Перепиши судьбу, или Второй шанс для герцогини

Глава семнадцатая. Сын

На следующий день начался суд. Присяжные два дня слушали о преступлениях, совещались и оценивали доказательства. Меня поразило, что судебный процесс был открытым. Каждый день в местных газетах смаковали подробности слушания и высказывали предположения о том, какое наказание ждет подсудимых.

Для Кральна публичные обсуждения преступлений аристократов – это что-то немыслимое. Суды над высшей знатью всегда были закрытыми. Здесь же все желающие, не боясь, высказывали свое мнение. Было лишь одно правило, отличавшее подобные слушания: когда судили аристократов, среди присяжных не было простолюдинов.

Узнавая подробности из газет, я поражалась тому, сколько всего удалось нарыть дознавателям за такое короткое время. Оказалось, покушение на короля – это не единственное преступление заговорщиков. Хотя, зная Аламира, полагаю, что он давно уже подозревал их, поэтому осторожно следил и собирал сведения. Видимо, доказательств вины не было, поэтому он не давал хода делам. Как только нужных людей арестовали, это развязало руки ищейкам, и тут они накопали такого, что подсудимые выглядели едва ли не злом во плоти.

Только на третий день после прихода ко мне Аламира, был вынесен приговор. В результате казнить должны были всего трех заговорщиков, для остальных наказание варьировалось: кто-то отделался штрафом и отлучением от двора, кто-то потерял должность и преференции, кто-то лишился земельных наделов, а у нескольких аристократов отняли титул, деньги и земли и отправили на каторгу. Как по мне, так последнее наказание в чем-то даже хуже смерти.

Дядя Аламира остался жив, но должен был отправиться в ссылку. Он лишился практически всего. В пользу государства забрали земли, рудники, производства. Мало того, род от дядюшки отрекся, теперь ни он сам, ни его потомки не могли претендовать на престол.

От публичных казней на площадях в Ааре и Кральне отказались еще лет триста назад. Сейчас присутствовали только представители власти, по собственному желанию могли прийти пострадавшие от злодеяний преступников, иногда приглашали прессу. К слову, палач не махал топором, а просто давал яд. На следующий день после вынесения приговора заговорщиков быстро казнили.

Я заметила, что все время, пока длился суд, а также несколько дней после, улицы патрулировало большое количество стражников. Похоже, Аламир опасался беспорядков, ведь казненные аристократы были довольно влиятельными и обеспеченными людьми.

Наконец, вся история закончилась, даже, кажется, в газетах перестали с энтузиазмом мусолить эту тему. Забавно, что в прошлом варианте будущего ничего подобного не было: ни следствия, ни громкого суда, ни казней – ничего. Возможно, потому что тогда Аламир восстанавливался после покушения. Посол Кральна в Ааре говорил, что ранили короля серьезно. Если бы не большое количество защитных артефактов, быстрое вмешательство стражников и своевременная помощь целителей, Аламир бы погиб. Хорошо, что мне удалось предупредить эту ситуацию.

Со дня на день я ждала вестей от короля Аара, но дождалась немного другого.

– Это новые документы? – я смотрела на зачарованную бумагу с моим изображением. – Почти ничего не изменилось!

– Почему? Аура тут теперь твоя. Ты можешь ходить куда пожелаешь, проверки на артефакты не страшны. И на изображении ты похожа на себя, только рыжий цвет волос остался, – Ясмир стоял рядом со мной, оценивая документ, подтверждающий личность.

Да, я не стала смывать краску с волос, мне нравился новый цвет, но интересовало не это.

– Предполагалось, что я стану вдовой, а тут имя и фамилия те же! И мужем по-прежнему указан ты!

– С чего ты решила, что тебя сделают вдовой по документам?

– Разве это не очевидно? – всплеснула руками я.

– Нет.

– Тебя тут знают. Даже проверять на въезде в страну не стали. Командир пропускного пункта, как тебя увидел, так сразу нас всех пропустил. И тут вдруг жена появляется не понятно откуда. Да еще и беременная.

– Что в этом невероятного?

– Как это что?! Вдруг ты встретишь женщину, решишь жениться по-настоящему, а у тебя официально я и ребенок. Так получается? Хорошая девушка даже не посмотрит в твою сторону в этом смысле, потому что ты женат.

– Как ты за меня переживаешь, точнее за мою будущую жену, которой, скорее всего, не будет, – удивился Ясмир.

– Почему не будет? Ты решил стать монахом и отойти от мирской суеты?

– Нет, – хохотнул мужчина, – просто моя работа не предполагает длительных близких отношений.

Видимо, он все-таки состоит в местной тайной службе.

– Ты имеешь ввиду постоянные разъезды и опасность для жизни? – предположила я.

– И это тоже.

– А что еще?

– Видишь ли, эта личность – одна из нескольких, которыми я пользуюсь.

– Да, я поняла, что ты работаешь в тайной службе, хотя почему-то не хочешь этого признавать. Но это не означает запрет на отношения. Думаю, у тебя достаточно средств и влияния, чтобы защитить избранницу. Настоящую возлюбленную, а не меня.

Взгляд Ясмира стал каким-то странным.

– Значит, ты переживаешь за меня, а не за себя? Вдруг ты встретишь мужчину, с которым захочешь быть вместе?

– Сомневаюсь, – ответила я, даже не задумавшись.

– Почему?

– Во-первых, у меня ребенок, что сразу сокращает мужчин, готовых жениться, как минимум втрое. Во-вторых, сомневаюсь, что у меня будет время на мужа. Хранвон – даже если мы заключим договор – не успокоится и, думаю, будет стараться отомстить мне через Бринлек. Конечно, если мы заключим договор, я постараюсь обезопасить себя, но мало ли что взбредет в его голову. Любой договор можно обойти. Мне будет совсем не до выбора мужчины. И, наконец, в-третьих, я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу выйти замуж и снова стать зависимой от кого бы то ни было.

– Понятно. Что ж. У меня такая же ситуация. Так что можешь не волноваться. Вряд ли я захочу на ком-то жениться. Но если вдруг такое случится, то мы всегда сможем развестись. Составим брачный договор, по которому этот дом и все, что в нем есть, останется тебе.

– Ладно, пусть будет так, – махнула рукой я. – Но рано или поздно тебе захочется детей и...

– У меня есть сын.

– Что?

– Его зовут Филипп, ему десять лет.

Кое-что не укладывалось у меня в голове. Ясмир говорил, что у него была женщина, которую он любил, но он не мог на ней жениться. Или у него была другая жена?

– Ты разве вдовец?

– Нет. Признаюсь, я женат только на тебе. И то фиктивно.

– Значит мать мальчика та женщина... – Я чуть не брякнула: "которая умерла", – но быстро нашлась и завершила предложение по-другому: про которую ты рассказывал?

– Да, Злата. У нас с ней первая близость произошла спонтанно. Она не знала, кто я, а мне в тот момент хотелось забыться. Когда выяснилось, что Злата беременна, я признался, что не смогу на ней жениться.

– Почему?

– Из-за моей работы, – Ясмир, не дав мне вставить ни единого слова, продолжил, – Тем не менее, я пообещал, что признаю ребенка своим, только не сразу, а когда он подрастет. Злата сначала обиделась, но потом простила меня. Я не мог поступить по-другому, потому что небезосновательно боялся, что через малыша могут повлиять на... многое. Тогда ситуация была довольно скверная, ребенка могли убить или захватить, чтобы шантажировать меня.

– А сейчас, что изменилось? Ты, пусть и фиктивно, женат на мне, но...

– К сожалению, признаться во всем я тебе не могу. По крайней мере, пока. И так много рассказал.

Мы замолчали. Ясмир явно чем-то умалчивает, но он уже показал себя человеком, достойным доверия. Работа в местной тайной службе или в похожем ведомстве не может не накладывать отпечатков на личность. В то, что он и так много рассказал, я верила. Возможно, клятвы не дают ему сказать больше.

– Тогда тем более не понимаю, зачем надо, чтобы я числилась твоей женой, – ответила я, наконец, – но раз ты так хочешь, пусть будет.

– Отлично! – Ясмир потер руки. – Тогда предлагаю экскурсию по территории магической академии. Я знаю там все, потому что сам учился. Теперь, когда у тебя новые документы, проверку на ауру пройти легко.

– Как ты узнал, что я хочу туда попасть?

– Секрет! – гелиец хитро улыбнулся. – Идем?

– Конечно, – радостно воскликнула я.

Правда встать так быстро, как хотелось, не получилось. С большим животом стало гораздо сложнее двигаться изящно.

– Может быть после родов сходим? – отступил Ясмир, глядя на то, как я потираю поясницу.

Что поделать – слишком быстро встала.

– Целитель сказал, что до родов еще десять дней, – отчиталась я. – Пойдем сейчас.

Вдруг роды пройдут с осложнениями, и я буду долго восстанавливаться? В академию ведь пускают не всегда. Только последние два месяца лета в так называемые "открытые дни" все желающие могли посмотреть на чудеса магии. Конечно, пускали не везде, но это было лучше, чем ничего.

В магическую академию мы поехали впятером: Ясмир, Флоя, Нала, Льесса, я и один из охранников, подобранных его величеством. Нас быстро пропустили, обследовав с помощью прибора и не найдя артефактов. Только Ясмира не проверяли. Он показал охранникам какую-то странную висюльку на шее, и его допустили без осмотра. Очень интересно, кто он. Его манера общения и жесты напоминали Аламира. Только король Аара более сдержанный, чем Ясмир.

Тем временем гелиец, улыбаясь, рассказывал об академии и заодно делился воспоминаниями о студенческих буднях. Получалось живо, весело и очень интересно. Внезапно его рассказ прервал удивленный женский голос:

– Ясмир?

Мой фиктивный муж развернулся и растянул губы в дежурной улыбке. Искреннее веселье тут же исчезло из глаз.

– Добрый день, Брэнда.

Перед нами стояла высокая блондинка в необычном платье и с короткой стрижкой. Это выглядело эпатажно и вызывающе, но, как ни странно, молодой женщине шло.

– Да действительно добрый, – обрадовалась Брэнда. – Что тебя привело сюда?

Она оглядела нашу разношерстную компанию и сделала вывод:

– Привел провинциалов знакомится с нашей академией? Хорошо. Кстати, пока длятся открытые дни можно посмотреть общежития для подготовительных групп. Комнаты как раз готовят к будущему заселению. Женский корпус вон там, – Брэнда показала направление. – Мне хотелось бы поговорить кое о чем с бывшим сокурсником.

Она постаралась подобраться поближе к Ясмиру, вклинившись между нами. Однако гелиец не дал ей этого сделать, наоборот, шагнул ко мне, взял за руку и переплел наши пальцы.

– Брэнда, – обратился он к девушке, – позволь представить тебе мою супругу. Ее зовут Элия.

Ясмир посмотрел на меня влюбленными глазами. Я же скосила взгляд на Брэнду. Она словно наткнулась на стену.

– Ты женат?! Но как же это случилось?

– Как это обычно случается? Влюбился, женился, вот ребенка жду.

– А ну да...

Брэнда развернулась и, не попрощавшись, побрела куда-то. Не уверена, что она понимала, куда именно. Когда мы ее встретили, блондинка, шагала в противоположную сторону.

– Вот! – Ясмир наклонился над моим ухом и прошептал, вызвав мурашки по коже: – А ты еще спрашивала зачем нужен наш брак. Чтобы отгонять от меня таких охотниц.

– И не жалко тебе девушку? – я старалась справиться с внезапно накатившими чувствами. Мне нравился этот интимный шепот на ухо. – Она очень расстроилась. Наверное, хотела за тебя замуж.

– Нет. Она хотела кое-чего другого, но не переживай, утешится в других объятиях.

Я удивленно взглянула на Ясмира. Он говорит о физической близости?

– Брэнда хорошая девушка, неплохой специалист, но есть у нее особенное увлечение. Она коллекционирует мужчин. Правда, на женатых не претендует, – объяснил Ясмир.

Это было очень странно. Мне казалось, что там все гораздо сложнее, иначе Брэнда не расстроилась бы так. А еще я поймала себя на том, что мне приятно то, как отреагировал Ясмир. Он в сторону блондинки больше не посмотрел, хотя брак у нас фиктивный. Интересно, что бы сделал Хранвон, если б за ним охотилась такая Брэнда? Хотя понятно, что – притворился бы холостым.

Ясмир продолжил рассказывать об истории академии и о своей учебе тут. Флоя действительно захотела осмотреть общежития, и Льесса вызвалась ее проводить. Мы с Ясмиром замерли у башни алхимиков, глядя на большую колбу, в которой мерцающая жидкость каждую минуту меняла цвет.

– Знаешь, среди студентов очень много суеверий, – сказал он. – Считалось, что если перед экзаменом угадать цвет, в который перекрасится жидкость в этой колбе в следующую минуту, то обязательно повезет. Попробуешь?

– А смысл? – улыбнулась я. – Мне же не нужно сдавать экзамены.

– Тогда устроим состязание. Кто первый угадает цвет, тот... – Ясмир задумался.

– Честно отвечает на любой вопрос того, кто выиграл, – с внезапным азартом предложила я. Потом вспомнила о работе гелийца и добавила, – ну если это можно без нарушения клятв.

– Договорились! – глаза Ясмира тоже заблестели азартом. – Итак. Я считаю, что следующим будет зеленый!

– Фиолетовый! – предположила я.

Каково же было моё изумление, когда жидкость в колбе окрасилась в фиолетовый!

Я уже знала, что хочу спросить, только надо сформулировать так, чтобы клятва позволила ответить. Понятное дело, что вопрос: «А не было ли у предыдущего короля Аара бастарда?» (предположительно проведшего детство в Гелии и окончившего академию магии в Тьюрдане), скорее всего, останется без ответа. Уж больно явный намек на Ясмира.

– У тебя нет брата? – невинно поинтересовалась я.

– Нет...

– Ни родного, ни двоюродного?

– Нет.

Ясмир с недоумением посмотрел на меня.

– Законнорожденного или незаконнорожденного?

– Нет, а в чем дело?

– Да, так... – я неопределенно махнула рукой.

Значит, Ясмир все же не брат Аламира. Я бы заподозрила частичную коррекцию внешности, какую делали мне, но настолько сильно изменить лицо просто невозможно. Лоб, подбородок, форма глаз, бровей, губ, ушей – все это у Ясмира и Аламира было разным. Например, нос его величества был ровным, узким правильной формы, а у Ясмира широким и слегка смещенным вбок, видимо, неправильно сросся, после перелома. Между бровей у Аламира залегала вертикальная морщинка оттого, что он постоянно хмурился. У Ясмира две едва заметные горизонтальные морщинки пересекали лоб. Гелиец был блондином, у него на щеках светлая щетина, король Аара – черноволосый, и борода у него растет темная.

И так буквально со всем. Нет ни одно общей черты, но, тем не менее, они похожи. Ростом, фигурой, размером ноги, кистями рук, общей мимикой, жестами и даже манерой речи. Если бы я не знала, что это невозможно, то заподозрила бы иллюзию или артефакт, который меняет внешность. Однако каким бы сильным и опытным ни был бы маг, ему не под силу поддерживать иллюзию постоянно, даже во сне, или когда он творит другие заклинания.

Во время нашего путешествия я несколько раз видела Ясмира спящим, видела, как он колдует, поэтому не сомневалась в выводах. На нем нет иллюзии, которую он может поддерживать сам. Насчет артефактов с теми же свойствами все не так однозначно. Я читала некоторые книги по теории магии, и в них писали, что артефакты иллюзии очень ограничены в применении.

Тем не менее еще несколько недель назад при покупке подарков в лавке артефактов, я расспросила продавщицу. Мало ли, в Ааре умельцы что-то придумали? Но, оказалось, что особых прорывов в этой области не наблюдалось. Артефакты иллюзии стоили очень дорого и могли исправлять только что-то одно. Например, поменять цвет глаз, или форму носа, или сделать кожу более светлой, или убрать шрам. Объединить все это в одном артефакте не получалось из-за каких-то фундаментальных противоречий, а если надевать сразу несколько, то их магическое излучение начинало конфликтовать друг с другом.

Мало того, вместо артефактов иллюзии в лавке продавались заготовки, потому что каждый раз нужно было индивидуально подгонять конкретное заклинание под заказчика. В общем, артефакта, который мог бы изменить сразу столько параметров внешности просто не могло существовать.

– Подожди тут немного, – сказал вдруг Ясмир и куда-то пошел.

Я выплыла из своих мыслей и вернула внимание реальности. Куда это он собрался? Оказалось, недалеко от нас ссорились подростки: два мальчика, которым было лет по пятнадцать-шестнадцать. Видимо, хотели поступать в академию и пришли, чтобы посмотреть, как тут все устроено. Только почему-то родителей, родственников, или кого-то из работников академии рядом с подростками не наблюдалось.

Мальчишки явно о чем-то спорили. Слов я не слышала, но жесты и мимика были однозначными. Вдруг вокруг одного из подростков вспыхнул огонь. Его оппонент отшатнулся, отступил на шаг назад, запнулся и, взмахнув руками, упал на спину. Пламя устремилось в сторону упавшего. Подросток, что сотворил огонь, в панике закричал. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не вмешался Ясмир. Он взмахнул рукой, и пламя словно собралось в его ладонь.

К упавшему мальчику подбежала работница академии, откуда-то подоспели другие люди. Ясмир что-то быстро рассказал высокому мужчине с вытянутым лицом, который подошел минут через пять после инцидента, и вернулся ко мне.

– Случился непроизвольный выброс. Мальчишка потерял контроль над своей магией, и едва не сжег собственного кузена, – не дожидаясь вопросов, заговорил Ясмир. – Его родители почему-то не получили сдерживающий магию браслет.

Гелиец чуть развернулся, и я увидела почерневший от пламени рукав и большой ожог на ладони и запястье.

– Ты ранен!

– Ерунда. Сейчас Льесса меня полечит, и буду как новенький. Самому сложно пальцами шевелить, чтобы сплести заклинание.

Моя телохранительница вместе с Налой и Флоей как раз вернулась после осмотра общежитий. Пока Льесса лечила ожог, а я рассказывала, что произошло, к родителям мальчика подошли стражи.

– Что теперь с ним будет? – спросила Флоя.

– Да ничего. – Ясмир подворачивал рукава рубашки, чтобы скрыть обгоревший край. – Обяжут заплатить штраф за то, что не прошли в ратуше замер дара и не получили ограничивающий браслет. Сумма будет не очень большая, потому что выброс никому не повредил.

– Как это не повредил? У тебя рубец на руке, – опешила я.

Льесса, конечно, убрала боль, но ожог залечила не полностью, потому что дар у нее небольшой, да и в целительстве моя телохранительница слабовата.

– Я не стану об этом заявлять. Родители у мальчика, конечно, остолопы, но, судя по одежде, с деньгами у них не очень. На штраф, думаю, найдут, а на выплату пострадавшим – не факт.

– А как ты почувствовал, что мальчик не сдержится?

– По изменению магического фона. У Филиппа рано открылась магия. Он потенциально сильный маг, но пока нестабильный. Вот я и привык ловить такие изменения. Выбросы можно предупреждать.

– А почему ты не надел на сына браслет?

– Если долго сдерживать магию, то выброс неизбежен. Ему, – Ясмир кивнул в сторону подростка, – нужно походить с браслетом всего полтора-два месяца, после мальчик либо поступит в академию, либо в школу, либо его обяжут пройти курсы по сдерживанию магии. А у Филиппа магия открылась в восемь. Я не мог надеть ему браслет и заставлять носить шесть-семь лет, поэтому сразу начал учить, как справится с эмоциями и предотвратить непроизвольные выбросы. Сейчас, два года спустя, у него с этим нет проблем.

В голосе мужчины слышались горделивые нотки.

– Это хорошо, – пробормотала я.

Мне хотелось расспросить Ясмира о сыне, но это слишком личное. Чем меньше людей знают о ребенке, через которого на него можно повлиять, тем лучше.

Сразу после поездки в академию, мы вернулись домой. Хотелось прогуляться по лавкам, но ноги уже болели, поэтому я решила, что все можно отложить на завтра. Ясмир сразу ушел, даже не поужинав.