Плоцкие буренки

Мир Хищников (Глава 11)

— Ну и как это понимать? Ты хоть осознаешь серьезность ситуации и наше положение в этом дерьме? Ты совсем из ума выжил, дебила колдовского ты кусок!

Отец и оба его телохранителя, которые напоминали големов с неизменной мордой-кирпичом, стояли у входа в злосчастную пещеру и наблюдали за внезапно отупевшими овчарками.

Следов не было. Никаких. Ни детских, ни собачьих, и даже те, которые оставались от Румара с Мири — исчезли. Снаружи все смыло проливным дождем этим утром, понятно, а внутри они должны были оставаться. Но нет.

Румар уже начал сомневаться, что это та самая пещера, а не какая-то другая, но выглядела она также. Тот же валун на выходе с краю, берег реки впереди. Он не мог ошибиться. Только отцу этого не доказать.

Поэтому Румар молчал и в очередной раз выслушивал все, что родитель о своем отпрыске думает.

— Я не знаю. Просто не знаю, что с тобой, пропащее ты ничтожество, делать…

— Но следы были тут. И много.

— Посмотри на собак. Они не то, что след взять не могут — они одурели и даже на команды не реагируют. Ты куда смотрел, когда их выбирал, кинолог-недоучка?

Овчарки словно находились под влиянием запрещенных веществ: они носились друг за дружкой, махали хвостами, веселись и тявкали, как пятимесячные щенки. От них сейчас никакого толка.

— Значит, с собаками не прокатило. Есть еще варианты? — осторожно уточнил Румар.

— Мы уходим, — глухо и очень зло отозвался отец.

— Ладно… — Румар выпрямился и поправил рюкзак. Еще один день насмарку, но не было его вины в том, что с животными что-то происходило на этом месте. До этого псы вели себя иначе, как положено служебным собакам. Нужно отдохнуть и обдумать ситуацию.

— Мы, а не ты, — в сумерках отец выглядел еще более строгим и ужасающим, чем обычно. Другие видели его обаятельным и интересным человеком, он умел подавать себя в лучшем свете, но мало кто знал о его лице под этой учтивой маской. Той стороне, которой он поворачивался к близким. И врагам.

Воистину, мертвяки в лесу пугали не так сильно, как прожигающий, но беспристрастный взгляд единственного родителя. Страшнее было только то, что, глядя на него, Румар видел свое отражение, только немного старше и грубее. Он не хотел быть похожим на этого человека.

Румар знал, каким жестоким и бескомпромиссным отец стал после смерти мамы, поэтому никогда с ним не спорил. Отец этого не переносил. Да и рычаги манипуляции сыном у него всегда наготове.

Любое открытое противостояние или конфликт — все, прощай свой дом и доля в наследстве. На многое Румар не претендовал, ведь самое лучшее отец завещал старшему сыну, видя его более перспективным и успешным для продолжения семейного дела. Недвижимость в городе, бизнес — пусть забирает. Но Шалаш — особое место, которое было больше, чем домом, не только для Румара, но и его близких друзей. Без него никак. И отец знает, как дорого ему это место, и непременно заберет ключи, если Тоомаш младший ослушается приказа, каким бы он ни был.

— Но скоро ночь.

— Именно. Мы из-за тебя потратили время впустую. Поэтому ты сам встретишься с графом. Если, как ты сказал, он явится сюда.

— Он найдет меня, если захочет. Где угодно найдет, в этом сомнений нет. Граф — не человек. Мне не обязательно находиться именно тут.

Отец его не слушал. Или делал вид.

— Вот и славно. Когда разберешься — можешь позвонить, я пришлю машину.

— Но папа, ты же знаешь, что происходит ночью в подобной глуши! Оставь мне хотя бы одного бойца. Или пистолет. Собаку, хотя бы…

Тоомаш фыркнул и брезгливо отвернулся.

— Ты сам в это потустороннее дерьмо полез. А я предупреждал тогда — назад дороги нет. И никто в здравом уме за тобой не пойдет. Никто. Ослушался меня, не остановился и решил делать все по-своему? Так и не ной теперь! Я не позволю тебе бросить начатое. Тоомаш идут до конца. Всегда. Я не позволю опорочить наше имя и показать слабость!

Отец кивнул людям, и мрачные телохранители последовали за ним, уводя за собой придурковатых собак.

Румар снова промолчал. Да и что сказать? Давить на жалость? Глупости, отца это только злило, нытья он на дух не переносил.

Никто не оглянулся, не сказал на прощание ни слова.

Один из Серных псов, что сопровождал отца, слегка отстал, и незаметно для остальных бросил в сторону Румара ствол в кобуре. Спасибо, добрый человек!

Румар постоял немного, и когда все скрылись среди деревьев, поднял пистолет и глянул, сколько в обойме патронов.

Четыре. Негусто, но и на том спасибо. Румар пристегнул кобуру к ремню и осмотрелся.

Идолов по близости не наблюдалось, но это все очень походило на жертвоприношение.

Отец готов отдать одного из сыновей, чтобы сохранить свое место и состояние в городе. Дело привычное, проходили.

Да, его оставили тут на растерзание всяким… зверям, мертвякам, графу. В общем-то не важно, кто решит перекусить младшим Тоомаш. Он достаточно прокурен, чтобы желающий поужинать получил несварение.

Но жить очень хотелось, предстояло разобрать много дел.

Он выкрутится, не подведет тех, кто ему дорог! Где бы только взять сил пройти до конца этот путь? Нервы сдавали, Тоомаш младший уже не вывозил и готов был сорваться от любой мелочи.

Нет. Никто не должен узнать, как он уязвим и слаб сейчас, нужно взять себя в руки.

Жаль только Румар не предугадал, что останется в лесу один, и не взял с собой нормального оружия. Мелкокалиберная пулялка — так, спугнуть зверя, толку от нее немного. Ножик еще есть, конечно…

Колбаску порезать, например.

К счастью, он додумался взять немного воды и палку колбасы. Есть хотелось до рези в желудке. Кроме палки сырокопченой колбасы — ничего нет. Есть ли смысл нарезать ее?

Румар плюнул на все, и вцепился в нее зубами, не утруждаясь очистить от кожуры. Не самая любимая колбаса, но дружище Дагмар почему-то покупал именно ее. И сейчас она казалась вкуснейшим блюдом на свете.

Румар уселся на камень и стал ждать. Впереди текла Зааль: ее алые воды сейчас выглядели бурыми, ледяными и опасными. Из-за пепельных туч ненадолго выглянул закатный луч, и вскоре солнце опустилось за горизонт.

Тоомаш старался ни о чем плохом не думать, но в этот сумеречный час было бы неплохо разделить одиночество с кем-нибудь. Прогнать тишину.

У других людей он иногда мог видеть варианты развития событий ближайшего будущего. Но невозможно просмотреть свою жизнь, и если сегодняшняя ночь станет для Румара последней, то компания бы не помешала. Было бы легче и приятнее отвлечься на болтовню. Пусть и о колбасе.

Сигаретный дым немного успокаивал. Румар пообещал себе бросить, когда найдет сестру, но вот уже несколько лет они с Дагмаром собирают информацию, отслеживают перемещения кочевников — и ничего. К этим тварям не подступиться так просто.

Друг пытался вести с ними переговоры. Румар вынужден был признать, что это единственный способ узнать что-нибудь о сестре, но не мог пересилить свою ненависть к этим тварям. Дагмар видел гнев друга, знал о его несдержанности, поэтому и предложил заняться делом самостоятельно. И недавно сказал, что смог что-то накопать. Дагмар будет действовать.

Выжить нужно хотя бы ради этого. Чтобы посмотреть, как его шестопалая сестричка выросла за это время. Вернуть ее к нормальной жизни. Но вспомнит ли она его?

Румар обреченно вздохнул и ненадолго прикрыл глаза.

Тяжелыми выдались последние деньки, невыносимо тяжелые. Навалилось все и сразу, неясно, за что хвататься в первую очередь. А ведь до появления в его жизни Мири, все было относительно спокойно. Дернуло же его подобраться к малявке поближе!

Почувствовал нависающую над ней угрозу и решил вмешаться. Только не учел, что угрозой может стать и он сам.

Мири ничего такого сама не делает, но из-за нее вокруг начинает творится невесть-что. Причем это опасно и для нее, хотелось бы отгородить малявку от неприятностей. Румару казалось это важным. Он чувствовал в ней нечто близкое по духу. Но не мог разобраться в своих мыслях и эмоциях.

Нет, отсюда нужно выбраться, навести в жизни порядок! Нельзя сдаваться, что бы ни произошло.

Хрустнула ветка. Румар тут же открыл глаза, обратив взор к источнику шума.

— А зачем ты здесь? — удивилась белая, чернозубая, уже знакомая псина. — Я говорила, что человеческая помощь мне не нужна.

— Я бы и рад не вмешиваться. Но отец требует гарантий. А ты, я смотрю, стала разговорчивее. Колбаски? — Румар учтиво протянул надкусанную палку куриной колбасы. Псина глянула на скромный ужин, брезгливо скривила длинную тонкую морду.

— Привыкаю к телу. Но пришлось поглотить гончую полностью и забрать ее облик. Держать под контролем — утомительно. Непродуктивно. Отвлекает.

— Я тебя понял… но скажи, пожалуйста. Я могу присутствовать при твоей встрече с графом? Мне нужно доложить отцу о результатах ваших переговоров.

— Да брось! Теперь это не дела смертных. Тут замешана рыба покрупнее.

— Вроде тебя? — осторожно спросил Румар и едва слышно спросил: — Кто же ты, все-таки? Ты же не собака на самом деле.

— Сила, способная менять мир. Тебе не нужно этого знать, уверяю. Но если хочешь побыть со мной на переговорах — я позволю. Для тебя это великая честь. Я даю согласие. Если обещаешь никому не говорить обо мне.

— Но ты же похитила дочь графа, мне трудно не упомянуть тебя в контексте событий.

Демоническая псина подошла ближе, села рядом. Бездонная чернота глаз затягивала. В них — вселенная. Казалось, этот мрак способен породить любое чудище, самый страшный ночной кошмар.

— Хочешь тайну? Но только обещай, ни-ко-му…

Румар нашел в себе силы улыбнуться. Было в этой твари что-то и забавное, игривое. Только шутить с этим существом не стоило, определенно…

— Не думаю, что такой как я, посмеет выдать тайны такой, как ты. Такой… не знаю, я не могу тебя прочитать.

— Польщена. Ты довольно милый. Я понаблюдаю за тобой. Так вот. Я не похищала дочь графа. Она сама ушла.

— Ты же сказала, что похитила ее!

Псина закатила злые черные глаза. Кем бы ни оказалась незнакомка, очень хотелось глянуть на нее в другом облике, не столь отталкивающем. Форма абсолютно не соответствовала содержанию. Это сбивало с толку.

— Формально, но не буквально. Скажем так. Я убедила Тэрию уйти на некоторое время. Чтобы преподать урок Белому графу.

— Сложно все у вас…

Псина склонила голову набок и внимательно всмотрелась в собеседника. Удобно ли ей с такими длинными лапами сидеть на земле?

— Не сложно. Но ты выглядишь не выспавшимся. Просто ужасно выглядишь. Поэтому не усваиваешь информацию, как следует.

— Меня учили не ныть, но… три дня выдались нервными, я не спал толком. Да и потом, засни я тут — набежит мертвечина, а мне отбиваться нечем, — Румар покосился на кобуру и пожал плечами: — Несерьезное оружие это, чтобы дать отпор нежити — нужно пламя.

— Интересные слова. Для человека. Я бы хотела знать подробности.

Псина заинтересованно вытянула шею. Любознательная эта незнакомка, молодая совсем. Интересно все же, какая она в своей настоящей форме?

Румар глубоко вдохнул и кратенько рассказал таинственной незнакомке всю свою жизнь.

О том, как в пожаре погибла мама, когда сгорел старый дом в Золотом графстве. Как его семья перебралась в Белое графство, в Плоцк, и связалась с бандой Серных Псов. Затем об украденной кочевниками сестре и попытках ее вернуть, из-за чего Румар и спутался со всякой зловонной мерзостью. И о последних событиях тоже упомянул. Давно он хотел выговориться, иронично, что собеседником оказалась разумная демоническая собака.

— У тебя на груди знак Йогара. Ты возносишь молитвы этому богу, или просто шутишь с мирозданием?

Румару давно казалось, что остальные боги глухи к его словам. Их идолы пусты для него, и только злое божество, которое несет с собой смерть и тьму, способно внять его молитвам. Плохой он человек, видимо. Говорить о таком Румар не решался даже друзьям, но тут вовсе и не человек перед ним. Поэтому и признался.

— Да. Это божество для меня.

Псина внимательно посмотрела на свисающий с шеи серебряный волчий череп, насмешливо фыркнула.

— Ты благословлен им?

— Не думаю, что такое возможно.

— Напротив. Я проведу на тебе эксперимент.

Румар напряженно молчал, сжимая остатки колбасы. Аппетит что-то совсем пропал.

А демоническая псина продолжила мысль:

— Переживешь ночь и выберешься отсюда — благословлен. Если нет — тогда уже и не важно. Ладно, обсудим позже. Наш граф на подходе.

Демоническая псина устроилась рядом с камнем, прямо перед Румаром. Он смотрел ей в затылок, прямо между тонких ушей и видел, как к ним приближается зловещая фигура в белом одеянии. Граф остановился в нескольких шагах от собаки.

— Тоша? Милая, вот где тебя носило…

— На колени! — внезапно прошипела псина. Граф дернулся, словно испугавшись говорящей собаки, и… подчинился.

Этого Румар точно не ожидал. Никто ему не поверит. Может, происходящее — сон? Все становилось слишком запутано и абсурдно. Граф упал на колени перед собакой — это что-то за гранью.

— Владыка. Вы желали видеть меня? Почему вы в теле моей собаки?

Тоомаш едва не поперхнулся колбасой. Кто? Владыка? Некая личность, перед которой преклоняется сам граф, говорила с Румаром едва ли не на равных? Да, если вспомнить первую встречу, Тоомаш выбил этой собаке зуб. Да уж, очень напоминало знакомство с лучшим другом. Иначе заводить знакомства как-то не получалось.

— О, да! Дай-ка я посмотрю в лицо мерзкого предателя! — Псина шагнула к графу, и тот послушно сбросил капюшон. Левая часть головы смотрела на владыку десятком безликих диких глаз монстра равнодушно, а вот правая сторона, с нормальным, даже симпатичным и вполне человеческим лицом, выглядела уставшей и напуганной. Граф поднял на демоническую собаку единственный человеческий глаз.

— Мне угрожали. Если бы я не сказал Императору, где вас видел, они бы забрали Тэрию.

— Что ж, это был твой выбор. Ты решил предать меня, поэтому твою дочь забрать пришлось мне. Это станет тебе уроком.

— Она — все, что у меня есть! Я ошибся, это правда. Но ведь я дал вам все, что мог, и вы все еще тут. В свободе и здравии.

— Это не твоя заслуга, Айзу, — отрезал Владыка. — Вот что, если тобой так легко манипулировать через дочь, то я лишу императорских ищеек этой возможности. Твоя дочь цела, невредима, и даже счастлива. Служи мне верно, маг. Тогда я позволю вам встретиться. Когда-нибудь. На этом мы сегодня закончим.

— Владыка, а зачем вам этот человек? Вы собираетесь оставить его в живых?

— Этого я не знаю. Мне без разницы, но сейчас он свидетель нашего договора. Он объявит людям о том, что ты больше не угрожаешь городу. Твоя дочь нашлась, и все стало как прежде. Ясно?

Граф промолчал, а собака уточнила:

— Ты же не посмеешь ослушаться меня, верно?

— Да. Но все-таки вы очень рискуете, лично вверяя информацию человеку. Я обучал вас, вы должны помнить, чем это чревато.

— А я рискну. А на этом все.

Демоническая собака посмотрела себе под ноги, где появилась черная дымка, образующая воронку. Зловещий мрак окутывал ее белые лапы. Псина нырнула туда и исчезла, словно под землей.

Граф остался стоять на коленях неподвижно. Отвратительная левая лапа с перепонками сжималась в огромный, склизкий кулак.

Румар увидел больше, чем следовало. Владыка сказал, что ему все равно, выживет человек или нет, а значит граф имеет право прикончить свидетеля своего унижения хоть прямо сейчас.

Положение, мягко говоря, щекотливое. Неужели все взаправду?

Румар моргнул несколько раз, но ничего не происходило, картинка не менялась — не мерещится. Он боялся пошевелиться. Может, граф забудет о его существовании?

— Пошел прочь! — внезапно рявкнул правитель, и Румар тут же спрыгнул с камня и быстрым шагом удалился прочь.

Можно сказать, Белый граф проявил акт милосердия. Или это временная отсрочка?

Разговор этих двоих оставлял куда больше вопросов, чем ответов. Но сейчас — плевать. Нужно убираться из леса поскорее, в темноте уже ничего не видно!

Звонить отцу Румар не стал. Выбравшись из низины, он набрал Дагмару. В новом телефоне барахлил звук.

— И где тебя носит, пропащая душонка? — съязвил друг.

— Слушай, забери меня. Выезжай прямо сейчас! Я выйду на окружную дорогу замка. Надеюсь. Если выйду, буду навстречу идти.

Друг вопросов не задавал и оборвал связь. Меньше слов, больше дела. Этим он нравился Румару как напарник на все случаи жизни.

Забавно, но его дружба с Дагмаром началась с ненависти и довольно жестокой драки. За Лиру.

Дагмар испытывал к ней чувства, а Румар ввязался в это скорее из любопытства. Ему было плевать, победит он или нет, ему просто понравилось соперничать. Поэтому он и уступил девушку, когда одержал победу в драке. Перестал на нее претендовать, но взамен обрел лучшего друга. Впрочем, сама Лира оказалась к Дагмару равнодушна, но это уже не имело значения.

Румар свое слово сдержал и не трогал ни Лиру, ни Тамари, чтобы никого не обидеть.

Тоомаш вышел на какую-то тропу, ведущую наверх, к дороге. Обрадовался и зашагал быстрее. Все обойдется? Хотелось бы.

Бывшее долгое время в напряжении тело стало ватным и непослушным, ноги болели. Тропа, усыпанная пожухлой листвой, уходила в синеющее небо. Румар поднял голову к вершине и заметил два силуэта на своем пути.

Они стояли и смотрели в его сторону.

«Кто это?».

Решив не показывать страха, Румар не остановился и продолжил идти незнакомцам навстречу. Когда между ними оставалось не больше десяти шагов, он смог разглядеть лица. Бледные, с красными зрачками, тлеющими в тенях глазниц. Нехорошее предчувствие не заставило себя долго ждать.

— Добрейшего вечерочка! — невозмутимо улыбнулся им Румар и попытался пройти мимо. Кажется, нежить это ненадолго ошарашило.

— Ты чего тупишь, Боря? — спохватился один. — Ужин-то уходит!

— Так это… графская земля, граф запретил оставлять трупы в его угодьях. Может, не надо?

— Так епта, труп то можно утилизировать.

— А тебе охота этим заниматься? Мне вот лень.

— Да и мне тоже. Но ужин, Боря? Как же ужин?

В этот момент Румар как раз проходил мимо, внимательно слушая перепалку жутких лысых братков в мастерках. Пытаясь унять животный страх, Румар прикидывал, как бы успеть выхватить нож. Пулялкой их не взять, даже пытаться бесполезно.

— Ладно, давай тогда просто перекус, че уж.

Тоомаш не успел опомниться, как оказался в захвате. Эти существа имели железную хватку и нечеловеческую скорость. Один из них не церемонясь вцепился Румару в шею. Разряд боли до тошноты скрутил все тело.

— Эй, а че ты первый-то? — возмутился, кажется, Боря. — С какой стати я должен есть после тебя?

— Какие мы нежные, ты глянь! — оторвался от кровоточащей раны вампир. — Вилли, что за детский сад? Это же не девственница, какая разница?

Боря на мгновение потерял бдительность, подбирая аргументы, и Румар со всей силы схватился зубами за костлявый палец недруга. Прокусил. Во рту от его отравленной крови стало горько.

Вампир схватил Тоомаш за голову и с силой сжал когти на висках.

— А вот нихера! Плюнь! Плюнь каку, а то бошку проломлю, тварь!

Пришлось подчиниться.

Со второй стороны Румару в шею вцепился Вилли. А укушенный Румаром Боря отстранился, встал напротив и начал причитать:

— Это же надо! Мы тут, это… за чистоту и порядок, блюдем экологию, епта. А ты чего удумал, паразит? Нам лишние рты не нужны!

— Зуб за зуб. Ты меня цапнул. Я тебя цапнул. Вопросы? — говорить в цепких руках кровопийцы с запрокинутой головой было тяжело. Наверняка он выглядел жалко. Но трусливо молчать — тоже не выход.

— А ты уверен, что нам стоит оставлять в живых ТАКОЕ? — уточнил Боря.

Второй вампир сделал несколько глотков и остановился, вытирая ладонью губы.

— Так, погоди. Мы же топим за чистые земли без мертвечины. Ты что, заднюю включил?

— Ну, нет.

— Так в чем, блять, дело?

— Этот отбитый, ты сможешь его запугать-то?

— А фигли нет? Сейчас… Кхм!

Румар не чувствовал земли под ногами. Потому что вампирюга держал его за грудки в воздухе. Ближе он оказался еще отвратительнее. Широкий нос, щербина в зубах, побитая оспой кожа.

— Так, мля! Слышь?

Румар послушно кивнул.

— Молодец. А теперь ты пошел куда шел. Начнешь трепаться — найду. Я тебя целиком тогда сожру, ясно?

Повторный кивок.

— Вали нахрен! — Вампир оттолкнул Румара от себя. Не удержавшись на ногах, Тоомаш упал в кусты, а вампиры, словно ничего не произошло, пошли своей дорогой, продолжив высокоинтеллектуальную беседу о вреде неупокоенных в природе.