Перемены

Глава двадцать восьмая

Опираясь на костыль, я посмотрел на потолок комнаты. Я нашел точку, которая — по моему расчету — находилась в центре гостиной миссис С., и обратил внимание на то, что один из моих диванов расположен аккурат под ней.

Пользуясь костылем как рычагом, я подсунул один его конец под старый книжный шкаф и потянул вверх. Шкаф наклонился и с грохотом упал, расшвыряв по полу книги и ящики. Верх его приземлился в нужное место — на диван. Я удовлетворенно хмыкнул и забрался по наклонной задней стенке на упавший шкаф. Остановившись на верхнем краю моего импровизированного помоста, я поднял правую руку и разрядил вверх одно из колец, которые я на нем ношу.

Кольца у меня не простые, а магические — с каждым движением моей руки они накапливают по капле кинетическую энергию, так что в нужный момент я могу разрядить ее в нужном количестве. Совсем недавно я как следует зарядил их, упражняясь с боксерской грушей. Поэтому стоило мне разрядить одно кольцо в потолок, как невидимая сила пробила его вместе с перекрытием и полом первого этажа и постеленным на него ковром горчичного цвета.

Я чуть поправил прицел и разрядил вверх кольцо со следующего пальца, потом еще одно и еще, пока отверстие не расширилось настолько, чтобы я смог в него пролезть. Потом зацепился костылем за торчавшую из образовавшегося отверстия балку и, подтянувшись, выпрямился во весь рост, балансируя на здоровой ноге. Потом закинул костыль наверх и принялся протискиваться следом.

Внизу хрипло, испуганно мявкнул Мистер, и я застыл. Мой кот остался внизу, где-то в комнате.

Я лихорадочно шарил взглядом в поисках кота — и обнаружил его, съежившегося в его любимом месте, на верху самой высокой книжной полки. Шерсть его встала дыбом, и он весь напрягся как струна.

Черт, я уже забросил костыль наверх. Вернись я за Мистером, и мне, возможно, не удалось бы вскарабкаться на шкаф еще раз — тем более, с котом на руках. Веса в Мистере без малого тридцать фунтов. Хорошенький гандикап для увечного альпиниста.

Ну, и я уже не говорю о том, что при той скорости, с которой распространялся огонь, я скорее всего оказался бы к этому времени отрезанным от всех путей спасения. И кто тогда, скажите, поможет спастись миссис С. и Уиллоуби?

Я любил своего кота. Он был членом моей семьи.

Но, глядя на него, я понимал, что не в состоянии ему помочь.

— Если ты только не пошевелишь, наконец, своими тухлыми мозгами, Гарри! — рявкнул я сам себе. — Тьфу. Никогда не сдавайся. Никогда не сдавайся, слышишь?

Выходящие в приямки окна моей гостиной были слишком малы, чтобы служить путем спасения для меня, но Мистер пролез бы в такое без труда. Я прицелился и, разрядив в него остаток энергии из последнего кольца, высадил окно, ближайшее к коту. Мистер мгновенно оценил ситуацию, пробежал по верху двух полок. От окна его отделяло еще добрых пять футов, но для Мистера такой прыжок — так, ерунда. Глядя на то, как он исчезает за разбитым окном в ночи, я поймал себя на том, что улыбаюсь как идиот.

Блин-тарарам, по крайней мере одно дело я сегодня завершил успешно.

Я повернулся, как следует ухватился за края отверстия в потолке и как мог сильнее оттолкнулся здоровой ногой. Я даже прыжком это не могу назвать, но и этого хватило, чтобы я смог опереться локтями. Ребра болели как черт-те что, пока я, извиваясь ужом, протискивался в отверстие, но в конце концов я все же забрался в комнату миссис Спанкелкриф.

Судя по ковру горчичного цвета и оливково-зеленым обоям, в последний раз интерьер обновлялся в семидесятые, и она вся была заставлена мебелью и всякой мелочью. Выбираясь из дыры, я походя опрокинул полку с коллекцией фарфора. Комната тускло освещалась лизавшим фасад языками огня. Я подобрал с поля костыль, поднялся, стиснув зубы от боли, и заковылял вглубь квартиры.

Миссис С. я нашел в спальне. Она спала, полусидя на груде подушек перед включенным телевизором. В дополнение ко включенному на полную громкость звуку, по низу экрана его ползла строка субтитров. Я допрыгал до кровати и осторожно потряс ее за плечо.

Она вздрогнула, просыпаясь, и отпихнула меня кулачком. Я опрокинулся назад, приземлился на пятую точку и поморщился от боли — от падения, не от удара. Потом тряхнул головой, поднял взгляд и увидел, что маленькая старая леди целится в меня из револьвера — судя по размеру, тридцать восьмого калибра. При этом держала она его со знанием дела, обеими руками, и зрачок дула смотрел мне прямо между глаз.

— Мистер Дрезден! — возмутилась она писклявым голосом. — Да как вы посмели?

— Пожар! — выпалил я. — Миссис Спанкелкриф, пожар! Огонь!

— Ну да, я не буду открывать огонь, если вы не будете шевелиться, — заявила она воинственным тоном. Она отняла левую руку от пистолета и потянулась ею к телефону. — Я вызываю полицию. Сидите не шевелясь, если не хотите, чтобы я вас застрелила. Я не шучу. Это пистолет моего деда. У меня есть на него разрешение.

Я пытался сделать ей знак спешить к двери, но не шевеля всем телом, одними осторожными движениями головой и кончиками пальцев, это оказалось делом довольно сложным.

— Вы в себе, молодой человек? — поинтересовалась она, на ощупь тыча пальцем в кнопки телефона. — Ведете себя как обдолбанный. Вламываетесь к пожилой женщине в… — Она покосилась куда-то мне за спину, в открытую дверь, откуда уже пробивался относительно яркий оранжевый свет.

Я продолжал в отчаянии тыкать в ту сторону пальцем.

Глаза миссис С. расширились, а рот приоткрылся.

— Пожар! — выпалила она. — Там что-то горит!

Я отчаянно закивал.

Она опустила пистолет и принялась скидывать с себя одеяла и подушки. На ней оказалась фланелевая пижама, но она накинула поверх синий халат и поспешила к двери.

— Идемте, молодой человек! Там пожар!

Я с трудом поднялся на ноги и заковылял к двери. Она оглянулась на меня, явно удивленная тем, что движется быстрее меня. Теперь треск пожара расслышал бы даже глухой, а воздух начало заволакивать дымом.

Я ткнул пальцем в потолок.

— Уиллоуби! — крикнул я. — Уиллоуби!

Она подняла взгляд.

— Боже праведный! — Она повернулась и бросилась куда-то по коридору, стена которого уже полыхала вовсю. Она схватила что-то, выругалась, намотала на руку полу халата и взялась за это что-то еще раз. Потом вернулась ко мне — со связкой ключей.

— Идемте! Парадный вход уже горит! Через черный ход!

Мы с ней вывалились с черного хода на крошечный задний двор, и я сразу увидел, что горит уже вся передняя часть здания.

Лестница в квартиру Уиллоуби тоже горела.

Я повернулся к миссис С.

— Стремянка! — крикнул я. — Где стремянка? Мне нужна стремянка!

— Нет! — крикнула она в ответ. — Вам нужна стремянка!

Верный ответ.

— Ага! — заорал я в ответ и поднял вверх большой палец.

Она поспешила к маленькому сарайчику, нашла на кольце нужный ключ и отомкнула замок. Я рывком распахнул дверь и схватил алюминиевую раздвижную стремянку, с помощью которой обыкновенно вешал над входом рождественские гирлянды. Бросив костыль, я попробовал опираться вместо него на саму стремянку. Я старался двигаться как мог быстро, но время, которое у меня ушло на то, чтобы установить стремянку под окном спальни Уиллоуби, показалось мне вечностью.

Миссис Спанкелкриф протянула мне кирпич, вынутый из декоративной кладки на маленькой клумбе.

— Вот. Я не могу лезть. Бедро, понимаете ли.

Я взял кирпич и сунул его в карман плаща. А потом полез вверх по стремянке, опираясь лишь на здоровую ногу и подтягиваясь на руках. Даже так любое движение отзывалось во всем теле острой болью. Не просто отзывалось, а с каждым разом, с каждой ступенькой все сильнее. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не орать во весь голос.

А потом передо мной оказалось окно.

Я достал из кармана кирпич и разбил стекло к чертовой матери.

Поваливший из разбитого окна дым застал меня врасплох — на вдохе. Я отчаянно закашлялся, но все-таки сунул голову в окно.

— Мистер, миссис Уиллоуби! — прохрипел я, захлебываясь кашлем. — Пожар! Выбирайтесь сюда! Пожар! Давайте к окну, здесь лестница!

Я услышал кашель двух голосов. Оба пытались произнести:

— Помогите!

С грохотом упавшего на землю арбуза, если бы он был размером с динозавра, внизу что-то взорвалось — наверное, бак с пропаном на кухне у миссис Спанкелкриф. Ударная волна сбила миссис С. с ног — и выбила из-под меня лестницу.

Я полетел вниз. Отвратительное это было ощущение — полной беспомощности. Я честно пытался приземлиться по всем правилам, но все произошло слишком неожиданно, так что попытка не увенчалась успехом. Я врезался копчиком в кирпичную стенку клумбы, и все мои прошлые боли разом показались мне детской забавой.

— Господи Боже! — выдохнула миссис Спанкелкриф и опустилась рядом со мной на колени. — Гарри?

Где-то вдалеке послышалось завывание сирен. Слишком далеко — помочь Уиллоуби они не успели бы.

— Они в западне, — прохрипел я, как только снова обрел способность дышать. — Они там, в спальне, зовут на помощь.

Огонь ревел все громче и разгорался ярче и ярче.

Миссис С. посмотрела на окно. Потом взяла лестницу и потащила ее обратно на место, хотя даже эти несколько ярдов дались ей с трудом. Она вцепилась руками в алюминиевую перекладину, поставила одну ногу на нижнюю ступеньку, вторую — и со стоном упала на землю, когда вторая, больная нога подвернулась.

— Ох, Боже праведный! — всхлипнула она. — Спаси и сохрани!

Смуглый молодой мужчина в плаще до колен перемахнул через ограду и бросился к лестнице. Он взмыл по стремянке так, словно это была широченная парадная лестница. На пути вверх единственный оставшийся рыцарь Креста успел одарить меня быстрой улыбкой.

— Привет, Дрезден!

— Саня! — прохрипел я. — Там их двое!

— Da, двое! — отозвался он. На бедре его красовался изогнутый клинок «Эспераккиус», и он небрежно, привычным движением придержал его, проскальзывая в окно. Мгновение спустя он вернулся, неся на плече миссис Уиллоуби и придерживая свободной рукой с трудом ковылявшего мистера Уиллоуби.

Саня спускался первым, за ним — медленно и осторожно — мистер Уиллоуби. Первый из пожарных расчетов прибыл как раз тогда, когда он опустил старую леди на траву.

— Боже праведный! — всхлипнула миссис С. и осторожно тронула Саню за руку. — Должно быть, это Господь послал тебя нам на выручку, сынок.

Саня помог мистеру Уиллоуби сесть на землю, повернулся и улыбнулся моей старой домовладелице.

— Полагаю, мэм, — произнес он, — это все просто чистое совпадение. — Русский акцент ощущался у него на порядок меньше, чем в нашу прошлую встречу.

— Не верю я в такое, — возразила миссис Спанкелкриф. — Господь да благословит тебя, сынок. — Она крепко обняла его, хотя плечи у русского богатыря были раза в два шире ее охвата. Саня осторожно обнял ее в ответ.

— Мэм, — вежливо произнес он. — Вам бы показать медикам, как пройти сюда.

— Спасибо, спасибо, — кивнула она, приходя в себя. — Ох, и понатопчут они здесь. — Она помолчала немного, потом повернулась ко мне. — И вам спасибо, Гарри. Такой хороший молодой человек. — Она отвернулась и поспешила навстречу спасателям.

Стоило ей скрыться за углом дома, как оттуда выскочил Мыш, подбежал ко мне и облизал лицо. Почти сразу же к нему присоединилась Молли. Она вскрикнула и обняла меня за плечи.

— О Боже, Гарри!

Она оттолкнула Мыша в сторону и несколько секунд стискивала меня в объятиях. Только потом она заметила, что мы не одни.

— Саня? Вы-то что здесь делаете?

— Эй, эй, — умерил я ее пыл. — Полегче.

Молли немного ослабила хватку.

— Ох, извините.

— Саня, — кивнул я. — Спасибо за помощь.

— Работа такая, da, — ухмыльнулся он. — Всегда с удовольствием.

— И все равно спасибо, — хрипло произнес я. — Если бы с ними что-то случилось…

— Ох, Гарри, — сказала Молли и снова обняла меня.

— Полегче, падаван, полегче, — тихо произнес я. — Мне кажется, тебе стоит обращаться со мной осторожнее.

Она отодвинулась и нахмурилась.

— Почему?

Я набрал воздуху в грудь.

— Я, — очень тихо ответил я, — не чувствую ног.