Плановый апокалипсис

ГЛАВА 11. ВРЕМЯ НАЗАД

/Он вышел с букетом на воздух./

/Стемнело, рассыпались звезды/

/По черному небу событий/

/И их всевозможных развитий./

/(Из поэмы «Валера Лосев»)/

Шумная девица в сопровождении полицейских наконец-то покинула помещение ювелирной мастерской Моисея Ароновича Бринкина.

Моисей Аронович, поблагодарив Бога за помощь сверху, опустился в кресло, взял лупу, и стал дальше изучать часы, которые принесла сегодня одна бойкая, но неумная дамочка: «Что-то всё бойкие сегодня заходят, — отметил он. — И всё дуры. Особенно вторая, которую только что увезли полицейские. Линейку вон забыла. — Бринкин взял железную линейку, помахал ею в воздухе, как рапирой, и убрал под прилавок. — Не исключаю, что она за ней вернется с новым скандалом. Пусть пока полежит здесь. Таких феноменальных маразматичек даже в Одессе не много найдешь. Чтобы вот так — среди бела дня, взять, и занести распилить слиток золота на 12,5 кг!.. А та первая с часами?» — Когда Моисей Аронович взял в руки эти часы, он не поверил своим глазам, что действительно держит их в руках. Еще бы — держать в руках такое сокровище! Это же не просто уникальный артефакт прошлых времен. Это легенда! И эту легенду Моисей Аронович хорошо знал. Согласно ей, часы эти могли, как машина времени, переносить их владельца в прошлое. Конечно, в это мало кто верил. Ну, кто, скажите, станет в такое верить? Только кретин и ненормальный! А ни тем, ни этим Моисей Аронович не считался даже за глаза. Конечно, у него были свои странности (а у кого их нет?), но и ума, и трезвомыслия ему, при этом, хватало. А что до странности — так и не странность даже, а так, скорее, страсть, да и не страсть, а страстишка — собирание ювелирных изделий с необычной историей. И вот он держит в руке эти волшебные часы обратного хода, и рука немного подрагивает от волнения. Такая удача!

Моисей Аронович собрал всю волю в кулак, и, прекратив в нем дрожь, сказал совершенно спокойно, и, как бы равнодушно:

— Что вы за это хотите?

— А что вы можете мне за это предложить? — дамочка навалилась на прилавок пышным бюстом, и обдала Моисея Ароновича ароматом вонючих духов. — Но учтите, меня не проведешь!

— Если бы я пытался провести хотя бы каждого десятого сюда входящего, я бы уже разбогател, как Ротшильд, и не возился, как теперь, с копеечной мелочевкой.

— Вы хотите сказать, что это копеечная мелочевка?.. Вы — болван! Дайте сюда! — она протянула руку.

— Не надо так нервничать! — Бринкин отодвинулся. — Что вы кипятитесь, как петушиный бульон в кастрюле? Дайте я посмотрю внимательно, — он надвинул на глаз лупу. «Только не волнуйся, Моисей! Делай вид, что тебе это слабо интересно». — Так что вы за это просите?..

— Что я прошу? Я прошу за это реальную стоимость! Это восемнадцатый век!

— Девятнадцатый…

— Откуда вам это известно?

— Я разбираюсь, — ответил Моисей Аронович. — А вот вы, видимо, нет.

— Я‑то, как раз, разбираюсь. Это я хотела вас проверить! — сощурилась дамочка. — Действительно ли вы разбираетесь или только вид делаете. И если вы такой специалист, то должны понимать, что это стоит не меньше… и она назвала цифру.

Кое-что Бринкин, все-таки, понимал. И, главное, он понял, что дамочка совершенно не понимает, что она принесла.

— Интересный экземпляр, — он надавил на кнопку в корпусе. Крышка часов откинулась тихо. — А музыка, значит, не работает?

— Какая еще музыка? — удивилась дама. — Не было там никакой музыки!

— Должна была быть. Значит, сломалась уже, — он взглянул на циферблат. Но позвольте?! Они же идут в обратную сторону!

— Ну и что, что в обратную? — не смутилась дама. — Но время же нормальное показывают! Просто нужно привыкнуть к обратному ходу…

— Нет, столько, сколько вы просите, я за них дать не могу. Я их с такими дефектами и за столько-то не отдам. Какая тут моя выгода?.. Предлагаю вам за них… — и Бринкин назвал сумму втрое меньше. И дамочка согласилась…

Моисей Аронович нажал на кнопку. Крышка откинулась. Он натянул на глаз лупу и уткнулся в циферблат. Навел на цифру шесть. И, не сразу (пришлось немного присматриваться), разглядел под ней три микроскопических отверстия, диаметром чуть больше человеческого волоса. По легенде, это были точки активации. Надо выставить нужное время, и надавить на них чем-то вроде волоса.

Бринкин выставил время на час назад, выдрал из головы волос, — Хорошо, что я до сих пор не облысел, — и вставил его в первое отверстие. Это не сразу получилось. Несколько раз он от волнения промахивался мимо. Наконец, воткнул. Что-то в часах несильно завибрировало. Моисей Аронович погрузил волосок в следующее отверстие. Вибрация усилилась.

В это время в дверях зазвенел колокольчик. И в мастерскую вошел, кто бы вы подумали? Сам местный бизнесмен Александр Брагин, которого Бринкин знал не коротко, но достаточно, потому что в его ресторане назначал деловые встречи с крупными клиентами, а в его гостинице — не такие деловые с девочками.

Бринкин уронил волос.

— Александр Туманович! Рад приветствовать! — Он убрал часы под прилавок. Прилавок завибрировал чуть заметно. Задрожала и забряцала железная линейка. — Какими судьбами к нам? — Моисей Аронович спросил так, для приличия. Он прекрасно знал, какими судьбами. Если Брагин тут появился, значит, он опять пустился во все нелегкие по ему одному понятному огорчению, и ему нужен налик.

— Моисей Аронович, дорогой, выручай, — Брагин бросил на прилавок кольцо.

Бринкину достаточно было коротко взглянуть на него, чтобы узнать. Это было то самое кольцо из его коллекции, которое он продал Роману Монеткину, по прозвищу Рома Сильвер. Монеткин, как и Бринкин, собирал вещицы с историями, но рангом подешевле. У Моисея Ароновича случились обстоятельства, и он вынужден был продать Роме это колечко. По приданию, с его помощью одна английская королева травила неугодных ей подданных. Честно сказать, Бринкину кольцо никогда не нравилось. От него разило смертью. И поэтому он достаточно легко от него избавился. А уже на следующий день прочитал в газете, что Монеткина нашли мертвым с той девицей, с которой Моисей Аронович был неплохо знаком, но имени ее не помнил. В заметке говорилось, что никаких признаков насильственной смерти обнаружено не было. Как будто они уснули, как Ромео и Джульетта в обнимку. Так, кстати, и называлась эта заметка — «Как итальянские Ромео и Джульетта». Бринкину это тогда сразу показалось подозрительным. А теперь почему-то это кольцо оказалось у Брагина, бывшего босса Ромео и Джульетты. Брагина Моисей Аронович уважал. Человек он вспыльчивый и резкий, но не убийца. Хотя… В голове, как в лотерейном барабане, закрутились шарики. Выкатился один: «Какой-то тут Достоевский получается, — подумал старый ювелир. — Может, у Брагина было что-то с этой горничной Джульеттой? Тогда он вполне мог укокошить и ее, и ее любовника Рому. Хорошо еще, что я давно перестал с ней контактировать. А то бы закончил, как Ромео».

— Что это ты принес? — Бринкин взял кольцо.

— Много не прошу, хотя, вещица — сам видишь. Но, за так мне досталась, почти за так и отдам.

— Откуда досталась? — Бринкин покрутил кольцо.

— Нашел, — ответил Брагин. — Под ногами валялось.

— И где такое валяется? Не поделишься, Александр Туманович?

— А где б, Моисей Аронович, не валялось, а подобрал уже. Отсюда и цена низкая, — Брагин вытащил из кармана плоскую флягу. — Будешь?

— И что опять у тебя не так? — Бринкин достал из шкафа стаканы.

— У меня, Моисей Аронович, типа любовь! — Брагин налил. — Я ей все к ногам бросил, все сокровища! А она сбежала! И знаешь с кем? С таким, он залпом выпил, — что моя самооценка упала ниже ноля! Понимаешь?.. Что это у тебя там гудит?

— Я понимаю, — Бринкин достал из-под прилавка линейку. Он окончательно укрепился в своих подозрениях. — Таки ты хочешь избавиться от этой улики? — он положил кольцо.

— Ты, Моисей Аронович, попал в самое темечко, — Брагин долил. — Я хочу избавиться от улики, которая напоминает мне, что тот, кто подарил его ей, был ее не достоин…

Зазвенел колокольчик над дверью, и в мастерскую вбежал человек с пистолетом и в балаклаве.

— Все на пол! Это ограбление! — заорал он.

Александр Туманович, стоявший к двери спиной, замер.

Замер и Моисей Аронович с линейкой.

— На пол, я сказал! — человек в маске выстрелил в потолок из старинного пистолета с длинным дулом. Из такого же, наверное, убили на дуэли Лермонтова или Пушкина. Посыпалась с потолка штукатурка. — Да чтоб тебя! — стрелявший чихнул. Потом еще раз. Потом еще…

Брагин выхватил у Моисея Ароновича линейку и метнул в грабителя.

Линейка воткнулась тому точно в горло. Он зашатался, уронил пистолет, чихнул в последний раз, и рухнул замертво на пол.

Бринкин побледнел.

— Боже мой! Разве это все не сон? — больше всего на свете ему захотелось проснуться.

И тут его осенило. Моисей Аронович схватил часы, натянул на глаз лупу, выдрал из головы волос, почти не целясь, воткнул его в третье отверстие, и тут же исчез из этого времени вместе с часами.