Пепел Предтеч

Глава 10. Встретить, чтобы забыть

Мы шли во мгле тесных тоннелей, где темень сгустилась, словно кисель, и шёпот эха вторил неспешному шелесту наших шагов. Тени сплетались с нашими силуэтами и отражались от стен, где мы шли, и вели нас вперёд. Тут и там, на каменных стенах тоннелей проступали белёсые пятна, словно плесень тянулась к свету, но на самом деле — это были царапины, и не всегда оставленные рукой человека.

Но там, где мне чудились в них письмена, они вызывали во мне подспудную дрожь. Словно сквозь время протянулись ко мне призрачные, чужие руки, и потянули меня на себя. Эхо наших шагов тогда казалось мне голосами призраков из давно забытых времён, каждому из которых хотелось пожаловаться мне на свой скорбный удел.

И лишь лучи светильников разгоняли перед нами темень и мрак, а вместе с ними — и призраков минувших эпох. И сразу мне становилось ясно, что чужие призрачные стоны — это лишь эхо наших шагов и вздохов, которые отражались от стен. Встретив свет, тени убегали с его пути, и в лучах фонарей я видел улыбку Белки, которая появлялась всякий раз, стоило мне встретить её ласковый взгляд.

Мы подготовились и пошли, как проснулись. Запасы пищи и прочих припасов в убежище оказались достаточно велики, чтобы нам даже не пришлось применять Проектор. Точнее, мы им воспользовались лишь для того, чтобы разогнать от входа отравленный газ, и выйти наружу. Короткие сборы, обсуждение с братом Белки всех планов — и мы двинулись в путь, хотя и не всё прошло, как по маслу.

Камнем преткновения стала Пыль, ведь мы вынуждены были поделиться с Артёмом планами.

— Артём, что бы ни случилось — не трогай, пожалуйста, Пыль! — взмолилась Белка в который раз, пока мы шли, и заставила брата снова недовольно дёрнуть щекой. Но сейчас девушка, похоже, не собиралась сдаваться, и пошла чуть впереди него.

— Послушай, Артём. Воспитатели как-то знают, когда кто-то принимает Пыль и становится Пыль-пробуждённым, — настойчиво произнесла Аня, добившись чужого внимания. — Именно это случилось с Дерзким и Древом — их забрали! То же самое случится с тобой, если ты её примешь!

— Я не хочу больше слышать эти идиотские клички, Аня, — вспылил Артём, и резко ускорил шаг, едва её не толкнув. И лишь уйдя чуть вперёд, он столь же резко остановился, и оглянулся назад.

— Кроме того, ты мне темнишь, — хмуро буркнул Артём, глядя при этом на меня. — Этот твой парень — тоже Пыль-пробуждённый. Почему его не забрали?!

Белка встала на месте, озадаченная, и бросила взгляд на меня, зашевелив при этом губами. Очевидно, она и сама толком не понимала, почему, и теперь с трудом пыталась подобрать удобоваримый ответ. Я лишь вздохнул. Пожалуй, только Шут полностью понимал, что случилось в тот день, ведь это он всё устроил.

— У меня — аномалия дара, — сказал я. — Пыль действует на таких, как я, немного не так. Изначально те люди, которые забрали твоих братьев, даже решили, будто никаких новых способностей я не получил, и остался простым человеком.

— И они сразу это поняли, стоило им только на тебя взглянуть? — недоверчиво переспросил Артём, и отмахнулся от меня. — Я, может быть, тебе бы поверил, будь ты слабак. Но после той молнии, которая испепелила тьму тварей — в чём ты пытаешься меня убедить?

— Ни в чём, — буркнул я, теряя терпение. — Твоих братьев забрали, а меня нет. Аномалия дара была только у меня, и мне немало времени потребовалось, чтобы научиться хоть что-то делать. Белку спроси, если ты мне не веришь.

Я опрометчиво назвал Аню кличкой, о чём тут же и пожалел.

— Никаких прозвищ, — зашипел кошкой Артём, озлившись. — А что насчёт «спросить», то Аню можно уже даже не спрашивать — вы вдвоём спелись, и дружно вешаете мне лапшу на уши — не в том, так в этом. Хочешь знать, что я думаю?

— Что? — послушно спросил я, и брат Белки сверкнул своими серыми глазами в лучах фонаря, перегородив мне путь.

— Тебе не хватило Пыли, чтобы стать настоящим Пыль-пробуждённым, — произнёс Артём, холодно глядя на меня. — За этим ты и идёшь — чтобы её добрать.

— Это нисколько не противоречит тому, что тебе говорят, — заметил я. — Если по твоему, то меня не забрали, потому что Пыли досталось мне слишком мало. Значит, если ты её примешь, то тебя заберут так же, как и твоих братьев.

— Но ты-то не боишься, что тебя заберут, — парень издал слабый смешок. — Значит, не всё тут чисто.

— У меня нет выбора. Если я не смогу совладать с даром при помощи Пыли, он может меня убить, — честно признался я, вызвав встревоженный взгляд у девушки. До этого я не выражался столь прямо.

— Посмотрим, — спустя долгую паузу, обронил Артём, и пошёл по тоннелю дальше. В руках у него была плазменная винтовка, которую он тискал так, словно опасался, что мы можем её отобрать. Видно было, что брат у Белки — упрямый, и сам себе на уме. Вряд ли мы убедили его хоть в чём-то.

Аня лишь переглянулась со мной, и печально вздохнула. Нам было ясно, что давить дальше на него нет смысла — в лучшем случае, он нам просто соврёт, что не будет брать Пыль. А в остальном — всё равно поступит по-своему. И хорошо ещё, если не устроит лично мне какую-нибудь подставу, если я буду ему мешать. Сестру-то он пожалеет, конечно. Иначе он не пошёл бы её спасать.

***

Биомы любили Бездну, а Бездна любила биомы. Пропасти встречались здесь тем чаще, чем ближе мы подступали к обиталищам таинственных тварей тоннелей. Пульсация пси-зрения бесплотными ладонями ощупывала вокруг стены, но поблизости никого не было. В воздухе стоял тяжёлый и обволакивающий, как невидимая пелена, мускусный запах. Он заполнял лёгкие, заставляя дышать меня глубже и чаще.

Это был чужой след.

Он остался в воздухе, так же, как на голубых скалах остались следы длинных царапин чужих когтей. Здесь прошёл Рой — но вернулся ли он назад? Остался ли он на веки вечные под стенами города, погребённый под скалами, отравленный ядом газов — или нет? Я не знал.

Мы шли по извилистому серпантину путей, под потолками, над пропастью в Бездну. И сверху на нас смотрели соломинки сталактитов, свисавших остриями с большой высоты. Казалось, что перед нами — неровный хрустальный лес, и меж вековых стволов там мелькают светлячки, которые кружатся в таинственном танце. И казалось — это не они смотрят на нас сверху вниз, а напротив — это мы висим вниз головой, и смотрим на них с высоты.

Я даже невольно протянул ладонь, словно поверил в это наваждение. Но, конечно, далёкие сталактиты, которые изнутри наполнила Пыль, остались вдали, где были. И лишь в глубине хрустальных кристалликов застучала о невидимые стенки Пыль, словно золотистые нити каким-то образом увидели меня, и приветствовали оттуда давнего друга.

Я повернулся к спутникам, и увидел взгляды, дружно устремлённые на меня, из-за чего Аня и Артём показались мне родственниками сейчас особенно сильно. У обоих были одинаково гладкие линии подбородка, чуть выдающегося вперёд — и одинаково внимательный взгляд их глаз — серого, и цвета морской волны.

— Мы готовы? — уточнил я, глядя на Белку.

— Нам надо вскрыть только один маленький кристалл, — сказала мне Аня. — Взять Пыль — и тут же бежать! Возможно, жуки не сразу почуют, что мы рушим их дом?

— Как бы мне не свалиться от её приёма на месте, — я скрипнул зубами, вдруг подумав об этом. Но Белка меня утешила.

— Пыль можно собрать, — сказала она. — Телекинезом же ты владеешь? Вот и собери её себе в карман! Никуда не денется.

— Попробую, — вздохнул я, и мимоходом взглянул на её брата. Тот не сводил с меня глаз, и я был готов поставить на кон что угодно — он плёл для меня козни, чтобы тоже получить вожделенную Пыль. Ещё и эта проблема, чёрт.

— Выруби его перед тем, как принимать Пыль, так чтобы сутки не встал. А до этого — не выпускай из поля зрения, — серьёзно посоветовал мне Шут.

— Я подумаю, — скрепя сердце я согласился. — Если он попробует что-то — я так и сделаю, Шут.

— Сначала стреляй — потом спрашивай, — неодобрительно ответил он мне, и замолк.

С неуверенностью в душе, я достал Проектор из-за пазухи, и положил его на ладонь. Маленький шарик покатался в моей руке, прежде чем причудливым образом приблизиться к глазам, и затянуть моё сознание внутрь. И я взглянул на мир вокруг меня сквозь призму волшебного зрения. Проектор — технология неведомых Предтеч, в чьём обиталище теперь жили люди, и его свойства были для меня неотличимы от магии.

Возможно, в этом вся суть, ведь разуму людей не дано понять всё. И поэтому мы обречены на то, чтобы вокруг нас всегда было волшебство в обложке из чудес, завёрнутое в загадку.

Я вздохнул, и тронул хрустальный кристаллик незримым щупальцем разума, оставляя глубокую царапину на прозрачном камне. Внутри него зашевелилась золотая Пыль, лёгкими ленточками выскальзывая на свободу. Крошечный пучок лучей света застыл в воздухе у самого выхода, словно не решаясь перешагнуть порог — и скользнул в мою сторону, будто бы любопытным взглядом маленького зверька. Вспыхнул яркими искрами, и калейдоскопом красок, и заколыхался в воздухе — прежде чем поплыть прямо ко мне, выписывая на пути златые зигзаги.

Я не применял телекинез и не трогал её — эту Пыль, но её и саму влекло ко мне, без моего участия. Уже вскоре она под моим изумлённым взглядом поползла по полу, словно золотой полоз, стремясь ко мне, и я поспешно раскрыл карман. Лишь в последний момент я опомнился, и подхватил её невидимой ладонью, чтобы засунуть в безопасное место. Очевидно, она собиралась познакомиться ко мне столь же близко, как и в тот, первый раз.

По моей коже пробежались мурашки, когда я вдруг вспомнил ощущения от пыльцы, которая забивается в рот и ноздри. «Наверное, я чем-то ей интересен?» — опасливо подумал я. Но, к счастью, она была согласна тихо-мирно сидеть в кармане, хотя я уже понимал, что просочиться она может хоть где угодно. Живое существо? Или... Пыль? Интересно, одушевлена она, или нет?

— Побежали отсюда, Антон! — стоило мне положить в карман Пыль, как молящий взгляд Белки остановился на мне. В её глазах была лёгкая паника, и она оглядывалась, всячески пытаясь понять — поднялась в улье тревога, или ещё нет.

— Бежим! — опомнился я, и указал спутникам на проход, через который мы шли.

И мы побежали сломя голову, задыхаясь от недостатка воздуха в лёгких, и с бешено бьющимися в груди сердцами, будто в барабан стучал дикий шаман. Камень под нашими ногами стонал, словно живое создание. И в ушах стоял пронзительный свист ветра, что как шторм, бил в лицо, пока мы бежали.

У входа в очередной коридор я огляделся назад, и замер. Запоздалая мысль пронзила меня, и я тут же схватил Проектор. Как я не додумался до этого раньше!?

— Подождите! — крикнул я остальным, а сам погрузился в рисование, прямо поверх красок мира. Моя кисть коснулась каменных стен пещеры, и стала закрашивать её, в тон камню окружающей нас породы. Я, скорее, не заполнял проход, а сдвигал многотонную скальную породу на нашем пути, чтобы жуки уже не могли за нами проследовать.

Сходящие глыбы создали звук, от которого сердце у меня ринулось в пятки. На миг я подумал, будто я окажусь погребён здесь — под многотонной, твёрдой скалой. Но всё обошлось, и в облаке пыли я попятился, прижимая к лицу ладонь. Проход был замурован.

— Теперь пусть они упрутся в тупик, — с торжеством в голосе произнёс я спутникам, и усмехнулся.

Но расслабляться нам пока было рано, и мы продолжили путь — пусть уже не столь спешно, как раньше. Спринт сменился расчетливой быстрой поступью, с которой мы ступали вперёд — чтобы пройти наибольшее расстояние перед тем, как выбиться из всех сил.

Наконец, мы оказались в раздольной галерее, которая раскинулась далеко за пределами, что могли осветить наши фонари. Под нашими ногами сверкал серебряный пол, как очерченный Предтечами край мира.

Здесь мы могли перевести дух — и когда Артём сбился с шага и упал на колени, тяжело дыша и держась при этом за бок, стало ясно — хватит бежать. Выносливости у парня шестнадцати лет было меньше, чем у меня, или даже у привычной к походам Белки. Но и нам этот забег дался непросто.

Некоторое время нам потребовалось, чтобы отдышаться.

— Антон, ты помнишь? — спросила у меня Аня, внимательно посмотрев мне в глаза. — Помнишь, о чём мы договорились?

— Да, — тихо сказал я, отвернувшись. Меньше всего в жизни я хотел сделать то, о чём она просила. Но выбора не было. Или так — или мы обречены будем прятаться от всех, до конца наших дней. Не этой судьбы я хотел нашим детям.

«Если Белка ответит взаимностью мне потом» — мрачно подумал я, и стиснул зубы. Выбора нет.

— О чём вы шепчетесь!? — настороженно спросил Артём, ради этого даже чуть привстав с места. Его сестра взглянула на него, с некоторым состраданием на лице, и заговорила.

— Артём... мне нужно, чтобы Антон стёр мне память о том, что было последние дни, — прошептала она. — Так надо.

— Что!? — возопил её брат, но Белка его перебила.

— Так надо! Любой телепат сможет прочесть в моей голове, что мы вскрыли кристалл ради Пыли! — закричала она. — Владеть Проектором тоже никто не вправе — но он у нас есть. Пойми — я не смогу защитить свой разум даже от поверхностного чтения! И тогда к тебе придут. Ко всем нам придут! Пусть будет так. Я знаю — вы позаботитесь обо мне. Если не вы — то кому мне ещё доверять?!

Артём тяжело задышал, осмысливая её слова. Наконец, он опустил голову и закрыл глаза, стиснув пальцами лицо.

— Проклятье... — прошептал он, чуть слышно.

Некоторое время Аня рассматривала его лицо, но, похоже, парень погрузился в себя целиком, и отвечать больше ей не хотел.

— Принимай Пыль, — приказал мне Шут, неожиданно заговорив в моей голове. — Время пришло.

Я вздрогнул от неожиданности, но послушно потянулся в сторону кармана комбинезона, где Пыль ждала своего часа. Зачерпнул её горстью, которая перетекала у меня между пальцев, и потянулся ею к лицу. Меня сотрясала дрожь предвкушения, и дрожь страха — я боялся того, как она может меня изменить — Пыль. Скорее живое создание, нежели артефакт или волшебная чаша Грааля, способная исполнять человеческие мечты. Кажется, она обладала разумом, в своём роде.

В последний момент меня обхватили вокруг груди девичьи руки, и Аня взглянула ко мне в лицо. Бирюзовые глаза глядели, не отрываясь от меня, и я замер, как соляной столб, ожидая её слов. Возможно, последних.

— Я знаю, что я забуду нашу с тобой встречу, Антон, — сказала она, и улыбнулась, доверчиво глядя в мои глаза. — Но я надеюсь, что не забуду, что я люблю тебя. Слышишь? Слишком часто ты спасал меня, чтобы случилось иначе...

Дыхание перехватило в моей груди, когда я услышал это — но ещё раньше, золотистая Пыль без всяких действий с моей стороны, скользнула мне в ноздри. И в моём сознании раздалась вспышка.

***

— Ты наполнил Проектор эссенцией, я смотрю? — голос исходил от меня, и звучал спокойно, негромко. Но почему-то стоящий неподалёку от меня человек вздрогнул, услышав мои слова. Мужчина был высоким и стройным, но его волосы тронуло сединой. Морщины усыпали его вокруг век, а в глазах застыл смертный страх.

Странным образом, мир вдруг качнулся передо мной вперёд, а в следующую секунду, мои руки уже схватили его за грудки. И только тогда, в чужих чёрных глазах пробудился несдержанный гнев. Мужчина зарычал на меня, пытаясь сбросить мне руки.

— Мы же договорились, Борис, и ты сам согласился — другого пути больше нет! — крикнул он. — Пыли не найдёшь днём с огнём. За Проектор придётся платить теперь нашей кровью.

— Я согласился, — мой голос звучал совсем тихо, но ладони закаменели. — И сразу же после этого встал вопрос: «Нашей кровью — это чьей именно?». И ты выбрал, я смотрю, моего внука.

— Жребий указал на него, — глухо ответил его собеседник. — Он сам принял это, и встретил достойно смерть.

— Жребий? — слабо рассмеялся я, словно услышал нечто невесть какое весёлое. — Жребий очень удачно указал на него, одного из всех. Не на твоего внука — или кого-то другого. И знаешь почему? Потому, Борис, что мой внук не принимал Пыль — и ничего не мог тебе сделать. В отличие от меня.

Мои ладони закаменели, и крепче кованой стали сжались вокруг чужого тонкого горла, а моё сознание обратилось кипящей водой, и обдало вражеский разум. Я сомкнулся вокруг него, всей своей сущностью, и стал грызть незримый панцирь чужого сознания. Внутри клокотало бешенство, которое пронеслось по моему позвоночнику опаляющим пламенем, и плеснуло наружу цунами.

Я исчез. Взорвался вспышкой сверхновой, и возродился — в новом теле, в другом месте, в другое время. Я — Антон. Шут. Псих.

***

Я — Антон. Человек с Земли двадцать первого века. Я — здесь.

Ветер звучит в моих ушах, стуча в тонкие стены летящего вертолёта. Холод и вьюга отвлекли всё внимание на себя, и я даже не слышал звука работающих винтов.

— Надеюсь, спутники нашим «друзьям» уже ослепили? — кто-то спросил. — Нечего тут смотреть!

— После ядерной вспышки в стратосфере — пусть смотрят. Ха, кто бы мог подумать, что инопланетный гость — Червь, принесёт с собой блох из космоса?

— Блох? Скорее, проглоченных и застрявших в пищеводе вещей. Ладно, мы ещё заметили пустоты с помощью геологического детектора. Но кто додумался добираться до них с помощью ядерной бомбы?

— Когда в руках молоток, много что кажется похожим на гвоздь, — как само собой разумеется, ответил кто-то. — И заметь, панцирь Червя — в труху, а эту штуку мы ядеркой даже не поцарапали! Представь, что мы можем найти, если туда попадём? Что это вообще может быть — корабль Чужих? Проглоченное Червём здание инопланетян? Инопланетная космическая база? Вот это гостинец!

— Попадём внутрь — посмотрим, — буркнул другой. — И главное, чтобы эти артефакты только у наших были. А то начнётся опять... друзья-партнёры, да мыши-братья — от слова: «брать».

— Нифига. Спутники-то не зря ослепили над нами. Походу, в этот раз шутки кончились. Если мы первыми возьмём себе то, что находится там, внутри...

— Сначала внутрь надо залезть, а то делить шкуру неубитого медведя — всякий горазд.

— Вон Антон тощий. Он пусть первым туда и лезет.

Все дружно заржали.

***

Я тяжело дышал, с каждым выдохом задавая тон движениям лёгких. Бунтующую память удалось обуздать не сразу, но спустя время, миражи прошлого уже не тревожили разум. Движущиеся тени памяти затерялись в глубине сознания, под спокойной поверхностью вод моих мыслей. Я мог дотронуться до них, опустив в воду кисть рук, а мог и вовсе их не тревожить. Выбор теперь был за мной.

Мои мысли струились вокруг меня водной гладью, ощупывая пространство, словно ладонями. Я как будто раздался сознанием вдаль — вширь, и во все стороны вокруг меня. Объял собой близкие барьеры стен, и сквозь шелест собственных лёгких, я услышал шорохи чужих мыслей.

Я открыл глаза, и увидел Белку, которая всё также, в ожидании, смотрела в моё лицо. Вокруг её пламенных прядей вились мысли — многочисленные, как стаи птиц. Я воспринимал их, как разноцветный хоровод райских птах, что пели мне в лицо песню радости, тихой грусти. Я мог их даже не читать. Я мог не слышать их слов — я всё равно знал, что они — отражение улыбки на лице девушки, которая смотрела сейчас мне в глаза.

И я заговорил, чувствуя комок в горле, где всё пересохло сразу с моим первым словом.

— Может быть, ты хочешь что-то сказать, напоследок? — спросил я.

— Да, конечно, — Белка лишь улыбнулась мне. — Я хочу сказать, что я тебя люблю, Антон. Сделай это. Не бойся.

— Я сделаю это, Антон, — тихо сказал мне Шут, и я понял, что смогу остановить его, если потребуется. Но сейчас мне требовалось мастерство, которым обладать мог только один из нас — Шут. И мои ладони, силою чужой воли, поднялись и опустились на виски Белки. Моё сознание скользнуло вглубь чужих мыслей, отсекая лишнее, словно острейший скальпель. Я полностью погрузился в транс, и уже не видел, что делал Шут дальше.

Я очнулся лишь спустя долгое время. Почти сразу с ней.

***

Я сидел, скрестив ноги, а Белка лежала на полу, словно она спала. Яркое сияние моего нагрудного фонаря заставило тени спрятаться среди линий её лица. Наконец, её ресницы затрепетали. Она открыла глаза, и непонимающим взглядом оглянулась вокруг. Поспешно села, и только тогда увидела меня.

— Шнырь? — удивлённо уставилась она на меня, без малейших признаков узнавания или былой симпатии на лице. Её выражение было настороженным, она уже поняла, что не находится в безопасном месте. — Где мы? Что происходит? Где Дерзкий и Древ?

— Аня, всё хорошо, — как можно более мягким тоном произнёс я, стараясь успокоить её. — Меня зовут Антон, и ты в безопасности. Я всё тебе объясню, и позабочусь о тебе.

Вместо ответа, Аня уставилась на меня, как на призрак, а затем стала отползать. Я только сейчас увидел чужое движение позади себя, и моя воля объяла пространство, готовая разить врага.

Но это был не враг, а так. Артём, с плазменной винтовкой, которую он взял наизготовку... и наставил на меня.

— Стой на месте, не шевелись! — резким тоном приказал он мне, и тут же перехватил взгляд Белки. — Аня, это я — Артём. Скорее беги сюда!

— Артём!? — изумлённая до глубины души, девушка потеряла дар речи, и с некоторой задержкой заставила себя подскочить и побежать к брату. — Ты? Что ты тут делаешь?

— Объяснения все потом, — строго сказал он, не отводя от меня ствол винтовки.

У меня на лице вспухли желваки, когда я представил, как буду теперь объясняться с Белкой. Это вмешательство было настолько не к месту, что...

— Что ты задумал, Артём? — холодно спросил я, начиная подниматься и разминать шею, игнорируя предупреждение во взгляде парня. Он был готов выстрелить — я читал это на его лице, и в его намерениях, что как стая чёрных воронов, кружили вокруг него. Его разум был покрыт полупрозрачной плёнкой, и поверхностных мыслей прочесть я не смог. Но и так, мне было всё ясно.

— Ни шагу ближе, — потребовал парень, и я замер на месте, в любую секунду готовый отразить его выстрел. Аня спряталась у него за спиной, недоверчиво глядя на меня.

— Что происходит? — воскликнула она, оглядываясь вокруг. — Где остальные?!

— Я объясню насчёт остальных, — повторил Артём, а затем с гримасой наигранного гнева, уставился на меня. — Этот тип стёр тебе память. Аня, ты поняла?

— Ох, — только сейчас, похоже, до девушки дошла причина её странного состояния, и она рефлекторно попятилась, в страхе глядя на меня. Я скрипнул зубами, и вперил в её брата раздражённый взгляд. Теперь я был действительно зол.

— Артём, чего ты хочешь? — резко спросил я. — Ты сам слышал, что она сама просила меня стереть ей память, и даже знаешь — зачем. К чему этот балаган?!

— Ах-ха, — издал смешок парень, мельком взглянув на сестру. — Сама просила. Да, как же! Аня, этот ублюдок хотел тебя изнасиловать. Я лишь в последний момент вмешался. Жаль, что не пристрелил этого мерзавца. Теперь он и вовсе похитил тебя, и стёр тебе память!

— О боже! — Белке, кажется, стало дурно. Тяжело дыша, она стала отступать вместе с братом в сторону тоннелей. Выражение на её лице кольнуло меня болью в сердце — в нём отразилось отвращение и такая брезгливость, будто я на её глазах обратился склизкой личинкой.

— Аня! — воскликнул я, рефлекторно сделав пару шагов в её сторону. Но мне уже было понятно, что этот порыв станет бесплодным, и я подавил его, с тяжестью в сердце.

Артём продолжал пятиться, наставив на меня ствол винтовки. Вдруг, по его лицу скользнула торжествующая усмешка, которую сестра не видела, в отличие от меня.

— Как ты думаешь, это ещё можно исправить? — и он издал смешок, продолжая закрывать Аню спиной. И тут, я всё понял.

— Ах ты, мелкий ублюдок, — прошипел я.

Ему надо было, чтобы я дал ему Пыль! Мелкие крупицы золотистой пыльцы всё ещё были в моём кармане, и послушно ждали своего часа. Очевидно, Артём не внял предупреждениям. Но пытаться нашарить Пыль у меня в кармане, или просто пристрелить меня, он всё же поостерёгся. Особенно, пока я мог находиться в сознании его сестры. Точно, в этом всё дело.

Вместо этого, он, похоже, придумал блестящий план, по которому я добровольно отдам ему Пыль. И я отдам, чёрт его подери! Посмотрим, что дальше будет. В любом случае, кот скребёт себе на хребёт.

— Давай, — словно уловив что-то в моих глазах, Артём довольно кивнул. — И я поговорю с ней. Объясню, как всё было на самом деле.

— Чего? — девушка ничегошеньки не понимала в том, что происходит, но почуяла что-то неладное по тону брата. Впрочем, нам обоим было не до неё.

— Ты хочешь Пыль? На! Подавись! — крикнул я.

С этими словами, я заглянул в карман незримыми пальцами, и потянул наружу крупицы пыльцы. Та, словно весь этот срок дожидалась от меня сигнала, сиганула блестящей лентой на волю, и воспарила в воздух. И понеслась к Артёму, под изумлёнными нашими взглядами — ведь я даже ею не управлял, когда она на наших глазах закрутилась зигзагами.

Артём неловко дёрнулся с расширившимися глазами, и повёл оружием в сторону, будто рефлекторно пытался отогнать им от себя назойливую пыльцу. Впрочем, его потуги Пыль даже не заметила, весело и жизнелюбиво летя к нему в воздухе. И когда, наконец, она настигла его, и проникла в расширенные ноздри, он замер на неразличимый миг, прежде чем упасть без сознания на пол.

— Артём! — закричала Аня, пытаясь его поддержать. В панике она бросила на меня испуганный взгляд, и трясущимися руками схватила плазменную винтовку, после чего навела её на меня.

— Не подходи! — ежесекундно оглядываясь на брата, Белка пыталась тащить его по полу плашмя.

— Аня... — я только печально покачал головой. Куда больше её выстрелов я боялся того, что я их отобью не туда — например, в неё саму. Всё это вынудило меня примирительно поднять руки к груди, и попытаться как-нибудь её урезонить. — Успокойся, пожалуйста! Я тебе не враг.

— Ты пытался меня изнасиловать! — сердито крикнула Белка, бросив на брата очередной напуганный взгляд. Я закусил губу, про себя костеря маленького засранца. Ещё ни разу в жизни меня никто так не подставлял... хотя...

— И ведь не возразишь, Антон — ты действительно пытался её изнасиловать, — зловеще засмеялся Шут в моей голове. — Но плевать! Ты бы оглянулся назад. Настоящее дерьмо плещется прямо позади тебя, парень.

Я стиснул зубы, уже зная, что я там увижу. Они шли к нам. Они — Пыль-пробуждённые, привлечённые Пылью. Они шли за Артёмом, как я и предупреждал.

Пространство игралось незримыми волнами, словно с другой стороны одеяла в него вцепилась когтистыми лапками кошка, и тянула его на себя. Ткань рвалась и расходилась в разные стороны волокнами, и сквозь разрыв в невидимом кружеве к нам рвались визитёры. Спустя секунду, они были здесь...

Я прищурился, разглядывая две одинокие фигуры в круге света от наших фонарей. Оба были одеты в одинаковые белые балахоны от головы до пят, благодаря которым они казались обретшими плоть призраками. На их поясах я не заметил оружия. Оно было им и не нужно.

Один, невысокого роста и худой, чьё лицо было закрыто в тенях от надвинутого на нос капюшона, скользнул по мне взглядом. Смутно ощутимое касание встревожило воды вокруг моего сознания, словно кто-то настойчиво шарил ладонями по песку, но всякий раз проходил ими мимо меня.

Шут захохотал в моей голове, когда я почти кожей почувствовал потерю к себе всяческого интереса с их стороны. Он вновь обвёл всех вокруг пальца, и сотворил свой любимый трюк — спрятал меня в пламени свечи.

Второй из пси-пробуждённых, с другой стороны, чем-то сразу меня насторожил. Его высокий, даже выше меня, силуэт как будто бы примелькался мне раньше. Я видел уже эти плечи, чуть уже, чем у меня. Этот короткий ёжик русых волос на голове, и этот плавный изгиб гладко выбритого подбородка, что делал его столь странно похожим на Артёма и Белку...

— Кирилл... — непонимающе прошептала Аня, во все глаза уставившись на него — но он будто ничего не слышал — в его глазах стояло сонное, затуманенное выражение, чем он разительно отличался от второго пыль-пробуждённого. Девушка непроизвольно сделала несколько шагов навстречу ему, с взбудораженным выражением на лице. — Древ? Это ты? Как?

Игра теней наших фонарей сделала так, что плазменная винтовка в её руках лишь сейчас оказалась в чужом поле зрения, и я почти спинным мозгом почувствовал, как напряглись от её вида Пыль-пробуждённые. Они почуяли в ней угрозу.

И уже в следующую секунду, они дружно вскинули руки в атакующем жесте. Я почувствовал напряжение энергий, как у мускулов кобры перед её броском, и лишь тогда в глубине моей души вспыхнул жар.

Рассекая пространство, я сместился с места, не меняя позу и даже не сделав единственный шаг.

— Стойте! — запоздало закричал я.

Но мои пальцы уже сжались, словно когти заходящей над добычей птицы. Я готовился ударить — и даже убить вспыхнувшим вокруг моих ногтей светом. Отомстить — если я опоздал.

Если я опоздал, и Белка умрёт.