Планета 514

Глава 13

Команда Карка оказалась удивительно разношерстной, но возрастной.

Самому молодому, по кличке «Кекс» было пять месяцев, самому старому – 68.

Щедро разбавив, наш женский коллектив - своим, Карк взялся за дело, засучив рукава.

Первым делом, ознакомившись со списком моих дел, Тони, со вздохом, дал мне пинка и две недели отпуска!

Пинка он дал, чтобы я под ногами не путался, а вот насчет отпуска…

Я блаженно валялся на бетонном пятаке, найденном мной в свой первый выходной и прикидывал, чем сейчас могут заниматься «свои».

Когда я уплывал, вокруг Эвы уже крутился и сам немолодой Карк, и профессор Грумов, сорокапятилетний красавец, в первый же день получивший междуножную травму от Айрис.

А Эва, смотрела на них оловянными глазами, все еще пребывая в царстве расчетов, формул и сложноскрытых данных, в которых 70% от математики, 29% процентов от химии и 1% от физики, но это совсем не точно!

Я перевернулся на «лысине», просто всей шкурой своей впитывая тепло, идущее снизу.

Сперва, грешным делом, думал, что это радиация, но…

Нейромодуль ничего опасного и близко не нашел!

Более того, этот вголовежитель выдал рекомендацию, чтобы я, как можно чаще находился здесь!

Как можно чаще и как можно дольше!

Вот я тут третий день и «загораю»!

Я даже нашел вход в это строение, но я туда не полезу под страхом смертной казни – за проломом в метровой толщине двери, сплошная «чернотышша», а из самого пролома тянет такой холодрыгой, что я понять не могу, как сверху может быть так тепло, если внутри – настолько холодно!

Или это просто холодильник вывернули наизнанку?!

Надо будет попросить Гаса одолжить мне его дрона с камерой, а еще лучше – составить мне компанию, вдвоем веселее, да, заодно, и поболтаем и о наших делах, тех самых, о которым лишние уши совсем ни к чему.

А пока…

Я снова повертелся и вернулся в положение «лежа на спине, руки за голову», любуясь проплывающими в вышине, рыбками.

Эх, хорошо же тогда боеприпасы шандарахнули, вон, метров пять донных отложений вымело от «лысины», хотя, теперь уже больше на палец похоже…

Я проверил уровень кислорода и, со вздохом, переключился на запасной баллон – три часа безнаказанного валяния!

Я закрыл глаза и мысленно растворился в тепле, идущем от бетонного пятака.

«Сладко спалось! Славно! Спокойно и прекрасно в недвижии! Поддувает, где-то, но я туда перепонку расставлю и вместо сквозняка будет проветривание! А на свежем-то воздухе спать – любо дело! Эх, еще бы тепла, да ласки… А так только живот набитый, да ласты по стене скользят, и снова поддувает! Вот же зараза-то! И чего там так тряхнуло, что теперь так дует-то?! Ну, ладно-ладно-ладно! Вот еще перепонку на, не жалко! – Я поворочался и…»

Вот жеж жесть-то!

Это какую перепонку надо иметь, чтобы она дыру, размером с «Икарус», с легкостью закрыла?!

Бр-р-р-р!

Сдается мне, я снова во что-то влез?!

Со вздохом, ретировался с бетонного пятака – все, пока с Гасом его не проверим изнутри – хрен я сюда еще раз свой нос суну!

Подхватив оставленную «торпеду», не спеша, поплыл к «Семерочке», восхищаясь удивительной пустоте в голове и легкости в теле!

Эх, как ни крути, но спасибо Карку за этот отпуск – голове действительно пора было проветриться!

Эх, все ничего, но чем ближе к базе, тем не спокойнее на душе!

Остается надеяться, что там все обошлось очередным пинком по яйцам нашим приезжим друзьям…

Вынырнув в техотсеке, переоделся, поставил «торпеду» на зарядку, а баллоны на «заливку» и присел на пол, скрестив ноги по-турецки.

Нет, это не медитация, это пять минут на быстрый пробег по системам безопасности и проверка чего еще начудесатили оставшиеся, пока меня не было.

Ну, в принципе…

Тереза Кауст снова пострадала за свою девичью честь – наши дамы ее снова обложили матом, а Диана, вот умничка, официально подала рапорт о сексуальных домогательствах и не Карку, а в «голову», минуя все официальные каналы.

Уже завтра на голову Карку шмякнется смачный ком говна, но это его проблемы.

- Медик-техник Дэн Дайнец, немедленно пройдите в медотсек! – Эжен вздохнул. – Давай, Дэн, шевели копытами!

Пришлось «шевелить».

Уже с порога стало понятно, что отпуск мой накрылся бардовым тазом – все три койки малого медотсека (был и большой, но им в принципе не пользовались после того, что нас потравил сука-Грег) были заняты.

Вымыв руки и накинув халат, отодвинул в сторону Эжена и не смог удержаться от улыбки.

Тереза Кауст – с бланшем на пол лица.

Оливер Шнидльсонн – с окровавленной повязкой поверх тренировочных штанов.

И на закуску, я бы даже сказал на десерт – Анджей Задговитский!

С оттопыренными пальчиками правой руки, как в мультиках о Томе и Джерри!

- Вот… - Француз развел руками. – Собрались…

И отвернулся от пациентов, чтобы те не видели, как он старательно пытается не ржать.

Дело в том, что слово «Собрались», на «семерочке», часть крылатой фразы, ляпнутой, случайно, Мадиной и звучащей как: «Собрались все опёздалы в кучку»…

Мельком глянув на лесбиянку, отложил ее на потом – фингал уже расцвел, теперь уже только физио, примочки и время, даже не пойму, чего ее сюда приперли?

Старого пердуна и националиста Анджея, не смотря на его возраст и привилегии осмотрю только после Оливера – у него и вправду может быть что-то серьезное, хотя Кекс и болонка, но зубы у него собачьи, так что…

- А позвольте! – «Всколыхнулся» старый пердун, когда до него дошло, что сейчас будут заниматься не им первым…

- Не позволю. – Я пожал плечами. – Пациенты с открытыми ранами и уж тем более кровотечениями – обслуживаются внеочереди!

Анджей скривился, но…

Это предписание является первейшим и незыблемым для всех отдаленных станций, причем не только подводных.

Срезав штанину и бинты, осмотрел рану.

Ну, обычно, после таких ран, собак усыпляют, но…

Оливер – это отдельная песня.

По его словам, его одинаково сильно ненавидят все животные.

Вообще – все.

И наземные, и подводные, и воздушные.

Ненавидят так, что даже самый трусливый заяц считает своим долгом напасть на Оливера и причинить ему любой, хоть самый мало-мальский, но ущерб!

Вот теперь и Кекс разодрал ему ногу, причем выглядело это так, словно не маленький песик, а целая собака Баскервилей глодала ногу.

Глодала-глодала, да и выплюнула, пожеванную и обслюнявленную.

- Кто обрабатывал рану?! – Я с матом промывал укусы, с какой-то радости залитые медицинским клеем. – Эжен?!

- Это не я! – Француз кивком головы сдал старого пердуна, имеющего, кстати, академическое медицинское образование и числящегося сейчас, после прибытия на «Семерочку», главным врачом базы!

- Анджей! – Я рыкнул, не сдерживаясь. – Использование медицинского клея «БФ-6» разрешено ТОЛЬКО при порезах не глубже 2-хх мм! Но никак не при укусах!

- У меня не было другой возможности! – Задговитский. – Важна была каждая секунда! А моего ассистента, как на грех, рядом не случилось!

Зря он, ох как зря, язвить-то начал…

- Согласно прямого приказа руководителя станции, ваш ассистент находится в двухнедельном отпуске, о чем Вы были прекрасно осведомлены и даже горячо поддержали устное распоряжение своего руководства, мотивируя это тем, что ассистент не имеет достаточного опыта и его присутствие на борту вообще никак не скажется на самочувствии работников.

Я отлеплял крошки клея, отделял эти чертовы пленочки и тут же фиксировал швом, стараясь минимизоровать будущие рубцы.

- Тем не менее, судя по цвету синяка на лице Терезы… - Я отвлекся на укол, а то Оливер стал постанывать. – И судя по возврату чувствительности… Пациенты находятся на излечении не менее четырех часов… Так что же мешало моему непосредственному начальнику отдать приказ о моем возвращении на базу?!

- Вас не было на территории базы! – Анджей зашипел. – Вы ее покинули шесть часов назад, выйдя из зоны действия передатчиков станции!

Я сперва фыркнул, а потом и вовсе расхохотался!

Этот старый попугай, лежащий на соседней кровати, не только не в курсе о радиусе связи нашей станции, но и о том, что все мои заплывы на «лысину» согласовываются с Эженом и вносятся сразу в ТРИ журнала!

В журнал подводных технических работ.

В журнал подводных исследовательских работ.

И в журнал подводных работ, который я заполняю безукоризненно, внося координаты своего места пребывания и частоты, для обычной и экстренной связи!

Нет, так-то я, обычно, на все это забиваю, но…

Как чуял!

Интересно, это только у меня такое или это постоянно – только соберется нормальный, адекватный коллектив, приносящий реальные результаты, как тут же появится высшее руководство и притащит с собой кучу лаврированных лауретов, пищевая ценность которых как у куска вываренной капусты?!

Сшив все лоскуты и залив их спецгелем, вколол Оливеру «Регенерон» и повернулся к старому пердуну с торчащими пальцами.

- Ну-с, Анджей, поделитесь, каким именно образом вы получили данную травму?

- Ваши автоматические двери закрываются быстрее положенного! – Старец скуксился. – Я сделал заявку на техническую экспертизу и если окажется, что я прав, то вас, Дэн, ждут огромные неприятности!

- Автоматические двери лабораторий, лифтов и жилых помещений настроены на одно время срабатывания и не имеют возможности его изменения. – Я достал из шкафчика пакет скорой помощи при вывихах и разложил его на каталке, рядом со старикашкой. – Но я обязательно проведу экспертизу и с удовольствием выдам Вам свое заключение… В свободное от основное работы, время… После отпуска…

Я привычно обкалывал напряженные мышцы «Лексингом», разговором отвлекая старца от своих манипуляций.

Нет, я его, конечно, терпеть не мог, старого шовиниста и националиста, но…

Выждав семь минут, пока лекарство не подействовало, быстрыми движениями «оттянул» и поставил на место выбитые пальцы, уложил ладонь на подстилку и залил быстротвердеющим полимером, зафиксировав выполненную работу.

По идее, теперь старого пердуна надо было бы отправить на рентген, но…

Он здесь главный, вот пусть самому себе сам и назначает.

- Н-да-а-а-а… - Пан Анджей полюбовался на зафиксированные пальцы. – Только поляки могут так тонко чувствовать прекрасное даже в простой перевязке! – Дэн, вы точно не поляк?!

Да, профессора Анджея Задговитский просто перло со всего польского!

Ему бы в годы Речи Посполитой жить, вот там ему самое место…

А сейчас…

Сейчас этот пережиток раздражал.

Не дай боком прознает старый пердуниссимо, что я польский граф – все, шиздец, на говно изойдет!

Отвернувшись от восторгающегося польской статью старика, добрался до Терезы.

А ведь симпатичная она, когда молчит или хотя бы не рассуждает о великой цели женской расы стать во главе человечества и вести его в неведомые дали, пока сокращается поголовье мужчин…

- Сейчас будет немного больно! – Честно предупредил я. – Мазь пахнет непрятно, но уже через 15-20 минут станет легче, а к утру и глаз откроется…

- Нет! – Тереза замахала руками, останавливая меня. – Никаких гормональных препаратов! Это убивает женскую красоту и здорвье!

- Беременность убивает женскую красоту и здоровье. – Не удержался я. – Стрессы – убивают…

- Это – кощунство! – Тереза дернулась, но с кроватки спрыгивать не спешила.

- Это – реальность. – Я убрал в сторону «Клоддакс» и поискал «Шерую», мазь с тем же действием, но без «гормональных препаратов» и оттого безвредную и действующую еле-еле. – Только 10%-12%женщин восстанавливаются после родов в полном объеме. У остальных организм мгновенно дряхлеет и всю оставшуюся жизнь женщина просто поддерживает дряхлость, с трудом приходя в себя на краткие промежутки времени.

Я нанес мазь.

- Тереза, больше не смею вас задерживать. С завтрашнего дня милости прошу на физиолечение, но только по договоренности с профессором Задговитский, так как я еще десять дней буду находиться в отпуске! – Я отошел в сторону и принялся за уборку отсека, а то натоптали мне тут все, кому не лень!

- Вас, профессор, я так же не задерживаю и приглашаю на физио… - Вспомнил я, даже не пытаясь скрыть улыбку.

Карк, отправляя меня в «отпуск», строго-настрого запретил меня из него выдергивать, а кроме меня, на всей базе никто больше не умел и не умеет обращаться с «Файей» - физиоаппаратом «ФА-5М», монстром, весом в четыре сотни килограмм, способным не только на прогревания или точечные промятия, но и на иглоукалывания и даже электрофорез!

Советско-индийская поделка, сделанная скорее из желания «позырить, че получится», чем из медицинских мечтаний упростить работу медперсоналу, модифицируется уже восьмой раз и предела совершенству все еще нет!

И если наш «ФА-5М» это саркофаг с кучей механических роликов, шариков, иголочек и тар под разные жидкости, которые задолбаешься промывать после процедур, то «ФА-8AI» уже полнофункциональная машинка, оснащенная манипуляторами и продвинутым ПО, с легкостью диагностирующим и лечащим простейшие повреждения без вмешательства живого персонала!

- А?! Что? Кекс!

О, пришло в себя и третье чудо, покусанное!

- Добрый вечер, Оливер. – Я подкатил мужчине одно из трех кресел-каталок на станции, предлагая ему технично сдристнуть из отсека. – Разберешься сам?

- Да, блин… Не первый день… - Грустно усмехнулся мужчина, перебираясь с кровати в кресло и направляясь к выходу. – Скажи спасибо профессору за его заботу!

Ну да, Оливер все это время тупо проспал, наширянный успокоительными и болеутоляющими, так что для него все сделал профессор…

Эх, пойти, бухнуть, что ли?

Улыбнувшись своим мыслям, скинул халат и пошел в столовую.

«… А я тебе говорю – необходимо пересмотреть! – Карк навис над Дианой, но, при виде меня – отодвинулся и даже улыбнулся. – Нельзя быть уверенным в точности проведенных экспериментов, если их нельзя повторить!

- Их нельзя повторить не потому что «нельзя повторить», а потому что нет расходных материалов! – Диана встала из-за стола. – Дэн, культуру Плавкида где можно найти?

Я замер у холодильника, вспоминая, где же я видел вереницу этих синеньких баночек…

- Тебе сухую или активную? – Я решил уточнить. – Активной точно нет, а сухая в «наташиной» лабе должна быть, немного, с полсотни, но должна…

- «Наташина», это та, которая была затоплена? – Уточнил Тони, отбивая пальцами по столешнице что-то опереточное. – Я ведь не ошибаюсь?

- Да, совершенно верно. – Я открыл дверцу холодильника и шмыгнул носом: с прибытием карковской братии в холодильнике образовался склад правильнопитаниевского говнища с цельными зернами на безлактозном молоке из ядра цельного кедра, вместо нормального куска мяса!

Сдвинув в сторону тонко зазвеневшую упаковку сливочного крема без сахара, достал кусок холодной говядины и, закрыв холодильник, пошел к столу.

- Но ведь если лаборатория была затоплена, то оборудование и расходные материалы – безнадежно испорчены?! – Карк подсел напротив меня, мешая наслаждаться едой.

- Оборудование мы с Гасом частично восстановили, частично заменили из запасного, списав не подлежащее ремонту, а с расходниками… - Я принялся методично шинковать кус мяса на кусочки поменьше. – Те, что вскрытые, на столах, тем, разумеется амбец пришел, а тем, что в упаковке, что с ними будет? Температурные пределы там не нарушались, сама тара герметична… Бери и пользуйся.

- А давление? – Карк что, пытается меня экзаменовать?

- Энтони… - Я отставил тарелку с мясом в сторону. – Ну, хоть Вам-то, надеюсь, не надо объяснять, на какой мы находимся глубине и почему станцию до сих пор не раздавило?

- Ха-ха-ха-ха! – Тони засмеялся и захлопал в ладоши. – Браво! «Вы точно – не поляк?!»

Вместо ответа я лишь развел руками и придвинул к себе тарелку, давая понять, что жутко голоден.

Звезды всемогущие, а ведь мне всего шесть, ой, пять месяцев осталось до конца контракта!

ПЯТЬ месяцев!

Я откинулся на спинку стула.

Контракт я подписал в последних числах октября прошлого года, потом обучение, потом прибытие на «Семерочку», потом…

Я начал загибать пальцы, каждый раз получая, что осталось лишь чуть больше четырех месяцев до конца контракта.

- У нас какое сегодня число?! – Я полез в календарь нейромодуля.

«16 июля 2ххх»!

Вы обалдели?!

Я снова принялся считать по пальцам:

Октябрь – контракт.

Ноябрь – «Семерочка».

Декабрь – повышение зарплат.

Январь – моя находка «Ситроена».

Февраль-март-апрель – бегство Энжи, землетрясение и прочие сложности.

Май – приперся Карк.

А как июнь-то пролетел?!

Где, я спрашиваю, июнь?!

- Дэн! Спокойно! Я сюда приперся в начале июня, а не в мае! Так что с июнем все нормально, он точно был! Могу даже справку выписать! – Тони, сидящий напротив меня сделал вид, что мое «приперся Карк» ничуточки ни задело.

А может и вправду не задело?

Не, быть…

- Если сегодня июль… - Я выдохнул. – То, еще два месяца и я свободен!

- Продлять контракт не будешь? – Искренне удивился Тони, в кои-то веки сняв маску суперученого. – Таких зарплат больше нигде не будет, на суше.

- Я хотел себя попробовать здесь. – Я снова взялся за мясо. – И пока здесь были хоть и чокнутые, но свои ученые – наверное, бы и остался. Но вот с «твоими», Тони, прости, мне не по пути.

Я перешел на «ты», зная, что сейчас, кроме нас, в столовой никого нет и придавая, тем самым, некую нотку понимания и даже дружественности.

- Я слишком сильно не люблю аристократов, нациков всех мастей и флагов…

- Лесбиянок и профессоров? – Тони невесело улыбнулся.

- «Теперешних» профессоров, Тони, исключительно «теперешних», а с лесбиянками… До тех пор пока меня не учат «кого и как» – пусть живут себе мирно и счастливо, тем более что, можешь поверить моему опыту, самые нормальные лесбиянки не лезут в чужую жизнь и не дают советов.

- А нациком ты кого считаешь? – Тони подцепил с моей тарелки кусок мяса пальцами и потянул в рот.

- А у вас их много? – «Ужаснулся» я.

- Значит, пан снова за свое… - Тони снова потянул мясо. – А что там с дверями? Они реально такие быстрые?

- Нет, это просто пан профессор такой старый. – Честно сказал я.

- Мне тут птичка начирикала, что любой, кто тебя обидит, тут же получает в ответ!

- Птичке передайте, что в следующий раз синяки я ей буду сводить исключительно через жопу. Заодно и геморрой полечу… Тем более, что чирей у нее на том месте уже был, так что ей не привыкать!

- А ты знаешь, что Айрис в тебя влюблена? – Вопрос Тони застал меня врасплох. – Она пытается привлечь твое внимание, а ты с ней так! Ай-яй!

- Ничего… - Я отложил вилку в сторону. – Пару месяцев и она меня забудет, как кошмарный сон!

- Раньше… - Тони слегка отодвинулся. – Я думал сперва ее перевести на «Арьяго-3», а теперь вижу – тебя надо переводить. Разбаловал ты их, Дэн. Жутко разбаловал! Сколько бы ты не строжился, они на тебе до Рая и до Ада едут, а ты их лечишь… Ты не злой и жесткий, ты – мягкий и пушистый и я рад, что ты контракт не продлишь. Не потому что ты плохой специалист или, упаси боже, плохой работник, нет! Ты – хороший работник. Но ты…

Карк поерзал на стуле.

- Ты – одиночка. И результаты твои, одни должны быть ТОЛЬКО твои. – В глазах Тони таилась и печаль и понимание.

Жуткая смесь, особенно если учитывать, что именно этот человек привык вершить чужие судьбы.

- «Шестую серию» Дианы ты делал и обрабатывал?

Я лишь кивнул, а чего запираться-то, журнал ведется, росписи ставятся…

- Если Диана повторит «шестерку» без тебя – уйдешь с контракта 1 сентября. Даю слово! – Тони развернул ладонью вверх правую руку и, чуть поморщившись, «запалил» над ладонью огненный шарик.

- Я услышал… - Я положил свои руки, развернул ладонями и запалил «огонек» над правой. – Ну, а если обманешь…

Над ладонью левой руки появилась водяная сфера и с легкостью поглотила огонек…

Молчком встав, убрав тарелку в холодильник, а вилку закинув в мойку, направился из столовой.

Не зря, ох, не зря я загорал на этой бетонной лысине!

Водный шарик дался, конечно, с трудом, но ведь получился!

- Дэн!

Я обернулся.

- Метку ведьмы с души стереть можно… А вот куда саму ведьму с души девать, а? – Не прост Тони, не прост.

Вместо ответа – пожал плечами и развел руками.

Ладно, когда ведьма одна, а когда их ДВЕ?!

Добравшись до своей комнаты, как был, в одежде, завалился на кровать.

И совсем не был удивлен вежливому стуку в дверь.

Правда, вот человека за дверью я ожидал увидеть другого!

Бенедикт Са-Уги, точно не тот, с кем бы мне хотелось общаться.

Да мне из компании Карка, если честно, с каждым днем, все меньше вообще хоть с кем-то хотелось общаться.

Бенедикт этот, меня раздражал своей правильностью и фамильным перстнем с волчьей головой, вкрадчивыми манерами и запахом гнилого полицейского или очень хорошего частного сыщика, что, если взвесить здраво, было одним и тем же.

- Я могу войти? – Бенедикт повернул голову набок, из человека превратившись в жирного, сизого голубя.

Ненавижу голубей!

- Нет. – Я демонстративно зевнул. – Не интересует.

- Тем не менее, я настаиваю…

- Настаивайте у себя. Или в столовой. Но, я бы, на вашем месте, этим не гордился…

- Мы все равно поговорим. Не сейчас, с глазу на глаз, так завтра, в столовой, при всех. – Са-Уги, сдается мне, слегка берега попутал, а может это его так моя несговорчивость обидела?

Впрочем – пофиг.

- Завтра и при всех? Замечательно! – Я кивнул головой и закрыл дверь перед носом атланта, мысленно пожелав ему катиться как можно дальше.

Едва я дошел от входной двери до двери в «совмещенный санузел», как в дверь снова постучались.

А потом еще, уже сильнее.

Неугомонный…

Закрыв за собой дверь ванны, пустил воду и встал под горячие, упругие струи.

Колотитесь сколько угодно – я в отпуске!