40 день третьего месяца, 23 год, 14:14, понедельник. База «Индия и Средний Восток».


— Так, молодые люди. Все, все формальности закончены, вы можете находиться на территории нашей Базы до двенадцати часов третьего числа следующего месяца. Вы можете поселиться в гостиничном комплексе в служебной части Базы. Неплохой отель, «Три единорога». А пока, давайте я вас в наш арсенал провожу. А то Нариман, заведующий арсеналом, часто бывает занят, частников не принимает, а нас у себя не очень любит. Но сегодня кроме вас прошло всего триста человек, сплошь крестьяне из забитых деревень, так что у него точно время на вас найдется.

— А арсенал — это что? — Поинтересовался я.

— Арсенал — это фактически оружейный магазин, который распродает оружие для переселенцев. Пистолеты, винтовки, пулеметы. — Ванга шла около Сайоры. — Там много чего продается. Посмотрите.

Мы вышли на улицу, где до сих пор падали с неба редкие дождевые капли, а в дождевых канавах весело журчали полноводные ручьи.

— Ну вот, ушли на запад, — с удовольствием проводила взглядом тучи Ванга. — Никак не привыкну, дождь — а прохладнее не становится. Точнее, под дождем прохладнее, а как только он закончился — снова духота. Только зимой чуть легче, но льет вообще непрерывно, и ветра такие, что на улицу не выйти, с ног сбивает.

— А здесь везде так душно? — У меня мгновенно взмокла рубашка, причем не от пота, а от висящей в воздухе влаги.

Сайора пыталась обмахнуться ладошкой, но у нее это не очень получалось.

— Да нет, на том берегу Залива просто очень жарко. Степи, холмы, кое–где горы, леса. Примерно как на Украине, только в разы шире. Посмотрите карты, прочитаете путеводитель, тогда узнаете достаточно много. Ну, и разговаривайте с такими как я. Никто не отказывается, обычно, тем более европейцам. — Ванга нажала кнопку обычного звонка на домофоне. — Нариман, открывай, я тебе пару молоденьких европейцев привела. Открывай, это Ванга!

— Сейчас, сейчас, — глуховато послышалось в динамике, и вскоре тяжелая, бронированная дверь открылась. — Проходите, не запускайте жару. — Перед нами стоял невысокий, совершенно седой, к моему удивлению, горбатый, но крепкий мужик во все той же форме.

— Нариман, я побежала, сам с ребятами разберешься, что к чему? — Ванга по–мужски пожала руку начальнику арсенала, и убежала.

В помещении было сумеречно, пахло странно. Старая кожа, смазка, железо, еще каким–то резким, но приятным запахом.

— Не принюхивайся, красавица, это горелым порохом от оружия несет. — Посмотрев на наши недоумевающие лица, горбун продолжил. — Сюда, на это берег Залива, не везут новое оружие. Трофеи, захваченное, и вроде как уничтоженное оружие. В основном из арабских стран, Афганистана, Юго—Восточной Азии. Вон, например, гора старых маузеров, перебираю помаленьку. — Он пока зал на самом деле гору из каких–то винтовок, сваленную на полу. — Для начала и середины двадцатого века отличные винтовки, да и сейчас их у меня раджи для своих крестьян заказывают. Садитесь. — И оружейник кивнул на ряд обычных офисных кресел. Сам же уселся на вращающееся кресло, за старый, но массивный стол.

— Итак, молодые люди, чем я вам могу помочь? — На меня и Сайору внимательно смотрели темно–серые, неожиданно умные и цепкие глаза.

— А скажите, у вас пистолеты есть? — Ляпнул я первое, что пришло в голову.

— Пистолеты, — оружейник неожиданно улыбнулся. — Парень, а ты их хоть раз в руках держал? У вас вообще оружие есть?

— Нет, не держал, — грустно опустил я голову.

— Но оружие у нас есть! — Неожиданно звонко заявила Сайора. И погрустнела. — Но мы его вообще не видели.

— Это как? — удивленно поднял пушистые брови горбун.

— Ну, нам его продали перед нашим переходом, а здесь сразу опечатали. — Объяснил я, понимая, как это нелепо звучит. — Какие–то тульские ружья двенадцатого калибра.

— Тульские, двенадцатого. Так, красавица, ты сиди, а ты пойдем. Принесешь их сюда, и посмотрим. — Горбун встал.

Встал я и, и пошел впереди него к выходу. Снова с легким скрежетом открылась броняха, ослепило солнце.

— Дуй бегом туда, где ты их оставил. И тащи сюда вместе с патронами. — Меня подтолкнули в спину сильной рукой. Ну, я и пробежался. До мотоцикла, и обратно, с двумя оружейными чехлами и пакетом с патронами в коробках.

Снова войдя в прохладный полумрак, я положил оружейные чехлы на стол. Горбун срезал пломбы, и вытряхнул из чехлов пару двустволок.

— Так, ТОЗ-34, в отменном состоянии. Неплохое ружье для птичьей охоты. — Оружейник спокойно отложил его в сторону. А вот со вторым, курковкой с длинными и тяжелыми стволами он долго не расставался. Потом положил и его. — МЦ-9, качество еще сталинское, не успели испортиться. Кроме того, ружье делал очень хороший мастер, такая гравировка большая редкость. Наверное, какому–нибудь партийному боссу делали. Ребята, я мог бы вам долго вешать лапшу на уши, но скажу сразу — я вам за каждое ружье дам по три ствола. Пистолет, пистолет–пулемет, и автомат под промежуточный патрон. Объясню сразу, почему. Это — он кивнул на курковку. — Очень редкое ружье. И такое было у моего отца. Дорого обошлись?

— Примерно четыреста долларов, — пискнула Сайора.

Горбун усмехнулся.

— Те, кто вам их продал — продешевили. Ладно, давайте за мной. А ружья оставьте, пусть лежат, — Горбун неторопливо повел нас вглубь немалого склада. Вокруг, на стеллажах, на полу, грудами лежало старое оружие.

— Так, смотрите, — заведя нас в образованную стеллажами комнатушку, оружейник выложил на стол два пистолета. — Это — ТТ. Послевоенного выпуска, польские. Отличные машинки. К каждому пистолету по три запасных магазина. Сейчас, — и горбун, кряхтя, вытащил из ящика две кожаные, очень потертые кобуры. — Теперь — на стол легли два автомата, один из которых был точно ППШ. Ну, точнее, пистолета–пулемета. — ППШ — тебе. ППС — девушке. Он легче, короче. По надежности оба одинаковы, но у ППШ выше скорострельность, учти это. Вот, магазины. Для ППС четыре рожка, для ППШ три рожка, и два бубна. Заключительный штрих — автоматы. — На стол, к моему удивлению, легли два автомата, один точно калаш, второй совсем незнакомый. — Это — Тyре-56, китайский автомат, и FN-FАL, автоматическая винтовка, бельгийская. Оружие очень надежное, проверенное годами и войнами. К калашу я вам, точнее, тебе, девочка, я даю шесть советских бакелитовых магазинов, а к бельгийке восемь по двадцать. — На стол брякнулось три стопки магазинов, оранжевых пластмассовых и стальных.

— А… — Я было попытался спросить, по оружейник меня перебил.

— Погоди, я не закончил. Так вот — это, практически самое лучшее из того, что здесь есть. Китайский автомат практически новый, что даже странно. FN-FАL хоть и потерт, но бельгийский в отличном состоянии. ППШ и ППС еще советские, сделаны или в самом конце войны, или послевоенные, сорок пятого года, похоже, африканский завоз. И тоже лежали где–то то ли на складе, то ли, что скорее, какая–то сволочь у себя дома припрятала, для личного пользования. ТТ вообще новехонькие, в пушечном сале, похоже, трофеи из Ирака. А может, и из той же Африки, туда кто только чего не продает. Да, у меня есть еще и Галилы, и ФН-ФАЛы, но в состоянии грязных железок. Я ничего не гарантирую насчет них, так как я к ним пока не притрагивался. А состояние этих вы сами видели — мы с вами мимо них проходили.

Ну, если он про те кучи ржавых автоматов, то на самом деле, лучше не стоит. Но курковка ему явно понравилась, а потому стоит попробовать поторговаться. Кроме того, он по имени армянин, а армяне прекрасно умеют торговаться, и торг для них не оскорбителен.

— А как дорого это все стоит? — Совершенно невинным голосом спросила Сайора, мысли которой, похоже, шли параллельным курсом.

— Уж всяко дороже той сотни экю, которую вы заплатили за ружья. И дороже шестисот, которые эти ружья стоят, если их здесь продать. Но это ружье, парень, стоит очень дорого для меня. Так что берите, то что дают. Автоматы по пятьсот, пистолеты–пулеметы по двести пятьдесят, пистолеты тоже столько же. И это без дополнительных магазинов. Смотрите, ребята. Сами пощупайте, потрогайте, я пока ружья сюда принесу. Погляжу, почищу.

И он пошел за ружьями. А я первым делом взял пистолет. Блин, сколько я о таком мечтал. Делал поджиги, самодельные пистолеты, которые стреляли при помощи строительных патронов шариками от подшипников. Здорово стреляли, кстати, пробивая навылет стальные бочки. Стрелял я из них до тех пор, пока в руках не разорвало такое чудо, совершенно случайно не залепив самодельным затвором из оконного шпингалета мне в лоб или глаз. Только свист услышал короткий и увидел вспышку перед глазами.

Холодный, тяжелый, пистолет!!! Неужто я его себе куплю? Даже не верится. Нажав на кнопку, я принял маслянистый магазин в ладонь левой руки. Пустой. Впрочем, насколько я вижу по лежащим на столе магазинам, патронов нет ни в одном из них. Пару раз передернув затвор, и щелкнув курком вхолостую, я с трудом заставил себя прекратить это. Помню, сосед запрещал мне щелкать курками его тулки.

Сайора, глядя на меня, взяла ТТ, и тоже нажала на кнопку фиксации магазина.

— Фу, масленый! — Брезгливо поморщив нос, она положила пистолет и магазин на стол, вытащила из сумочки упаковку влажных салфеток, и начала вытирать слегка измазанную оружейным маслом ладонь.

— Вытрем. Нариманджан, а ТТ не слишком сильный для девушки? — У Жука я читал, что наш, советский патрон один из самых мощных.

— Ну, у наших женщин, которые служащие Ордена, «Беретты» под люгеровскую девятку. Она не менее мощная, но ничего, стреляют. И хорошо стреляют. Все дело привычки. Впрочем, если не хотите ТТ, то у меня есть еще один интересный экземпляр. — Нариман полез в один из ящиков, и вскоре положил на стол слегка потертый пистолет. — ФН Браунинг Хай Пауэр, выпущен на Филиппинах после Второй Мировой Войны. Отменный пистолет, но у меня к нему только один запасной магазин. Тринадцать патронов в магазине, калибр как раз девять миллиметров Парабеллум. Можете попробовать его. — И подтолкнул пистолет к девушке.

— Ну вот, чистенький, — Сайора с удовольствием взяла пистолет в руки. — Какой красивый. И удобнее намного.

Пока девушка с удовольствием крутила пистолет, я взял китайский автомат. Потом положил его, и взял ППШ, легендарную, знакомую по книгам и фильмам машину. Блин, а «китаец» — то легче!

— Китайский автомат полегче, все–таки «Калашников». — Заметив, что я взвешиваю оружие, заметил Нариман, оторвавшись от курковки. — Все–таки ППШ разработан раньше на несколько лет. Ну, и китайцы вовсю использовали опыт советских оружейников, СССР им подготовил специалистов для оборонки и народного хозяйства, сумели не сильно испортить легенду. Да и сами вполне умный и грамотный народ. Но ППШ хорош, говорить нечего. Да и ППС тоже, на сотню метров отменная машинка. Я бы на вашем месте взял все, что я даю. Транспорт у вас какой?

— Мотоцикл с коляской, «Урал». — Я снова взял китайский автомат, попробовал откинуть штык. Принял стойку, какую выдел в учебнике НВП, старом, советском. Сайора насмешливо фыркнула.

— Зря, девочка, рукопашный бой будет жить вечно. — Нариман внимательно посмотрел на меня, одобрительно кивнул.

— А патроны? — я снова вернул штык в исходное положение, и положил автомат на стол.

— Патроны, ребята, вам в любом случае покупать. Орден везет сюда оружие старье, а патроны завозит с армейских складов старого мира, по счету. И если я в принципе могу списать несколько десятков винтовок, и меня никто об этом не спросит, то патроны подотчетны. Но насчет патронов погодите, я сейчас вам кое–что скажу, а вы внимательно послушайте. — Нариман встал, набрал из кулера бумажный стаканчик холодной воды, подал его Сайоре. Та благодарно приняла, и с удовольствием выпила. — Так вот, ребятишки. Я не знаю, кто вам поставил, что вы взрослые, в принципе, девушкам с оформления все равно, могут и младенца взрослым оформить. А я вижу, что вы еще школу не закончили. Погодите, не перебивайте. Итак, вы подростки, без родителей, без взрослых родных и знакомых. Транспорт — не для этих мест! На мотоцикле здесь ездить только по городу, там индусских и пакистанских тарахтелок хватает. Тем более старый «урал», неделю ездишь — полгода ремонтируешь.

— У меня хороший мотоцикл! И я его недавно хорошо отремонтировал. — Мне стало обидно за моего железного коня. — Так что минимум полгода поездит.

— Поездит. — Кивнул оружейник. — До магазина и обратно, или девушку свозить за поселок, потискать. Там, в том мире. А тут, ребята, вас просто съедят в первую же ночь, не успеете пару раз поцеловаться. Если не поймают бандиты, обоих не изнасилуют, и не продадут в рабство. Не таращь глаза, парень, такое запросто может быть. Вы белые, чистые, а тут такая мразота по джунглям в предгорьях Гималаев лазает — жуть!

— Я скорее сдохну, чем сдамся, — хотел грозно сказать я, но дал позорного петуха. Потом вспомнил, как меня пинками катали нукеры Салиева, и мне стало страшно.

— В это я верю. — Кивнул Нариман. — А она? Ты ее сможешь защитить? Нет! Нет умения, нет опыта, нет ничего!

— Я Алексею должна жизнь и честь! — Сайора выпрямилась. — Он спас меня от бандитов, сумел спрятать, сумел им отомстить, взорвав дом.

— Ну, каков герой. — Нариман откровенно усмехался. — Девочка, погляди на парня. Он ведь проникся уже. Ребята, вы попали примерно, если сравнивать со старым миром — в Афганистан, Чечню, или Сомали. Именно так. Тут, на этом побережье Залива — примерно такие порядки. Редкие очаги мира и спокойствия — и полные бандитов остальные места. Именно здесь и сейчас в радиусе двухсот километров от Базы — спокойно. Но потому, что недавно была войсковая операция, нашего Патруля, русских егерей и английских колониальных войск. Но так будет недолго, максимум пару недель. Так что вам с этим повезло. Кроме того, отсюда да города Нью—Дели, куда вам надо, и только туда на здешнем побережье, ходят наши конвои. Следующий через три дня. Вы сегодня зашли? Ну, это нормально, несколько часов вашего пребывания сверх положенных трех суток, учитывая, что вы запишетесь в конвой, вам разрешат. А что это значит? Значит, после того, как закупитесь у меня, берете руки в ноги, и бегом к дежурному офицеру Патруля, записывайтесь. В первую очередь. Кто–нибудь из вас по–английски говорит?

— Я, — Сайора стала серьезной. — Я говорю практически свободно. Не пятый уровень, но свободно читаю, пишу, и разговариваю, по крайней мере, с американцами и австралийцами я общалась свободно. И даже индусов хорошо понимаю, есть опыт общения.

— Это хорошо. Потому что по–русски тут говорит максимум человек десять. Значит, в первую очередь идете записываетесь в конвой. Нужны вам будут хорошие очки, маски на лицо, или марлевые повязки от пыли, ну, медицинские, штуки три сразу оденете, хватит. Про бензин и прочее вам расскажет дежурный. Кроме того, вам нужны рации, хотя бы простые ходи–болтайки.

Так, после того, как вы запишитесь в конвой, придете ко мне. Я вас хоть немножко научу стрелять, из автоматов, пистолетов–пулеметов и пистолетов. Так, это не обсуждается, готовьте деньги на тысячу выстрелов. Штук по двести из пистолетов, столько же из ППШ и ППС, остальное из Тyре-56 и FN-FАL.

Потом, запомните. Нью—Дели делится на четыре зоны. Белая, индийская, арабская, и красная. В белой зоне, зоне прямого патрулирования английских солдат — вы, в принципе, как в обычном городе. В индийской — днем почти безопасно. В арабской, если соблюдать правила шариата, тоже. После заката солнца и там и там, на улицах где как, но в принципе опасно. В красной зоне опасно всегда. Днем ли, ночью ли. Сейчас я вам очерчу их, есть у меня тут неплохой план города. — Нариман встал, прошел куда–то, и вернулся, держа довольно замасленный лист бумаги. — Вот, смотрите. Порт — это порт, он в белой зоне. Кроме того, Форт—Беркенхед, дворец раджи, и вот так, — красный маркер обвел полосой несколько кварталов. Вот это — индийская зона — от дворца, перехлестывая белую, был нарисован новый контур. Это — арабская. В вот это — красная. Упаси Христос вас туда попасть. Не вздумайте даже заходить туда, ясно? Ни за какие коврижки, никакие посулы не должны вас туда заманить! Гостиницы в белой зоне дороги, снимайте на границе белой и индийской или белой и арабской зон. Там еще более–менее. Просто ночами не выходите из номера. Ну, вы молодые, чем ночью заняться — найдете. — И, посмотрев на густо покрасневшую девушку, продолжил с усмешкой. — Там, в компьютерные игры поиграете, или видео посмотрите.

Так, дальше, — тут Нариман набрал воды уже для себя, да и я, с его разрешения, набрал воды себе и Сайоре. — По прибытию в Нью—Дели обязательно узнайте, когда первый рейс на ту сторону Залива. Русские земли, точнее, Береговой, Новая Одесса. Ну, Одесса она и тут Одесса, там не зевайте. Бандиты и там есть, а товарища Жукова пока нет. Портсмут, Билокси, Форт—Линкольн, Виго, Порто—Франко в принципе тоже пойдет. Любой европейский порт на той стороне Залива, вам туда. Там в разы безопаснее, чем здесь. Запомните.

— А нельзя узнать расписание рейсов? — похоже, мы здорово попали. — И что это такое — Залив? Нариманджан, мы тут еще совсем ничего не знаем, нельзя ли подробнее.

— Ребята, у вас карты есть? — Мы кивнули. — Вот там внимательно все и посмотрите. Кроме того, обязательно причитайте путеводитель. Политику можете по диагонали, а вот все остальное — очень внимательно. Ладно, так что вы решили — меняемся? — Нариман показал на разложенные на столе стволы. — Браунинг так и быть, в качестве бонуса.

Я поглядел на Сайору, та пожала плечами. Мол, ты решай.

— Ребята, хотите совет? Берите все, что будет лишнее — продадите. Совершенно дешевого оружия здесь нет. — Горбун встал. Устало потер переносицу, с трудом подавил зевок.

— Берем! Но и оба ТТ тоже. — Я решил попробовать хоть что–то наварить.

Но Нариман на это махнул рукой, и полез в какой–то очередной ящик. Вытащил несколько подсумком для магазинов, отобрал два, и положил на стол.

— Вот, ребята. Вкладывайте сюда магазины для автоматов. Разгрузка старая, китайская, но лучше такая, чем ничего. Так, учтите — основное ваше оружие — автоматы. Пистолеты–пулеметы хороши для города, среди тесных застроек самое то. Но автомат перекрывает и это. Так что просто запасное оружие для вас, не более. Будет дом, повесите на кухне или в прихожке, чтобы всегда было что–то под рукой.

Так, сейчас патроны и оружейные сумки. Это уже за деньги. — И на стол один за другим брякнулись две жестяных коробки. — По много я вам продавать не буду, в Нью—Дели, в магазинах, дешевле, уже здешние, Демидовск делает. Так что готовьте четыреста экю за патроны, которыми стрелять будете учиться, и столько же для боекомплекта. Сайора, для тебя какой ствол будет основным определим на стрельбище, а для тебя, парень, однозначно — этот автомат — И Нариман ткнул пальцем в приклад бельгийской винтовки.

Почесав голову, Нариман продолжил.

— Еще совет. Не покупайте из еды ничего необычного. Вообще. Все эти индийские забегаловки обходите по большому радиусу, арабские тоже. Сгинуть от дизентерии можете свободно. Обязательно, слышите, обязательно следите за своей чистотой, мойте руки перед едой, обязательно пейте только кипяченую воду. Или покупайте бутылированную, англичане наладили выпуск. По крайней мере, здесь, на этой стороне Залива. В английской части Нью—Дели, и то, старайтесь брать только знакомые блюда и продукты. Вообще, лучше кушайте возле порта. Там проще, ткнете пальцем в еще живую рыбину, вам ее тут же разделают и пожарят на углях. Недорого и очень вкусно. Серьезные рестораны вам не по карману, да и нечего там делать. Привлечете, не дай бог, внимание тех, кого не надо. — Армянин закончил отсчитывать патроны, и ссыпал их в плотные пакеты. — Гранаты я вам пока не дам, ими уметь надо пользоваться. На стрельбище научу с макетами работать, немного преподам тактики применения, потом и продам штук несколько. Так, Алексей, давай, помогай. — Горбун открыл сумку, и начал загружать туда оружие, патроны и разгрузки. Закончив, при моей помощи, он опечатал сумки, и пододвинул их мне. — Идите, ребята, обустраивайтесь.

— Ого! — Я попытался поднять сумки. Вес получился весьма внушительный. — Внушительно. Пуд будет. В каждой.

— Ну, что ты хочешь, парень. Оружие, оно того, нелегкое. — Армянин усмехнулся. — Вон, возьми тележку, оставишь возле отеля. Уедете — заберу. — И кивнул в сторону, где стояла несколько обычных магазинных тележек, ну, таких. У которых колеса в специальных вилках и во все стороны вертятся. — В двадцать часов жду вас с оружием на стрельбище. Это от отеля направо и вниз. Не промахнетесь.

Загрузив оружие в тележку, я потолкал было ее к выходу, но остановился около стоящего на сошках пулемета.

— А это что за агрегат? Потрогать можно? — я повернулся к оружейнику.

— Можно, это ведь вроде как торговая организация. — Усмехнулся армянин. Поднял пулемет, взял из стопки, сложенной рядышком магазин, вставил его сверху, к моему удивлению. — Это Брно—Энфильд, или, попросту Брен. Английский пулемет, завершающая модернизация под патрон НАТО. Очень неплохой пулемет, промежду нами, ребята. Держи. — И я получил в руки весьма увесистую машинку.

— Ух, тяжелая! — Я пробовал прикинуть пулемет к плечу. — Дорогой?

— Тысяча экю. Без магазинов. — Нариман принял от меня Брен, и установил его на место. — Обычно шейхи заказывают, и раджи. Простому люду здесь такие игрушки дороги. Они и автоматы обычно не покупают, вон, маузеры закажут по винтовке на взрослого мужика, и все. Благо патронов еще много. — Оружейник кивнул на уложенные магазинные винтовки. — Эти винтовки всего по семьдесят экю.

Открыл дверь на улицу, отодвинулся, пропуская нас.

— Ребята, точно в двадцать часов. Не придете — больше я не появлюсь, учтите. Давайте, до вечера.

— До свидания, — попрощались мы с закрывающим тяжелую дверь армянином. Постояли, глядя друг на друга.

— Что думаешь, Леш? Справимся? — Сайора заглянула мне в глаза.

— Должны, у нас просто другого выхода нет. Пошли, заберем сумки с одеждой, и будем в отель устраиваться.

— Я еще очень кушать хочу, Леш. Пошли поскорее. — И Сайора пошла впереди меня к стоянке.

Забрав из коляски мотоцикла сумки с необходимыми вещами и забросив их в тележку, поверх оружейных сумок, мы потопали к отелю. Из ворот в это время выехали две машины, индийских джипа «Махиндры», и поехали за солдатом на стоянку.

— Хорошие машины, нам бы такую, — завистливо сказал я. У нас на таких машинах милиция ездит, части специального назначения. Мой старый «Урал» хороший агрегат, но для покатулек на рыбалку или просто покататься. Я так понимаю, что нам до этого Дели добраться хватит, а вот дальше как без понятия. Просто не знаю.

— Да, не помешали бы. — Кивнула Сайора, глядя на проехавшие мимо автомобили. — Но пока нам не до них. Слушай, а ведь мы на самом деле от Салиева убежали!!! — Девушка поглядела на меня широко раскрытыми глазами, радостно взвизгнула, подпрыгнула и повисла у меня на шее, болтая ногами. — Лешка, мы сбежали от этого бандюги, и отомстили ему. И может быть, он еще сдохнет!

Мне передалось веселье, я обхватил девушку за талию, и пару раз крутнулся вокруг своей оси. Сайорка взвизгнула, и еще крепче обняла меня за шею.

— Лешка, перестань, я же улечу!!! Отпусти! — Девушка, смеясь, вырвалась у меня из рук, и стала поправлять волосы. — Чуть меня за забор не перекинул! Пошли в отель, будем номер снимать.

— Номер? — я удивился.

— Леш, ты что, хочешь тратить лишние деньги? Нам еще неизвестно, сколько здесь жить, так что давай хоть немного сэкономим. — Сайора улыбнулась. — Тем более что я с тобой под одной крышей уже долго живу.

— Ну, если ты так считаешь, то давай, один номер. — Я потолкал тележку дальше, пытаясь успокоить гормоны. На самом деле, мы с девушкой уже несколько недель вместе, почти месяц, я ее ни разу не обидел. Чего ей меня бояться? Хотя, опасаться ей стоит, если честно. У меня уже давненько от нее дыхание сводит, и сердце замирает. Но Сайорка девушка очень строгих правил, к сожалению. Мы вроде бы и рядом, но границу она держит четко. А жаль…

Отелем оказалось полукруглое пятиэтажное здание. Точнее, комплекс из двух таких зданий, соединенный короткой антресолью — переходом.

— «Маrriоtt Ноtеl», ты погляди, — Сайора с удивлением посмотрела на неоновую вывеску. — Ну, посмотрим, какой это «Марриот».

И девушка толкнула широкую стеклянную дверь. Придержала, дав мне возможность занести сумки, и подошла к стойке ресепшен.

— Здравствуйте, вы говорите по–русски? — Спросила Сайора у высокой чернокожей девушки в строгом костюме.

— Да, я говорю по–русски, но очень плохо, — ответила негритянка, широко улыбаясь и с чудовищным акцентом. Впрочем, она точно говорит по–русски лучше, чем я по–английски.

Моя (или не моя?) девушка перешла на английский, и вскоре я тащил наши сумки наверх, по спиралевидной лестнице внутри здания. Тут, оказывается, здание построено кольцом. Номера по кругу, выходят на площадку, в середине которой пусто. То есть пусто до самой крыши, и вверх по спирали идет лестница. В принципе, неглупо, и здорово.

Наш номер был на третьем этаже, 309.

— Сайор, у них что, так много номеров? — удивленно спросил я, сгружая сумки. Хорошо хоть, что оружейные сумки в комнату хранения сдали, возле ресепшен. К моему удивлению, около входа была площадка, на которой кроме велосипедов стояли и такие же тележки, как и наша. Впрочем, я обратил внимание, что на тележках есть номера. Видимо, чтобы не перепутали, и чужую не взяли. Наша была сто семнадцатая.

— Да нет, это просто третий этаж, номер девять. Все просто. — Девушка подхватила свою сумку, бросила ее на широкую кровать. Подумала, взяла меня под руку, и вывела из номера. — Пошли искать командира конвоя. Надо сначала дело сделать, потом отдыхать.

— Ну, пошли, — я пожал плечами, и пошел вниз по лестнице. Даже оглядеться не успели. Народа, кстати, здесь было немало. Наверное, здесь жили те, кто может заплатить за номер. Не думаю, что в Индии много народу, который за ночевку отдаст около пятидесяти долларов. Мне, когда я услышал про пятнадцать экю — поплохело в душе. Теперь я с Сайорой согласен, нечего деньгами бросаться.

Нам, как оказалось, надо было к транспортным воротам базы. А туда дорога шла мимо шести длинных бараков, отделенным забором с колючей проволокой, вдоль которого ходили патрули из сикхов.

Бараки были похожи на те, которые я видел в спортивном лагере. Примерно по грудь дощатая стена, столбы, крыша. И гамаки, гамаки, гамаки. Гвалт неимоверный, много детей, всяких разных. Два барака, видимо, индусских, два арабских, а может и пакистанских. Два, похоже, для жителей Таиланда, по крайней мере, Сайора, пару раз отдыхавшая в тех местах, именно так опознала этих людей. А может, и Бирмы или Мьянмы. Мьянма вообще страна веселая, там дела творятся очень и очень крутые.

На огороженной площадке около ворот стояло десятка три больших автобусов, пять броневиков, я даже не знаю каких. Шестиколесные, с крупнокалиберными пулеметами в башенках. Почему–то мне показалось, что башни новее, чем сами броневики. Несколько частных вездеходов и микроавтобусов. Ворот как таковых не было, но была будка со шлагбаумом, и несколько солдат в форме Ордена, сикхов и европейцев.

Сайора обратилась к ближайшему. Я примерно понял, что она спрашивает офицера. Ей показали на будку, и что–то ответили.

— Пошли, — она дернула меня за руку, разворачивая от завораживающего зрелища.

— Погоди, Сайора. — Я подошел поближе к забору из трех рядов колючей проволоки, отделяющей территорию Базы от остального мира.

Море. Огромный простор, волны, с глухим рокотом набегающие на берег, чайки, или какие–нибудь другие птицы. Где–то далеко вода сливается с небом, оставляя желание заглянуть за горизонт. Небольшие облака, оставляющие тени на нежно–голубой воде, превращая ее в темно–синюю. Потрясающе.

— Ты что, море никогда не видел? — Сайора подошла поближе.

— Нет, никогда. — Я стоял, и вбирал в себя этот мир. Как красиво!

— Я, когда в первый раз Индийский океан увидела, тоже долго оторваться не могла. Папа принес мне и маме мороженное, и мы с ней долго сидели на скамье, на набережной. И смотрели на море, потом на закат, — Сайора вытерла глаза, и отвернулась. Достала платочек, высморкалась, и вытерла краешком глаза. — Пошли, Леш. Надо занять место в конвое.

В будке сидел крепкий дядька лет сорока, с бейджиком, приколотым в нагрудному карману поверх вышитой фамилии. У стены, в углу, стояла американская винтовка с подствольным гранатометом, на поясе у дядьки, в отличие от большинства сотрудников Ордена, был пистолет Кольта. М1911А1, я уже бог знает сколько о таком мечтаю. Моя любимая сказка на ночь — взять книгу Жука, и читать, разглядывая иллюстрации. И мечтать, мечтать, мечтать. А тут мечты, похоже, явью становятся.

Сайора переговорила с ним насчет места в конвое. Мужик посмотрел на нее, на меня, усмехнулся каким–то своим мыслям, взял с нас пятьдесят экю, обязал купить радиостанции в местном магазине. Девушка, насколько я понял, заикнулась насчет своей тетки. Мужик спокойно пожал плечами, и я понял из его ответа слова «автобус» и «без проблем». После чего он спокойно уселся за стол к документам, а мы вышли из будочки.

— Так, сейчас кушать. Я голодная как тигрица! — Сайорка чуть ли не волоком потащила меня к ресторанчику около нашего отеля.

— «Тrаttоriа di Маritzа». — Прочитала девушка на вывеске. — Интересно, что это означает? Пошли?

— Пошли, попробуем. Пахнет очень вкусно, — я толкнул дверь, пропуская девушку, и оглядываясь, зашел.

В принципе, все очень просто, аккуратно и чисто. Огромные окна с видом на море, или Залив, белые чистые стены, тяжелые столы из настоящего дерева, тяжелые же скамьи около столов. Простые, даже на вид очень прочные, и вместе с тем рационально–красивые.

— Сеньорита, сеньор, прошу вас, проходите. — К нам подскочил невысокий паренек, приглашая нас, к моему удивлению, по–русски. Похоже, услышал наш разговор в дверях. — Садитесь, сейчас вам принесут фирменное блюдо, и вот вам меню.

— Пошли к окну, пока свободные места там есть? — Меня тянуло к морю. Невозможно наглядеться.

— Пошли, — Сайорка уселась на скамью, пристроила сумочку рядом. Открыла меню и нашла русскую страничку. — Ого, как много здесь всего вкусного!

В этот момент нам на стол поставили деревянную доску, и на нее легла большая сковорода с шипящими в жире какими–то двустворчатыми моллюсками и чем–то вроде небольших рачков–креветок. Также на стол поставили большую тарелку с зеленью и маленькими помидорками, просто крошечными.

— Кушайте, это наше фирменное, — улыбнулся паренек. — Вы что–нибудь выбрали?

— Мне суп с фасолью и вермишелью, греческий салат. Леш, что ты будешь? — Сайора поглядела в мою сторону.

— А это кто? Креветки? — Я вилкой пошевелил непонятного зверя в сковородке.

— Это бокоплавы. Креветки здесь вот такие! — Паренек раздвинул руки чуть больше полуметра. — Вы попробуйте, очень вкусные. Так что вы заказываете?

— Тоже суп. И креветок, жаренных с петрушкой. Свежий хлеб, пожалуйста. — Я решил попробовать этих гигантских креветок, а пока выловил из чашки бокоплава, и внимательно его рассматривал. — А как его есть?

— Воткните большую вилку в брюхо, маленькой отколупывайте скорлупки панциря на спине. После чего выгрызайте спинку, там сплошное мясо. Пить что будете?

— Мне апельсиновый сок, — Сайора улыбнулась пареньку, вызвав у меня в душе неясную тревогу. — И кофе.

— Мне тоже самое, — ну, хоть здесь цены не кажутся жуткими. Вполне себе нормально. Даже для такого небогатого парня, как я.

— Скоро будет, а пока приятного аппетита. — И парень, уж не знаю, официант он или кто еще, ушел в сторону кухни.

— Попробуем? — Наливая из графина холодную воду в высокие стаканы девушке и себе, предложил я. — Интересно выглядят.

— Давай, — кивнула Сайора. — Я пауков жаренных пробовала в Таиланде. Страшные, а на вкус вроде как ничего. Правда, я всего одного съела, с закрытыми глазами.

— Какая ты отважная, пауков есть. Я бы не решился, — немного подтрунил я над девчонкой, накладывая себе толстые стебли сельдерея, зеленый лук и помидорки на тарелку. Положил пару красноватых бокоплава, к одному примерился, и с легким хрустом разгрыз тонкую кожицу, оставшуюся после сколупывания панциря на спинке. Горячее, ароматное мясо чуть брызнуло соком, и практически растаяло на языке. — У, вкуснотища! Никогда бы не подумал.

— Ага! — Сайорка последовала моему примеру, и с удовольствием вгрызлась в бокоплава.

А я, выев мясо со спинок трех рачков, взялся за ракушки. Но они мне понравились намного меньше, хотя тоже вкусные. Так что я снова переключился на бокоплавов.

Вскоре нам привезли и расставили глубокие чашки с дымящимся супом, салат Сайоре, и здоровенную тарелку с розовым, пересыпанным зеленью укропа мясом креветки мне.

Видимо, мы на самом деле здорово проголодались, потому что вообще никаких разговоров не было. Только звенели ложкками–вилками об тарелки, прерываясь на глоток сока.

— Уф, наелась. — Сайора отодвинулась от стола. — Нельзя так много есть девушке, растолстею. Ты как, наелся?

— Даже слишком, — я отодвинул тарелку с жаренными креветками, с которыми я честно пытался справиться, но так и не преуспел в этом. — Порции тут, диетические, прямо скажем.

— Ага, — засмеялась девушка. — Пошли, отдохнем немножко, нам еще на стрельбище в восемь вечера.

— Тут, скорее, в пять часов после полудня. — Я поглядел на свои новые часы. — Не забывай, здесь тридцать часов сутки. У нас еще два часа есть, можем немножко отдохнуть, и заодно путеводитель почитать.

— Заодно переоденусь. А то я все в ташкентском хожу. — Сайора с неудовольствием осмотрела свои джинсы и маечку. Зря, между прочим, здорово смотрится.

— Пока не стоит, Сайор. Разве майку другую. — Я выложил на стол деньги, и встал. — Нам на стрельбище, там с оружием возиться и стрелять. Пошли?

— Пошли. На, кстати, неси, а то устала с ней таскаться, — мне вручили сумочку, которая, к моему удивлению, весила несколько килограмм, как минимум. Чего это там у нее? Пистолет?

В отеле хитрая девчонка первая заскочила в ванную, пообещав скоро выйти. А я вышел на небольшой балкончик, и с интересом рассматривал саму базу, и окружающие невысокие, густо заросшие лесом горы. К моему огромному сожалению, окна и балкон нашего номера не выходили на море. Очень жаль, очень.

— Леш, иди, ополоснись, — на балкон вышла свежая, как утро в горах, моя подруга. В шортах чуть выше колена, и в зеленой футболочке. — Нормально смотрюсь? Для стрельбища пойдет?

— Роскошно выглядишь, Сайора. — Я с трудом проглотил ком в горле. — Очень красиво, честно.

— Иди, честный, я пока белье развешу. Хорошо тут веревки на балконах растянули, даже странно. Еще бы машинку стиральную, а то руками трудновато стирать, да и отжимается плохо.

— Наверное, сохнуть долго будет, влажность высокая. Ладно, пойду тоже ополоснусь, — я пошел к своей сумке. А Сайора, развесив свои кружевные тряпочки на веревке, прикрыла их с уличной стороны футболкой. Кстати, как она сначала стеснялась стирать свое белье, краснела как вишенка. Пока я не объяснил ей, что стесняться вообще нечего. Кстати, несколько раз я Сайорку в нижнем белье видел, потрясное зрелище. Вот непонятно — на пляже вроде раздельный купальник, едва все прикрыто, но не то.

Ополоснувшись холодной водой, и тоже постирав свои боксерки и майку, я развесил их на балконе, и завалился поперек кровати, где обложившись подушками сидела Сайора с путеводителем. Все–таки благодать, пусть и слабенький, но кондиционер здорово освежает воздух в комнате.

— Леш, подожди валяться. Я тут долго думала, и решила вот что. — Сайора потянулась за своей сумочкой, и вытащила из нее смутно знакомый сверток, обмотанный синей изолентой. Ну да, она его в ту ночь, когда мы в ее дом лазили, вытащила из–под верстака. Я, отдав ей его дома, и думать про него забыл. Не до того было. — У тебя же нож есть? Разрежь изоленту, пожалуйста.

— Что это, кстати? — Я достал свой китайский складыш, и начал резать изоленту по краям. — Не испорчу?

— Не испортишь, там золотые монеты. Леша, ты чего? — Сайорка подскочила, глядя как я, матюкнувшись про себя, зализываю порезанный палец на левой руке. Хорошо вскользь пришлось.

— Порезался, чего. Ты в следующий раз, когда из сумочки достанешь что–нибудь необычное, вроде атомной бомбы, сначала предупреди, хорошо? — Я вытащил из своей сумки маленькую аптечку, и при помощи девушки замотал кровоточащий указательный палец. — Ладно на левой руке, как бы я стрелял? Сейчас дорежу, погоди.

И я отобрал у девушки сверток, который она пыталась распотрошить.

Под изолентой оказался толстый слой плотной бумаги, а потом на кровать выпали четыре цилиндрических бумажных столбика, скрепленных все той же синей изолентой, высотой сантиметров по двадцать.

— Вот, тут двести николаевских червонцев, и двести новых российских золотых монет, «Георгий Победоносец». Если считать на российские деньги, тут миллионов на десять, николаевские червонцы стоят по–разному. Точнее, у них к стоимости золота прибавляется нумизматическая стоимость. Тут, наверное, такое не пойдет, я смотрела в банке примерную стоимость золотых монет. За обе монеты почти одинаково, по семьдесят экю с парой центов. У них вес разный, но содержание золота приблизительно одинаково. То есть тут на тридцать две тысячи экю. Это наше с тобой ровно пополам. Я так думаю, что отец бы против этого не возражал.

— Сайора, это очень большие деньги, — я покатал цилиндр по кровати. — И это, семьдесят на четыреста — двадцать восемь тысяч, а не тридцать две.

— Ой, обсчиталась, — Сайора смущенно улыбнулась. — А насчет много — Леш, если бы не ты, то меня бы точно изнасиловали и убили. И эти деньги достались бы кому угодно, хоть моему дяде. Или вообще кому–нибудь из тех парней, которые металлолом сдают и принимают. Или этому уроду, Салиеву. Так что тут половина — твоя, и не спорь.

— Спасибо, Сайор. — Я был смущен. Брать такие деньжищи неудобно, но и не взять — глупо. Сайора умная и честная девчонка, она тут полностью права.

— Не за что, — девушка улыбнулась, и хотела поцеловать меня в щеку, но я случайно повернулся, и поцелуй пришелся в губы. Короткий такой, смачный «чмок». Сайорка вспыхнула, и быстро отодвинулась к своим подушкам. — Надо подумать, что с ними делать. Так оставишь — их и украсть, и просто отобрать могут. Может, продать их через банк? На счета положим, и они, в принципе, в безопасности.

— Надо уточнить насчет банка у Наримана. Спросить у него, может, стоит доверять Банку Ордена, или вообще все деньги в золото перевести. Мужик, вроде как, нам помочь хочет. — Я перевел дух после случайного поцелуя, и взял один из цилиндров, прикинул на руке. Почти килограмм, однако! — А про это золото будем молчать, как рыба об лед.

— Я бы еще думала продать свои и мамины драгоценности, но они много не весят, а места вообще почти не занимают. — Сайора высыпала на ладошку из бархатного мешочка ярко блеснувшие сережки, колечки и цепочки. — Пусть будут, если что, своей дочке часть отдам.

— Правильно, — кивнул я. — Они есть у тебя не просят, только, я бы узнал в банке насчет депозитной ячейки узнал, точнее, уточнил. Помнишь, девушка–служащая сказала, что они могут хранящиеся в каком–либо банке ценности по требованию владельца перевезти в отделение Банка по месту жительства. Правда, за это платить надо, но не слишком много. Нужно уточнить у Наримана.

— Обязательно нужно, — Сайора случайно коснулась рукой губ, заметила, что я обратил на это внимание, и снова покраснела. — Давай путеводитель почитаем? Этот на русском написан, тебе повезло.

— Это тебе повезло, переводила бы мне все. — Я убрал было свои брусочки с монетами в маленькую сумку — повседневку, но Сайора попросила забрать и ее монеты. А то устала таскать такую тяжесть. — Но что–то с ними надо делать. Может, пояса сшить и на себе носить? Но неудобно, блин. И в мотоцикле прятать глупо. Ладно, разберемся. Эх, не было у меня этих денег, пулемет бы купил.

— Леш, а для чего тебе пулемет? Ты же даже из автомата стрелять пока не умеешь? — Сайра поудобнее устроилась, и раскрыла книжку.

— Как для чего? Это же пулемет! А стрелять научусь, делов–то. — Я завалился на одну из подушек, положив подбородок на коленку девушки. — Мне так удобно, и тебе не мешаю, — заметил я на ее вопросительный взгляд. Ну, это правда, но не вся. Еще я так балдею, но вот признаваться в этом не буду.

— Ну да, не мешаешь, — буркнула девушка. — Попробуешь мешать, сгоню, понял?

— Понял, понял, — я клятвенно закивал головой, чувствуя подбородком нежную кожу острой девичьей коленки.

— Глянь, какая зверушка! — Восхищенно прищелкнула языком Сайора и покачала головой. — Видишь, человек рядом, для масштаба.

— Ого! — Зверюга действительно внушала, и трепет и почтение. В холке зверь был примерно на полметра выше человека, мощный, массивный. И самое главное — длинная, усеянная зубами морда зверя. Он такой любого из людского племени за два укуса проглотит.


Загрузка...