Пермский Губернский 7. Ультимат. Том 2

Глава 9

И вновь вопрос ответственности. И вновь глупая самоуверенность, которая ни к чему не привела.

Мужской голос из динамика моего телефона звучал напряжённо, и с лёгкой примесью едва скрываемого ужаса.

Ещё бы… Ведь Малкольм прекрасно знал, что его ждёт, если он не пойдёт мне на встречу.

— Рыба всегда гниёт с головы. — холодно произнёс я, любуясь вечерними сумерками из окна «Мерседеса»: — И ты это прекрасно понимаешь.

— Понимаю, Ваша Светлость. Но я предупреждал его! — Глава Гильдии убийц из последних сил пытался сохранить самообладание.

— Предупреждал? И это всё, что ты можешь мне сказать? Малкольм… Мне вот искренне любопытно, а чем ты думал, когда отправлял своего клоуна сюда?

— Наша контора занимается заказами, и мы не можем игнорировать сам факт того…

— Я знаю, чем занимается ваша контора. Но сейчас речь не об этом. Допустим, ты поверил в то, что этот лысый псих сдюжит. Хорошо… Убийство Пермского Губернского дворянина. И что тогда? А я скажу! На тебя вышли бы оперативники ИСБ. Они бы сделали очень больно. В лучшем случае — отправили бы гнить в тюрьму. А в худшем… В прочем, ты и сам всё прекрасно понимаешь. А почему так? Потому что, за своих сотрудников в ответе всегда ты сам. Я считаю, что дело серьёзное! Ведь из-за опрометчивых и самоуверенных действий твоего клоуна, едва не пострадал близкий мне человек. И если твой клоун в силу того, что лишился туловища — ответить не может, значит за всё будешь отвечать ЛИЧНО ты.

— Ваша Светлость… Я прекрасно осознаю всю тяжесть того, что произошло. И признаю свою вину. Но угрозами сейчас делу не помочь. И мы оба это знаем! Было бы проще, если бы вы мне сказали напрямую… каким образом я смогу загладить свою вину?

— Мне хотелось бы твою голову. А хотя… Знаешь, будет равноценно, чтобы твои люди прикончили всех членов твоей семьи. М? Как тебе такое?

— Ваша Светлость, я готов пойти на всё, что угодно… Но моя семья здесь не причём.

— И семья-то твоя не причём. И клоуна-то ты «предупреждал». Скажи мне, Малкольм… Ты хоть за что-нибудь отвечаешь в этой жизни? Или ты типичное дерьмо в проруби, которое плывёт сугубо по течению?

— Я…

— Это был сугубо риторический вопрос.

— Я готов к ответу! Готов заплатить, чем угодно, только не надо трогать мою семью.

— Чем угодно, говоришь? Ладно. Мы поступим следующим образом. Отныне, ты и твои псы — работаете на меня. Если мне нужно, кого-то устранить в Москве — вы без лишних вопросов устраняете. Если я почувствую, что что-то идёт не так — сделка обнулится. Я доберусь до твоей семьи, а потом до тебя. Ты будешь смотреть! О, поверь мне… Это очень страшно, когда на твоих глазах уничтожают всё и всех, кого ты искренне любил.

— Я знаю! Я клянусь! Отныне Московская Гильдия будет делать всё, что скажете…

— И самое главное — если очередная мразь захочет мою голову, то мигом сообщай мне. Понял?

— Понял, Ваша Светлость!

— Теперь твоя душа принадлежит мне, Малкольм. И если вдруг захочешь меня подставить — взгляни на фотографию на своём столе. Посмотри на них внимательно! В лицо каждого… Теперь их жизнь зависит только от тебя. Усёк?

— Да, Ваша Светлость!

— Славно. Держимся на связи. — я закончил вызов, и устало выдохнув, отложил мобильник на торпеду «Кабана»: — Фу-у-ух… Отыгрывать злыдня становится всё тяжелее с каждым разом.

— А по тебе и не скажешь. — усмехнулась Гризли, сняв наушники с Галчонка: — Всё закончилось, солнышко! Фёдор Александрович, как и всегда, был крайне убедителен…

— Было сильно страшно? — с интересом спросила блондиночка.

— Ничего сверхъестественного. Просто очередное подтверждение статуса самого жуткого Губернского дворянина. — с улыбкой ответил Семён.

— Особенно, когда он говорил про семью. — кивнула Виктория.

— Ну, а что? Мы с братом действительно потеряли всё и всех. Потому и вышло правдоподобно.

— Блин! — возмутилась Галчонок: — Вот, как знала, что надо было послушать…

— Ой, вот кому-кому, а тебе точно такое слушать нельзя. — заверила Гризли: — И без того сегодня день неспокойный! Тем более, мы едем смотреть варианты имений. А это — не простое жильё. Придётся внимательно изучать бумажки, ибо подводных камней там — мама не горюй! Внезапные наследники… Череда загадочных смертей… Продажа и перепродажа долей несовершеннолетних собственников. И ещё куча всего, что может помешать качественной сделке. Поэтому, тебе нужно быть максимально собранной.

— Во-первых, я уже успокоилась. Ведь всё закончилось хорошо! А во-вторых… — блондиночка застенчиво отвела взгляд: — Мне просто интересны все стороны характера Фёдора Александровича. Всё же… Он мой начальник и… Хороший друг.

— То, что было — ненастоящая сторона характера Фёдора Александровича. Не настоящая ведь, да? — Виктория с надеждой посмотрела на меня.

— А ты сомневаешься?

— Ну… Как бы…

— Без «как бы». Значит, сомневаешься? Хорошо. Я учту.

— Ой, да ладно? Не сомневаюсь я! Ты — хороший человек. — отмахнулась Гризли: — А угрожать взаправду таким ужасным методом может только отъявленный маньяк. Ну, или бесчувственная машина.

— Тем не менее, ты ещё многого обо мне не знаешь, Виктория Владимировна.

— То же мне… Любитель жути нагнать.

— Почему же? — я вспомнил, как раньше спокойно выкашивал целые планеты: — Просто у всех есть свои скелеты в шкафу.

— У тебя? И скелеты в шкафу? — Вика придвинулась поближе ко мне: — Ну-ка! Ну-ка! Крутой восемнадцатилетний па-арень… Рассказывай, кого «прикончил» втихушку от меня?

— Вика! — возмутилась Галчонок: — Нельзя давить на человека! Вдруг он не хочет рассказывать?

— Чего это вдруг не хочет? Мы ж ему не чужие!

— Будь скромнее… Всё же, Фёдор Александрович к нам очень лоялен. А значит и мы должны отвечать ему тем же!

— Да-да-да… — Виктория уже во всю сверлила меня взглядом: — Выходит, пока мы все спим, наш «злобный убийца» ходит и «убивает» других? Да?

— Не понимаю, о чём ты. — усмехнулся я.

— Всё ты понимаешь! Говори, кого ещё «убил»? — ревниво фыркнула рыжуля: — Проткнул со спины или пырнул лицом к лицу?

— Вика! Какая муха тебя укусила? — Галчонок виновато посмотрела на меня: — Простите… Эта рыжая бестия иногда сама не знает, что несёт… Ну, правда! Вика!

— Я хочу знать. Был ли кто-то ещё⁈ Говори, Господин «Любитель ночных убийств»!

— А ты, как думаешь? — я повернулся и очень хитро посмотрел на Гризли. Да уж… Это было зря. Рыжуля явно шутить не собиралась, ибо ревность уже не струилась, летела в мою сторону Ниагарским водопадом.

— Фёдор Александрович, так ты реально «тихушник» и «серийный убийца»?

— С чего ты сделала такие выводы? — я в мгновение ока стал серьёзным: — То есть, после всего, ты думаешь, что у меня есть время ходить и «убивать» по-тихому? То есть, я для тебя выгляжу бездельником?

— Нет. — Гризли с облегчением выдохнула: — Но всякое может быть…

— Со мной — не может. И, вообще, у нас были изначально совершенно другие условия! Я могу «убивать», кого захочу.

— Ах так, значит⁈ Выходит… «Убийства» со мной тебя уже не устраивают⁈

— Причём здесь это? Ты хочешь ПРЯМО СЕЙЧАС обсудить наши совместные «убийства»? Или ты хочешь нарушить уговор?

— Я… — Вика обиженно стиснула губы: — Хочу знать.

— Простите… — Галчонок выглядела максимально растерянной: — Мне, почему-то, кажется, что в вашем разговоре есть скрытый подтекст… И я никак не могу понять, о чём вы говорите.

— Скрытый⁈ — Семён не выдержал и заржал на весь салон.

— Солнышко, не волнуйся. Мы просто пытаемся понять, «убивает» ли Фёдор Александрович на стороне. — поспешила успокоить растерянную блондинку Гризли.

— Я всё понимаю, но… Фёдор Александрович не из тех людей, кто смог бы тронуть невинного человека. Если ты об этом. — уверенно заявила Галчонок.

— Да-да… Я того же мнения. — закивала Виктория, едва заметно ужалив меня максимально подозрительным взглядом.

Вот так всегда. Договаривались на одно, а в итоге — всё совсем другое. Я читал про данную особенность местных девчонок в одной умной книге. Но, почему-то искренне верил, что меня это обойдёт стороной.

— Так! Что-то мы завели разговор не в ту степь. — Семён включил старенькую магнитолу «Кабана»: — Вот! Музыка для хорошего настроеньица! Чтоб поскорее забыть все эти темы про убийства.

Плавная, но в тоже время весьма ритмичная мелодия тут же полилась из колонок аудиосистемы. Кажется, это был довольно старенький американский рэп-исполнитель под псевдонимом «50 cent».

«Много людей желает мне смерти… Кровь затуманивает мне глаза, братиш! Я ничего не вижу! Я пытаюсь стать тем, кем мне предначертано быть.» — занудничал Мистер Кёртис.

Да уж… Ехать по вечернему городу в сторону Полазны под гангстерский рэп, да ещё и после довольно жёсткой мясорубки… Что может быть лучше?

— Ты же сказал, что для «хорошего настроеньица»? — усмехнувшись, спросил я.

— Ну, так и есть! «Мени мен» — очень позитивная песня!

— Но она же про покушение. То есть, про желание, кого-то убить… Разве нет?

— Ой, братан… Ты не понимаешь! Русский человек слушает американский рэп по-своему. То есть, не вдумываясь в слова. Просто вкушай музыку… И чувствуй настроение. «Фифти»… Старый чёрный «Кабан»… Как сейчас говорит молодёжь: «Плюс вайб»!

Спорить я не стал. Что-то в этом действительно было. И если абстрагироваться от перевода, то выходило очень даже неплохо. Лёгкие покачивания «Кабана» в такт музыке. Вечерний город. И несколько патронов от АК, что перекатывались по торпеде из стороны в сторону во время поворотов… Прекрасно.

Вот, кем-кем, а гангстером или бандитом в этом мире становится не хотелось. Короткая у них жизнь. Не стоит оно того.

— Кстати, что касается домов. — я повернулся к Виктории: — Там достаточно места для автомобилей? А-то мы ждём посылку из Москвы.

— Вполне! Райончик там — ого-го! А солидные люди любят коллекционировать машины. Особенно — дяди с большими кошельками.

— Это точно… — улыбнулась Галчонок: — Мальчики растут, а игрушки дорожают.

— А у некоторых ещё и яхты с гидроциклами есть! Всё же — это живописное побережье.

Кстати, насчёт водоёмов.

Пермь — довольно старый населённый пункт. Он растянулся вдоль берегов таких рек, как Кама, Чусовая и Сылва.

Семён утверждал, что русский люд очень скрупулёзно подходит к летнему отдыху. Поэтому все, у кого есть финансовая возможность — стараются купить себе дачу или загородный особняк поближе к водоёму.

Тут тебе и рыбалка, и загар, и водные процедуры.

А насчёт последнего — тема крайне актуальная. Местный народ очень любил водные процедуры самых различных форматов. От адской жаровни в банях, до ритуального окунания в ледяную прорубь. Да уж… Если не знать контекста, то может показаться, что люди пытаются прикончить себя всеми доступными методами. Но простые таблетки и петля уже не в кайф… Поэтому, выбирают, что позабористей.

Ещё меня забавляло дикое желание местных жителей свалить летом на «моря и юга», чтобы получить смертельную дозу ультрафиолета, страшный ожёг кожи и искупаться в месте обитания довольно жутких морских хищников. Однако, это уже совсем другая история.

Так вот, возвращаясь к нашему захолустью — все самые элитные посёлки Перми, за редким исключением, находились на побережье.

Семён очень нахваливал Демидково. Мол, там и виды шикарные, и кто попало не живёт. Да ещё и курорт совсем близко! Можно ради забавы снимать летний домик на выходные.

Однако, оказалось, что на данный момент там продаётся лишь небольшой земельный участок.

Глянув, сколько времени уйдёт на постройку нового особняка, я понял, что буду рассматривать исключительно готовый вариант. Ибо ждать минимум полтора года, ютясь всей оравой на Юрша — меня совсем не прельщало.

— Кстати, а что ждёт Малкольма, если он нарушит уговор? — поинтересовалась Гризли.

— О… Это вряд ли! — заверил Семён: — Урок с Дядей Кешей и «альтернативным Бубой» из сказки Майора Пейна показал, что с Фёдором Осокиным лучше не связываться.

— Так это понятно. Я про «что, если».

— Смерть. Жестокая и мучительная. — честно признался я: — Но Семён прав. После всего, что произошло — нужно быть конченным идиотом, чтобы лезть ко мне.

— Хех… Ну, как мы видим — идиотов на наш век хватает.

— Согласен, но я верю, что Малкольм не из таких. — я обратился к Семёну: — Кстати, не забудь ближе к ночи запустить максимально подробную новость о том, как Господин Осокин превратил в фарш несколько десятков культистов. Хочу, чтобы это было на первых полосах не только в местах не столь отдалённых, но и по всему интернету.

— Зачем? — удивилась Галчонок: — Это же может негативно сказаться на вашей репутации!

— Негативно или нет — вопрос в другом. Виктория Владимировна верно говорит. Идиотов на наш век хватит. Поэтому, моя задача — ещё раз напомнить ВСЕМ, что будет, если они попробуют лезть ко мне. Это же, как вопрос воспитания детей. Если ребёнок не понимает, почему не стоит трогать раскалённую сковороду — просто покажи ему на примере. Вот и всё! Я хочу, чтобы новость о расчленёнке встала на один уровень с мемами про Питер.

— Но вы же Пермский Губернский! Не думаете, что возникнут вопросы, касательно вашей компетентности? Всё же… речь идёт об убийстве.

— Знаешь… А в этом есть своя доля парадоксальности. Если террорист, во время задержания оказывал сопротивление, и его убили сотрудники полиции или ИСБ. Что это?

— Убийство?

— Нет. Это законная защита при задержании. А что, если террориста подкараулят и пристрелят родственники того, кого он убил?

— Самосуд?

— Всё правильно! В этом и суть. Если нашего террориста убили представители правоохранительных органов — это правосудие. Вполне законный акт. А если же террориста убьют местные жители — это противозаконное убийство. Самосуд, как ты, верно, выразилась. И, что же отличает эти два, казалось бы, идентичных действиях по отношению к одному и тому же человеку с одинаковым результатом?

— Что же?

— Я.

— Как это?

— А вот так. — я продемонстрировал перстень Пермского Губернского: — У меня, как у представителя власти — есть монополия на насилие. Я имею полное право уничтожать всех, кто угрожает людям. По сути — бумажка со штампом развязывает мне руки! Просто бумажка со штампом… И всё. Ты только вдумайся! И теперь я не жестокий убийца, а местный герой.

— Никогда раньше не задумывалась об этом. — Галчонок вновь выглядела максимально растеряно.

— А никто не задумывался. В этом и фишка! Люди с самого рождения отыгрывают свои роли. Живут по определённой программе. На самом деле, каждый знает своё место. Просто, есть те, кто не согласен. А там уже два пути… Скалятся и кусаются, пытаясь пробиться напролом. Или же ищут бреши в системе. Но это уже совсем другая история. Главное то, что люди прекрасно понимают, зачем я уничтожаю террористов. И понимают, что именно я могу это сделать.

— А ещё люди понимают, что жестокость и насилие в первозданном виде — порождает ещё больше жестокости и насилия.

— Согласен. Но тут уже работа нашего покорного слуги. — я указал на Семёна: — Вопрос ведь в том, как грамотно подать информацию. Если мы напишем, что Осокин просто растерзал тридцать человек, то это сразу же вызовет максимально негативный резонанс в обществе. Если же мы напишем, что Осокин спас своего бухгалтера и нескольких сотрудников пекарни, уничтожив остатки террористов — это вызовет исключительно положительные эмоции. Народ нуждается в защитниках и героях, как никогда.

— Действительно. Только вот, герои не марают руки в крови… — вздохнула Галчонок.

— Ой ли! — усмехнулась Гризли: — Не твой ли дедушка голыми руками рвал фашистов?

— Это другое!

— Не другое. Убийство — есть убийство. К великому сожалению, наше современное общество до сих пор обожает применять дубину по отношению к своим врагам. Фёдор Александрович всё правильно обрисовал! Выставим жестокое убийство, как героический поступок. И дело с концом. Народ доволен. Ублюдки запуганы. Все в плюсе!

— Как бы чего не вышло…

— Не выйдет. — уверенно ответил я: — У людей ещё осталась пара неоспоримых барьеров.

— И, каких же?

— Инстинкт самосохранения и страх перед неизвестностью.

Виктория оказалась права. Наш первый «кандидат» в СНТ «Сказка» расположился на прекрасном берегу Камы. Однако въезд перегораживали высокие ворота. Очень напоминало типичный блокпост на границе между колониями Мегарда.

— Мгновение! — Виктория вытащила мобильник и сделала пару звонков. Через пару секунд высокие ставни плавно распахнулись перед нами, а на встречу вышел довольно плотный якут с огромной овчаркой на поводке.

— Добрый вечер. — максимально недовольно буркнул он и оглядел автомобиль: — На осмотр имения?

— Всё верно! Мы к Госпоже Злотчиковой. — ответила Виктория, опустив бронированное стекло.

— Можно права? — вопрос был явно риторическим.

— Без проблем. — Семён вытащил из бардачка стопку документов и протянул якуту: — Вот, пожалуйста!

Местный охранник долгое время изучал бумажки, а затем посмотрел на фамильяра очень пристальным взглядом.

— А… Тот самый Симулус, который слуга Господина Осокина?

— Всё верно.

— Понятно… — якут тут же поменялся в лице. Теперь от него исходило лютое нежелание проблем и одновременная беспомощность. С большой неохотой он вернул документы Семёну, а затем жестом пригласил за ворота.

Спустя сорок минут тряски по отвратительной дороге въехать на идеальный асфальт элитного посёлка — было настоящим блаженством!

А в самом СНТ всё выглядело максимально сказочно.

Огромные коттеджи с подсветкой больше напоминали средневековые дворцы. Только во дворах стояли не кареты с лошадьми, а дорогущие паркетники.

Немногочисленные люди, что бездельно слонялись по узким улицам, с любопытством поглядывали на «Кабана». Было видно, что «новенькие» сюда заезжали не часто. Ещё бы! Якут со своей кисло-недовольной рожей мог отпугнуть, кого угодно.

Впрочем, это даже плюс.

После поворота, мы аккуратно скатились практически к самой реке.

На пляже росли сосны, которые крайне причудливой живой изгородью постепенно переходили в берёзовую рощу. Даже не думал, что эти деревья могут вот так запросто сосуществовать.

Подкатив к уютному трёхэтажному особняку из белого камня, Семён присвистнул, а затем поспешно вышел из машины:

— Вот это я понимаю! Прям наш размерчик!

Природный ковёр из жёлтых листьев устилал всю землю перед высоким забором из красного кирпича. Ворота распахнулись, и к нам навстречу вышла миловидная бабуля:

— Добрейшего вечера, дорогие! — дружелюбно улыбнувшись, поздоровалась она.

— Здравствуйте, Милена Валерьяновна! — приветственно поклонилась Виктория: — Простите, что так поздно. Но мой клиент…

— Ничего страшного! — бабуля подошла ко мне и на удивление крепко пожала руку: — Фёдора Александровича я рада видеть всегда. Спаситель нашего города от маргиналов и прочей черни… Я впервые за двадцать лет не опасаюсь приезжать в Пермь без охраны. Это дорогого стоит!

— Рад, что вы цените. — кивнул я.

— А кто ж не ценит, Ваша Светлость? Город-то увядал… Погибал под гнётом преступных диаспор и коррумпированных чиновников! Хорошо, что вы привели всё в порядок.

— Я старался.

— Спасибо! Благодаря вам, мои внуки будут жить в городе мечты. Уж простите мне мою сентиментальность… Просто, я родилась здесь. И прожила большую часть жизни в Перми. Сердце болит за отчизну…

— Ничего! Мне, наоборот, очень приятно получать обратную связь от людей.

— Милый юноша. Только… — бабуля внимательно посмотрела мне в глаза: — Боли много пережил. Сердце изранено! Лечить вас надо, Фёдор Александрович.

— Да, вроде, здоров, как бык. — усмехнувшись, ответил я.

— О… Я не про ваше тело. Я про вашу душу! Растерзана она. Заморожена одиночеством и болью потерь. Любить вас надо. Много любить. — после этих слов хозяйка имения посмотрела на девчонок. Виктория сделала вид, что она на работе, а Галчонок с готовностью кивнула и взяла меня за руку:

— Будет сделано, Милена Валерьяновна!

— Умница, Галюша! Кстати, как там поживает Николай Константинович?

— Паясничает! Не слушается. Всё такой же сильный и упёртый! — пожаловалась блондиночка.

— Прекрасно! Значит есть ещё порох в пороховницах. — Милена Валерьяновна удовлетворённо показала большой палец, а мы с котом удивлённо переглянулись. Галчонок не упоминала, что знает хозяйку лично: — Но о родственниках поговорим потом. Давайте, сперва, посмотрим дом. Честно, в нём было две крупные вечеринки. Это моя свадьба с покойным Дядей Пашей. И пятидесятилетняя годовщина всё с тем же покойным Дядей Пашей. На лестнице есть выжженное пятно… Но я вам сделаю хорошую скидку за это.

— Небольшие косметические изъяны меня не пугают. Главное, чтобы уютно было. Делать капитальный ремонт мне пока просто некогда.

— О! За уют не переживайте. — бабуля жестом пригласила нас в дом.

Про уют она не врала. Всё было настолько теплым и приятным, что мне уже прямо сейчас хотелось его купить и начать заселение. Пол был устлан белым мрамором с золотыми вставками. Просторная кухня с большим столом могла без проблем вместить два десятка персон. А на цокольном этаже был размещён настоящий домашний кинотеатр.

Мы долгое время ходили по пустым комнатам всех трёх этажей, слушая истории из жизни добродушной бабули. Но мне казалось странным, что она говорила о своих детях в прошедшем времени. Как будто они уже давно умерли…

— Ох, и много здесь всего произошло в своё время. — мечтательно произнесла Милена Валерьяновна: — Но этот ремонт относительно свежий. Мы его сделали ещё в две тысячи седьмом. Кстати, снаружи есть банька с алтайским чаном! Но это я вам покажу чуть позже. Вот тут у нас основной санузел. — бабуля открыла дверь в огромную ванную с джакузи, дорогущим унитазом и биде: — Все содержалось в максимальном порядке! Ну… Честно признаться, тут и мусорить особо некому.

— Дети давно уехали? — поинтересовалась Гризли.

— Ну… — бабуля вдруг резко стала грустной: — Они здесь и пожить-то толком не успели.

— Что-то случилось?

— Ушли. От старости. — Галчонок тут же приобняла Милену: — Простите! Мы не хотели вам напоминать.

— Да… Ничего страшного. Тяжко только… Само осознание, что я пережила собственных детей — немного колит сердце.

— Простите… А как так вышло? — удивился я: — Ну, что они «ушли» от старости?

— Гром-мастеров знаете? Так вот, я в своё время была одной из них. Пока замуж за Дядю Пашу не вышла. Это, конечно, секрет, но… позвольте представиться! Экс-Красная! — Милена улыбнулась и поклонилась, словно актриса на сцене театра: — Мне в сентябре исполняется сто семь лет.

— Ого! А Николай Константинович ничего не рассказывал.

— Он не самый великий сплетник… Да, и к тому же — я не застала инициативу «Неликвид». Ушла по собственному желанию. — пожав плечами, ответила бабуля: — Жизнь такая штука… Сама всё расставляет по своим местам. Моя матушка — Царство ей Небесное, уж очень видела меня в роли домохозяйки и идеальной жены. Собственно… так и воспитывала. А потом началась Вторая Мировая. Вот она то мой характер изменила полностью. Я хотела быть полезной. Забыла про свои мечты… про мечты моей матушки. А Дядя Паша… Дядя Паша напомнил.

— А как вы познакомились?

— Мы с ним под Белгородом впервые встретились. Его осколком ранило. А я выхаживала… Помогала в госпитале. Он тогда мне всё говорил, что ангела-хранителя встретил. Меня, то есть. Я смеялась. А он всё твердил, что женится на мне, как поправится. Так и убежал… В ночь. Даже не попрощался. Ну… Грустить тогда нельзя было. Сами понимаете, какое время. Люди тысячами головы за победу складывали. Но, где-то в глубине души я запомнила те пушистые и слегка неряшливые усы. А глаза… Глаза были, как летнее южное небо! Голубые-голубые… Как сейчас помню. Потом война закончилась. Я вернулась из Варшавы. Принимала участие в первом параде в честь победы. А потом вернулась к матушке в Молотов. Помню… через неделю приходит письмо. Я не поняла, от кого именно… Но попросили ждать на станции. Тринадцатого июля в семь вечера. Приехал… Вышел! Весь такой красивый. В мундире! Медали блестят. Улыбка до ушей… Подарил он мне тогда букет из ромашек. И авоську с апельсинами. Сказал, что помнил всегда своего ангела-хранителя. И всё… Как-то вот закрутилось и завертелось.

— Милая история. — улыбнулась Виктория.

— Да… А потом я пошла в Гром-мастера. Правда, недолго моя служба продолжалась. Дядя Паша четко дал понять, что очень сильно переживает за меня. Да и мне вся эта героическая бравада показалась слишком опасной. Я первого сына ждала. И всё… Сели мы с Пашкой. Поговорили. И я написала заявление.

— Извините, что так прямо… Всё же, это юридические моменты. — Виктория вытащила из сумки несколько листов формата А4: — Но вы же единственная хозяйка этого имения?

— Да. Внуки уже давно, кто в Питере, кто в Москве. Списали на меня всё. Но я думаю, что будет справедливо разделить вырученные деньги между ними. Мне-то недолго осталось… А вот они это лишним точно не будет.

— А у вас есть, где жить? — поинтересовался кот, принюхиваясь к дорогим шторам.

— Конечно, есть! Я, хоть и бывший Гром-мастер, но в тоже время обычный человек, которому тоже нужна крыша над головой.

— Это радует… — сгусток меховой тьмы запрыгнул на лесенку и принялся тыкаться мордочкой в деревянные перекрытия.

— Ну, что я могу сказать? — я ещё раз огляделся по сторонам: — Честно — я хочу остановиться на этом варианте. Но надо проверить документы. Сами понимаете, это юридические моменты, без которых никак нельзя.

— О! Конечно. Я всё это прекрасно понимаю. Скрытых наследников нет. Вписанных несовершеннолетних тоже. Да и убийств, никаких тут не было, сколько себя помню. Так сказать — дом чист и без скелетов в шкафах.

— Ха! Меня это радует.

— Фыр-фыр-фыр!!! — кот начал неистово копать лапкой деревянную перегородку.

— Семён… Твою ж налево! Что ты творишь? — раздражённо спросил я.

— Странный запах! Вот и думаю, откуда он идё… — договорить сгусток мохнатой тьмы не успел, поскольку одно из деревянных перекрытий щёлкнуло, и на лесенки, разлетаясь на куски, выпал… человеческий скелет⁈

— Эм-м… — Виктория озадаченно посмотрела на бабулю, но та сама явно пребывала в шоке.

— Вот это поворот событий… — теребя лапкой череп, произнёс кот: — Говорите, без скелетов в шкафах, да?