Пиастры, ром и черная метка!

Глава 23

— Как же я рад вас видеть, мой друг! — де Кардос вполне искренне распахнул свои объятья Максиму. — Мне казалось, мы больше не встретимся…

Они находились в здании таможни, где сегодня собралось множество людей. Было не протолкнуться от богато одетых сеньоров и дам в шикарных платьях. Офицеры и состоятельные сеньоры с галеонов проводили тут время в ожидании загрузки кораблей, которая должна была продлиться еще несколько дней. Соответственно, такие смотрины не могли пропустить местные матроны, съехавшиеся в Портобело со всех ближайших городов и поселений и прихватившие с собой дочерей на выданье.

Но Максима местные красавицы совершенно не интересовали. Лишь только сойдя на берег, они вместе с Гансом зашли в заведение сеньоры Кармелиты в поисках комнаты. Флинт остался на корабле, предпочтя переждать эти дни там. Бенито остался с ним.

Хозяйка борделя смерила Макса холодным взором и коротко сообщила, что свободных комнат в настоящий момент не имеется.

Ганс дернулся было поскандалить, но Максим остановил его резким жестом, раскланялся с сеньоритой, и удалился. Он понимал, что в прошлый раз причинил слишком много беспокойства своим присутствием, не считая трагической гибели бедняжки Лауры, о которой он до сих пор скорбел в душе. Но в то же время неистребимая гордость Хьюго повелевала ему сжечь чертово заведение дотла за столь явное неуважение! И Ганс, как видно, вполне разделял подобную точку зрения.

Максим же посчитал ниже своего достоинства спорить с женщиной, даже с той, кто оскорбила его отказом.

Впрочем, долго искать не пришлось, и уже через четверть часа они сняли небольшой домик с прислугой вблизи от церкви. Пришлось заплатить выше обычного, учитывая количество гостей города, но Макс отсчитал монеты без торга. Домик был небольшим: пара жилых комнат, кухня, комнаты для прислуги. Но большего им и не требовалось.

Немного освежившись, он отдал одежду на чистку, и к вечеру Максим был готов к выходу в свет. Благо, куда идти, он уже знал.

Таможня — центр местной жизни.

Солдаты пропустили Максима внутрь без вопросов, и уже через минуту он очутился в плотной толпе испанских аристократов.

Играла музыка, кто-то танцевал, другие разговаривали, разбившись на несколько групп по интересам, третьи просто стояли вдоль стен, наблюдая за происходящим.

Но главное — на деревянном постаменте посреди зала была выставлена знакомая стеклянная банка с головой Бартоломью Шарпа. И «черная метка» на лбу была отчетливо видна. А де Кардос горделиво расхаживал кругами, рассказывая каждому, желающему узнать подробности, историю приобретения трофея.

И, надо сказать, он был звездой вечера, несмотря на обилие пришлых офицеров, высоких чинов и просто знатных кабальеро.

Все же голова знаменитого пирата в банке — это не банальное золото или серебро. Мертвая голова бередит душу, заставляя чувствовать жизнь… и смерть. Давая возможность дамам глубоко вздыхать на гране обморока, а сеньорам выпячивать грудь, делая вид, что и они справились бы не хуже в подобной ситуации.

Максим встал в стороне, ожидая, пока Васко его заметит. И вскоре де Кардос углядел в толпе знакомое лицо и ринулся навстречу.

Выглядел он великолепно: новый черный камзол блистал серебряными нитями, свежезавитой парик спускался до плеч, подчеркивая благородство лица, дорогая перевязь, украшенная жемчугом, говорила о богатстве ее владельца.

«И откуда такая роскошь у человека, который еще пару дней назад не знал, как рассчитаться с долгами?» — подумал Максим, предчувствуя неладное. Всего на несколько дней шхуна де Кардоса опередила «Моржа», придя в Портобело первой. Но, кажется, этого времени Васко вполне хватило, чтобы прифрантиться.

Еще только войдя в бухту, Максим увидел среди кораблей, стоявших на якоре, знакомую шхуну, на которой ушел Васко. И, вначале показалось, что за дни, проведенные порознь, их взаимоотношения только улучшились. Впрочем, это ощущение длилось недолго.

— Гляжу, вы пользуетесь большим успехом, — улыбнулся Максим, но Васко лишь отмахнулся.

Многие сеньориты время от времени бросали заинтересованные и вполне недвусмысленные взгляды на молодого капитана, не заметить которые было невозможно. Но испанец попросту игнорировал их все, и Максим заподозрил плохое.

— Та англичанка, вы избавились от нее?

Васко замялся. Было видно, что он не хочет затрагивать эту тему. А это означало лишь одно — леди Со, она же баронесса не Флеминг, она же Софи Милтон, она же «дочь Великого Могола» и, вероятно, много кто еще никуда не делась. Девица подсадила де Кардоса на крючок. Именно поэтому он с явным неудовольствием ответил на вопрос Максима, понимая, что тот не одобрит произошедшее.

— Она все еще на шхуне. Я взялся ее временно опекать ровно до того момента, пока она не отправится с караваном в Мадрид. Я уже договорился с капитаном одного из галеонов, ее возьмут в качестве пассажира…

— Осторожнее с этой сеньоритой, умоляю! Они хитра и опасна! Вы знаете, до какого итога она довела капитана Шарпа — теперь вы выставляете его голову в качестве сувенира. Он стал развлечением для всякого, кто захочет полюбоваться на это зрелище. А ведь Шарп был отважным человеком, хоть и пиратом. И он любил эту женщину.

Де Кардос вспылил.

— Не нужно сравнивать меня и жалкого пирата! Он сдох, как собака. Без чести и совести. И такая участь постигнет каждого, до кого я сумею добраться! Поверьте мне, фон Валленштейн! Скоро мое имя будет на устах каждого мерзавца окрестных морей! Вы умный человек и должны отличать тех, кто просто болтает, и тех, кто держит свое слово!..

— Ладно-ладно, — Максим поднял руки вверх, видя, что Васко не на шутку завелся, — вот только я бы на вашем месте все же попытался разузнать, куда именно делась казна Порт-Рояля. Уверен, леди Со кое-что знает о судьбе тех денег…

— Прошу вас сменить тему, — Васко покраснел, потом побледнел. — Иначе мы поссоримся!

Максим нахмурился и смерил его долгим взглядом.

— Хорошо, тогда у меня к вам иной вопрос: гляжу, вы приоделись? И эта роскошная перевязь — она стоит целое состояние! Значит ли это, что вопрос с нашим кредитом закрыт? Но неужели вы единолично произвели подсчет захваченного приза? По договору, мы должны были делать это совместно…

— Вы мне не доверяете, кабальеро? — де Кардос схватился за рукоять рапиры, но, к счастью, у него хватило ума не доставать оружие.

— Лично я вам доверяю, но я не один. Есть еще Вебер, Бенито, Флинт, наконец! Не говоря уже о тех матросах, что остались с вами на шхуне. Они потребуют отчета! А ведь есть еще доля погибших в бою. Их семьи должны получить компенсацию…

— Фон Валленштейн, — холодно ответил Васко, — такой отчет будет им предоставлен по первому требованию, ровно, как и вам. Разумеется, я не один проводил опись приза, мне помогал Санчес, раны которого, нанесенные вами, уже зажили. Более того, этот отчет уже получили и де Мендес, и алькальд, и дон Эстебан, как представитель вице-короля в Портобело.

То, что Эстебан успел сунуть нос в их казну, Максиму совершенно не понравилось, но он пока что не стал акцентировать внимание на данном моменте. Вместо этого вполне искренне поинтересовался:

— И сколько всего мы взяли?

— Если округлить, то порядка трехсот пятидесяти тысяч песо. Из них порядка девяносто тысяч уже передано алькальду в городскую казну — в бюджет Короны и Портобело, еще пятьдесят пять тысяч я выплатил де Мендосу в счет кредита и процентов по нему.

— Значит, у нас должно остаться еще порядка двухсот тысяч песо? — прикинул цифры в уме Максим. — Изрядная сумма, можно спокойно прожить до конца жизни, ничем более не занимаясь. Прикупить асьенду, нанять слуг…

— К сожалению, этих денег у нас нет, — де Кардос впервые с начала разговора отвел глаза в сторону, словно ему было за что-то очень стыдно, но он не хотел в этом признаваться.

— А где эти деньги? — не понял Максим. — Вы положили их в городское хранилище? Весьма правильное решение! Целее будет!

— Вы не поняли меня, дон Хьюго. Этих денег у нас больше нет в принципе… я их отдал…

— Кому отдали? — очень недобро прищурился Максим.

Дело дурно пахло. Уж не решил ли благородный де Кардос поиграть в крысу? За такие фокусы его голова может занять соседнюю банку на столе подле Шарпа.

— Большую часть я отдал де Мендосу, чтобы окончательно выкупить «Моржа», а так же шхуну, которая теперь принадлежит… хм… по бумагам, мне. Но вашу законную долю, разумеется, я буду учитывать. Вторую же часть пришлось дать в качестве взятки дону Эстебану, иначе, боюсь, вы сейчас висели бы на столбе, несмотря на все заслуги. Так же, вдобавок, он вошел на паях в состав устроителей нашей грядущей экспедиции. Те незаконные рудники нужно будет отыскать и подчинить Короне! И мы с вами уполномочены сделать это! Огромная честь и будущая слава!..

Максим едва сдержался, чтобы не дать Васко по физиономии. Он был настолько взбешен, что тяжело задышал, сжимая и разжимая кулаки. В голове крутились яростные мысли.

Сопляк! Наглец! Да как посмел он самолично распоряжаться общими деньгами, теша собственное самолюбие! Вместо того, чтобы все честно поделить, как было оговорено, де Кардос попросту вложился всеми средствами в будущую экспедицию, которую еще надо собрать и успешно провести. И даже, несмотря на имеющиеся у них подробные карты, ведущие к рудникам, захватить их будет сложно. Потребуются люди… много людей… оружие, корабли. И время! Да, в случае успеха де Кардос рассчитывает на свою долю с рудников в будущем, плюс признание заслуг вице-королем… или, возможно, даже в самом Мадриде. Но все это вилами на воде писано. Тщеславный интриган! Он просто профукал общие деньги, строя собственную карьеру. А разговоры о том, что он этим спасал шею Хьюго от веревки — гроша ломанного не стоили.

Испанец почувствовал недоброе и отступил на шаг назад.

— Я уже успел нанять пятьдесят человек! — быстро заговорил Васко, словно оправдываясь. — И найму еще двести. Часть людей даст дон Эстебан, еще часть — де Мендос — он тоже решил поучаствовать в деле. Вы не подумайте ничего дурного, фон Валленштейн! Ваше имя тоже будет указано в новом договоре… сразу после моего. И нам оставили немного оборотных средств — вы ни в чем не будете нуждаться, а ваш Вебер получит… сто дублонов. Этого достаточно, я полагаю! Флинт не получит ничего, он еще не до конца отработал свою жизнь…

Максим резко развернулся на каблуках и пошел прочь из зала, более не слушая де Кардоса, который пытался еще что-то сказать ему в спину.

Он был крайне близок к тому, чтобы сорваться и совершить смертоубийство, и лишь прохладный вечерний воздух слегка остудил его лицо.

Быстрым шагом за четверть часа он дошел до арендованного домика. К счастью, Ганс был на месте.

Увидев разъяренное лицо Хьюго, он вскочил на ноги.

— Что случилось? Встреча прошла неудачно?

— Этот щенок де Кардос спустил все наши деньги!

— Убьем его? — спокойно предложил Вебер. — Не люблю я испанцев…

— Ты вообще никого не любишь. Нет, убивать мы его не будем. Но и участвовать в его авантюрах я не намерен. Собирайся, мы уходим из Портобело.

— А как же деньги?

— Попробуем забрать, что возможно…

Тевтонцу не надо было повторять дважды, и через полчаса они отплыли на лодке к стоявшему на якоре «Моржу».

Все нужно было провернуть быстро, иначе дело могло не выгореть.

К счастью, Флинт не изменил своим намерениям и находился на борту. Максим опасался, что он решит воспользоваться моментом и исчезнуть. Но сходить на берег в городе, кишащем испанцами, была бы не самая гениальная идея для английского пирата.

Джон вытащил кресло из капитанской каюту на полуют, курил трубку и потягивал ром из литровой кружки.

Явлению Хьюго и Ганса он, казалось, вовсе не удивился. Отхлебнув изрядный глоток, он прозорливо поинтересовался:

— Начудил наш испанец? Дайте угадаю: никаких денег вы не заработали!

Максим лишь хмуро кивнул в ответ. Потом подошел вплотную к Флинту, склонился над ним, глядя сверху вниз, и спросил:

— Скажите, капитан, вы помните наш старый разговор в тюрьме?.. История, рассказанная вами, правдива или то была лишь попытка избежать веревки?

От Джона пахло потом, табаком и ромом. Он поставил кружку на палубу и встал с кресла. Они с Хьюго были примерно одного роста, но Флинт был чуть шире в плечах и вообще смотрелся опаснее, как опытная дворняга, прошедшая за свою жизнь сотни схваток, выглядит рядом с породистым щенком, который еще только подает надежды.

— Мой рассказ — правда, до последнего слова, сэр. И я готов доказать вам это на деле!

— Отлично! — кивнул Хьюго, будто бы и не ожидавший иного ответа. — В таком случае, сеньоры, мы забираем «Моржа» за долги и покидаем порт.

В этот момент на палубу поднялся Бенито. Он услышал последнюю фразу Максима и, судя по всему, прекрасно понял ее, хотя Макс и говорил по-английски. В последнее время юнга делал большие успехи в освоении языков. Помимо родного испанского, он начал слегка говорить на немецком, которому обучал его Ганс — правда, в основном, ругательствам и похабству, и английском — тут уж постарался Флинт, оказавшийся прекрасным учителем.

Максим смерил Бенито долгим взглядом, решая его судьбу. Собственно, вариантов имелось не много: можно было запереть юнгу в трюме — благо, клетка нынче пустовала, или отпустить, взяв с него слово молчать до утра о том, что слышал, либо же попросту прирезать юношу, и дело с концом. Но убивать паренька Максиму не хотелось, хотя голос разума говорил, что это самое верное решение.

— Сеньоры, сеньоры, — заторопился Бенито, понимая, что для него настал самый важный момент в жизни, — прошу вас, возьмите меня с собой! Я буду честно служить, даю слово! Вам же нужен кто-то, кто будет убирать и готовить еду?

— Ну уж, — ворчливо заметил Ганс и хлопнул юнгу по плечу, — к камбузу я тебя больше не подпущу! В прошлый раз ты приготовил такую гадость, что от одного запаха чайки дохли!..

Все было решено, юнге даровали жизнь и право доказать, что он чего-то стоит.

— Вот и славно, — подытожил Максим, — тогда отправляемся. Но прежде у нас осталось еще одно незаконченное дело…

Через час, когда начало стремительно темнеть, «Морж» совершил маневр и подошел борт о борт к захваченной у Шарпа шхуне.

— Кто там? Чего надо? — один из вахтенных матросов недовольно выглянул из-за фальшборта, держа в руках ружье. Нападения он не опасался, слишком много вокруг было галеонов. Глупо было бы предположить, что в эту ночь в бухте кто-то может представлять опасность для испанского корабля и его команды.

— Помощник капитана фон Валленштейн! — грозным тоном сообщил Максим. — Да подай ты доски, болван! Нам нужно попасть на борт!..

Минутой позже Хьюго и Ганс уже оказались на шхуне. На корабле было не так много человек: раненых уже перевезли на берег, новая команда де Кардоса пока квартировала в порту, а оставшиеся прекрасно знали Максима и никакого беспокойства не выказали.

Не вступая ни с кем в разговор, германцы направились прямиком в каюту капитана. Ключа у Максима не было, но зато имелась одна мысль, которую он поспешил проверить на практике.

Подойдя к двери, Макс негромко постучал. Сработает или нет?

Сработало!

Дверь отворилась, и Хьюго тут же стремительно ворвался в каюту, поставленным ударом отправив служанку леди Со в глубокий обморок. Зашедший следом Ганс тут же плотно прикрыл за ними дверь. Все было проделано настолько быстро, что никто из матросов ничего не услышал.

На капитанской постели возлежала Софи. Из одежды на ней имелся лишь легкий пеньюар, сквозь который просвечивали все неоспоримые достоинства баронессы.

Очевидно, ждали вовсе не их, но Васко, к счастью, задерживался на званом ужине, куда авантюристку Софи, разумеется, не пригласили.

Де Кардос слукавил, сказав, что отправит Софи с караваном в Старый свет. Максиму было совершенно очевидно, что испанец ни за что не отпустит девушку, слишком уж сильно он ее вожделел. Страсть — то, что делает мужчину слабым, заставляя предавать друзей и нарушать собственное слово. Васко был не первым, кто ради женских прелестей пошел на подлость, и, конечно, не последним.

— Опять вы! — обвинительно ткнула пальцем в сторону Хьюго баронесса. — И вы снова ударили мою служанку!

Максим встал напротив нее, размышляя. Ганс же тем временем тщательно обыскивал каюту.

— Послушайте меня, миледи. Сейчас вам предстоит сделать сложный выбор. Итак, у вас два варианта: вы и дальше остаетесь здесь, на этом корабле, продолжив карьеру в качестве любовницы нашего дорогого дона Васко, коего вы ожидаете в столь привлекательном виде, либо же вы отправляетесь с нами. Скажу сразу, на вашу честь никто посягать не будет.

— А куда вы отправляетесь, сэр? — леди Со была серьезна, сосредоточена и ничуть не напугана происходящим. Опасная женщина!

— Подальше отсюда! — коротко ответил Максим.

Собственно, делая Софи подобное предложение, он руководствовался лишь одной мыслью — забрать у де Кардоса все, что только можно. Если же она откажется — еще один удар, закинуть тело на плечо, и адьос, амигос!

— Тут золото, — сообщил Ганс, вскрыв сундук, стоявший в углу. — И немало!..

Очевидно, это и были те самые «оборотные средства», о которых говорил Васко. Максим предположил, что испанец будет хранить деньги под рукой, и не ошибся. Пусть тут меньше, чем им причиталось, но с худой овцы хоть шерсти клок…

— Забираем все и уходим! — приказал Максим и обернулся к девушке: — Вы решили?

Софи легким движением встала с постели и, нисколько не стесняясь мужчин, начала быстро одеваться.

— Вам не потребуется применять ко мне силу, — прозорливо заметила она, не прерывая своего занятия, — я и сама думала, как бы покинуть это судно и этого человека. У него дурно пахнет изо рта!..

— Это потому что его однажды чуть было не сделали мужеложцем, — загоготал Ганс, — и у нашего испанца все дерьмо от страха пошло через рот!

— Не люблю испанцев! — заявила Софи.

— Понимаю, — одобрительно закивал Вебер, — мы с господином тоже их терпеть не можем!

Сборы не заняли много времени, дольше пришлось приводить в сознание служанку. К счастью, как только она очухалась, то быстро сообразила, что следует делать, и помогла госпоже собрать личные вещи.

С момента, как Максим оказался на шхуне, не прошло и получаса, но он все равно нервничал. Если де Кардос явится на корабль в сопровождении хотя бы нескольких своих новых людей, то ничем хорошим эта встреча не кончится. Нужно убраться отсюда, как можно скорее.

Наконец, сборы были окончены. Максим и Ганс подхватили с двух сторон сундук, женщины шли следом, держа по саквояжу в руках.

— По приказу капитана! — резко пояснил Хьюго первому матросу сунувшемуся узнать, в чем дело.

Их никто не пытался остановить. Наверное, сыграло свою роль и то, что женщин уводили явно без внешнего насилия.

Сначала на «Моржа» перенесли сундук, потом приняли оба небольших саквояжа с вещами и помогли взойти по доскам леди Со и ее служанке.

Испанцы тут же убрали доски, и бриг плавно отошел от шхуны, скользя по воде.

Кажется, план Максима удался, и он, впервые с момента разговора с де Кардосом, вздохнул свободно. Единственное, о чем жалел Хьюго — что ему так и не удалось в этот раз встретиться с доном Эстебаном где-нибудь в темном переулке. Надменный гранд заслужил смерть, но исполнение приговора откладывалось на неопределенный срок.

— Кар-р-рамба! — внезапно заорал хриплым голосом попугай Лауры, усевшись на плечо Джона и вцепившись в его куртку когтями. — Пиастр-р-ры!

— Это я его обучил, — с гордостью пояснил Флинт, ласково глядя на умную птицу.

Обезьянка-капуцин скакала вокруг и радостно верещала.

«Будет трудное путешествие», — подумал Максим.

Скрипели снасти, о борт негромко плескалась волна. «Морж» неторопливо вышел из бухты и, расправив паруса, набирал ход.

Флинт стоял за штурвалом, каким-то чудом умудряясь ориентироваться в почти абсолютной темноте южной ночи.

— Куда держим курс, капитан? — спросил Хьюго.

— В самый ад, сэр. На Тортугу!