Пират

4.24. На Револьвере

На Ноауне сильно задерживаться не стали — сутки на отсыпание и вперёд. Наша цель — Авар. Не фронтир, не пограничье, а системы, считающиеся внутренними и почти безопасными. Но пустые, без лишнего контроля. Как ни смешно, но такие есть. Почему в них нет станций? Потому, что старые сломались, их не починили и новые не поставили. Почему? Да потому, что это расходы. Не столько даже на само оборудование, сколько на организацию соответствующей службы. Служба такая в Аваре есть, но идёт она по графе расходы, и тратиться на неё местные власти желанием не горят. Нет, если бы здесь было «жарко», если бы нападений было много, то аварцы бы собрались и службу наладили. А так? Большинство аварцев презирает аратанцев с галифатцами: «Пусть только прилетят! Вот мы им тогда! Новые рабы нам не помешают! Наши завсегда и аратанцев, и галифатцев били…» Так что безалаберность, лень, раздутое самомнение — вот наши главные аварские союзники.

У нас отличный навигатор! Внутрь мы просочились. Нашли систему с трафиком один корабль в двое-трое суток. Вышли на позицию и затихарились. Дежурю и сплю я на боевом посту прямо на ложементе. Покидаю его конечно. Прохожу в кают-компанию у центральной рубки поесть, помыться, оправиться. Не тороплюсь, но и не мешкаю. Если корабль появится, время до выстрела у меня будет. Медленно тянутся сутки. Появился корабль. Повезло — гружёный контейнеровоз, идёт медлено, идёт по угаданной трассе. Я бросил недоеденный обед в утилизатор и пошёл в свой контейнер. Можно было бы и доесть, до старта нам минут сорок, но как-то у меня резко аппетит пропал.

«Казак! Предчувствия есть?» — Спросил у меня Аязли.

«Плохих — нет». — Откликнулся я.

«Вот и славно!»

Все незримо готовятся. ПКОшник и Умида уже работают — следят за сканерами, выискивают, нет ли где опасности. Умида на обед не успела… Абордажники занимают свои места, готовясь перейти в десанты. Предстартовая подготовка проходит без суеты. Мы ещё скрыты, ещё всё можно отменить, но, незримый рок отсчитывает последние минуты и секунды спокойствия. Старт!

Мы выскочили оптимально. Под удачным углом, отжимая грузовик внутрь системы. Расстояние начало быстро сокращаться. Ну как быстро — часа полтора или два, на худой конец три, и мы выйдем на боевую дистанцию. Аязли ожидаемо требует у аварца заглушить двигатель, аварец ожидаемо посылает нас в места неприличные. Все как всегда.

В системе всё идёт своим чередом. Планетоиды и астероиды равнодушно следуют по своим орбитам. Им, как миллионы и миллионы лет до этого, нет никакого дела до жалкой возни тех, что считают себя разумными. Аварец траекторию менять не стал. Тягу прибавил, но не сильно. Интересно, на что он надеется? Через два часа мы вышли на рубеж в двадцать тысяч километров. Я всё время погони следил за сканерами, пытаясь почувствовать пространство, вошёл в транс. Да. Давно я не «чувствовал пространство». Пси нужно тренировать! Наконец, я почувствовал, что попаду.

«Аязли! Стрельну?»

«Попадёшь? Стрельни».

Главный двигатель отключился. Я навёлся, погасил колебания, ещё раз прочувствовал пространство своим пси, сделал последние поправки, выстрел… Теперь ждать шесть секунд. Шесть убийственно-медленных секунд. Я чувствую что попаду, нужно просто прожить эти секунды и дождаться будущего, но уже фактически свершившегося факта…

Попал. Пуля не заметила слабенький противометеоритный щит, прошла между контейнерами и попала в несущую трубу-перемычку гантели. Внешнюю стенку она пробила, а на выходе изнутри наружу затормозила. Сколько там кинетической энергии? Часть стенки просто испарилось. Часть разлетелась. Остатки трубы переломились, и реакторная капсула, крутнув грузовик и оторвавшись, хаотичным бешенным шаром заметалась в космосе, постепенно удаляясь. Какая там, интересно, сейчас перегрузка? Двадцатка? Тридцатка?

Время снова пошло своим чередом. Я вышел из пси, лежал в ложементе, и меня потряхивало.

«Молодец! Хорошо попал! Сближаемся!» — Донеслось до меня по общей связи.

Я вернулся к своим обязанностям — контролю пространства. Всё было тихо и пусто. У нас снова запустился главный двигатель и мы пошли на сближение с кувыркающимся кораблём. На сближение ушло минут пятьдесят. Сначала мы продолжили разгон, потом тормозились.

«Первая абордажная команда приготовиться!»

Стартовал десант. Он подкрался к кувыркающемуся кораблю, подстроился под него, и наши абордажники попрыгали на груз. Один сорвался, и ему пришлось подруливать ранцем.

«Аварцы сдаются! У них общей связи нет». — Передали они.

«Отлично! Работаем!»

Я по-прежнему лежал в ложементе, следил за пространством и отстранённо наблюдал за суетой. Вот пара тягачей-погрузчиков оторвалась от нашего корабля и отправилась к трофею. Вот они пристроились, ухватили корабль с двух сторон захватами, развернулись и включили двигатели, замедляя и стабилизируя трофей. Вот вращение замедлилось, и из обломанной трубы начали выпрыгивать аварцы — на втором десанте их ловят. Вот суета с выпрыгивающими закончилась, и десант летит к нам. На трофее суета продолжается. С него отцепляют контейнеры, отталкивают их, и они начинают медленно разлетаться. К отлетевшим подваливают тягачи, цепляют и тащат к нам. У нас тоже суета — нужно всё это принять на подвеску. Суеты много, дела мало. Нам потребовалось 5 часов, чтобы забрать груз и разместить его у себя. Грузовик разобран весь. Переднюю часть наши тоже забрали, отрезали рубку от трубы, приварганили зацепы и прицепили на подвеску как есть, без контейнера. В космосе осталась только соединительная труба с крепежом, манипуляторами и захватами. Она летит, медленно вращаясь как лопасть гигантского пропеллера. Скорость у неё большая, гиперболическая. Если её не тревожить, то через несколько лет покинет она звезду, уйдёт в межзвездное пространство и сгинет в неизвестности грядущих столетий.

Где-то вдалеке реакторная капсула не пережила столкновение с подвернувшимся камнем. Небольшим камнем, не больше сотни метров в диаметре. Значит и гоняться за ней смысла нет.

Суета кончилась, у нас запустился двигатель, и мы пошли домой, на Ноаун. Разгоняемся мы медленно. Нагрузились. До этого мы спокойно давали под три же, так что без противоперегрузочных кресел было не комфортно. Сейчас же идем где-то ноль-восемь.

В системах я дежурю — всё время занят, и в то же время свободен. До этого, абордажником, я мог заниматься своими делами, мог читать, возиться с медкапсулой, с дроидами. Теперь же всего этого я лишён. Ну, в принципе, я мог бы что-нибудь почитать. Никто бы из наших толком этого и не заметил. Но космос остался бы без контроля. Не совсем без контроля, сканеры работают, Умида бдит и ПКОшник. Но ведь как стычки начинаются? Начинаются с того, что неожиданно откуда ни возьмись выскакивает приватир… Хорошо, если далеко, а если рядом? Так что я не сачковал. И в то же время делать мне было совершенно нечего. Я прикидывал, как мы летим, как удобнее было бы лететь, и отмечал, что летим мы как-то не так, летим странно. Определённая логика всё же начала просматриваться. Самые лучшие маршруты на Ноаун мы оставляли в стороне…

Всё проходит. Мы выскользнули из Авара, прошли нейтральными системами, перед последним прыжком Аязли озадачил меня аварскими трупами. Хотя — вполне логично. Во время боевых дежурств отвлекать он меня не хотел. В гипере — я отдыхал. Если б не отдохнул, на следующем дежурстве был бы не в форме… Трупами, так трупами: Зеленокожий раб, синекожий служка и четыре коренных аварца. Мне их подтаскивали абордажники уже раздетыми. Служка оказался техником с дешёвой нейросетью. А вот аварцы — два пилота, капитан универсал-управленец и баба — навигатор. Странно. Обычно специалисты живыми в плен сдаются. То что нет двигателиста-реакторщика понятно. А вот остальные то что? Сообщение про сдающихся было… Ну да ладно. Моё дело маленькое. Импланты с нейросетями снял, протоколы к отправке подготовил. Даже заглядывать что там да как не стал — безопасники разберутся.

Как всегда по приходу в систему началась суета. Мне досталось — отчитаться СБшникам по протоколам и доставить освобождённого раба в реабилитационный центр. Точнее наоборот — сначала раба, потом к СБшникам. После этого — отдыхать. Умиду Аязли ничем не нагрузил. Вот и отлично!

Мы с Умидой отдохнули от души, что называется душой в душу. Отоспались без будильника и ещё раз отдохнули. Но соскучиться не успели — Аязли всех собрал на разбор полёта.

Мне досталось шестьдесят с небольшим тысяч — моя доля увеличилась. Неплохо! Взяли мы немного меньше — корабль, хоть какой, всё одно денег стоит. После оглашения и выдачи долей Аязли перешёл к общей части.

— Отработали мы все хорошо. — Начал он. — Но есть и недостатки. Медленно паковали добычу — это раз. Предлагаю абордажникам освоить смежную специальность — погрузка и размещение негабаритных грузов. И два: нам нужны медтехники. Если что, у нас есть Казак, он не откажет, но снимать его с боевого дежурства ради разной текучки не будем. Так что бойцы — ещё одна смежная специальность на вас.

— А кому какая? — Откликнулся один из абордажников. Молодой парень, белый, на общем говорит с аратанским прононсом.

— Медтехников желательно пару. Желающие есть?

— А с оплатой как…

Ребята свои деньги тратить не захотели. После торга договорились в кредит за счёт компании, списание кредита — работой по выбранной специальности.

Второй выход прошёл как под копирку. Только корабль попался не гантель-контейнеровоз, а мелкий грузовик. Я бил в двигатель с тридцадки, попадал уверенно. Грузовик оказался старый со слаборазделёнными реактором и двигателем. Так что загасил заодно и реактор с реакторщиком. Команда после демонстрации силы сдалась. Меня Аязли с дежурства снял и я кромсал трофей на части. Если не заботиться о целости несущих, то снять можно всё и быстро. Погрузка серьёзно не ускорилась, но специализация нашим начала помогать — могло бы быть и хуже. Всё же контейнеровоз приватизировать гораздо удобнее.

Потом также телюпали длинными прыжками по странному маршруту. Ни на кого не нарвались, так что это не маршрут странный, а мне квалификации не хватает понять его оптимальность. На последнем прыжке мне опять досталась обработка аврских трупов.

«Хкм, Аязли! Вопрос у меня». — Отписался я командиру.

«Хочешь узнать зачем я аварцев извёл?»

«Да».

«Чтоб нашу тайну сохранить. Пока аварцы не знают как мы на них охотимся, то и не противодействуют толком. Сейчас-то красота! Затраты минимальны — один выстрел и грузи добычу».

«Охотнику не обязательно видеть зверя, чтобы его узнать. Достаточно увидеть следы. Думаешь никто ободранные скелеты не отыщет?»

«Отыщут, но пока спохватятся, пока сообразят по маршруту пошариться. Пока найдут и сверят… Большинство же перегрузкой не балуется, цепляют и тащат целиком. Так что время на спокойную охоту выкроить можем прилично».

«Не нравится это мне».

«Предчувствия?»

Здесь я задумался. Как таковых предчувствий у меня не было. Просто общее ощущение неправильности. Всё же убивать сдавшихся это как-то… Прям дикое средневековье.

«Неопределённые. Неприятные». — Решил ответить я.

«Да ладно тебе, сошлёмся на сбой систем жизнеобеспечения».

«Сколько раз подряд?»

«Наших это ни капли не волнует. Умерло сколько-то аварцев, вот и хорошо… Деньги вот только теряем».

«А аварцы претензию по нарушению конвенции не выкатят?»

«Будем надеяться, что сообразить не успеют».

«Ладно. Пойду работать». — Решил я закончить разговор.

«Если что почувствуешь — сообщи».

Мне снова трупы подтаскивали абордажники. Первым был раб-реакторщик. Его собрали в мешок, так мешком и притащили. Нейросеть нашёл, но она не прочиталась. Очень уж повреждена. Так только ДНК снял. Потом было четыре раздетых аварца. Навигатор, видимо наёмный. Капитан — универсал с уклоном в бойца. Баба — пилот. И ещё странная девица с приличной универсальной нейросетью, в экипаж не вписывающаяся. Посмотрел в искине — два пилота-служки, раб с нестрогой нейросетью и раб со строгой были живы и вполне здоровы.

Я ещё раз посмотрел на извлечённые нейросети с имплантами, и почувствовал себя паршиво.

В третий выход пошли после стандартно-короткого отдыха. Просочились сквозь границу. Патруль нас заметил, но был далеко и не погнался за нами. Затем мы пропрыгали петляющим зайцем и затихарились. Система оказалась неудачной. За пять дней никого и ничего. Потом прошёл конвой, прошёл далеко, нас не засёк — мы сидели за подходящим астероидом, как мышь под веником. Потом ещё четыре дня ничего и снова конвой, к которому нам соваться нет смысла.

Сменили точку, зайдя глубже в Авар. Засели в очередной непопулярной системе, пропустили бродячий патруль, пропустили пару кораблей, идущих слишком далеко, и дождались, наконец, подходящий транспорт. Транспорт оказался небольшим грузовиком. Он натужно тащил на себе дюжину навесных контейнеров. На нас не отреагировал, пыхтел себе и пыхтел по своим делам. Будь у нас другой приватир и другие десанты, можно было бы в него и не стрелять. А так я отстрелялся, как по неподвижной цели.

Аварцы внутри решили посопротивляться и схлестнулись с абордажниками, забили одного дроида. Наши закинули второе отделение, и все оставшиеся в живых аварцы сдались. Вот и первые потери: одного из бойцов убили, пятерых ранили. Причины оказались в грузе — в контейнерах оказались капсулы с рабами. «Просто разморозь себе работников…»

На последнем перегоне Аязли снова отправил меня возиться с трупами.

«А что не молодёжь? Я думал уже всё сделано». — Отписался я ему.

«Недоучились ещё, да и СБшных подписок у них нет».

«Ясно». — Думал завершить беседу я.

«Кстати, там снова все. Возражения есть?»

«Нет».

«Как контракт закончится, сразу уйду». — Думал я, выковыривая импланты и копируя протоколы. — «Вроде немного уже осталось».

В четвёртый выход пошли после стандартно-короткого отдыха. Пару раненых оставили в госпитале, новых бойцов добрали. Поход не задался. При входе в Авар нас засекли погранцы и попытались принять в свои жёсткие объятья. В системе болталось четыре их тройки. Все они были далеко, на запросы мы не ответили, и фрегат с парой сопровождающих корветов за нами погнался. Мы всё же скользнули внутрь, но и там аварцев было не меньше. За нами тоже уцепилась ближайшая тройка. Те, что на хвосте, выйдя в систему, вроде решили за нами больше не гоняться. Скорости у аварцев повыше, так что догонят, как есть догонят. Не в этой системе и не в следующей, фора у нас приличная, но будут гнать — загонят.

«Казак, что думаешь?»

«Внутрь не пройдём. Нужно уходить во фронтир. И преследователей демотивировать…»

«Жалко терять такую маскировку. Сейчас мы на контрабандистов похожи, начнём отстреливаться — всё. Срисуют и запомнят. Попробуем оторваться?»

«Попробуем. Отстреливаться сейчас всё равно далеко».

В следующей пограничной системе мы пробыли дольше запланированного — уходя от аварцев пришлось прилично доворачивать. Ушли в прыжок — дальний, но простой — через звёздную проплешину. В следующей системе ближнего аварского фронтира аварцы опять были, тоже погнались, пытаясь отсечь нас от удобного выхода. Нет худа без добра — мы довернули «вроде вынужденно, но так даже лучше». Местные патрули, увидев, что нас уже преследуют, не стали жечь топливо и вернулись к свободному патрулированию.

«Казак! В следующей системе нас догонят».

«Догонят, значит догонят».

«Я думаю от входа не рвать, а подождать».

«Раз уж всё равно догонят, то можно и подождать. Только позицию выбрать нужно получше».

«Предчувствий нет?»

«Нет. Мандраж есть, а предчувствий нет».

«Вот и хорошо».

Так и сделали. При следующем выходе рвать никуда не стали, развернулись, я накачал накопители, приготовившись к выстрелу.

Аварцы вышли почти одновременно. Один корвет поближе к нам, только довернуть немного. Фрегат подальше и последний корвет ещё дальше от нас за фрегатом. В общем, только аварцы щиты подняли, как ближнему корвету и прилетело. Далековато, тысяч на сорок пять, но цель выходила ровно, выстрела не ждала, так что попал. Похоже, разворотили нос. Фрегат и корвет рванули в нашу сторону.

Фрегат пёр прямо на нас. Удобная мишень. Довернул, стрельнул — не попал. Всё же далековато. Впрочем, ждать не стал, стрельнул ещё. С третьей попытки фрегат я зацепил. Получив по морде, желание подраться он утратил и начал отворачивать. Вслед за ним начал отворачивать и второй корвет. Уходят не то, чтобы быстро, но дёргаются, как ненормальные, ну или как бабочка.

«Торпеда! Ещё одна! Ещё…»

ПКОшник мне их подсветил. Это корвет-подранок решил нас отвлечь, запуская боезапас в нашу сторону. Запускает он торпеды по-одной, до них пока далеко, но, если они до нас доберутся, мало нам не покажется. Тут либо уходить, либо гасить их всеми силами.

«Аязли! В дальних не попаду, разве что случайно. Только выстрелы потрачу. Ближнего причешу». — Кидаю я в общую сеть и начинаю разворот.

«Делай! Время есть». — Подтверждает моё решение Аязли.

Заряжаю дробью и накрываю подранка. Через дюжину секунд видно, как с него обдирает обшивку. Затем начинаю долбить по меткам. Попал — не попал не ясно, но должен был накрыть.

Аязли командует, и мы начинаем уходить в сторону. Теперь торпеды, если живые, должны будут себя проявить. Проявились — сначала одна, потом вторая.

«Казак! потренируйся ещё, пока время есть».

Потренироваться, так потренироваться. Целюсь, накрываю метки ПКОшника. Снова маневрируем — тихо. Значит забил. Аварцы ушли на безопасное расстояние и вроде как уходят, но не спешат, ситуацию контролируют.

«Похоже отбились». — Говорю я в общий канал.

«Лезть на корвет считаю бесполезным». — Говорит в общий чат Аязли. — «Брать там нечего, это не торговцы, а клановые. Сами сдохнут, но хоть кого, да с собой заберут. Да и эти могут снова вмешаться. Предлагаю его добить, и поискать цель побогаче».

Аязли выдержал паузу и приказал мне стрелять дальше.

В спокойной обстановке попадать я стал хуже, даже странно. Один из двух, в лучшем случае два из трёх. Четыре попадания корвет зацепили, два всадил в яблочко. После такого демонстративного расстрела мы развернулись, и пошли в сторону фронтира. Фрегат прыгнул в сторону Авара, а корвет решил задержаться.

Во фронтире прошли подальше и обнаружили аварскую заправку. Работает она, не работает — не ясно, да и не важно. Подошли, и я начал пристрелку. Аварцы закрылись от нас роем мелких частиц. Вообще, это стандартная технология против рельсотрона. Выкидываются специальные бомбочки, как на Земле гранаты-дымовухи. Только на Земле это цветовые сигналы и чтоб за дымом видно не было. А в космосе — просто мелкие частицы. Если пулька в такую частицу ударится, то, по закону сохранения импульса, скорость у неё уменьшится. Уменьшится и энергия. Но импульс по скорости линеен, а кинетическая энергия — квадратична. Так что даже небольшое уменьшение скорости сильно уменьшает энергию. И куда этой энергии деваться? В излучение да в тепло. Так что распылиться может пулька, а то и испариться. С другой стороны очень неплохо такие поля выносятся дробью. Прямо выметаются. Так мы и упражнялись. Где-то через час я заметил, что аварцы дымовухи свои экономят — время от времени дробь прилично снимала щиты на станции. Наконец угадал, и вместо дроби вломил пулькой. Удачно — поля сдулись, значит энергосистема повреждена.

Дальше нам повезло. Прямо к заправке вышел из гипера грузовик. Уйти он от нас не смог и мы его затрофеили. Пока наши его дербанили, я всадил ещё десяток выстрелов в станцию, и мы пошли большим кругом домой.

Захваченных аварцев в этот раз мы довези до Ноауна живыми. Разгрузились, сдали рабов в Комитет Помощи, распродались, передохнули и выдвинулись в очередной поход.