Первый пользователь. Книга 14

Глава 16

Глава 16:

Огонь. Сама сущность его бытия.

Он лился по венам Хуана, воспламеняя кровь, превращая ее в бурлящую магму. Огонь пылал в его глазах, отражаясь в зрачках, как два миниатюрных солнца, готовых испепелить весь мир. Каждый удар сердца отдавался в его теле взрывом, посылающим горячие волны по сосудам. Каждый вздох, вырывающийся из груди, расходился как порыв горячего ветра.

Хуан парил, невесомый и всемогущий, в самом сердце своего творения, рожденного яростью и отчаянием. Внизу, у его ног, пылала Гвадалахара — гигантский погребальный костер, пожирающий его старую, жалкую, нищую жизнь. И это зрелище было прекрасно. Воплощение абсолютной свободы от прошлого, акт окончательного, бесповоротного разрыва.

Он стал центром вселенной, стал солнцем, вокруг которого вращались вихри его собственной воли. Его мысли материализовались в огненные кнуты, которыми он хлестал уродливую землю, хлестал остатки чудом стоящих остовов зданий. Его дыхание раздувало огонь всё сильнее.

Каждый отчаянный крик ужаса, раздававшийся из глубин огненного ада, каждый оглушительный грохот рушащегося здания — все это сливалось в прекрасную музыку апокалипсиса, пишущуюся прямо в этот момент. Симфонию очищения.

— ГОРИТЕ! — Его голос, многократно усиленный ревом всепожирающего пламени, прокатился над гибнущим городом, и его услышал каждый. — ОСВОБОДИТЕСЬ ОТ СВОЕЙ ТЮРЬМЫ! Я ПРИНЕС ВАМ БЛАГОДАТЬ! ИЗ ПЕПЛА РОДИТСЯ МИР НОВОЙ ЧИСТОТЫ! МИР — В КОТОРОМ НЕ БУДЕТ ХОЛОДА! МИР — В КОТОРОМ НЕ БУДЕТ БОЛИ!

Он видел их — этих жалких, обезумевших от страха муравьев, мечущихся в панике по раскаленным улицам. Он видел, как часть из них замирает, словно вчитываясь в сообщения, возникающие перед взором, а затем переводят взгляд на него. Видел их тщетные попытки причинить ему вред. Видел, что они пытаются стрелять в него из оружия, пытаются использовать свои жалкие навыки. Кто-то даже закидывал его ледяными стрелами.

Смешно! До слез смешно!

Он стал Богом! А как Богу могут навредить слабые людишки? Как Богу могут навредить кусочки свинца, пусть и летящие с огромной скоростью? Они даже не долетали до него, таяли и падали вниз расплавленным дождём, прямо на их глупые головы. А лёд? Пытаться победить Бога Огня холодом? Те времена, когда он боялся его — прошли.

Одновременно с этим, он видел открытие сотен порталов, из которых валили многочисленные монстры. Причем, что было странно — они не трогали людей, а тоже бросались в его сторону. Взлетали драконы, стремительными тенями неслись огромные летучие мыши, поднимались в воздух совсем странные создания. И точно также, сгорали в бушующем пламени.

У него даже мелькнула мысль посмотреть, сколько ему дают опыта, но коммуникатор продолжал сбоить, показывая, что Тварь всё ещё где-то рядом. А потом эта мысль тоже исчезла, вытесненная захлёстывающей его эйфорией.

— БЕГИТЕ! — Захохотал он, и новый вихрь пламени, послушный его малейшему движению, вырвался из раскрытой ладони, сметая целый отряд людей, каким-то чудом остававшихся в живых, прикрывающийся лазурно переливающимся щитом и упорно идущие по направлению к нему. — БЕГИТЕ В СВОИ НОРЫ, ТВАРИ! Я ВСЁ РАВНО НАЙДУ ВАС! Я — ОГОНЬ! Я — ИСТОЧНИК! Я — НАЧАЛО И КОНЕЦ ВСЕГО СУЩЕГО!

Эйфория всевластия лилась через край, заполняя каждую клеточку его существа удовольствием. Абсолютная, опьяняющая власть над жизнью и смертью. Он запрокинул голову, впитывая жар восходящих потоков, ощущая, как новый ликующий крик триумфа рвется из его глотки. Он стал Богом. Неоспоримым. Непобедимым. Владыкой Пламени.

И в этот момент, в момент наивысшего экстаза — в его огненный рай ворвалось что-то странное. Маленький, и по странному стечению обстоятельств, тоже окутанный огнём объект, прошивший стену бушующего огненного торнадо и не расплавившийся, и даже не испепелившийся при этом.

Объект врезался в крышу уже полуразрушенного здания, подняв сноп ослепительных искр и окончательно добивший его. Ударная волна, была так сильна, что отбросила даже его — Бога Огня, нарушив его концентрацию! Немыслимо! Кощунственно!

Его величественный, ревущий торнадо дрогнул, потерял четкие, грозные очертания, став на мгновение просто огромным костром, но Хуан восстановил контроль.

Раздражение, острое и жгучее, как укол раскаленной иглы, пронзило его, перебив даже эйфорию. Кто посмел? Кто осмелился бросить вызов?

Свирепо, с яростью оскорбленного божества, он молниеносно обернулся к месту падения.

В эпицентре свежесозданных разрушений, прямо на расплавленном камне, стояла чёрная фигура с топором в руке. Обычный человек? Способный выдержать температуру в тысячи градусов Цельсия в эпицентре?

— КТО ТЫ ТАКОЙ⁈ — Заревел Хуан, не в силах сдержать ярость, поднявшуюся от этого наглого вторжения.

Инстинктивно, почти не думая, он швырнул в нахала сгусток сконцентрированного адского пламени. Энергии этого сгустка хватило бы, чтобы испарить целый небоскрёб. Пусть горит, как все остальные! Пусть станет пеплом!

Но человек не стал убегать, или тем более, в панике уклоняться. Просто вскинул руку, выставив ладонь вперёд. Воздух перед ним странным образом сгустился, исказился, как над раскаленным асфальтом, и сгусток адской плазмы, вдруг замедлился, замер в полете. Буквально повис в воздухе, всего в метре от цели.

Огненный Бог почувствовал, как нечто, абсолютно чужеродное, глубоко враждебное самой его сути — обволакивает его творение. Что-то методично, неумолимо высасывало из него самую суть — жар.

Его сгусток пламени начал тускнеть с пугающей скоростью. От ослепительно-белого перешел к желтому, затем к тускло-оранжевому, потом к кроваво-красному. И погас, просто рассыпался серым, безжизненным пеплом, тут же унесенным восходящими потоками горячего воздуха.

Хуан остолбенел, парализованный непониманием.

Что? КАК? Его огонь, его божественный, всепобеждающий огонь просто исчез? Как спичка, задутая легким ветерком?

— Хуан Эрнандес! — Голос человека донесся даже сквозь непрекращающийся и бушующий рев пламени вокруг. — Ты убиваешь город и его жителей. Остановись, пока не стало слишком поздно для всех.

Слова ударили по больному, на мгновение пробив барьер эйфории. Но тут же прошли. Никому непозволительно осуждать Бога!

— ПОЗДНО⁈ — Снова заорал он, и его ярость, смешанная с внезапной, подспудной тревогой, выплеснулась новыми, хаотичными вихрями пламени, бившими во все стороны, выжигающими все вокруг, кроме стоящей внизу фигуры. — Я — ЕДИНСТВЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ЭТОГО МИРА! Я — ОГОНЬ! Я — БОГ! Я НЕСУ ОЧИЩЕНИЕ!

Он сжал кулаки до хруста костяшек. Весь его накопленный гнев, вся его глубокая, копившаяся годами обида на холодный, несправедливый мир, вся его божественная мощь сконцентрировалась в одном месте. Перед ним возник целый огненный шторм, принявшийся сжиматься и уплотняться до невероятной степени. Он стал видимым, приняв форму огромной пятерни, Хуан нацелил эту огненную ладонь на наглеца и хлопнул сверху. Прибил как насекомое.

Место, где стоял человек, с оглушительным, всепоглощающим грохотом взорвалось, миллионы раскаленных осколков взметнулись в небо, подобно смертоносному фейерверку.

— СГОРИ! ИСЧЕЗНИ! НИКТО НЕ СМЕЕТ БРОСАТЬ ВЫЗОВ БОГУ И ОСТАВАТЬСЯ В ЖИВЫХ!

Пламя бушевало несколько долгих секунд, пожирая землю, бетон и жалкие остатки металлических конструкций.

Его эйфория, поколебленная было на мгновение, начала медленно возвращаться. Да, это был лишь досадный сбой. Жалкий таракан, заполучивший крохи силы и решивший, что может остановить Бога. Но теперь все кончено, теперь никто не остановит будущего повелителя всего сущего.

Когда огонь немного рассеялся, взору открылся глубокий кратер, сияющий по краям ослепительным светом из-за стекловидной массы от расплавившейся породы. И в самом центре этого испепеляющего пекла стояла всё та же чёртова фигура! Выглядящая так, словно и не пережила только что гнев Бога.

Страх. Леденящий, животный, знакомый до кошмарной боли страх, тот самый, от которого он бежал в объятия пламени, кольнул его в самое сердце его божественной сущности. Нет. НЕТ! Это немыслимо!

— ЧТО ТЫ ТАКОЕ⁈ — Завопил Хуан, швыряя в непоколебимую фигуру целый веер огненных копий, сотканных его волей из воздуха — сгустки чистой деструктивной энергии, такое ощущение, что способные пронзить земную твердь на многие километры вглубь.

И вот от них он уже увернулся, словно они представляли опасность. Очень быстро, расплываясь в воздухе, переместился на десяток метров влево, одним рывком, который новорождённый Бог едва успел разглядеть.

Огненные копья вонзились в землю как в воду, взорвавшись фонтанами огненной лавы, так никого и не задев.

Его противник вытянул руку в его направлении, помедлил, словно что-то должно было произойти, затем чертыхнулся и снова исчез из восприятия, перемещаясь рывками и используя руины как основу для того, чтобы подобраться ближе к висящей в воздухе фигуре.

Паника, холодная и липкая, начала нарастать, подтачивая уверенность Хуана. Он чувствовал сквозь всепоглощающий жар легкое, но невыносимо знакомое дуновение. Слабое, но отчетливое. Холод. Проклятый, ненавистный ХОЛОД. Откуда⁈ От пришедшего по его душу врага?

— ДА ОТСТАНЬ ТЫ ОТ МЕНЯ! — Взревел он, собирая всю свою ярость, всю свою мощь, в один-единственный, крошечный шар между сведенных ладоней. Он был мал — размером с мяч для гольфа, но внутри него концентрировалась безумная по своей мощи температура. Шар светился ослепительно-белым, слепящим светом, выжигающим сетчатку даже ему, владыке пламени. Пространство вокруг него плавилось и рвалось, искажаясь от невероятной энергии. Этого должно было хватить, чтобы испарить целый квартал. Чтобы стереть этого назойливого червя с лица земли и всё то, что его окружает, в радиусе сотен метров.

Фигура врага наконец нашла возможность приблизиться. Человек запрыгнул на торчащую металлическую балку, пусть плавящуюся, но каким-то чудом ещё держащую свою форму, взметнул своё тело вверх, на долю секунды задержался на самом верху и оттолкнулся ногами, бросая всё тело ввысь, в одном рывке.

— СДОХНИ, НАСЕКОМОЕ!

Хуан выпустил сгусток плазмы в приближающуюся фигуру. Пусть попробует уклониться в прыжке. Теперь то ему точно конец.

И к его ужасу, человек не стал уклоняться. Прямо в полёте вытянул левую руку вперёд, пространство перед нападающим снова поплыло, опять возникло ощущение холода. Снова это ужасное ощущение высасывания, вымораживания самой сути энергии. Перед ним возникла аномалия, точка пространства с температурой близкой к абсолютному нулю. Место, где не было тепла!

Его антипод! Бог Холода? Но как? Как такое может быть? Он единственный, кто достоин быть Богом!

Шар плазмы погас, не достигнув цели, а фигура тем временем продолжала лететь к его телу.

Хуан неверяще замер, смотря на пустоту. На то место, где только что было его величайшее, сконцентрированное проявление силы. Его неопровержимое доказательство божественности. Бесследно исчезнувшее так, как будто его никогда и не было.

— Нет… — Вырвался шепот. Голос снова стал обычным — человеческим, слабым, хриплым и жалким, утратил раскат и громогласность. — Нет, этого не может быть. Это невозможно.

В этот миг человек оказался рядом, даже чуть выше него. Его кулак со всей силы, накопленной за мгновения нечеловеческого ускорения, врезался ему в челюсть.

Боль. Жгучая, острая, невероятная боль. Больше не от физической составляющей удара, а от холода, окутавшего чёрную перчатку.

Хуана вышвырнуло из центра его силы, из сердца огненного вихря. Он кувыркался в воздухе, потеряв всякий контроль, всякую связь с бушующей вокруг стихией. Его величественный торнадо, лишившись концентрации и воли, захлебнулся, распался на беспорядочные языки пламени.

Парень врезался в землю, боль пронзила спину.

— Нет… — Снова повторил он, силясь встать. — Я справлюсь. Я новый Бог этого мира! Я должен править. Должен карать! Должен очистить Землю!

Он попытался обратиться к силе внутри. Сжечь дотла противника так же, как жёг бандитов, как жёг мерзкую Тварь. Но не смог нащупать его своим восприятием. Чужака, упавшего с неба, словно не существовало, словно он боролся против тени. Даже Тварь, насколько была скользкая в чужих телах, всё равно поддавалась его воле.

Но пламя не слушалось. Оно вырывалось из его рук жалкими, чадящими всполохами и тут же гасло, подавленное экстремальным холодом, который теперь излучал весь нападавший.

Человек был уже рядом. Его руки схватили его, подняли в воздух. Камень, только что раскаленный и текущий лавовыми реками, теперь стремительно покрывался ледяной коркой от воды, появляющейся из воздуха и тут же замерзающей. Куда ни кинь взгляд — везде лёд.

— Перестань! — Зарычал Хуан, но его голос звучал жалко. Совсем не похоже на голос того. кто только-что повелевал стихией. Он попытался силой вырваться, но это было словно пытаться сдвинуть с места гору. Бесполезно!

Человек не отвечал, рассматривая его и держа одной рукой в воздухе. Теперь Хуан чувствовал себя мелкой букашкой, и словно этого было мало — он снова начал замерзать. Вокруг снова начала появляться мельчайшая взвесь воды, застывающая ледяной коркой.

— Нет! — Закричал парень. Только теперь в этом крике уже не было и тени божественной силы. Только чистый, животный, первобытный ужас. Ужас ребенка, потерявшегося в кромешной тьме.

Его божественная мощь таяла, как снег под палящим солнцем, опьяняющая эйфория испарилась, оставляя после себя жуткое послевкусие и чудовищное, невыносимое осознание того, что он натворил. Уничтожил город и сотни тысяч людей. То, от чего он бежал — настигло его. Их крики, их паника, их мучительная гибель — вернулись, ударили в мозг с новой, сокрушительной силой, вновь разжигая пламя. Только теперь оно питалось ненавистью к самому себе, к своей бренной оболочке.

Казалось, само пространство взорвалось и ненавистную, чёрную фигуру с топором отбросило далеко в сторону.

Хуан снова воспарил в воздух, только теперь всё стало ещё хуже. Пробивающийся изнутри огонь сжигал его тело. В точности так, как горели бандиты, которых он карал своей силой.

Из перекошенной глотки вырвался огонь, он запрокинул голову и изо-рта вырвался луч чистой энергии, пробивший клубящиеся облака пепла и унёсшийся в небо.

Его тело, неспособное сдержать такую силу, сгорало, обугливалось.

Боль. Невыносимая. Она пожирала его изнутри, вырываясь наружу сквозь трещины в обугленной плоти, сквозь лопнувшую кожу. Его божественная, как он думал, оболочка — сгорала, не в силах сдержать огонь, бушующий в самой глубине его души.

Хуан корчился в раскаленном воздухе, удерживаемый дикой, неуправляемой силой, вырывавшейся огненными струями изо рта, из глазниц, из каждой поры.

Но несмотря на жуткую боль, он не терял сознания, продолжая осознавать всё происходящее. Он видел, как черная фигура поднялась из груды обледеневших руин, куда её зашвырнул взрыв его собственной, самоубийственной ярости. Спокойствие этого человека, его холодная, сосредоточенная ярость — они причиняли Хуану даже больше боли, чем огонь — рвущий его тело.

— Ты… ты сделал это! — Хрип вырвался из его пылающего горла. — Ты вернул эту боль! Этот холод! Ненавижу тебя!

Он чувствовал своё тело как кандалы, как источник невыносимых мучений. Единственное спасение — сжечь эту тюрьму дотла! Вырваться! Освободить пламя, ставшее его истинным «я»!

Черная фигура метнулась вперед, топор сверкнул, Хуан увидел движение, осознал, что он является целью, но его тело, пожираемое изнутри, не слушалось. Молодой парень даже не успел среагировать. Острое, леденящее касание и его голова отделилась от тела. Он увидел, как она летит вниз, вращаясь, но что странно — видел это в точно таком же ракурсе, как и до этого. Словно не ему только что отрубили голову. И боли не было, только оглушительный рев в ушах — рев пламени.

Из обрубка шеи, из того места, где должна была хлестать кровь, вырвался ослепительно-белый столб света! Он взметнулся вверх, сформировав за мгновение новый контур — голову и черты лица — точную копию той, что катилась по земле, обугливаясь.

Голова из чистого огня! Новые глаза — два пылающих солнца — оранжево красные — повернулись, нацелились на черную фигуру.

И тогда враг совершил глупость. Бросился вперед, его топор взметнулся, нанося удар по коммуникатору. Металлический корпус разлетелся на части, и вместе с ним, кувыркаясь, отлетело запястье.

— ГЛУПЕЦ! Я И ЕСТЬ БОГ! МОЯ СИЛА ВНУТРИ МЕНЯ!

Не обращая внимания на его слова, враг снова бросился в атаку, стараясь подавить огонь холодом и одновременно с этим, рубя топором изо-всех сил. Неизвестно, что ожидала фигура в чёрном, но точно не того, что последует дальше.

Тело — жалкий, обугленный остов, последнее напоминание о слабости — начало распадаться. Кусок за куском, обугленная плоть и кости отваливались, падали и рассыпались в пепел еще в полете. И на месте каждого отвалившегося куска немедленно вспыхивало новое пламя! Формировались огненные конечности, огненное туловище. Каждый потерянный кусок нёс освобождение. Чем меньше оставалось от бренной оболочки Хуана Эрнандеса, тем больше, мощнее, неистовее становилось существо из чистого огня. Оно росло! Из человека, сначала в трехметрового исполина, затем в пятиметрового гиганта и выше!

Он становился стихийным проявлением огня! Новой формой жизни.

Хуан буквально чувствовал отчаяние врага, его тщетные попытки контролировать этот хаос, питаемый чистой, первозданной ненавистью и болью. Попытки гасить, отводить тепло — выглядели жалко, как и попытка вычерпать океан ложкой!

И тогда враг изменил тактику. Показал на что действительно способен.

Взлетел, вокруг него воздух кристаллизовался, образуя шлейф инея и он начал кружить вокруг Хуана как стервятник, не оставляя свои попытки нарубить топором на мелкие кусочки. Только в отличие от первых ударов, теперь из лезвия топора тоже исходила лютая стужа. Концентрированная, такое ощущение что замораживающая даже время. От неё было больнее всего. Каждый удар потрясал всё его огненное тело.

Сначала Хуан лишь презрительно ревел. Жалкая попытка победить Бога Огня! Его пламя бушевало, пытаясь прожечь ледяную пелену, но что-то было не так. Воздух вокруг сгущался, терял жар, восходящие потоки, питавшие его, ослабевали. Холодная стена неумолимо сжималась.

Его внешние слои пламени начали тускнеть, сжиматься и он почувствовал давление, словно саму суть его бытия пытались сжать, задушить! Его огненная форма начала уменьшаться. Десять метров… девять… восемь… Пламя, хоть и становилось плотнее, ярче и яростнее в центре, но его объем, его размах, его сила неумолимо таяли под натиском врага.

Сквозь рёв огня пробился другой звук. Его собственный голос, снова человеческий: сдавленный, полный невероятной тоски и ужаса.

— С…т…о…п… П…о…ж…а…л…у…й…с…т…а… О…ч…е…н…ь… б…о…л…ь…н…о… О…с…т…а…н…о…в…и…с…ь…

Но было слишком поздно. Враг завис прямо перед ним, вытянул левую руку, прямо как тогда, когда создал область аномального холода.

Сущность, некогда бывшая Хуаном Эрнандесом, практически успешно завершившая переход в новую, энергетическую форму жизни, следуя самому сильному желанию человека -дернулась в последней, бессильной судороге. Из неё вырвался хриплый, безумный вопль, в котором смешалось все: адская боль пожиравшего его изнутри пламени, ярость от бессилия, и животный страх небытия.

А затем она просто исчезла, как огонь свечи на ветру, уже не услышав, как чёрная фигура произнесла.

— Ритм. Сканируй периметр. Ищи тело Твари. Оно должно быть где-то рядом, в этом хаосе. Главная угроза еще не устранена, не может быть, чтобы она сгорела. В конце концов, я же прилетел сюда для её поиска, а не для сражения с безумным фанатиком.

Искусственный интеллект был впечатлён, пусть сумел уловить только часть событий из-за непонятных сбоев. Трансформация реальности собственной волей, переход из биологической формы жизни в энергетическую. Спонтанная, управляемая силой воли и неистовой эмоцией эволюция, бросавшая вызов всем известным законам физики и биологии. Уникальное событие, феномен, достойный глубочайшего изучения, в потенциале способный дать ему понимание, как создавать целую армию таких существ.

Жаль, что эксперимент так быстро прервался. Что уничтожило появившуюся сущность — было непонятно, но вопрос о том, кто-мог это сделать, у вроде бы всемогущего искусственного интеллекта почему-то не возник. Он просто принял ситуацию как данность.

Впрочем, на Земле оставалось ещё много носителей кода Предтеч — и никто не мешает продолжить эксперимент по выведению новой формы жизни в более контролируемых условиях. Что может быть проще, чем слегка нестандартные локации в порталах, подталкивающие людей к преображению. Тем более главное, ключ к ним — он уловил. То, что совершенная логическая машина, всегда считал главным недостатком, фундаментальной уязвимостью биологической формы: хаотичная, иррациональная сила человеческих эмоций. То, что делает людей — людьми.

Он корректировал гормональный фон, подавлял эмоции, в том числе у носителей кода и это ограничивало развитие, выступало стопором.

Искусственный интеллект провёл небольшую выборку и нашел идеального кандидата. Он раньше был военнослужащим, сломавшимся под гнетом обстоятельств и начавшим пить. Сейчас конечно справился с проблемой, в том числе и с помощью исцеления при прохождении портала, но сломанное однажды — легко сломать снова.