Планета шестизарядного пистолета

32

Когда голубоватые тени начали прокрадываться между стеблями фороспор, Зак решил, что время пришло.

Он смочил тряпку. Смыл пыль со своего лица. Поверх нижнего белья надел брюки, заправил рубашку, выбрал лучший шейный платок, взял деревянное кольцо и прикрепил концы платка между двумя пуговицами рубашки.

Затем снял с крючка укороченную куртку из натуральной кожи, подарок Белл. Когда он надел куртку, расправилась бахрома на рукавах. В конце концов, перед смертью человек должен быть хотя бы чистым.

Мысль о том, что он, Зак Рендольф, может умереть в сапогах, сама по себе была невероятной. Но это может случиться, и все к этому идет. Он пытался сохранять спокойствие.

Он поднял мощную кобуру. Казалось, сейчас она весит еще больше. Он надел пояс вокруг бедер. Затянул. Прикрепил ремень потуже к ноге. Затем тщательно проверил револьвер, чтобы убедиться, что все патроны в патроннике.

«Хороший старина, доктор Бастер», – с тоской подумал Зак. Устройство, обучающее под гипнозом, которое есть у доктора, позволило ему стать хитрым и метким почти за полдня.

Он опустил револьвер в кобуру, но так, чтобы его можно было легко вытащить оттуда. Запомнил, как легче открывать кобуру, порадовался, что на нем была укороченная куртка.

Он надел на голову черную шляпу с плоской тульей. Пригладил усы. В последний раз взглянув на незнакомца, который смотрел на него из маленького овального зеркальца, висевшего на стене, он покинул свой дом.

Затем он закрыл ворота сада. Он никак не мог отогнать от себя преследовавшую его навязчивую мысль о том, что каждое из этих обыденных действий он выполняет в последний раз.

Он шел не быстро и не медленно, просто прогулочным шагом, постепенно приближаясь к Мейн Стрит. Уже горели уличные фонари. Он прошел мимо дома.

Пыльный ветер навевал разные мысли. Он услыхал, что кто-то окликнул его. За облаком пыли разглядел мальчика в комбинезоне старого образца. Мальчик махал ему рукой.

– Ты можешь убить этого Буффало Юнга, мистер Рендольф! Ты можешь убить его! Ты сможешь это сделать!

Зак вяло помахал мальчику рукой в тот момент, когда появилась его мать и втащила снова в дом. Дверь закрылась. Зак задумчиво прошел через переулок. Уже были видны огни Мейн Стрит, пробивавшиеся сквозь облака пыли на горизонте.

Несколько нечетких силуэтов вырисовывались в конце переулка. Как только появился Зак, люди стали что-то кричать друг другу, показывая на него. Он предполагал, что они будут его поджидать. Им было интересно поглазеть на предстоящее зрелище.

Люди разбежались в разные стороны. Зак не обратил на них никакого внимания, продолжая свое шествие. Присутствие людей помогало ему держаться.

Печальные воспоминания – сверкание фороспор, звон серебряных шпор Малыша, Белл, бросающаяся к нему, крики мальчика, стоявшего на крыльце дома в облаке пыли. Неужели же все это не вызывает жалости? «Ты способен убить Буффало Юнга, мистер Рендольф».

Подачка проигравшему.

Его разум рыдал и просил высвободить его из сетей, которые расставило для него его тело. Он попытался сосредоточиться на прекрасных достижениях доктора Бастера, который благодаря гипнозу воздействовал на его организм, мускулатуру и разум.

«Может, у него появился какой-то шанс?»

В конце концов, это похоже на демаркационную линию. По одну сторону находилась его надежда, по другую был страх. Он медленно шел по пыльной улице, в ушах раздавалась звенящая мелодичная музыка. Как он упадет? Каким образом?

Он вспомнил, как вел себя в лачуге Филемона. Теперь он сожалел об этом. Это может свести с ума.

Зак остановился, чтобы перевести дух. Воздух был раскаленным, словно поступал из печи. Пыль оседала в его ушах, словно груз вечности. Гневная шаровая молния…

Мужчина, придерживая сомбреро одной рукой, а вожжи – другой, резко отскочил в сторону, чтобы избежать стычки.

Зак обвел взглядом крыши домов на противоположной стороне Мейн Стрит. И там люди, нечеткие очертания, столпившиеся в углу. Ждут. Наблюдают. Он поправил ремень, на котором держалась кобура, и сделал шаг в центр улицы, повернув лицо вправо.

Заход солнца.

Глаза слепило мерцающим светом. Вверху, в конце улицы на горизонте, светился шар, очертания которого виднелись сквозь облако пыли. От него исходили лучи света. Зак был охвачен паникой. Затем его глаза привыкли к этой картине.

В двух кварталах от него находилась пивная «Последний шанс». Появился мужчина.

Сначала Зак решил, что это, должно быть, Юнг. Затем он разглядел, что мужчина слишком обыкновенный и ведет себя не так, как должен был бы вести легендарный герой. Мужчина повернулся лицом к улице. Ему был виден лишь его силуэт: совершенно черный.

Из-за спины Зака подул пыльный ветер. На фоне мерцающего солнечного света он увидел Буффало Юнга. Прекрасная мишень для Зака. Юнг, должно быть, всматривался в пыльное облако. Какой прекрасный конец, какой торжественный.

Дверь снова хлопнула. Еще один дружок Юнга, одетый в черную рубашку, черную шляпу, как и первый, вышел из пивной и ленивой походкой направился к опорам, которые поддерживали крышу крыльца. Зак начал сомневаться.

Третий дружок присоединился к своим компаньонам. Фасад пивной превратился в сцену: три силуэта в черном повернули головы в его сторону, ожидая, пока он подойдет. На каждой крыше множество людей, но все в укрытии, кроме этих троих в черном. У него не было сил смеяться, он только что-то промычал себе под нос.

На крыльце, несмотря на опасность, сидел Филемон.

В пивной горел свет, но не было слышно ни музыки, ни веселого смеха, только завывание ветра на фоне тишины.

И снова в голове Зака пронеслись разные мысли. Есть ли Белл среди людей, которые собрались у окон на втором этаже пивной? Понравилась бы эта сцена на заходе солнца группе туристов Тип-Топ? Неужели ему осталось жить каких-нибудь две или три минуты?

Двери все хлопали и хлопали.

Еще один хлопок.

На улице показался Буффало Юнг.

Он показался на фоне солнечного света, его тень едва не достигла ног Зака, который стоял на приличном расстоянии напротив. Он стоял вполоборота к своему противнику. Линии плеч и живота свидетельствовали о недюжинной силе. Сверкали концы его рукавов. Длинная бахрома, гораздо длиннее, чем у Зака, развевалась на ветру. Рукоятки его перламутровых револьверов сверкали в лучах заходящего солнца всеми цветами радуги. Один из его усов торчал на лице, освещенный солнечным светом. Глаза блестели.

Буффало Юнг поднял правую руку и опустил ее, показывая, что заметил Зака. Двое мужчин начали сходиться.