фиена подействовал именно этот довод — как я и подозревал.

— Ты… даже не знаю, Лис, — он покачал головой. — Это действительно очень цинично, но одновременно…

— Оправдано с точки зрения выживания Школы? — усмехнулся я.

— Честно, — сказал Фиен. — Я вдруг понял, что Сорафия Боней тоже держала в голове этот момент, потому и оскорбилась. А до меня не дошло. Ты меня все больше и больше впечатляешь.

— Очень надеюсь, что все-таки не совсем оскорбилась, — вздохнул я. — Большая удача, что она согласилась дождаться здесь матушкиных родов. И если она вдруг решит собраться и уехать…

Дверь кабинета хлопнула. На пороге стоял Герт — с огромными глазами.

— Лис! Дядя Фиен! Тетушка рожает!

Со смерти Ориса прошло уже три дня, и все эти три дня Тильда держалась безупречно. Спокойно и ласково общалась со мной и Гертом, не плакала. Шила детскую одежду, хозяйственными делами занималась по минимуму, перепоручив все Герне и Рейкису — причем сразу запугала обоих, чтобы отвечали передо мной, а не рулили по собственному усмотрению. Ее распоряжение пришлось очень кстати, потому что если Рейкис со мной хотя бы немного сталкивался прежде, то с Герной мы почти не общались с момента моего попадания в тело Лиса, и она по-прежнему считала меня ребенком.

Но Сорафии Боней что-то не нравилось в состоянии Тильды, я это чувствовал. Хотя старая Цапля неизменно говорила, что все в порядке, ребенок лежит правильно, сама Тильда здорова. Лекарь Коон подтверждал ее выводы и добавлял, что волноваться не о чем.

И вот выяснилось, что мои ощущения длились неспроста: роды затянулись.

Десять часов… двадцать часов.

Для первых родов это было бы нормально. Но для вторых? Тем более Лиса, по словам Герны, Тильда родила часов за восемь.

У кровати Тильды находились по очереди Иэррей, Коон и Боней — причем у нашего домашнего целителя не возникло ни малейших трений с пришлыми, даже удивительно. Отчасти тут дело было в профессиональной этике оиянцев: они всегда приветствовали то, что врачи моей родины назвали бы «сторонней консультацией» или «консилиумом». Отчасти — в том, что Иэррей действительно принадлежал к знатному островному роду, и Коон испытывал к нему известное почтение. В общем, матушка была под максимально надежным присмотром, который могла обеспечить здешняя медицина.

А я… мог только молиться.

Когда Боней в очередной раз вышла ненадолго отдохнуть, я прямо спросил у нее, в чем дело.

Поколебавшись, та сказала:

— В настрое вашей матушки. Она… не хочет рожать. Не хочет жить.

У меня сердце упало.

— Она говорит это?

— Нет, наоборот, она говорит, что она нужна вам и своему второму ребенку. Но я вижу по глазам… — Сорафия поморщилась. — Как глупо! Она совершенно здорова, ребенок лежит нормально, это ее вторые роды… Все должно было идти гладко…

Тут она спохватилась, вновь улыбнулась мне.

— Ничего, молодой человек. У вашей матушки очень сильная воля, даже если она в разладе с сердцем — думаю, воля все равно одолеет.

…Как я протянул эти часы, не могу сказать. Мне припомнились Алёнкины роды — и в половину столько нервов не было! На первых я пытался присутствовать, но в итоге она меня выгнала, сказала, что я ее смешу (я правда травил анекдоты) и мешаю сосредоточиться. Второй и третий раз самой сложной задачей было внезапно разгрести текущие дела, чтобы появиться в больнице вовремя. Лучшее оборудование, лучшие специалисты — я мог не волноваться, и Алёнка сама была на связи и тоже говорила не волноваться.

Теперь же…

Впрочем, я все же занялся текущими делами — насколько это было возможно. Проверил счета. Потренировался. Потренировал «мой личный отряд» (они тоже все на нервах ждали новостей). Принял отчет по текущим делам у Рейкиса. Принял отчет у Фиена. Еще потренировался.

Пора было идти на ужин, но я понимал, что у меня кусок в горло не полезет. Уже прошли полные сутки, вот-вот потянутся вторые. Прошлую ночь я спал вполглаза — мне тогда казалось, что все быстро кончится. И вот.

А потом я услышал детский плач.

Совсем рядом: я переодевался к ужину в своей комнате, а покои родителей находились хоть и в другом крыле, но окна выходили на тот же двор, и по летнему времени были открыты.

Как там Тильда⁈

Я кинулся бегом — и меня встретила рыженькая Яса.

— Моя мама?

— Ей нужно прийти в себя и переодеться, господин Коннах, не волнуйтесь. Скоро она сможет вас принять.

— С ней все хорошо⁈

— Да, господин Коннах, были небольшие трудности деликатного характера, но мастерам удалось все исправить.

— Я могу с кем-то из них поговорить?

— Мастер Боней отдыхает, не стоит ее беспокоить, — проговорила Яса таким тоном, что сразу стало ясно: мне придется сразиться с ней за право подойти к ее учительнице. — Мастер Иэррей…

— Мастер Иэррей тут, — сказал синекожий лекарь, выходя из дверей в покои моей матери. Он вытирал совершенно чистые руки полотенцем, но рукава его рабочего фартука с рукавами были слегка забрызганы кровью. — Здравствуйте, господин Коннах. Пойдемте поговорим.

Для разговора мы расположились в кабинете матери — он находился рядом.

— С вашей матушкой все хорошо, — начал лекарь Иэррей. — Была опасность серьезного кровотечения, но, благодаря искусству мастера Боней, этого удалось избежать. Роды дались госпоже Коннах нелегко, однако, как только она увидела младенца, то приободрилась. Даже заплакала, а это в данном случае очень хороший знак. Мое заключение, как лекаря: если не будет послеродовой горячки, она вне опасности. А этой беды мы всеми силами постарались избежать, — он чуть улыбнулся. — Израсходовали горячей воды и мыла столько, что конюшню можно было бы отмыть.

Ну что ж. Облегченно выдыхать пока рано — отец тоже, казалось, поначалу шел на поправку. Но все же мне стало чуть легче.

— Вы прямо как молодой отец, — продолжал тем временем Иэррей. — Интересуетесь только роженицей, даже не спросили, что же ваш брат!

— Брат? — тупо переспросил я. — А, ну да, конечно. Брат. Здоров?

— Крепок, голосист, аппетит хороший, вес приличный, ручки сжимает, ножками перебирает, — улыбнулся Иэррей неожиданно по-доброму. — Одно удовольствие принимать такого ребенка. Ваша матушка сразу отметила, как он похож на вашего отца.

— Можно… взглянуть?

— Да, я думаю, ученики лекаря Коона с ним уже закончили.

Когда младшего брата дали мне в руки, он уже спал. Красное одутловатое личико — ничего, скоро придет в норму, и уже видно, что будет красавчиком, у женщин мозги отключатся напрочь. Действительно похож на отца. И на Герта. Эти двое будут выглядеть больше братьями между собой, чем я и новое пополнение, даром что мы с ним родные, а с Гертом они двоюродные.

— Его ведь матушка Ульном назвала? — уточнил я у Герны, которая и принесла мне ребенка.

— Да, мой господин, — с улыбкой сказала она.

Мальчика — Ульн, девочку — Виреей, я помню, они с отцом так договорились.

— Ну, привет, Ульн, — сказал я спящему брату. — Я не дам этому миру тебя сожрать. Обещаю.