Печать ворона

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Иван устроился грузчиком в новый магазин «Полтинник» недалеко от дома. Подобных магазинов в городе развелось, как тараканов на коммунальной кухне, и все носили такие же смешные названия: «Трешка», «Рублик», или что-то в этом духе. Управляющая долго и нудно рассказывала, в какой хорошей компании он будет работать, как у них все здорово, не так, как в какой-нибудь «Трешке», и даже у него, у грузчика, прекрасные перспективы! Иван слушал, вежливо сдержи-вая ухмылку. Надо выглядеть серьезным, а то еще не возьмут. А финансы даже не романсы поют, а Лазаря… Проведя инструктаж, управляющая спросила, когда он может выйти на работу. Иван ответил: когда угодно, хоть завтра. На том и поре-шили.

Иван был приятно удивлен, что грузить и таскать оказалось совсем не тя-жело, а в свободное от погрузки время он, не торопясь и не напрягаясь, выставлял товар на полки. Он с удовольствием подменял забухавших или заболевших товарищей, только бы не оставаться наедине со своими мыслями. Время тут летело быстро — Иван того и хотел. Деньги, полученные за переработки, поправили бюджет, так что Иван позволил себе потратиться на музыкальный центр, мэйд ин Джапан. Лет пять назад в Совке о таком можно было только мечтать, а теперь: были бы бабки…

Коллектив попался неплохой, молодежи много. Иван общался с молодень-кими девчонками-кассирами, интуитивно чувствуя, что нравится им, и так же ин-туитивно не давая им и себе повода для знакомства поближе. Почему? Пока он не избавится от дара, близкий человек всегда будет в опасности… Иван работал, ходил в кино и совершенно не боялся Алхаза, о котором предупреждал Кир. Пусть он сам меня боится, думал Иван, прогуливаясь по Невскому с бутылочкой пивка. Весело горят огни ресторанов и кинотеатров, перемигиваются светофоры, а он гуляет до ночи, про себя напевая любимого Цоя. Иван не понимал тинейджеров с плеерами в ушах и не принимал новомодную музыку — как они слушают этот грохот? Песня должна идти из сердца, из самого нутра, должна кричать — только так она цепляет, и именно так пел Виктор…

Однажды ночью раздался звонок. Морщась, Иван побрел к телефону, в три-десятый раз проклиная себя за то, что забыл отключить его на ночь.

— Иван, ты? — спросил Кир. Голос его был каким-то странным.

— Ну, я. Чего звонишь? Ночь уже!

— Иван, приезжай ко мне! Сейчас!

— Ты чего, обалдел? — Иван собирался повесить трубку, но из мембраны донесся истошный крик:

— Иван, приезжай! Они убьют меня! Аня тоже здесь! Только в милицию не ходи!

Иван мигом прижал трубку к уху, но там раздавались гудки. Он набрал но-мер Кира, но никто не отвечал. Иван бросил телефон и стал одеваться. Его за-трясло. Алхаз добрался до Кира, но как там оказалась Аня?! Да, ясно, как!

Иван знал этих отморозков. Если оставить все, как есть, они убьют Аню и Кира, и их смерть будет на его совести. Но после разговора с колдуном Иван бо-ялся своей силы, не хотел кормить воронов человечиной.

Но сейчас у него секунды на размышление. Быть или не быть, идти или нет? Иван вспомнил лицо Алхаза, приставленный ко лбу пистолет, и решился. Он нашел самодельные нунчаки и заткнул сзади за пояс джинсов. Сверху накинул куртку, чтобы их не было видно, и выскочил из квартиры.

Спускаясь по лестнице, глянул на часы: четыре ночи. Метро не работает, а живет Кир на Васильевском. Нужна тачка. Иван добежал до пустынного Невского и пошел пешком, переводя сбившееся дыхание.

Что делать? Что он может один, с этими дурацкими нунчаками — против пистолетов? Но ехать надо. Друзей нельзя бросать. Хотя какой Кир друг? И Аня? Они оба предали его. Кир спас ему жизнь в лесу, но Иван вернул долг. Вороны вернули. Но Аня тут совсем ни при чем… Я должен помочь, думал Иван, всматри-ваясь в проносящиеся мимо редкие машины. Любым способом! Но только без во-ронов.

На поднятую руку остановилось такси. Ночью дорого, мелькнуло в голове, но сейчас не до расчетов.

— Кораблестроителей, — сказал Иван, и «Волга» рванула вперед. Невский был пуст, светофоры мигали желтым, и на Васильевский доехали быстро, так быстро, что Иван не успел ничего придумать и вылез из такси в полной растерянности. Такси уехало, мигая поворотником, Иван остался стоять перед домом Кира. Впе-реди показался милицейский «уазик», и Иван поспешно отступил в тень, спрятав-шись за бетонными столбами. А может, позвать милицию? Пока они напишут свои протоколы, да и поверят ли ему? Еще обыщут — а у него нунчаки… «Уазик» про-ехал мимо. Все. Надо идти самому. Он убил людей Алхаза, ему и отвечать. За все надо платить…

Кир живет на шестом. Иван не поехал на лифте, а поднялся пешком, каждой ступенькой перешагивая через страх. Он знал: вороны не оставят его, знал, что, скорее всего, они уже тут. И, если захотеть, он может увидеть их глазами! Иван остановился на третьем и прислонился к стене. Верно! Ему нужны глаза! Он за-глянет в окно, как это сделал у Аниного дома! Иван отодвинул щеколды и рывком распахнул створки.

— Сюда! — беззвучно позвал он, и соткавшись из тьмы, на подоконник сел ворон.

— Лети, — приказал Иван, вглядываясь в неподвижные бусины глаз. Птица вспорхнула вверх, поднявшись на три этажа. Пройдя через упругую, глухо лоп-нувшую мембрану, Иван оказался в воздухе. В квартире Кира горел свет. Ворон завис перед кухней, но за тройными стеклопакетами висели закрытые створки жа-люзи. И в спальне то же самое. Ворон поднялся выше, перелетел через крышу и заглянул в квартиру с другой стороны. Бесполезно. Неужели Кир им все рассказал?

Иван пришел в себя внезапно, словно облитый ледяной водой. Рука прове-рила нунчаки, а ноги медленно зашагали наверх. Надо идти, хоть и страшно. Надо. Что ему делать со этими палочками, если у них пушки? А может, удастся дого-вориться? Ведь, хотели бы их убить — давно бы убили. А может, и убили, а те-перь — моя очередь?

Страх тугой лентой сдавливал сердце, мешая дышать, но Иван перешагивал ступень за ступенью. Жизнь учила преодолевать страх, учила жестоко, не спра-шивая и не давая выбора. Он мог избавиться от страха, если бы принял власть над стаей. Но Иван не хотел, зная, чем это может кончиться…

Он презирал бандитов, спрятавшихся и прикрывавшихся заложниками… и боялся их, потому что не хотел умирать сейчас. Он знал, это знание пришло ис-подволь: смерть — не конец, но после нее он вольется в стаю, и больше не будет ни счастья, ни любви, останутся лишь вечный неутолимый голод и тоска. И нена-висть к живым, с вкусной горячей кровью.

Квартира номер девяносто девять. Иван всегда завидовал Киру, считая де-вятку счастливым числом. Правда, сам он жил в доме номер четыре, а квартира была пятой, что в сумме тоже давало девять, но девяносто девять было круче…

Сейчас цифры вызывали лишь усмешку. Толку от них. Не в цифрах сила… Иван вытащил нунчаки, глубоко вдохнул и приготовился. Кто откроет — сразу по жбану, изо всех сил, чтобы башка треснула! Страх прошел, его место занимало странное возбуждение. Тварь я дрожащая или право имею? Правду Кир сказал то-гда: ведь я уже убивал, чего теперь? И если бы время пошло вспять, я сделал бы то же самое. И здесь никого не пожалею!

Иван позвонил. Прислушался: тишина. Иван нажал ручку и вошел. Ага, не-заперто. В коридоре пусто, в комнате за закрытой дверью играет музыка. Иван двинулся вперед. Квартиру Кира он знал — бывал до армии, и очень хорошо пред-ставлял, где могут прятаться бандиты. И когда позади раздался шорох, развернул-ся и отоварил выскочившего из туалета парня. Нунчаки задели стену, и потому удар вышел не убойным, лишь вскользь задев череп нападавшего. Но ему и того хватило. Бандит заорал, схватившись за голову, и повалился на пол. Если б Иван надумал бежать, то успел бы перепрыгнуть через тело и выскочить за дверь, но бежать он не собирался. Хорош тот, кто идет до конца…

Из кухни показался второй кандидат: плотно сложенный бритый наголо му-жик, явно качок. Ничего, голову не накачаешь! Иван взмахнул нунчаками. Дере-вянная палка с гудением рассекла воздух перед носом качка, успевшего отпрянуть. С реакцией у здоровяка в порядке. Иван снова взмахнул оружием, успев задеть по ребрам бросившегося на него третьего, но тот схватил Ивана за торс и повалил на пол. Иван бился как мог, кулаками, локтями и головой, а двое парней месили его сверху, пока яркая вспышка не погасила остатки сознания.

Он очнулся, чувствуя на лице потеки воды. Иван поморщился: каждое дви-жение отдавалось болью. Болело все тело, особенно лицо и губы. Застонав, он повернул голову и увидел незнакомца, стоявшего над ним с кружкой. Рядом воз-вышался качок с бейсбольной битой в руках.

— Ну, что, очухался? — весело сказал незнакомец. Он выглядел, как преуспеваю-щий бизнесмен: хороший костюм, галстук, идеальная прическа. И рожа самая обычная, не вызывающая никаких чувств. Но по всему видно: он здесь командует.

Бизнесмен отдал бритому кружку и сунул руки в карманы, сверху вниз огля-дывая Ивана. Это не Алхаз и не Ларик, кто-то другой. Но кто?

— Ну, зачем ты так? — спросил он. — Тебя же поговорить пригласили, в гости. А ты с нунчаками пришел. Ты всегда в гости с оружием ходишь?

Стоявший рядом громила осклабился, но мужчина говорил так мягко и серь-езно, что Иван и впрямь подумал: а может, они и правда хотели поговорить? А он драку устроил.

— Мамбу вон по тыкве отоварил! — Иван с трудом повернул гудевшую голову и увидел напавшего первым парня с перевязанным лбом.

— Он мне чуть голову не проломил! — сказал раненый.

— Иди, Мамба, не мелькай, — сказал «бизнесмен». «Мамба, — мысленно усмехнулся Иван. — Что мне ваша мамба? У меня Удав есть, был бы он здесь, мы бы вас уделали!»

И тут Иван понял, что находится не у Кира! Комната была другой, и дело даже не в мебели — ее можно поменять, а в том, что тут не было окон.

Зато стоял кожаный диван-уголок, какие-то стеллажи. Стены покрашены в приятный персиковый цвет. Иван подумал, что находится в офисе.

— Посадите его, — велел главный. Ивана мигом вздернули с покрытого дорогим ворсистым ковролином пола и усадили в отдельное кресло.

— А Кир говорил, что ты разумный парень, Воронков.

Они знали его фамилию. Значит, знали все. Кир рассказал. Больше некому. Трепло гребаное…

— А ты просто отморозок.

Иван не понял: с ним говорят серьезно или издеваются?

— Вы люди Алхаза? — спросил он.

Человек в костюме усмехнулся. Зубы у него тоже были безупречными. Еще бы, с такой охраной!

— Нет. Совсем нет. Мы из другой оперы.

— Чего вам надо?

— Хороший вопрос. С него и надо начинать. А не размахивать палками.

Хозяин офиса уселся на диван напротив и закинул ногу за ногу:

— Меня зовут Вадим Сергеевич. Кирилл уже озвучивал мои пожелания. Я хочу, чтобы ты работал на нас.

— Я не рэкетир, — ответил Иван, со злобой глядя на лысого бандюка с битой. Он ненавидел таких людей, всех, кто живет за чужой счет.

Значит, они устроили у Кира засаду, оглушили, а потом привезли меня сюда. Все правильно: если бы Иван вызвал милицию, там наверняка не было ни Кира, ни Ани, а парни скажут, что они друзья хозяина. И оружия при них наверняка не было.

— Никакого рэкета, — сказал, улыбаясь, Вадим Сергеевич. Он выглядел просто милашкой, но Иван чувствовал зло, узнавал под любыми личинами. Таких людей Иван видел насквозь, знал, как родственников, и задумывался: почему так?

— И я не киллер, — добавил Иван. Улыбочка шефа полиняла.

— Вы же можете это делать без личного… так сказать, вмешательства. У вас есть свои методы. И за эти методы я буду хорошо платить.

— Мне не нужны деньги.

Хозяин пожал плечами:

— Тогда вы будете делать бесплатно. Но все равно будете, понимаете меня? У нас есть достаточно методов воздействовать на вас.

— Эта бита? — кивнул на спортивный снаряд Иван.

— Не только, — раскрыл карты Вадим Сергеевич. — Ваши друзья, знакомые, ваша сестра, мама…

— Ах ты, сука! — Иван попытался вскочить, но стоявший наготове боец ударил под ложечку и толкнул назад в кресло. Воздух кончился. Иван полминуты судо-рожно разевал рот, как вытащенная на берег рыба. Громила спокойно зашел за спинку кресла и просунул рукоять биты Ивану под горло, рывком приподнимая го-лову.

— Тебе придется работать на нас! — резко отпечатал главарь. — Будешь делать то, что я скажу. И все будет хорошо. И с тобой, и с твоими друзьями, и с мамой. Я слышал, что убийства не доставляют тебе удовольствия, но это дело поправимое, поверь. Когда что-то делаешь за деньги, за очень хорошие деньги, интерес появ-ляется сам собой.

Иван слушал, чувствуя, как алчущий крови черный вихрь бьется о стены, клюя и царапая крышу. Он не хотел убивать. Сами напросились! Из соседней комнаты раздался гулкий удар. На пороге явился Мамба. Он нервно улыбался:

— Они в окна лезут.

— Пускай лезут, — сказал Вадим Сергеевич. — Окна у нас бронированные, пули выдержат, не то, что птиц. Полезут и перестанут, да, Иван?

Иван молча смотрел на него. Если бы он добрался до него всей стаей… Нет, быстро ты не умрешь, сначала я скормлю воронам твои глаза и язык…

Удары участились. Мамба обеспокоено взглянул на шефа. Тот спокойно встретил взгляд повелителя воронов. Он не боялся. Иван тонко чувствовал страх, его малейшие оттенки, но Вадим Сергеевич не боялся. Совершенно. Ведь он не мог не верить в силу Ивана, иначе зачем эта игра? Но почему он не боится? Все, кто догадывался о могуществе воронов — все боялись, даже его узколобые качки-телохранители боятся, но вот он… Просто он не знает, что такое стая.

— Ну, так что? Будем работать вместе? — спросил шеф.

— Иди в жопу! — сказал Иван. Бита врезалась в кадык, говорить стало больно и трудно.

— Понятно. Приведи ее, — скомандовал Вадим Сергеевич. Мамба ушел. Послыша-лись голоса, щелканье замка и стук распахнувшейся двери. Иван повернул голову: В комнату вкатили девушку, привязанную скотчем к компьютерному стулу на ко-лесиках. Аня! Кир не соврал. Рот Ани был заклеян скотчем.

— А где Кир? — спросил Иван.

— Беспокоишься о друге? С ним все в порядке. Он свою работу выполнил, правда, не в полном объеме, но все сделает. Правда, Кирилл?

— Да, Вадим Сергеевич, — Кир вошел в комнату. Он был бледноват и избегал смотреть на Ивана.

— Кирилл, твой друг упорно не хочет сотрудничать. Может, ты уговоришь его, а?

Иван смотрел на Аню. Глаза ее были заплаканы и совершенно безумны. Она очень боялась. Но почему же Кир на свободе?

— Кир, в чем дело? Почему ее связали?

— Из-за тебя, Ваня, только из-за тебя! — нервно сказал Кир. — Я говорил тебе, объяснял, что будет плохо всем нам! Ты же не слушал!

— Аня тут при чем?! — крикнул Иван. Бита сдавила кадык. Он инстинктивно под-нял руки, но сверху предупредили:

— Руки по швам, сука! — и сдавили еще сильней. Пришлось подчиниться. Иван за-кашлял и захрипел.

— Не задуши его, Жорик, хватит, — сказал главарь. Хватка ослабла.

— При чем здесь она? — уже тише повторил Иван, глотая живительный воздух.

— Была ни при чем, — сказал Вадим Сергеевич. — Но теперь, увы, при нас. А от нас так просто не уходят. Только когда мы… отпускаем.

Иван смотрел на Аню и думал, что все происходит как в банальном фильме про плохих дяденек и супергероя. Дяденьки захватили красивую девушку, бьют ее и мучают, герой находит лазейку, освобождается и мочит всех направо и налево. Только это все в фильмах. А в реальности выбора у него нет. Как же трудно со-средоточиться и просчитать варианты… Они взяли Аню, где и как — он не знает, но понятно, что она свидетель и заложник, выпустить ее живой означает подпи-сать приговор. Кир. Он сделал свою работу, говорил главарь. Что это значит? Кир на их стороне? Но раздумывать не дали.

— Времени у нас мало, — сказал Вадим Сергеевич. — Через два часа знакомый тебе Алхаз приедет в одно место недалеко отсюда. Мой человек заставит его вый-ти из машины на открытое место. Дальше — твоя забота. Алхаз должен умереть. Кстати, не забудь, это ведь он чуть не пристрелил тебя в лесу, так что долг пла-тежом красен.

— Наймите снайпера, — сказал Иван. — Что вы ко мне-то привязались?

Вадим Сергеевич поджал губы. Видно было, что он не любит ничего никому объяснять, а привык, чтобы его слушались.

— Снайпер слишком просто для него. Я хочу более… интересной и показательной смерти. И потом, снайпером и минами сейчас никого не напугаешь. Пушки сейчас у всех есть, а вот вороны… Понимаешь?

Иван понимал. Этому подонку надо не просто убить, он хочет запугать кон-курентов. Так в древние времена устаивали показательные казни. А палачом вы-брал его. Хорошая работа для повелителя воронов!

— Так что снайпера не будет. А будет оператор с камерой. Хочется посмотреть на ваши способности воочию. Ну, мы договорились?

— Нет. Я не буду убивать.

Вадим Сергеевич посуровел. Молча указал пальцем на Аню. Второй тело-хранитель подошел к ней и ударил по лицу. Голова Ани откинулась и безвольно упала на плечо.

— Это ведь женщина, понежнее, — сказал хозяин дома. — Не надо сразу выру-бать.

Черная ярость рвалась наружу. Если бы он мог ворваться сюда сотней, ты-сячью клювов, каждый из них пожалеет, что родился на свет!

Черные птицы бились о бронированные стекла загородного дома, стоящего у залива.

— Ну, очухалась? Хорошо, — Вадим Сергеевич подошел и, склонившись над де-вушкой, расстегнул ей блузку. Под ней оказался белый кружевной лифчик.

— Красиво? — спросил Вадим Сергеевич, поворачиваясь к Ивану. — Эротично, да? Особенно если знаешь, что можешь делать, что хочешь!

Он что-то вытащил из кармана, сверкнуло выкидное лезвие, и лифчик рас-пался на две половинки, почти не прикрывая грудь. Вадим Сергеевич провел по ней ладонью:

— Неплохо, совсем неплохо.

Аня сжалась, но не могла сдвинуться — руки и ноги накрепко привязаны к ручкам стула. Иван был бессилен. Никогда он не испытывал такой боли и такой беспомощности. И выбора действительно не оставалось.

— Жорик, хочешь трахнуть ее?

— Еще бы! — раздался голос у Ивана над головой.

— Она тоже тебя хочет, — сказал шеф. — Правда, красавица?

Аня беззвучно таращилась мокрыми, черными от потеков туши, безумными глазами, мотала головой, а сволочи ржали, как лошади. Вадим Сергеевич сунул руку ей между ног, и Иван не выдержал:

— Не трогайте ее! Я все сделаю. Все сделаю!

В конце концов, он убьет бандита и убийцу. «Алхаз — мразь, — убеждал се-бя Иван. — Он велел убить Кира и меня. Если бы я был обычным человеком, то давно сгнил бы в том леске». Но оправдания отдавали гнилью. Совесть не обма-нешь. А она у него осталась. Он не хотел смертей. Никаких. Потому что знал им цену.

— Замечательно, — шеф лучезарно улыбнулся. В этот момент он напомнил Ивану парня из рекламы пива.

— Мне нужно окно, — сказал Иван.

— Хорошо, — согласился Вадим Сергеевич. — Отведите его в холл.

Жорик и Мамба подняли Ивана и вывели из комнаты. Все тело болело, и Иван отказался от мысли сопротивляться и бежать. Бесполезно. Надо что-то при-думать…

За дверями оказался красивый короткий коридорчик с розовыми стенами и стоящими в нишах антикварными вазами. Несколько встроенных в потолок све-тильников давали приятный рассеянный свет. Ивана провели в самый конец. За дверью располагался обширный холл. На роскошном паркетном полу лежала ог-ромная медвежья шкура. На ней — стеклянный журнальный столик, рядом боль-шой камин и несколько кожаных диванов по периметру комнаты. В нише огромный телевизор — Иван никогда не видел таких — и две тонкие, в человеческий рост, колонки.

Иван почувствовал, как на запястьях защелкнулись наручники, потом его подвели к окну. Рама тройная, импортная, не пропускавшая ни звука снаружи. Иван посмотрел за окно и вздрогнул: дерево напротив потеряло листву. Вместо нее на ветвях копошилась черная перистая масса. Почуяв взгляд хозяина, шеве-лящееся дерево застыло иррациональной, жуткой скульптурой.

— Это недалеко отсюда, в пяти километрах, — над ухом раздался голос Вадима Сергеевича. — Вон там, — его рука указала направление.

Стая поднялась единым черным облаком, за непроницаемым для звука стеклом их полет казался Ивану фантасмагорией, сюжетом гениального безумца Дали…

— Садись, — кто-то подвинул к Ивану стул и заставил сесть. Заботятся о его удоб-стве. Но скидки им не будет.

Он вел стаю. Внизу мелькали дороги и дачные домики. Люди с высоты каза-лись маленькими и ничтожными, многие оборачивались и удивленно показывали на птиц пальцами. Иван был среди воронов, был вожаком и каждой птицей, чувст-вовал силу и сжигающий внутренности голод.

— За поворотом шоссе есть развилка со светофором. Они остановятся и будут ме-нять колесо…

Иван слушал голос, звучавший в голове, как колокол, а вороны летели впе-ред.

Вот развилка. Птицы черными хлопьями оседали на деревьях, растворялись в листве. Ждать они умели.

Мчавшийся по шоссе серебристый «Мерседес» повернул и тут же раздался хлопок. Переднее колесо лопнуло и съежилось. Машина остановилась. Открылась дверца и вышел водитель. Посмотрев на колесо, он наклонился к окну и что-то сказал. Задняя дверь распахнулась, и вышел Ларик. Иван узнал его. На нем был тот же длинный белый плащ. Ларик нагнулся над колесом, разогнулся, закурил и остался стоять. Водитель полез в багажник и вытащил запаску. Алхаз не показы-вался. Стая замерла по обе стороны дороги, и Иван почуял человека, затаившегося в кустах. Оператор, о котором говорили. Он чувствовал страх сидевшего в засаде, страх перед тем, что он должен снять. Вороны зашевелились. Запах страха был для них запахом еды — дурманящим и зовущим. Иван с трудом удерживал их на месте.

По шоссе проносились машины, на эту дорогу никто не сворачивал, лишь раз мимо «Мерса» прокатила зеленая «буханка» с красным крестом. Ларик прово-дил ее пристальным взглядом, потом сбежал с дороги и зашел в лес. Огляделся. Человек с камерой вжался в землю, понимая, что не проживет и минуты, если его найдут. Ларик прошелся вдоль обочины, держа руки в карманах плаща, в которых что-то оттопыривалось. И вернулся к машине.

Потом вышел Алхаз, остановился у дверцы и закурил, осматриваясь по сто-ронам. Водитель снял пробитое колесо и поставил новое. Ключ так и мелькал в его руках. Отпущенное Ивану время истекало. Пора!

Лес ожил. Ветви деревьев протянули черные длинные пальцы и схватили Алхаза. Он успел уцепиться за ручку двери и открыть ее, но десяток жадных ртов впились в беззащитные руки и голову. Алхаз повалился наземь, катаясь по ас-фальту, но черных гарпий это не остановило. Ларик Ивана не интересовал, но ко-гда он стал стрелять и убил ворона, Иван ощутил боль… Несколько птиц взвились над телохранителем и впились в шею человека. Ларик захрипел и, держась за пробитое, хлещущее кровью горло, медленно осел наземь. Дверца машины за-хлопнулась: очевидно, еще кто-то сидел внутри и сообразил, что надо делать. Во-дитель, чинивший колесо, с воплями кинулся к шоссе. Иван не преследовал его.

Все. Алхаз мертв. Теперь здесь нечего делать. Иван попытался поднять стаю в воздух, но вороны отказывались лететь, торопливо и жадно поглощая кровавое мясо. Обглодав головы киллеров, птицы рвали их одежду, добираясь до ос-тывающих тел. Иван устал бороться и обессилено откинулся на стул. Его пальцы сжимались и разжимались, а рот подергивался, будто он принимал трапезу вместе со стаей.

— Все, — еле выдавил Иван. Ему было худо, очень худо.

— Хорошо, — сказал Вадим Сергеевич, — теперь подождем.

Иван понял: шеф будет ждать оператора. Ладно, пусть ждет. Лишь бы не трогали Аню. Он дело сделал. Но вот вряд ли они отпустят его так просто. Они ж не дураки, понимают, что Иван может сделать с ними то же самое. И еще хуже. Да, еще хуже! Иван закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но не мог. Картина смерти Алхаза стояла перед глазами так четко, словно он сам кромсал его тело и выклевывал глаза, добираясь до мозга…

Иван согнулся и повалился со стула. Спазмы выворачивали наизнанку, он затравленно глотал воздух, ненавидя себя не меньше, чем их. Глупцы! Они не знают, не представляют, какого демона будят в нем. Демона, не знающего жало-сти. Иван боролся с ним и мог, если не одержать победу, то загнать глубоко во мрак. Но они все испортили. Все пропало…

Ивана быстро подняли и препроводили в одну из комнат. Здесь был диван, журнальный столик, стеллаж с книгами и телевизор. В углу под навесным потол-ком висела камера слежения. С него не сводили глаз.

Потом пришел Вадим Сергеевич. Лицо его выражало крайнее восхищение. За шефом маячил Жорик. На этот раз без биты. Вообще, человеку с таким лицом бита и не требовалась.

— Я все видел. Невероятно! Признаюсь, до последнего момента не верил в эту чертовщину. Думал, Кирилл преувеличивает. Однако впечатляет! Иван, мы с ва-ми…

Он сделал многозначительную паузу, но Иван прервал ее:

— Я хочу, чтобы Аню отпустили. Она тут ни при чем.

— Вы разумный человек, Иван и должны понимать, что наши с вами отношения пока, — Вадим Сергеевич шевельнул указательным пальцем, — пока не обеспечи-вают достаточного доверия с моей стороны. И девушку я не могу отпустить. Но к этому вопросу мы вернемся, обещаю. Я не такой злодей, как вам кажется. Просто всему свое время.

— Тогда обещайте, что не тронете ее.

— Обещаю. И можете мне верить. Она была лишь средством воздействия на вас. Не обижайтесь, Иван, но иначе вы бы не сделали… того, что надо было сделать.

Иван молчал. Как можно верить этому говнюку с идеальной улыбкой? Он чувствовал: его собираются использовать не раз. И что делать? Превращаться в алчущего крови демона, или…

— Теперь вы не пленник, а мой гость, — Вадим Сергеевич сделал знак, и громила снял с Ивана наручники. — Только прошу, не злоупотребляйте гостеприимством. Очень прошу. Хочется, чтобы мы стали партнерами.

— А Кир? — спросил Иван, растирая запястья.

— Что Кир?

— Кирилл тоже был вашим партнером.

— Раньше — да. А теперь он просто шестерка. В общем, располагайся здесь как дома. — Шеф легко и непринужденно перескакивал на «ты». — Если что-нибудь будет нужно, звони. Вот звонок.

— Я хочу говорить с Кириллом, — сказал Иван.

— С Кириллом? Это просто. Позови, — повернулся он к охраннику. Жорик вышел в коридор и спустя полминуты вернулся с Киром.

— Говорите, — сказал Вадим Сергеевич и закрыл дверь.