25 день четвертого месяца, 23 год, 04:43, пятница. Залив, примерно в семистах милях на северо–запад от Нью—Дели, около острова Клятая банка, приватир «Клото».


— Внимание! На «Катрун—Нада» приватир «Клото» приказывает вам остановиться для досмотра! — Снова на русском ревет рупор. До того кричал на английском и арабском.

Мы выскочили внезапно, слева по борту от людолова. Они этого точно не ждали. От рева громкоговорителя на острове взлетели птицы, а на преследуемом корабле внезапно забегали люди.

«Капля росы», если перевести с арабского, ладная, симпатичная шхуна, попыталась прибавить хода до двенадцати узлов, но «Клото», как та самая богиня судьбы, резко обошел людовоза, и начал резать дистанцию. Рявкнули носовые установки, несколько снарядом вспухли дымными разрывами облачками разрывов на надстройке «Катрун—Нада», сметя расчет каких–то небольших пушек. Снова залпы наших орудий, снова взрывы.

— Леха, так надо! — Сжал мне плечо Юрий. — Не сметем большую часть команды и артиллерию — сами ляжем. А пока готовьте крючья!

Звонко ударили наши ДШКМ, в сторону пиратского корабля полетели росчерки трассеров. Я заметил, что и снаряды, и тяжелые пули рвали верхнюю палубу и надстройки.

Мы, надев кожаные краги, раскачивали крючья, сваренные из довольно толстой арматуры. И когда наш корабль выровнялся с пиратом, и начал нависать над его бортом, боцман скомандовал:

— Крючья мечи! — И первый бросил свой.

Арсен, я и еще один парень, молчаливый трюмный, метнули свои. Попали все, но зацепились серьезно Юрия и мой.

— На шпиль, обтягивайся! — боцман намотал стальной тросик на горизонтальный шпиль, и включил его, натягивая при помощи Арсена трос. Я так же поступил со своим, и вскоре корабли гулко ударились бортами.

— Крепи основные! — Гаркнул над головой громкоговоритель, и Юрий сбросил на палубу пирата два тяжелых швартовочных конца, после спрыгнув на палубу шкафута сам. — Абрдажной группе — вперед!

На «Катрун—Нада» перескочили восемь парней в бронежилетах. Простых таких, спокойных. Русские, англичане, ирландец и два сирийца. Все головорезы еще те, еще с той Земли.

Разделившись на две группы, они как–то очень резко, как капельки ртути, исчезли во внутренних помещениях корабля, раздались трескучие, приглушенные очереди. Пару раз грохнуло, пока мы обтягивали и вязали швартовы.

— Юрий, ложись! — Оглянувшись, я увидел как за спиной боцмана появились две полуодетые, но вооруженные фигуры. И прикрывающие не видят, они практически под бортом.

FN-FАL сам прыгнул к плечу, ударив короткими очередями, в два и три патрона, сметя обе фигуры с палубы, бросив их на нее неряшливыми кучами. Боцман, стремительным, длинным прыжком укрывшийся за кнехтами, осторожно выглянул, и показал мне большой палец. Потом, морщась от боли, потер плечо, на которое приземлился. Ну да, палуба стальная, приятного мало.

И как–то внезапно все кончилось.

На «Катрун—Нада» по штормтрапу спустился шкипер, исчез в трюме. Потом громкоговоритель «Клото» ожил.

— Иванов, на приз. Командир зовет. — С похолодевшим сердцем я спустился вслед за шкипером, точнее, сейчас командиром корабля.

— Иди за мной. — Один из парней абордажной команды пошел впереди, а я на ватных ногах за ним. Узкий коридор, пара тел в нем.

Большая каюта, войдя в которую абордажник шагнул влево, пропуская меня.

Тяжелый запах пороха, крови и внутренностей. Командир, молчаливо стоящий посреди каюты. И тела девушек, лежащие на палубе этой каюты, в лужах этой самой крови.

Единственная блондинка среди них, чью спину перечеркнули несколько окровавленных ран. Толстая коса в луже крови.

Я понял, что ноги меня не держат, и упал на колени рядом, прямо в кровавую лужу.

— Сайора, — голоса нет, только хрип. — Сайорка, ты как так могла, — я взял ее какое–то совсем другое плечо, потянул на себя.

И то ли заржал истерически, то взвыл волком от счастья, дикого, первобытного, запрокинув голову — сам не понял.

— Не она! Боже, это не она, — размазывая по лицу слезы пополам с кровью неизвестной девушки, и плакал и смеялся. До тех пор, пока не огреб хорошую оплеуху от командира, и не был им отправлен на палубу, но почему–то к такой–то матери.

Встав, давя ботинками звенящие и катающиеся гильзы, я с трудом пошел к выходу, получив пару одобряющих тычков от абордажников.

— Командир, живая! — Один из абордажников буквально из кучи тел достал молоденькую негритянку. Расталкивая всех, к девчонке коршуном бросился док.

А я потопал наверх, таща свою винтовку за рукоять переноски. Внезапно она, пистолет, каска и запасные магазины показались чудовищной тяжестью, я едва ноги переставлял. Выйдя на верхнюю палубу, практически рухнул на свернутый кольцами толстый канат, пеньковый, пахнущий какой–то смолой.

— Ты как? — Рядом уселся Юрий. Положил мне под ноги две винтовки и пару разгрузок, бросил мне на колени пачку наличности. На мой недоуменный взгляд пояснил. — Твои, с той парочки, которых ты застрелил. Ничего, абордажники проспали, так что чистый твой трофей. Надо бы еще их каюту найти, там тоже шматье твое. Но это попозже. Так как?

— Обознался я, Юр. Не Сайора это, просто похожая девчонка. Блин, я даже не знаю, что сказать. — Откинувшись на горячее железо кнехта, я ногой лениво пошевелил трофейные винтовки. — Точно мои?

— Твои, твои. Немка, G3 и испанка «Сеtmе С». В принципе, одно и тоже, немцы свою по испанской лицухе делают, даже магазины от одной к другой подходят. Пистолеты «Глоки» семнадцатые, все новее и совершеннее, чем твои ТТ. И денег около пяти тысяч. Не переживай, все твое честное, законно добытое. Если призовой корабль и его груз делят на команду, то личное оружие, бабки и прочее тряпье добыча абордажников. Купишь своей девчонке какой–нибудь подарок, в честь ее нового дня рождения. Надо же, как бывает, — Боцман покачал головой.

Из двери тамбура выскочил один из абордажников.

— У кого четвертая отрицательная? — Обратился он ко мне. — Док сказал, у кого–то из новичков.

— У Арсена. — Я показал на опершегося на леера сверху, на «Клото» армянина. — У него четвертая.

— Парень, мухой сюда! Срочно кровь девчонке требуется. — И абордажник утащил армянина вниз, к раненой девушке. Надеюсь, ее хоть вынесли из той расстрельной комнаты. Сволочь тот пулеметчик, валяющийся около каюты с девушками. Оживить бы его, и утопить. Выродок, чтобы на том свете сковорода ему побольше досталась.

Потихоньку все наладилось. Тела работорговцев выволокли на верхнюю палубу, сфотографировали, обыскали, сняли все ценное, и выбросили за борт. Убитых девушек тоже вынесли, и накрыли тела чистой материей. И из другого трюма вынесли два десятка тел парней и молодых мужиков, бывших здоровыми и сильными. Эти не девчонки, прикованы были. Пришлось мне болгаркой поработать. Как не облевался, не пойму. Тоже расстреляли, уроды. Никто не выжил, из пулемета в упор. Как сказал Юрий, будем хоронить и девушек, и парней в море.

Раненая девушка была перенесена наверх, в тенек. Доктор крутился около нее, но с каждой минутой все чаще смотрел в небо на север.

— Чего он? — Я негромко спросил у боцмана.

— Вертолет ждет. Вызвали, Орден выслал санитарную вертушку. Скоро прибудет, минут через тридцать. — Юрий поглядел на часы. Потом на лежащего в тенечке армянина. — Арсен, ты как?

— Голова кружится, а так нормально. — Парень поправил на лбу мешочек со льдом, который ему принес наш кок. — Вроде сдал немного, с поллитра, а голова кругом пошла.

— Зато у тебя сестренка новая появилась. — Я усмехнулся. Сейчас потихоньку приходил в себя, и задавал себе один вопрос. Если бы я не углядел этих девчонок, то они были бы живы. Не выдержал, и спросил у Юрия.

— Не забивай голову. Рабыни долго здесь не живут. Их не в Нью—Рино везли, а на рабский рынок, в Джохар—Юрт. Там девчонки стоят недорого, бросовый товар. Дорого стоит мужик, молодой и сильный, который пахать может. А девчонка что, разве трахнуть, ну тесто замесить. Не живут здесь долго рабыни, выкупать таких некому, только для черной работы, ну и для всяких пастухов, дурь согнать. Наиграются, потом, скорее всего, кончат. Или сбегут девчонки, сгинут в горах или джунглях. Или в бордель продадут, а там тоже рабыни живут мало, года два–три. Подсадят на наркоту, и сгорают. Очень мало шансов попасть к хорошему хозяину, или то, что Орден выкупит, себе на Остров работать. С индианками и арабочками Орден вообще не возится, покупает только негритянок. Тут, по крайней мере, ты им шанс дал.

— Очень маленький шанс. — Я поглядел на девичьи тела. Передернул плечами от пробежавшего по шкуре мороза. Никогда такого не видел, только в телевизоре.

Арсен, кстати, спокоен. Но он, по его словам, переселенец из пограничных с Арменией районов Азербайджана, из армянского села. Бежали, когда развалился Советский Союз, в Ташкент, причем сумели сбежать не все, почти все село сгинуло. Да и не бежали, прорывались с боем. Так что, он такое уже видал, но все равно сидит, такой же хмурый, как и я.

Погибшие девушки были все как одна молодые, достаточно симпатичные. Большинство светлокожие, негритянок примерно треть. Впрочем, тут места в основном индо–арабские, Дагомея юго–западнее, а свободная Африканская Республика, которая фактически является английской колонией, западнее намного.

Глубоко вздохнув, я подхватил трофеи, и отправился на «Клото». Нужно штаны застирать, и рожу умыть. Все в крови. Или наоборот, умыть лицо и отстирать брюки. Я здесь пока все едино не нужен, тут процесс отлажен. Видно, что не первый раз этим занимаются.

Умыванием ограничиться не получилось, пришлось мыться полностью. Как так умудрился в крови несчастной девчонки перемазаться, сам не понимаю. Единственно, что греет душу — отомстили за них. Всех работорговцев кончили, за исключением одного моториста. Забился в машинном отделении, но нашли. Сейчас сидит связанный возле мачты, его на вертолете отправят вместе с раненой девушкой. Лишь бы девчонка выжила, хотя бы только она.

После того, как замочил в резко покрасневшей воде брюки и футболку, решил посмотреть, что мне досталось в трофеях. Интересно ведь, аж зудит.

В первую очередь осмотрел винтовки. Не новые, точнее, немка прилично свежее, чем испанская, практически новая. Но так, вроде, вполне нормальные. Заряжаются немного по–другому, нежели FN-FАL, но разобрался, ничего сложного. Пистолеты, разрядив, убрал в сумку. Посоветуюсь с Янгом, когда вернусь, может и стоит вместо ТТ носить. В подвесных было по четыре магазина к винтовкам, по три запасных к пистолетам, и по две какие–то гранаты. Вроде как пластиковые, я их сразу отложил в картонную коробку, и убрал подальше от греха. Потом попрошу Виктора из первой абордажной, расскажет, что и как.

Переодевшись, вышел на верхнюю палубу, уже без каски. Боевую тревогу отменили, приказали готовиться к авральным работам. И ответственному за прием–заправку вертолета готовиться.

Вертолет появился сначала крохотной точкой на севере, но потом быстро увеличился, и вскоре приземлился на галечный пляж Клятой банки. На «Клото» ему было не сесть, на призовой корабль тем более. Поднимать люлькой раненых — так все равно заправляться, у «Ирокеза» сюда горючки хватает, а вот обратно уже нет. Потому «Клото» и возит авиакеросин. Так что с приватира спустили «Зодиаки», на один погрузили раненую девушку, на остальные бочки с вертолетным топливом, и повезли к берегу. А мы с боцманом неподалеку от вертолета стали набирать камни в мешки, для груза. Сволочи, сколько народу изничтожили!

Через сорок минут «Белл», который «Ирокез» и вроде как ветеран еще вьетнамской войны, взлетел с острова, и, набирая высоту, ушел на север, унося с собой раненую девушку и скованного наручниками работорговца. А мы на призовом корабле, который «Клото» отвел от острова подальше, на глубину, готовили тела погибших к захоронению. Тоже, особо не разготовишься, материала на саван набрать не получилось, а оставлять тела на такой жаре — нельзя.

И потому надевали на тела чистые джутовые мешки, благо они большие, еще мешок с камнями привязывали к ногам. Жутко, молодые девушки и парни, а их увязываем в такие саваны. Рядом плотник сколотил пару лотков, по которым будем отправлять в последний путь бедолаг.

Шкипер прочитал отходную молитву, и мы начали похороны. Блин, как мне было страшно, не передать. Недавно живых парней и девушек укладывали на лоток, два шага к борту, наклон — и тело летит вниз. Всплеск, и только круги на воде. И здешние чайки над головой, орут и летают кругами. Хорошо хоть рыб не было, крупных. Никто на глазах тела не рвал. Впрочем, тут скорее заслуга того, что за борт время от времени кидают динамитные шашки с примотанными изолентой голышами с пляжа. Шашка грузится на метра три, потом взрыв, вспухает небольшим горбом вода, глушенная рыбья мелочека блеснет серебром. И снова за борт падает тело.

Но все когда–либо заканчивается, закончилось и это.

— Команда, смирно! Минута молчания! — Шкипер вытянулся, отдавая честь погибшим. — Вольно! Старший помощник, занести место погребения в бортовой журнал. Боцман — организовать осмотр и уборку помещений «Катрун—Нада» силами своей и абордажной команды, старшему механику осмотреть машины и механизму приза, и доложить о состоянии и повреждениях. Команде — разойдись!

— Так, пошли, вооружаем пожарные шланги, и заливаем палубу водой, где есть кровь. Сначала внутренние помещения, потом верхняя палуба. Погнали, парни! — Юрий открыл ящик, и выволок длинный брезентовый рукав. — Держи!

Я принял пожарный шланг, и началась уборка корабля. Замывали кровь, сметали гильзы и битое стекло, закрывали разбитые иллюминаторы фанерными щитами. Возились до самой ночи, в конце концов это стало казаться просто работой.

— Все, шабаш. Вроде как все более–менее. — Юрий вытащил небольшую рацию, и вызвал шкипера. — Скип — боцману. Прием.

— Боцман, — Шкиперу. Что у вас там? Прием.

— Командир, предварительная уборка приза закончена. Прошу разрешения закончить работы на сегодня. Прием.

— Добро, разрешаю. И это, найдите каюту тех двоих, которых юнга застрелил. Его работа — его хабар. Отбой связи. — И шкипер отключился.

— Ясно. Так, Саид, Виктор, вы когда каюты экипажа осматривали, не нашли случайно тех двоих, что Леха завалил? Шкип приказал ему в разграбление предоставить. — Боцман усмехнулся, и ткнул меня в плечо. Вообще, постепенно в команде начинает проявляться все больше и больше оптимизма и благодушия именно по отношению ко мне. Хотя при чем тут я, особо не понимаю. Тем более что ошибся, обознался.

— Нашли, и не трогали. Пошли, абордажник. — И высокий, жилистый сириец неторопливо пошел впереди меня.

Последнее я пробормотал вслух, идя вслед за мурлыкающим какую–то протяжную песенку командиром второй абордажной группы, Саидом. Точнее, шейхом Саидом. Младший сын одного из самых настоящих шейхов, офицер сирийской армии, получивший личное оружие из рук Асада, и вынужденный перейти в другой мир со своей семьей. Я мало что знаю про эту команду вообще, про Саида в частности, но знаю, что он уничтожил каких–то ваххабитских проповедников, которые вели подрывную деятельность у него в родном селе. Уничтожил вместе с боевиками, которые убили его отца, старшего брата и большую часть семьи. После чего перешел сюда, на эту землю, вроде чтобы не давать повода ваххабитам, точнее, лично бин Ладену, обвинять его покровителя, Асада, в том, что тот защищает Саида. Асад не хотел отпускать Саида, но тот убедил его…

Служить в РА Саид не то, чтобы не захотел, он, как и большинство экипажа «Клото» резервист ПРА. Он вообще не захотел служить, ушел на вольные хлеба. Семья у него живет на границе ПРА и Московского протекторатов, а сам Саид балдеет, рассекая здешние воды на «Клото».

— Ты обнаружил работорговцев. Благодаря тебе мы в прибыли. Так что все нормально. Ты еще премию получишь от Ордена, за двух уничтоженных пиратов. И долю от стоимости «Капли росы». Хорошая шхуна, я ее облазил от машинного отделения до ходовой рубки. Очень хорошая. — Практически без акцента сказавший это по–русски Саид толкнул перечеркнутую очередью дверь. — Давай, трофейничай. Дело приятное и полезное. Главное, не торопись, мы здесь на ночевку встанем. Питание сейчас врубят, так что свет будет.

И, пританцовывая и напевая что–то по–арабски, ушел.

А я стоял на пороге небольшой каюты. Ба, да тут несколько больших фотографий каких–то голливудских актрис на стенах. Нет, не актрисы, а календарь «Десять лет легкой пехоты РА». Надо же, что здесь наши учудили, красивых девчонок сняли практически голышом с автоматами и пулеметами. Три роскошные блондинки, второй, четвертый и восьмой месяцы. Блин, вот это деление месяцев по номерам непривычно, впрочем, в этом тоже есть особый кайф. Сразу понятно, что другой мир.

В каюте, кстати, на удивление чисто. И в шкафу, разделенном на две половинки, и на столе, верхняя кровать аккуратно заправлена, и еще на защелку поднята, чтобы на нижнем диване сидеть можно было. Под диваном белье со второй кровати, какие–то вещи в сумках. Подняв первую, я удивился ее тяжести.

Заинтересовавшись, я вытащил сумку. Надо же, в ней, похоже, оружие. Два довольно больших ящичка из красивого дерева, в которых, как оказалось, лежали массивные револьверы, оба вороненые, с ореховыми рукоятями.

— Ого! — Я взял один в руку. — Тяжелый! «Смит—Вессон», сорок четвертый магнум. Ничего себе! — Покрутив револьвер в руке, я откинул в сторону серый барабан. Вложив барабан на место, положил револьвер на стол. — Надо же! А этот? — Я открыл второй ящичек.

В этом тоже был револьвер, но другой. Тоже тяжеленный, тоже сорок четвертого калибра, но без самовзвода, одинарного действия, и барабан не откидывался для перезарядки.

— «Ругер», «Супер блэкхоук». — Прочитал я в паспорте, покачивая тяжелым пистолетом в руке. — Ничего себе, машинки. Из них вообще стреляли? Или для красоты держали? Что еще тут есть?

Еще в сумке лежали упаковки патронов сорок четвертого калибра для револьвера, и для охотничьей винтовки, калибром «четыреста пятьдесят восемь Винчестер магнум». Винтовка, «Винчестер Семьдесят», стояла в шкафу, рядом с другой, тоже охотничьей, «Ремингтоном Семьсот», но эта была гораздо скромнее калибром, триста восемь винчестер. Обе винтовки с простыми нерегулируемыми прицелами. Но на обе еще оптика ставится, наверное, есть где–то здесь.

Еще стояла «Сеtmе С», такая же как и та, что сейчас висела у меня в каюте, похоже, была просто запасной, и принадлежала второму из тех, кого я застрелил. И еще одна, тоже автоматическая, М14. Тоже не новая, деревянное ложа основательно потерто, но при этом винтовка была с оптикой. Рядышком в пластиковом пакете лежали запасные магазины к обеим винтовкам. Снаряженные, что интересно. Вообще, у меня все автоматические винтовки под. 308 винчестер. И пулемет под этот же калибр. Унификация, однако.

Вообще, обитатели кают были явно не бедные. Меня захватило это весьма приятное занятие — мародерка, и я долго рылся в каюте.

Нашел запасной «Глок-17», новенький, с парочкой дополнительных магазинов. Несколько армейских американских упаковок с патронами, для автоматических винтовок. Не демидовских, а именно заленточных, выпущенных для армии США. Десяток пачек патронов девять на девятнадцать, уже демидовских, тоже неплохо так, пять сотен запасных. Бинокль, два оптических прицела «Льюпольд», тоже американских. Я их сейчас даже трогать не стал, все равно ничего в оптике не понимаю. Просто выложил на стол, к револьверам.

Картонная коробка с гранатами в ячейках, среди которых как раз четыре штуки не хватает. Гранаты французские, как оказалось. Мне абордажники сказали, что это фугасного действия, наступательные. Оставлю, в крайнем случае рыбу глушить пойдет.

Нашел под матрасом, в дальнем углу, початую и непочатую упаковку анаши, убрал. Надо оставить, наверное, как вещдок, почти килограмм наркоты.

Пару ноутбуков, небольшой цифровой фотоаппарат, бумбокс с DVD-плеером, подключенный к бумбоксу небольшой плоский телевизор, вроде как с жидкокристаллическим экраном. Гора хорошей одежды, армейской и полувоенной, пусть мне не по размеру, маловата, но Сайорка сможет на себя и Нигору перешить. У нее насчет шитья руки золотые. Или, по крайней мере, можно обменять, наверняка есть магазины секонд–хенда. Немного обуви, но ее я брать не стал. Ношенная, да и тоже маловата. Оставил в шкафу, с пользованным бельем.

И самое интересное. В углу шкафа поднималась доска. И там лежали два бумажных свертка. В одном сотня монеток по двадцать экю, в другом восемь слитков Банка ордена по пятьдесят грамм. Совсем неплохо, шесть тысяч экю. Очень здорово, мне этот рейс отбил те деньги, которые я потратил на оружие и машину. И даже в прибыли остался, может, и на переезд на тот берег хватит.

— Привет. Как успехи? — В открытую дверь заглянул Арсен.

— Да вот, собираю. — Я кивнул на две большие армейские сумки, которые тоже нашел здесь, и в которые я упаковал шмотки, плюс две картонные коробки, в которые упаковал электронику. За коробками пришлось сбегать на поклон к коку, который был ко мне на удивление благосклонен, даже пару сэндвичей дал с собой. — Надо перетаскивать потихоньку. Надо же, повезло как.

— Ну да, повезло. Я, например, даже не подумал за винтовку взяться. — Арсен взял сумку с одеждой. — Давай помогу. А то замаешься таскать.

— Спасибо. — Я подхватил вторую сумку. — Блин, сейчас хорошо, а как вспомню, что в той комнате, с расстрелянными девушками испытал — жутко становиться.

— Да уж, не дай бог. — Выволакивая сумку из каюты, кивнул Арсен. — Кстати, шкиперу вроде как эта шхуна очень понравилась. И Саиду тоже. Не хотят продавать, Саид хочет выкупить часть доли, у команды, стать совладельцем, а шкипер получит на нее патент. Будет эскадра приватиров.

— А что, красивая шхуна. Знаешь, я думал что она арабская, название–то арабское. А оказалось, европейцы. — Среди пиратов не было ни одного черного или мусульманина. Это специально проверяли, обрезанных не было. Сплошь европейцы. Причем не бедные европейцы. Похоже, какие–то любители острых ощущений, причем состоятельные любители. Были. — Только подлатать придется. Здорово ей надстройки поколупали.

— Там шкипер уже с альбомом и карандашом бегал, вроде как есть места для установки 70к и ЗУ-23. Жалко только, что они в Одессу или Береговой пока не собираются, придется идти в Порто—Франко, там будут переоформлять «Каплю», и получать патент. — Арсен поставил сумку у борта, рядом со сброшенным штормтрапом. — Пошли, перетащим все сюда сразу, и потом кто–то будет тянуть наверх, а кто–то будет здесь привязывать сумки. Вот коробки как привяжем, не понимаю.

— Не проблема, у Юрия есть такие сетки, для подъема грузов. Одолжит на пару подъемов. — Я сгрузил сумку, и пошел обратно. Надо перетащить все сейчас, утром уже мне здесь делать будет нечего, время на разграбление закончится. Вон, абордажники тоже груду вещей собрали.


Загрузка...