Планета шестизарядного пистолета

37

Высокий, со злорадной ухмылкой, словно демон, Буффало Юнг стоял возле могилы. Большие пальцы его руки были заправлены за пояс, на котором висело оружие. Его рот под искусственными свирепыми усами был мокрым от слюны. Зак пристально смотрел на него.

В течение длительного времени Зак испытал непреодолимый ужас. Когда он взглянул в зрачки Буффало Юнга, то сразу же заметил, что они не настоящие. Это было ни что иное, как зеркала, в которых он увидел свое собственное отражение.

«Он знает меня лучше, чем я сам когда-либо себя знал».

Это было ужасно.

– А теперь скажи, – громко произнес Юнг, мгновенно теряя всю свою доброжелательность. – Я все сделал до конца?

Зак кивнул: «Город в безопасности. Я у власти и осознаю это. Ты должен ехать, чтобы снова найти место, где творятся беспорядки».

– Правильно. Я поеду туда, куда меня позовут какие-нибудь подонки, потому что там страдают хорошие люди. А если меня никто не позовет, я буду просто странствовать, и, рано или поздно, моя программа заведет меня в какой-нибудь городок, где какой-нибудь парень захочет поднять на меня руку. Это идея.

Юнг обвел взглядом звездное небо. В Шейне сумерки, снова начинается время гармонии, которое так соответствует состоянию мертвых.

– Боже, – подумал Зак, – не надо больше ужасов. Быть веселым. Смеяться. Неужели это невозможно?

– Ты все очень хорошо устроил, Буффало, – сказал Зак и заулыбался.

Робот сплюнул большой комок слюны на свои руки. Его глаза искрились. «Тогда ты поможешь мне закопать этот могильный холм, чтобы они думали, что я все еще здесь. Я хочу вернуться в Джеронимос прежде, чем снова наступят сумерки, чтобы заменить содержимое моего живота. Здесь… – С большой грациозностью он поднял лопату и начал набирать в нее грязь. – Ты разгадал меня, а я разгадал тебя, и именно таким образом два таких ублюдка, как мы, поладили». Ворчание.

Грязь падала, заполняя яму, где находился псевдотруп. Зак повернулся и пристально взглянул на ночное небо. Он подумал, что сможет разглядеть на горизонте черные очертания остроконечных вершин Джеронимос. Затем он вспомнил о Филемоне.

Его интересовало, каким образом Филемон узнал о существовании робота, который сейчас закапывал яму.

Видимо, в пещере, в горах Джеронимос, Филемон Ресмассен обнаружил огромный склад запчастей для Буффало Юнга и запасы деталей для ремонта его дружков, которые тоже были роботами, как и все начальники полицейских участков.

Когда очередь копать дошла до Зака, он взялся за лопату, а Юнг в это время пыхтел и дергал своими руками, словно крючьями. Он вытер искусственный пот.

Зак вспомнил, с чего все началось. Однажды наступил момент, когда он понял, что у Филемона помутился рассудок, но не из-за алкоголя, потому что в это время в городке вообще не было ни капли спиртного. Филемону было известно что-то очень важное о Буффало Юнге, решил Зак. Так как он находился в отчаянии, то решил любой ценой выбить из Филемона правду.

После этого, оставив старика, окровавленного и морально уничтоженного, Зак все еще под впечатлением деморализующей информации, не знал, что ему делать. Возможно, думал он теперь, это заставило его решиться пойти на Мейн Стрит вместо того, чтобы скрыться. Так или иначе, но обучение под гипнозом и информация, полученная от Филемона, соединились в его сознании, произошла невероятная химическая реакция, в результате которой он стал смелым и мужественным.

Возможно.

Или, может быть, он просто был всегда бешеным волком с клыками, и только Юнгу удалось разбудить в нем разъяренное животное и показать это всем воочию.

В нем не было уверенности, что ему нравится его новый образ. Но при этом он не ощущал и ненависти к себе.

В какой-то степени он чувствовал себя заново рожденным. Он едва ли смог бы сам догадаться, что Юнг является имитацией человека, так как только робот в состоянии был объяснить сущность своей легендарной внешности и своего образа, что он и делал каждый раз во многих городках. Он помнил о том, что не был слишком удивлен откровенными признаниями Филемона, когда тот издевался над ним.

Старый пьяница поехал в горы, чтобы рассказать подонкам о том, что Зак собирается покинуть Шейн. Он обнаружил их после длительных поисков. Об этом он промычал, когда Зак вытряхивал из него правду под угрозой смерти и бил его. Он рассказал Заку о том, что возле пещеры подонки посовещались и поговорили с самим Буффало Юнгом. Три дружка Юнга, одетые во все черное, тщательно охраняли вход в саму пещеру.

Потом он пробрался выше в горы и блуждал там до тех пор, пока не погас костер, у которого сидели подонки. Его страшно мучила жажда. Так как Филемон был умным и образованным человеком, то вскоре пришел к выводу, что такой бандит, как Юнг, обязательно должен иметь какой-то тщательно припрятанный склад со спиртным, который, конечно же, находится в окрестностях его базы. Проблема заключалась лишь в том, чтобы обнаружить его местонахождение.

Затем ему в голову пришла мысль, что у любого умного бандита обязательно должен быть запасной вход в его убежище.

Филемон отыскал этот вход: это было тщательно спрятанное отверстие в скале, войдя в которое (а нервы его уже были на пределе), он наткнулся… на роковую комнату, заполненную суставами, торсами, ногами для Юнга. А также запасными частями для его дружков. Здесь были и черные обтягивающие брюки, черные сапоги.

Охваченный ужасом, он прошелся по этому складу. Ремонтные станки загромождали помещение вместе со странными спицами для заделывания краев и приборами для осуществления взрывов. Почти до самого потолка возвышался огромный стеллаж с сосудами, наполненными зрачками, ящиками с маленькими двигателями, головами Юнга.

Как же старый негодяй рыдал, когда рассказывал Заку обо всем, а тот в это время избивал его. Как же несло от него зловонием, когда из его глотки вылетали пронзительные крики.

Вдруг Филемон случайно наткнулся на сдвоенный экземпляр дружка Юнга, это были слитые воедино руки и торс, которые лежали на ремонтном станке, освещаемые тусклым светом кварцевых ламп, свисавших с ровного серого потолка. Руки начали извиваться, пытаясь схватить его за горло. Он уселся на грудь робота и сидел так до тех пор, пока не вывел его из строя. Все это время он страшно вопил.

После этого, продолжая находиться в состоянии ужаса и страшного замешательства, граничившего с потерей рассудка, Филемон блокировал туннель, из которого можно было добраться до основного входа в пещеру. Он пополз этим путем. Из темноты пещеры ему были видны спины трех дружков Юнга, которые стояли на страже. И именно там, в темноте, в глубинах Джеронимос он впервые за все время понял, что его пристальный взгляд направлен на спины искусственных людей.

Напуганный выстрелами револьвера Зака, Филемон поведал о своем трусливом возвращении. Тихо. Очень тихо, снова через склад, стараясь случайно не задеть ничего, что там находилось. Вверх по отверстию в скале, ободрав колени, суставы, скрежеща зубами. Робот он был или нет, но Буффало Юнг мог убить Филемона. Наконец, он выбрался из пещеры и решил ничего никому не рассказывать.

Он тайком пробрался снова к костру, у которого сидели бандиты. Келемити Фазерингейл хлопала в ладоши. Он не прекращал повторять: «О, отверстие на вершине, отверстие на вершине!» – потому что Юнг решил возвратиться в Шейн и помочь им уничтожить шалопая, который околдовал Хенси, оставил их без капли синтетического виски, а если он не поможет им, то этот самоуверенный петух, совершенно распояшется.

Не потому что бандитам было не под силу самим расправиться с ним. Просто они считали Юнга своим. Этот маленький петух заслуживал того, чтобы его убил самый лучший. Причем, с помпой.

Это говорил Филемон, когда вопил и истекал кровью.

Кроме того, стало ясно, что Зак и несчастный старый пьяница были единственными людьми, которые владели секретом о роботе-стрелке. Филемон хотел сохранить секрет любым путем. Он боялся, что если расскажет об этом бандитам, они либо посчитают его сумасшедшим и отлупят, либо убьют – в доказательство того, что не верят, что их идол не настоящий. У него помутился рассудок, а Зак окончательно добил его.

Тем не менее, избиение неожиданно привело Филемона к необдуманному поведению.

Он хотел посмеяться над Заком, потому что был уверен, что никто не сможет провести превосходную машину-сверхчеловека. Филемон ненавидел Зака. Ненависть управляла его действиями, и поэтому он постоянно старался чем-то уколоть Зака. Все это закончилось жалким унижением. Филемон оказался в полном отчаянии и совершенно уничтоженным после того, как Зак оставил его лачугу.

«Лишь мы двое», – думал Зак, набрав последнюю лопату земли. Он передал ее Буффало Юнгу, который напевал какую-то мелодию, напоминавшую песню «Одинокий проситель». «Только мы вдвоем знали, а теперь Филемон мертв. Слишком поздно, чтобы он мог кому-нибудь что-то рассказать. Слишком поздно. Да».

Вскоре работа была завершена. Зак поднял фонарь, чтобы осмотреть все вокруг.

В середине могила была немного плоской. Несколько последних комьев земли помогли решить эту проблему. Превосходно. Все выглядело, как настоящее. Он опустил лопату.

Буффало Юнг вытер нос рукавом и взглянул на звезды. И снова на его лице появилась приятная и радостная улыбка, а голос стал дружелюбным. «Нужно идти, Рендольф. Возвращаться в ремонтную мастерскую. Туда, куда ветер подует. Ни минуты отдыха».

– Разве ты когда-нибудь устаешь?

– О, некоторые части моего тела выходят из строя быстрее, чем другие. Я способен ощущать это. – Затем высокий робот широко расставил руки, заложил их за голову и выкрикнул: – Ау!!! – Зак нервно посмотрел вниз на огни Шейна. Он надеялся, что никто не услышал этого шалопая.

– Ау!!!Юнг набрал воздух, сложил вместе ладони, затем очистил одно колено от налипшей на него грязи, обнял Зака, словно медведь, мертвой хваткой и высоко поднял. Нос робота был совсем близко. Глаза сверкали, словно это был демон. Внезапно они сверкнули, словно капли серебристой святой воды. Искры повторились, как будто робот не мог сдержаться. «Я никогда не чувствую усталости, если выигрываю. – Искра. Вспышка. – Потому что так меня создали. – Вспышка. – Будет хорошо, если ты надолго запомнишь, что значит убить меня». Вспышка. ВСПЫШКА.Последняя вспышка была слишком яркой. Робот осторожно поставил его на землю, осмотрел склон, пробормотал какие-то слова, из которых отчетливо можно было разобрать лишь два – «быстро сматываться». Зак проникновенно сказал: «Уверен, я буду помнить».

Стало прохладно. Дул сильный ветер, когда Буффало Юнг поправил свою широкополую шляпу, стряхнув с нее пыль, и помахал на прощанье, поднимаясь выше по склону, Зак выключил фонарь.

Он воткнул лопату в землю. Вся в черном, фигура Юнга возвышалась на фоне звезд.

– Теперь ты будешь помнить, Рендольф. Хорошенько накрути им хвосты. Покруче, им это нравится. Помоги им ни о чем не задумываться. Кроме того, обвини их – меня проинструктировали, чтобы я тебе напомнил – в том, что все они злые и грубые, как хорьки, которых кастрировали. Они будут верить тебе. – Он взмахнул рукой и дважды сверкнул глазами. – Прощай, старина.

Буффало Юнг побрел вверх по склону, догоняя своих дружков. Какое-то время все четверо совещались. Затем, оседлав лошадей, они стали подниматься еще выше. Юнг ехал последним, сверкая перламутровыми рукоятками своих пистолетов до тех пор, пока его очертания не затерялись между звездами.

Зак долго смотрел на опустевшую вершину холма. Он находился в состоянии аффекта, словно стал на какое-то время роботом. Да, все это невероятно, и не имеет значения, легенда ли это, конструкция, или созданная техническими умами социальная сила. Зак никак не мог понять, как могли они догадаться о его давних мечтах и мыслях.

Конечно, ему повезло, что у него хватило ума, чтобы добиться своей цели и направить пулю прямо в Филемона. Может быть, именно после выстрела он вдруг познал самого себя. Ему нравилась его новая роль. Он начал насвистывать.