Перемены

Глава тридцать вторая

Я лежал, связанный по пояс, но руки у меня оставались свободными. Я сложил пальцы правой руки пистолетиком.

— Arctis! — рявкнул я.

Заклятие буквально высосало все тепло в непосредственной близости от пистолета, и влага из воздуха мгновенно замерзла, окутав оружие толстой ледяной коркой. Стрелок дернулся и нажал на спуск.

Замерзший боек даже не пошевелился.

Стрелок заморгал и еще несколько раз нажал на спуск — с тем же успехом. Фортхилл подсек его под колени. Оба полетели на пол, пистолет выпал из замерзших пальцев, ударился о стену, лед треснул, и пистолет выпалил-таки, не причинив, впрочем, никому вреда.

Стрелок ударил Фортхилла в лицо, пожилой священник вскрикнул от боли и упал навзничь. Тут на незнакомца фурией налетела Молли и, снова опрокинув его на пол, принялась беспорядочно молотить кулаками. Стрелок двинул ее локтем в шею, отшвырнув в сторону, вскочил, шаря взглядом по полу, увидел свой пистолет и ринулся к нему.

Я погасил амулет. Незнакомец споткнулся в темноте и снова упал. Я слышал, как он борется с еще оглушенным Фортхиллом.

Внезапная вспышка высветила выгнувшегося дугой от боли стрелка. Потом снова стало темно, послышался стук от падения на пол чего-то тяжелого. Несколько человек тяжело дышали.

Я снова сжал пальцами амулет и осветил помещение.

Фортхилл сидел, привалившись спиной к стене и держась за рот; лицо его заметно побледнело. Молли лежала, съежившись и подняв одну руку так, словно собиралась пустить в ход какой-то из своих магических приемов — что ей, вообще-то, полагалось бы сделать при первом же выстреле, рассуждай она логически. Стрелок лежал на боку, но уже начинал шевелиться.

— Лежать! — прохрипел Баттерс и сунул ему в грудь два провода, которые держал в руках.

Провода тянулись от переносного дефибриллятора. Мое заклятие расплавило их, но не полностью, оставив пару ярдов с оголенными медными сердечниками на концах. Ток подействовал так, как и полагается действовать току, стрелок снова изогнулся от боли и застыл.

— Вот пидарас, — прохрипел Баттерс и осторожно ощупал спину между лопатками. — Ох. Ох, ох, ОХ!

— Баттерс! — взвизгнула Молли и обняла его.

— Эээоооууу, — произнес Баттерс. — Ох. — Впрочем, он не особенно противился объятиям.

— Кузнечик, не тирань его, пока мы не узнаем, насколько серьезно он ранен, — посоветовал я. — Черт. — Я снова принялся возиться с завязками, пока не смог сесть и заняться ногами. — Фортхилл? Вы целы?

Отец Фортхилл произнес что-то нечленораздельное и застонал от боли. Потом поднялся на ноги и принялся помогать мне с завязками. Челюсть у него побагровела и распухла с одной стороны. Ему здорово досталось, но сознания он не потерял. Крепкий старикан, хоть и выглядит одуванчиком.

Я сполз с кушетки и подобрал пистолет.

— Я в порядке, — сообщил Баттерс. — Кажется. — Глаза его вдруг панически расширились. — О Боже, да посмотрите же, в порядке ли я! — Он принялся расстегивать комбинезон. — Этот гребаный псих же в меня стрелял!

Он стянул комбинезон по пояс и повернулся показать Молли свою спину. Под комбинезоном у него была майка.

А поверх майки — кевларовый бронежилет. Легкий, гражданский вариант, защищающий только от пистолетной пули, но и стреляли в него из девятимиллиметрового. Обе пули угодили в спину, и жилет выполнил свою функцию. Расплющенные пули застряли в кевларе.

— В меня же попали, правда? — бормотал Баттерс. — У меня шок. Я ничего не чувствую, потому что у меня шок. Да? Что, в печень? Кровь черная? Вызовите скорую!

— Баттерс, — перебил я его. — Посмотрите на меня.

Он послушно повернулся ко мне.

— Полька, — произнес я, — не умирает.

Он уставился на меня. Потом кивнул, и дыхание его начало успокаиваться.

— Я в порядке?

— Волшебное белье сработало, — заверил я его. — Вы в порядке.

— Тогда чего спине так больно?

— По ней дважды врезали молотком, двигавшимся со скоростью тысяча двести футов в секунду, — объяснил я.

— Ох, — произнес он и оглянулся на Молли, которая кивнула и ободряюще улыбнулась ему. Он поежился и с облегчением закрыл глаза. — Не уверен, что у меня темперамент подходит для таких приключений.

— Угу. Кстати, с каких это пор вы разгуливаете в бронежилете? — поинтересовался я.

Баттерс мотнул головой в сторону Молли.

— Я надел его через десять секунд после того, как она позвонила и сказала, что вам нужна помощь. — Он порылся в кармане, извлек оттуда маленький пакет и открыл его. — Вот, смотрите. Я захватил еще мел, святую воду и чеснок!

Я улыбнулся ему, но чувствовал себя при этом немного паршиво. Нападавший стрелял в Баттерса по единственной причине: тот не давал ему заглянуть в комнату. Охоться он на Баттерса, и третий выстрел пришелся бы тому точно в затылок. Но, конечно, не окажись на пути Баттерса, моя голова сошла бы для этого гораздо лучше.

Какие мы все-таки, черт возьми, уязвимые…

За дверью послышались шаги, и я нацелил на нее пистолет, взявшись за него обеими руками и широко расставив ноги. Я так и целился в дверь, когда она отворилась и вошел Саня с подносом, полным сандвичей. Он застыл, выпучив глаза, потом улыбнулся.

— Дрезден! Вы в порядке. — Он осмотрелся по сторонам и нахмурился. — Я что-то пропустил? Это еще кто?

— Вроде ничего не сломано, — сообщил Баттерс Фортхиллу. — Но вам все-таки лучше сделать рентген на всякий случай. С переломами челюсти шутить не стоит.

Пожилой священник кивнул, написал что-то на листке бумаги и показал Баттерсу.

Коротышка ухмыльнулся.

— Всегда пожалуйста, отче.

Молли нахмурилась.

— Не отвезти ли его в больницу? — спросила она.

Фортхилл мотнул головой, поморщился и написал еще пару строчек: Сначала то, что мне удалось выяснить.

Теперь у меня оказалось целых два пистолета: полуавтомат сорокового калибра, отобранный у охранника в Неваде, и девятимиллиметровый. Я положил их на журнальный столик и принялся изучать — мало ли, когда могут пригодиться. Я как раз размышлял, не стоит ли пробить оба по серийным номерам, когда Мыш привалился боком к моей ноге, внимательно наблюдая за моими манипуляциями с оружием.

— Так вам удалось что-то узнать? — спросил я у Фортхилла.

Кое-что, написал он в ответ. В Южной и Центральной Америке наблюдается повышенная активность. Руководство Красной Коллегии подключило к своим действиям большое количество смертных. За последние три дня довольно много их замечено в аэропортах, и все направляются в Мексику. Вам о чем-нибудь говорит название «Чичен-Ица»?

Я хмыкнул. Похоже, информация Донера Ваддерунга подтверждалась.

— Очень даже.

Фортхилл кивнул и продолжал писать. В том районе у нас работает один священник. Он не может помочь вам в бою, но в состоянии предложить вам и вашим людям кров, уход и безопасный переезд оттуда, когда вы закончите.

— Ну, не знаю, стоит ли нам думать о триумфальном возвращении, если пока еще неизвестно, сумеем ли прежде попасть туда, — заметил я. — То есть доставить нас в те края я, пожалуй, смогу, но не в сами руины. Хорошо бы узнать все, что возможно, о мерах безопасности, принимаемых Красной Коллегией там, на месте.

Фортхилл, нахмурившись, поднял на меня взгляд, потом снова взялся за ручку. Я его попрошу. Только мне нужен будет кто-нибудь, кто сможет говорить за меня.

Я кивнул.

— Молли, помоги падре. И поспи, как только выдастся минутка. Другой возможности до отправления может не представиться.

Она насупилась, но послушно кивнула, не пытаясь спорить. Просто удивительно, как короткая встреча с близкой смертью благотворно действует на рассудительность самого упрямого из упрямых подмастерьев.

Фортхилл поднял руку и написал еще несколько строчек. Сначала мне хотелось бы знать, как это получилось, что вы снова на ногах. Д-р Баттерс сказал, что вы слишком серьезно ранены, чтобы вставать.

— Магия, — невозмутимо ответил я, словно это все объясняло.

Секунду-другую Фортхилл внимательно смотрел на меня. Потом написал: Я слишком плохо себя чувствую, чтобы с вами спорить. Сейчас позвоню.

— Спасибо, — тихо сказал я.

Он кивнул и дописал: да поможет вам Бог.

— Спасибо, — повторил я.

— А я? — спросил Баттерс. В голосе его страх мешался с возбуждением.

— Ну, надеюсь, ваша помощь нам больше не понадобится, — ответил я. — Хотя было бы неплохо, если бы вы оставались наготове. На всякий случай.

— Идет, — кивнул Баттерс. — Что-нибудь еще?

Я стиснул кулак и подавил сильный соблазн посоветовать ему спрятаться под кроватью. Да он и сам понимал это. Он был напуган, как кролик в лесу, полном голодных волков, и все же предлагал помощь.

— Кажется, у отца Фортхилла есть машина. Так ведь, отец?

Тот начал было писать что-то, но скомкал бумажку и просто сделал рукой утвердительный жест.

— Оставайтесь с ними, — сказал я и вставил в оба пистолета снаряженные обоймы. Теперь я надеялся, что не спутаю, на что у них нужно нажимать. — Как только Фортхилл разделается со звонками, отвезите его в травмопункт.

— Травмопункт, — кивнул Баттерс. — Заметано.

Фортхилл нахмурился. Вы уверены, написал он, что нам не надо сдать нападавшего в полицию?

— Уверенным нельзя быть ни в чем, отче, — отозвался я, вставая и распихивая пистолеты по карманам плаща. — Просто если к этому припутать еще и полицию, они начнут задавать уйму вопросов, и вообще у них уйдет масса времени на то, чтобы во всем разобраться. А я не могу себе позволить тратить время впустую.

Вы полагаете, он сам не обратится к властям?

— И что он им скажет? Что его похитил на улице священник? Что мы его избили и отобрали незарегистрированное оружие? — Я покачал головой. — Ему нужно вовлекать в это копов не больше, чем нам. Для него это просто бизнес. Он пойдет на сделку — признание в обмен на свободу.

И мы дадим убийце уйти?

— Наш мир далек от совершенства, отче, — вздохнул я. — С другой стороны, вы вряд ли будете нанимать профессионала, чтобы убрать милых старушек и щеночков. Большая часть тех, кого заказывают этому парню, связаны с криминалом, в этом я вам могу ручаться. В основном — те, кто пытается обратить внимание властей на их организацию. Рано или поздно кому-нибудь из них повезет больше, чем этому парню, и одним наемным убийцей станет меньше.

Кто с мечом к нами придет, от меча погибнет, написал Фортхилл.

— Совершенно верно.

Он покачал головой и снова поморщился от боли, причиненной этим движением. Этому человеку будет трудно помочь.

Я фыркнул.

— Нравится оно вам или нет, падре, но парням вроде этого помощь не нужна. По крайней мере сами они ее не ищут. — Я пожал плечами. — Некоторым просто нравится убивать.

Он нахмурился чернее тучи, но не написал в ответ ничего. Тут кто-то постучался, дверь приоткрылась, и в нее просунул голову Саня.

— Дрезден, — сказал рыцарь. — Он очнулся.

Я встал, и Мыш встал вместе со мной.

— Отлично. Пожалуй, стоит начинать звонить, падре.

Фортхилл снова махнул рукой вместо кивка. Я вышел; Мыш не отставал от меня ни на шаг, и так мы проследовали в кладовку поговорить с нашим… скажем так, гостем.

Коренастый мужчина лежал, примотанный к кушетке скотчем.

— Поставьте его, — попросил я.

Саня без видимого усилия поднял его вместе с кушеткой и прислонил к стене под небольшим углом.

Незнакомец смотрел на меня довольно-таки спокойно. Я взял со складного столика бумажник и открыл его.

— Стивен Дуглас, — прочитал я на водительской лицензии. — Это вы?

— Стиви Ди, — поправил он.

— Я о вас слышал, — сказал я. — Это вы убрали Торелли пару лет назад.

Он чуть заметно улыбнулся:

— Не знаю никакого Торелли.

— Ну да, я так и думал, — кивнул я.

— Как он? — поинтересовался Стиви Ди.

— Кто?

— Коротышка.

— Нормально, — ответил я. — Он был в бронежилете.

Стиви Ди кивнул:

— Хорошо.

Я выгнул бровь.

— Профессиональный убийца радуется, что не убил кого-то?

— У меня к нему ничего. Мне за него не платили. Не люблю стрелять в тех, кто ни при чем. Непрофессионально это. Но из всего, что я о вас слышал, следовало, что мне не стоит тянуть резину в ожидании возможности выстрелить наверняка, поэтому пришлось убрать его с дороги.

— Стиви, — сказал я ему. — У нас с вами сейчас все может пойти по одному из двух путей. Проще было бы, если бы вы назвали мне того, кто вас нанял, и я вас отпущу.

Он прищурился:

— И никаких копов?

Я махнул рукой в сторону стягивающего его по рукам и ногам скотча.

— Что, похоже на то, будто мы хотим вовлекать во все это копов? Колитесь, и будете на свободе, как только мы все это срежем.

Он обдумал мое предложение и мотнул головой.

— Не.

— Нет?

Он сделал попытку пожать плечами.

— Вот я сделаю такое для вас, и кранты моей работе. Люди не любят, когда подрядчик выкладывает личную информацию о клиентах. Приходится думать о перспективах.

Я кивнул:

— Что ж, это заслуживает уважения. Соблюдение контракта и все такое.

Он негромко фыркнул.

— Поэтому мы можем перейти к варианту номер два. Я позвоню Марконе. Я расскажу ему, что случилось. Я спрошу его, не хочет ли он побеседовать с вами, Стиви. Не сомневаюсь, ему интересно будет узнать, кто заказывает убийства на его территории. Как думаете, как все это скажется на ваших перспективах?

Нервы у Стиви сдали. Он облизнул пересохшие губы.

— Э… — произнес он. — А вариант номер три есть?

Тут вперед выступил Саня. Он одарил Стиви Ди ослепительной улыбкой и опять-таки без видимого усилия оторвал кушетку от пола.

— Я возьму эту кушетку, — сообщил он зловещим тоном, с ярко выраженным русским акцентом, — сломаю ее пополам и брошу в печку для мусора.

Вид у Стиви Ди сделался такой, словно до него только сейчас дошло, что он сидит рядом с осиным гнездом и отчаянно пытается не сорваться с места. Он снова облизнул губы.

— Половина слухов, что я слышал о вас, утверждает, что Марконе предпочел бы видеть вас мертвым, — сказал он. — Что вы его терпеть не можете. Другая — что вы время от времени работаете на него. Убиваете тех, кого он считает нужным.

— На вашем месте, Стиви, я бы не слишком верил слухам, — заметил я.

— Так что из них правда? — спросил он.

— Сами проверьте, — ухмыльнулся я. — Стоит только ничего мне не сказать.

Саня опустил кушетку. Я стоял и выжидательно смотрел на него.

— Ладно, — сдался Стиви. — Телка.

— Значит, женщина? Кто именно?

— Имени не знаю. Платила наличными.

— Опишите ее.

Стиви кивнул.

— Чуть ниже шести футов, длинные ноги, карие глаза, — сказал он. — Мускулистая. Длинные темные волосы. И татуировки — на лице и шее.

Сердце у меня в груди застыло.

Я закрыл все дверки и форточки у себя в голове, откуда мог дуть сквозняк, превращавшийся ближе к сердцу в настоящий шторм. Я не мог позволить себе удариться в панику. И не мог позволить внезапному урагану эмоций помешать мне мыслить здраво.

Я полез в карман и достал собственный бумажник. Я носил в нем фотографию Сьюзен так давно, что часть цветной эмульсии прилипла к прозрачному пластику кармашка, когда я потянул ее оттуда. Я показал ему фотографию.

Наемник нахмурился и кивнул.

— Ага, — сказал он. — Эта.