Пепел власти

Глава 17

— О нет-нет! — Хаген замахал перед собой руками, увидев нож в руке Эл. — Нет, я не собираюсь вам вредить. Наоборот! Я пытаюсь вас защитить.

— Тай! — командным тоном воскликнула Эл. — Иди, проверь козу, я ее забыла привязать.

— Ну, мам! Почему я? Пусть Тео…

— Я сказал, иди проверь и поскорее! — строго велела Эл.

Тай обиженно потупила взгляд и поплелась прочь.

Когда Тай-Тай закрыла дверь, а ее рыжая голова показалась и исчезла в окне, Хаген осторожно, всем своим видом демонстрируя, что он сама покорность и безобидность, сел, все еще держа перед собой вытянутые руки, и вкрадчиво поинтересовался:

— А Тео знает о том, кто он?

— Нет, — саркастично протянул я, — вы нам скажите.

Пусть сначала произнесет сам, возможно, он имел в виду вообще что-то другое.

— У тебя два сердца, — перейдя на шепот, сказал Хаген, а Эл крепче вцепилась в нож.

— Анатомическая аномалия, врожденный дефект, — сухо отчеканил я, продолжая сверлить учителя придирчивым взглядом и готовясь в любой миг атаковать.

— Ну какая еще аномалия? — по-доброму усмехнулся Хаген, покосился на Эл, снова взглянув на нож и неодобрительно качнул головой.

— Я ведь сказал, что не стану никому об этом говорить или докладывать. Я не хочу… Да что уж там?! Я не могу вам навредить! Прекратите это уже, — он указал взглядом на нож, а затем на мои руки, пульсирующие огнем.

— А как же твоя клятва верности императору? — спросил я, все еще не спеша убирать грань огня.

— Клятва верности, — нехорошо усмехнулся Хаген, — обряд присяги — чушь это все! Любой маг выше четырех граней знает, что даже истинную клятву, которую создавали адамантийци, можно обойти. А те, что дают нынче и вовсе… Многие маги не дают настоящей клятвы верности в ежегодный день присяги. Они ставят защиту и закрывают этот обет в печать. Может, вы не знаете, но далеко не все поддерживают императора Ворлиара и его методы управления Виреборном. Так же, как и не желают ему клясться в верности, — на лице Хаген отразилась какая-то безумная усмешка. Признание в нарушении закона и, по сути, в измене почему-то его очень раззадорило. Он окинул нас изучающим полным надежды взглядом, явно ожидая от нас одобрения или поддержки.

Только вот нам с Эл едва ли было до этого.

— Докажи, — велела Эл, между делом махнув в воздухе ножом.

Хаген, продолжая усмехаться, высунул правую руку из рукава и задрал рубашку, ткнув пальцем на большой шрам на груди.

— Вот это.

— Ты ведь говорил, что это осталось после того, как в детстве на тебя напал демон.

— А что я был должен сказать? Что зашил печать под кожу, чтобы она впитала в себя клятву тирану, которому присягать не хотел?

— А где сама печать? — спросил я спокойно, задавая тон и остальным.

Ни к чему сейчас эти истерики.

— После печать извлекается и попросту выбрасывается, — объяснил Хаген. — Я свою выкинул в море.

— Ты ему веришь? — я повернулся и серьезно спросил у Эл.

Она какое-то время колебалась, потом медленно кивнула:

— Да.

Хаген только было собрался расплыться в радостной улыбке, как Эл тут же холодно добавила:

— Но я едва ли уверена, что мы ему можем доверять в остальном. Что мы вообще можем кому-либо доверять.

Я снова перевел взгляд на Хагена:

— Если ты не присягнул Ворлиару, значит, твоя присяга Девангерам все еще действует? — Я только сейчас понял, что уже в который раз обращаюсь к учителю по просторечному без официальной приставки, что в русском языке аналогично обращению «вы» и «ты».

Хаген отрицательно закачал головой:

— Когда случилось восстание Теней, мне было всего двенадцать, и я все еще учился в школе.

— Если ты никому не присягал, значит, сможешь присягнуть мне, своему законному императору? — я вопросительно вскинул брови.

Хаген на миг удивленного вытаращил глаза, наверное, с императором я перегнул. Хаген не знал кто именно я такой. Он только понял, что я адамантиец.

Хагену понадобилось время, чтобы прийти в себя и переварить информацию, затем он в нерешительности развел руками и вкрадчиво произнес:

— Только если мой император знает обряд и заклинание присяги Девангеров.

Учитель, по всей видимости, был уверен, что этого я знать не могу. Или проверял, не блефую ли я, выставляя себя за наследника престола. Но у меня была книга родовых заклинаний, а значит, и обряд присяги там должен быть.

— Эл, — сказал я, — присмотри за ним полчаса, я пойду подготовлюсь к обряду клятвы верности.

— Хорошо, — кивнула Эл, покрепче сжимая нож, словно бы он и впрямь мог быть эффективен против мага шести граней.

Я направился в спальню к Эл за кошелем-тайником. Книгу с заклинаниями и обрядами рода Девангеров я уже видел, но не слишком-то ее изучал. Меня куда больше интересовали книги по магии граней, да и не всегда находилось время, чтобы остаться наедине с собой и вообще что-то поизучать.

Я засунул руку в кошель по плечо и начал шарить в тайнике, пытаясь на ощупь отыскать нужную книгу. Помнится, на ней был герб Девангеров, как и на книге родословной, только она была толще.

Наконец, с четвертой попытки я нашел ее. Выудил на свет и начал поиски нужного заклинания. Наверное, на его поиски у меня ушло больше, чем полчаса, но меня никто не торопил и в доме было тихо. Лишь изредка доносился тихий голос Хагена и взволнованный голос Эл. Затем к ним присоединилась и Тай-Тай, она по большей части что-то беззаботно рассказывала.

Наконец, нужное заклинание отыскалось, и я начал изучать.

Итак, мне понадобится алмазная корона, медальон правителя, а еще перст Ананда. Это мое наследство, и все это хранилось в тайнике. Затем мне предстоит произнести заклинание и начертить три магических знака, которые тоже здесь изображены. Один знак на лбу того, кто приносит клятву, второй на его груди и последний на моей груди, вокруг медальона власти. Затем нужно произвести еще некоторые манипуляции, но изучив все, я понял, что справлюсь, и начал подготовку.

Я быстро достал атрибуты власти дома Девангеров и разложил на кровати: медальон с гербом дома, кольцо с огромным алмазом, которое было мне ещё так велико, что даже на большом пальце болталось. И самый главный атрибут — алмазная корона, самая удивительная и дорогая вещь, которая у меня имелась. Она была высечена Анандом из такого огромного алмаза, что даже сложно представить, что такие могут существовать в природе.

Правда, сейчас она была закована в медь и не слишком-то походила на прекрасную корону адамантийцев, и единственное, что выдавало, что с ней что-то не так, это ее довольно большой вес. Мне пришлось повозиться, чтобы достать ее на поверхность.

Когда с подготовкой было покончено, я вышел из спальни и подал Эл знак, чтобы она увела Тай-Тай.

— Тайлария, — тут же хлопотливо воскликнула и ударила себя по бедрам Эл, — мы же с тобой не закончили чистить фасоль! Идем, нужно успеть доделать, пока не стемнело.

— Ну мама, может лучше завтра? — начала канючить Тай, но Эл ее уверенно подтолкнула к выходу.

— Лениться плохо, дорогая, пойдем. Завтра тоже будет немало работы.

Я проводил их взглядом, а после вернулся в спальню Эл, взял книгу родовых заклинаний, надел на себя медальон, кольцо, которое пришлось зажать пальцами, чтобы не спадало, ну и корону, которая, к счастью, не оказалась мне слишком велика. Правда, от ее веса меня слегка заносило на поворотах.

Хаген все еще терпеливо ждал меня на кухне, а когда я вошел, он едва заметно усмехнулся, но тут же, опомнившись, снова стал серьезным. Наверное, я комично смотрелся с этой огромной книгой и в медной короне.

— Ты готов? — спросил я.

— Да, мой император, — учтиво произнес Хаген, встал со стула и поклонился.

— Не называй меня так больше, нарушаешь всю секретность, — скривился я.

Хаген с пониманием кивнул и встал передо мной на колени.

Я же к тому времени заканчивал приготовления: положил открытую книгу перед собой на стул, поправил едва не слетевшее кольцо. Наверное, за всю историю рода Девангеров это самый странный и неторжественный из всех обрядов принесения клятвы, который мог произойти.

Но мне было плевать, я чувствовал возбуждение и прилив сил. Даже настроение стало какое-то по особому праздничное. Я впервые принимал клятву верности.

Я начал читать заклинание и попутно повторять знак из книги, вычерчивая его на лбу Хагена. Учитель прикрыл глаза, его лицо выглядела умиротворенным, тело было расслаблено, он полностью покорился действию обряда.

Я не понимал древних слов заклинания, но они лились легко и без единой запинки. Я был полностью уверен, что произношу их именно так, как надо. И я снова ощутил, будто знал это заклинание наизусть и словно произносил его уже в тысячный раз.

Покончив со знаком на лбу, который теперь сиял белым, я начал чертить пальцем знак на груди Хагена. Сразу заметил, что новый знак засиял серым — цветом ментальной грани. Когда и со вторым знаком было покончено, и он ярко засиял на груди Хагена, пришел черед подтверждать клятву.

— Готов ли ты присягнуть в верности мне, Теодоресу Магнусу Ариусу Девангеру, своему законному императору? — спросил я.

— Да, — покорно ответил Хаген.

— Готов ли ты присягнуть в верности роду Девангеров и защищать его, как себя самого?

— Да, — Хаген кивнул.

— Отныне ты, Хаген Боуль, даже под пытками и магическим принуждением не сможешь выдать тайн Девангеров, не сможешь навредить, вступить в заговор, а будешь предан так же, как и Виреборну, так же, как и шестерым благим богам Лоре-Адары?

— Да, — ответил Хаген и открыл глаза.

Я продолжил завершающую часть обряда. Начал выводить последний магический знак вокруг медальона власти, и произносить последние слова заклинания.

Как только я произнёс последнее слово, знаки вспыхнули и погасли, словно бы утонули и растворились в нас. Я ощутил необъяснимую привязанность к Хагену. Нет, он мне и раньше нравился, но вот так — чтобы прямо чувствовать, что я могу ему доверять во всем — нет, такого точно не было. Это чувство пробыло недолго и вскоре улетучилось. Но это означало, что обряд присяги на верность прошел удачно и Хаген его прошел.

— Теперь, думаю, Эл позволит тебе остаться, — усмехнулся я, закрывая книгу и снимая корону.

Хаген тоже усмехнулся, потом все еще не поднимая глаз и стоя на коленях, спросил:

— Знаешь, чем отличается присяга Девангеров от присяги Ворлиара, и почему далеко не все хотят ему присягать?

— Нет, — протянул я. — Объясни.

— Клятва Девангеров прочнее, лучше и чище. Но никто не смог повторить обряд присяги Ананада Несокрушимого.

— Еще бы, — нехорошо усмехнулся я. — Ведь все атрибуты власти у меня.

— Нет, не только. Он завязан на крови, и только Девангеры могут его использовать. А различие в том, что присяга Девангеров не рабская, как присяга, которую создали Неспящие для Ворлиара. Присягнуть Девангерам против своей воли было невозможно, обряд бы не сработал. Те, кто присягал твоей семье, искренне желали этого. И присяга не лишала человека собственного мнения и не подчиняла разум. Тут же… Человека можно насильно заставить присягнуть и, если он попытается нарушить клятву, его ждет незавидная участь. Страшная, медленная и мучительная смерть, которой и врагу не пожелаешь. И эта она подчиняет разум. Ворлиар может приказать что угодно, даже убить собственную мать или дитя, и человек не сможет противиться.

— Теперь понятно, почему так много людей бояться ему присягать, — мрачно усмехнулся я.

Хаген тоже усмехнулся и начал подниматься с колен, потирая лоб. А я снова сказал:

— Рад, что ты все знаешь и теперь я могу тебе доверять. Мне не хватало такого наставника и учителя. Эл боялась моей силы и даже от знаний меня оберегала.

— Я тоже рад, — смущенно улыбнулся Хаген. — И еще больше рад, что принц Теодорес выжил. Значит, у Виреборна есть будущее, значит еще не все потеряно для Адары.

Я в непонимании уставился на него, он явно что-то недоговаривал.

— Я не был уверен, что ты принц, — начал объяснять Хаген. — Только понял, что ты адамантиец. Но так бывает, даже адамантийцы рождаются бастардами. И то, что тебя зовут почти так же, как принца… В общем, я до последнего сомневался — Теодор весьма распространённое имя, а после твоего рождения многие родители Виреборна так называли своих сыновей, чтобы отдать дань Девангерам. Я думал, что Элайна просто скрывает сына, боясь, что люди Ворлиара убьют бастарда. Они ведь убили всех твоих братьев и сестер, которые не были адамантийцами. Но теперь… — Хаген закачал головой и завороженно заулыбался: — Это просто чудо! Ты даже не представляешь, сколько виреборнийцев поддержат тебя, скольким людям это вернет надежду.

— Вернет надежду? — я в непонимании свел брови к переносице: — Неужели Зейн Ворлиар настолько плохой правитель? Я не заметил, чтобы люди слишком-то плохо о нем отзывались или жаловались на власть.

— Потому что они уже привыкли и смирились. А ты другой империи и вовсе не застал. При Девангерах было безопаснее, спокойнее, лучше. Реже открывались дыры, меньше было демонов в лесах. Да и новые законы и правила — тиран душит народ налогами, вводит законы, связывающие руки магам. Многое было иначе, а теперь людям приходится жить в страхе. И дальше, думаю, будет только хуже.

Он так мрачно сказал это, что я понял, что это не просто предположение. Хаген снова что-то умалчивал.

— Почему будет хуже? — спросил я.

— Жрицы Йолим пугают народ, говорят, что богиня смерти готовится к большой жатве. Что небесный щит ослабевает и придет время, и он падет.

— Столпы силы иссякают? — удивился я.

Как гласили легенды, эти столпы создали боги, каждый столп принадлежит одному из богов. Именно столпы держат небесный щит. Они выглядят как толстые мощные световые лучи, бьющие из земли в небо. И свет от них настолько яркий, что больно смотреть. Вокруг места столпа в радиусе многих баргов ничего не растет и не может выжить ни одно существо. Жители Лоре-Адары считают, что столпы есть не что иное, как осколки солнца, которые боги отсекли от светила и разложили по Адаре, чтобы защитить людей от демонов. Вряд ли это так. У меня на сей счет имеется другое мнение.

Ни один из шести столпов я не видел, так как большинство из них расположены в океане и только два на земле, а в Виреборне лишь один где-то на севере. И да, они, по всей видимости, обладают бесконечной энергией. Этим столпам неизвестно сколько тысяч лет, и они до сих пор держат щит. Но любая энергия, в конце концов, иссякает, какой бы бесконечной она ни казалась. А эти столпы, возможно, и вовсе есть нечто техногенное, оставшееся от прошлой цивилизации. И если я не ошибаюсь, в какой-то момент там может что-то сломаться. Потому я и задал такой вопрос Хагену.

— Нет, со столпами все в порядке, — ответил Хаген. — Дело в облаках Шаргана, — он указал взглядом вверх, словно красное облако прямо сейчас висело над нами. — Демонам больше почти никто не противостоит, они набирают силу. Но, знаешь, жрицы могут ошибаться. Будь так, это бы ощутили не только в храмах Йолим, должны были почувствовать и монахини храма Манушермы, они всегда чувствуют изменения на Адаре. Но они молчат.

Это был странный разговор, и я хотел сейчас поговорить далеко не о каких-то надуманных пророчествах жриц богини смерти, поэтому сменил тему:

— Как ты понял, что я адамант? — я с интересом уставился на Хагена. — Что меня выдало, я ведь, кажется, все продумал и был осторожен. Неужели из-за магической силы?

— Нет, — усмехнулся Хаген, — среди людей тоже бывают талантливые и сильны многогранники. Не потому. Твоя физическая сила. Ты пронес меня больше половины барга. Для ребенка, даже физически очень сильного, такое провернуть невозможно. Во мне девяносто рутров, а ты, после того как потратил всю силу, еще и умудрился протащить меня столько. Нет, человеческий мальчишка на такое неспособен. Будь ты обычным мальчишкой, рухнул бы без сознания сразу же после закрытия дыры. И до сих пор бы еще восстанавливался.

Я разочарованно вскинул брови. Нет, не ответ Хагена меня разочаровал, а то, что я хоть и думал о том, что это может быть подозрительным, и даже оправдание придумал, но Хаген меня так об этом и не спросил.

— А еще, — продолжил Хаген, хитро прищурив глаза, — когда я начал подозревать, что ты адамант, я украл твой волосок и хорошенько рассмотрел луковицу волоса через увеличительное стекло. Она сияла, как бриллиант. Элайна красит тебе волосы травой тинает?

Я кивнул.

— Есть и другие способы изменить внешность. Магические. Ты ведь знаешь? Но этот процесс необратимый, твои волосы навсегда останутся рыжими.

— Нет, не стоит, — качнул я головой.

Прибегать к ведьмовскому вмешательству очень уж не хотелось. Хаген, словно поняв, о чем я думаю, с пониманием кивнул.

На кухню осторожно, явно боясь нам помешать, вошла Эл.

— Ну? Как все прошло? — с надеждой уставилась она на меня. — Получилось?

Я кивнул и усмехнулся.

У Элайны плохо получилось скрыть радость, хотя она и постаралась сказать это строго:

— Ну значит, думаю, ты можешь остаться, Хаген.

Через два месяца, после того как у нас поселился Хаген, они с Элайной сыграли свадьбу. Теперь, можно сказать, у нас была полноценная семья.

Мне нравились эти перемены. Во-первых, Элайне больше не нужно было работать, и мы могли тратить деньги из моего наследства, прикрываясь Хагеном. Никого не удивляло, что у некро-мастера имеется драгоценный металл или камень. Во-вторых, Элайна стала счастливее и спокойнее, она больше не переживала, что я слишком себя выдаю, она ничего больше от меня не скрывала. Да и, если честно, Эл свалила все эти заботы на мужа и наконец смогла расслабиться. Наверное, теперь она попросту чувствовала себя в безопасности.

В-третьих, и в-главных, мне больше не нужно было притворяться перед мастером. Теперь я мог изучать все, что знал и умел Хаген. Мог спрашивать обо всем, о чем хотел знать. И Хаген, в отличие от Эл, никогда не пытался ничего скрыть от меня. Напротив — он с охотным рвением учил меня всему, чему только мог. И чем бы я ни интересовался, о чем бы не спрашивал, он всегда обстоятельно все объяснял и рассказывал. Хаген считал это чем-то вроде предназначения, так даже и говорил: «Это великая честь для любого многогранника обучать адамантийца. А мне повезло вдвойне — я обучаю будущего императора».

Но не один он так этому радовался, я тоже всерьез полагал, что появление Хагена в нашей жизни большой подарок судьбы. Многие вечера мы с ним проводили, обсуждая дальнейшие планы, думая над тем, как мне вернуть империю. И Хаген давал много дельных советов, он буквально фонтанировал идеями. У меня наконец-то появился полноценный сторонник, начало было положено.

С появлением Хагена вся наша семья стала счастливее. И, наверное, это время было самыми лучшими годами моего детства на Адаре.

Но время быстро летело, как и заканчивались детские годы. Я учился и креп, и вскоре настал тот день, когда я сумел закрыть грань некромантии и самостоятельно развоплотить нежить. В то время мне уж полгода как стукнуло тринадцать, и по-хорошему я должен был отправиться в школу магии, чтобы подтвердить свои грани и получить звание многогранника. Но мы решили с этим не спешить.

Во-первых, я это сделал слишком быстро для человека, еще и успел открыть грани мироздания, о которых главный магистр школы Хенрик Динокес тоже узнал, ему доложил граф Скаргард. Во-вторых, если я подтвержу грань, это будет значить, что обучение завершено. И в этом случае Хагену придется покинуть нас и уехать обучать другого неофита с некро-гранью. И нет гарантий, что мы сможем отправиться с ним. Не потому, что это запрещено, мастера по работе часто переезжают с семьями. А потому что нас могут отправить обучать какого-нибудь графского сыночка, и тогда кто-нибудь из аристократов может увидеть и узнать графиню Элайну Хомсфрид, фрейлину императрицы Лукреции Девангер. Поэтому с этим мы решили пока повременить и довести до закрытия мои грани мироздания. А после мы собирались и вовсе переехать в герцогство Ятершат, туда где находилось родовое поместье Боулей.

И возможно, все бы так и продолжалось, мы бы жили спокойно, осуществляли планы и постепенно двигались к цели. Возможно, так бы все и было. Но в один из «прекрасных» дней наш покой потревожили и все наши планы полетели к чертям.