Плановый апокалипсис

ГЛАВА 12. С МОЛОДЕЖЬЮ

Юрий Борисович называл себя безработным предпенсионером, но не унывал. Всех, кого, ему надо было обеспечить, он своевременно обеспечил, а с самим собой у него никогда проблем и не было. Некоторые страдают, когда остаются без работы, чувствуют себя не нужными, к нему это тоже не относилось. Он был хорошим музыкантом, играл на всем подряд, получал удовольствие и недавно присоединился к молодежному бэнду. Надо сказать, что нынешние молодые играли гораздо лучше, чем его ровесники в свое время. Это его приятно удивляло, он пока к этому не привык. Сегодня у него был день рожденья и, так совпало — репетиция. Неплохой способ отпраздновать. Музыкальная молодежь, правда, нынче пьет гораздо меньше. Но совсем не отметить было б неправильно. Юрий Борисович запасся в магазине всем необходимым, присел на лавку покурить и убить время.

— Привет, Юрий Борисович!

— Здорово, Кирилл!

— С днем рожденья! Вот хорошо, что я вас встретил, у меня подарок. Его б лучше персонально.

Кирилл работал в полиции. Юрий Борисович не мог себе представить, что во времена его молодости он играл бы в группе с ментом.

— Спасибо! Ты присаживайся, Кирилл! Нам рано еще.

Кирилл сел рядом и поставил на колено пакет.

— Посмотрите внутрь! Только не вытаскивайте здесь.

В пакете лежал дуэльный пистолет.

— Ничего себе, красота! Как у пиратов! Это макет?

— Настоящий! Сегодня поступил сигнал, что стреляют в ювелирном. Я – туда! А там никого, лежит только этот пестик на полу. Видно, что из него пальнули в потолок. Я пистолет прибрал. Дождался сотрудников. Они все осмотрели, ничего в ювелирном не пропало. Ну и по факту криминала, получается, ничего. Прибежал какой-то псих, стрельнул в потолок из музейного пистолета, бросил его и смылся. В крайнем случае, мелкое хулиганство. А начну оформлять, ничего хорошего не будет. А только этот красавчик пролежит пару лет как вещдок от неизвестно чего, а потом его по суду уничтожат. Жалко. Вещь антикварная, культурная. Вот я и подумал, лучше уж я его Юрию Борисовичу подарю на день рожденья. Вы как-то с ним друг другу подходите.

— Ну, что сказать. Благодарю, как говорится, за комплимент, Кирилл. А это… Не может быть, что из него кого-то грохнули?

— Вы же видели, какой это пистолет! В крайнем случае, Лермонтова.

— О, это разворот! Друзья будут завидовать!

— Только вы осторожней его демонстрируйте, и меня не попалите!

На репетиционной базе поздравления продолжились. Юрий Борисович из лучших побуждений, конечно, критиковал молодежь, но эти ребята ему нравились. Вот Кирилла того же взять, каждый бы на его месте так поступил?

Юрий Борисович поднял стакан и выступил с небольшой проповедью в своем духе.

— Я сегодня утром понял, в чем проблема с вами, молокососами. Когда Советский Союз гавкнулся, всякая петушня стала говорить, что у нас не получится никакой новой прекрасной жизни, пока старые поколения не вымрут. Вот, говорили они, когда вырастут новые поколения, не испорченные советской властью, вот тогда и начнется в стране нормальная жизнь. Еще и примеры приводили в доказательство, вроде того, что и Моисей водил евреев по пустыне сорок лет для того же самого, чтобы выращенные в рабстве евреи вымерли. Мне, честно говоря, не очень теории, когда кто-то вымереть должен для счастья человечества. Вот, например, динозавры вымерли и что? Но такое было время, допускалась вредная полифония. Как говорится, шли годы, среди дебилов стало модным хренососить тех, кто рос на культурных отечественных стереотипах. Ну и дождались. Выросло, наконец, поколение, которое этих стереотипов не знает. То есть культурный багаж еще до их рождения скинули с парохода.

— С какого парохода? — спросил Рома-ударник. Конечно, он знал, с какого. Но ему хотелось подыграть Борисовичу.

— Ну да… И чего в итоге получилось? Люди какие-то новые и свежие, свободные от мхов и лишайников прошлого получились? Да ничего подобного!

Вы ж повторяете все тоже, что и было, но если раньше мы понимали, что мы вот это дело продолжаем, то между нами и вами что-то разорвалось, но вы опять воспроизводите то, что было. И при этом думаете, что это вы сами придумали с нуля. И вы настолько в этом смысле неиспорченные, что когда вам на это прямо указываешь, вы просто мимо ушей пропускаете, потому что тот контекст до вас не дошел, а в новый вы еще не врубились.

— Юрий Борисович, контекст — это чего такое?

— На ваши провокации я попадаться не намерен! В общем, вот этот ваш материал, который я с вами с удовольствием играю — он неплохой, но, чтоб вы знали он не новый, как вы считаете, а наоборот типично хипповский, что уже и в мое время воспринималось как Ретро-ФМ. Но такой, наверное, закон жизни. И, может, он нашей стране еще более свойственен, чем другим. Вроде земля наша все время все расставляет в одном и том же порядке, но времена у нас рвутся чаще, чем в других землях. Поэтому так заметно. В других местах, может, это более плавненько…. Но, в общем я заболтался чего-то и забрался в дебри, непролазные для ваших недоразвитых мозгов.

— Это ничего! — сказал Федя-клавишник. — У вас сегодня день рожденья.

Хоть до утра можете нам проповеди читать! Имеете право!.

— Точняк! — сказал Кирилл. — Можно это ж еще на музыку все положить, получится психоделически.

— А это вариант! — Юрий Борисович поставил стакан. — Нам как раз припев нужен для новой песни. Ну-ка дайте мне ручку и бумагу.

Он несколько минут посидел. Вот что у него получилось:

Пистолет от слова пис

Кислород от слова кисс

Югослав от слова лав

Твой блютуз от слова блюз

— Последняя строчка похуже, но пока сойдет, а потом, может, придумаю получше.

Они подергали струны, настраиваясь, и стали разучивать песню.

Домой Юрий Борисович добрался навеселе. Он достал из пакета пистолет, который ему не терпелось куда-нибудь пристроить. В конце концов, он нарисовал портрету Есенина усы, прибил под него гвоздь. Сосед сбоку стал возмущаться, тогда Юрий Борисович открыл окно, высунулся, прицелился и метнул молоток к соседу в окно. Потом вернулся под портрет усатого Есенина, повесил на гвоздь пистолет и лег спать.