Паутина тьмы

XXV. БИТВА ЗА ИМПЕРИЮ

Морской ветер развевал рыжие волосы Кейна, стоявшего на носу «Ара-Тевинга» и разглядывавшего в подзорную трубу имперскую эскадру. Море было темным от судов – военных кораблей всех видов под красным стягом Товноса, синим стягом Рэканоса, зелено-черным флагом Фиситии… Кейн бросил попытку считать: сюда собрались корабли со всех концов империи, объединившихся под стягом императора.

Имперская армада превосходит по численности его флот раза в четыре, прикинул Кейн. Мариль был уверен в своих силах и поэтому предпочел выступить первым и раздавить мятежников в одной решающей битве. Кейн предвидел такой шаг – и, глядя на свой флот, он счел стратегию Мариля оправданной.

Несопоставимое с имперским флотом скопище устаревших, полностью перестроенных и отремонтированных судов, среди которых было всего несколько первоклассных линейных кораблей. В то же время Эфрель привлекла на свою сторону ряд островных правителей, и их суда вместе с военными кораблями Пеллина составляли костяк флота Кейна. Всего под его командованием была примерно сотня кораблей – сильный флот, но имперская армада неизмеримо превосходила его и по численности, и по классу. Их уничтожат, если скилреды не появятся.

Неистен Мариль, стоявший на палубе своего флагмана, не испытывал никаких дурных предчувствий при виде флота мятежников.

– Клянусь Хорментом! – засмеялся он, обращаясь к капитану. – Эта изъеденная оспой ведьма собрала больший флот, чем я предполагал. Я и не знал, что в Западном море столько лоханок, которые еще держатся на плаву! Только это ей не поможет. Мы снесем этих чертовых мятежников, как прилив водоросли.

Он оскалился, принимая от оруженосца увенчанный гербом шлем:

– К ночи мы будем в Призарте смотреть, как горит город. Я собираюсь преподать им урок, который выбьет из их голов мысли о мятеже на ближайшие сто лет. Пеллин слишком долго отравлял тело Империи, словно гниющая опухоль. Сегодня я вскрою и прижгу этот вонючий нарыв раз и навсегда. А что касается Эфрель и ее так называемого бессмертного полководца…

В авангарде имперского строя раздался крик тревоги. Мариль оборвал на полуслове свое злорадствование и повернулся посмотреть, что происходит. Ошеломленный, император вытянул руку и недоверчиво спросил:

– Что это такое, во имя семи преисподних Тлолуина?!

Из моря между двумя враждующими армадами, словно стая колоссальных китов-убийц, вынырнули четыре подводные лодки скилредов. Бесшумно, за исключением сверхъестественного сверхзвукового гула их двигателей, они устремились к имперской эскадре.

Что бы ни представлял собой этот странный флот, его враждебные намерения были очевидны. Мариль распорядился открыть огонь из катапульт.

Установленные на палубе катапульты – меньше тех, которые использовал Кейн, и с обыкновенным вооружением – запустили свои смертоносные снаряды. Ураган камней и вымоченных в смоле огненных шаров пронесся над морем и рухнул на лодки скилредов. Пламя разлилось по металлическим корпусам, не причиняя вреда; камни с громким стуком ударялись о непроницаемые левиафаны и отскакивали прочь.

Катапульты едва успели выпустить первый залп, как флот скилредов атаковал. Из конических башенок вырвались потрескивающие лучи неистовой энергии. Корабли охватило гудящее пламя.

Имперский флот как будто попал в немыслимый ураган молний в пылающих морях ада. Всепожирающие лучи уничтожили переднюю линию армады, сея панику в рядах гордого флота. Обреченные солдаты кричали от ужаса, видя, как их товарищи вместе с кораблями превращаются в обугленную массу, и ожидая, что следующий разрушительный луч отправит в ад их самих. Это был ужас, с которым не могло справиться никакое человеческое оружие, которому не могла противостоять никакая защита. В отчаянии команды катапульт продолжали вести бесполезный огонь, получая в ответ непрекращающийся ливень сверкающей смерти с кораблей скилредов.

– Продолжать стрелять! – завопил Мариль, пытаясь навести порядок в пылающем хаосе. – Таранить их! Полный вперед!

Каким-то образом его приказы передали на другие корабли. Их капитаны отчаянно устремились через смертоносные воды, сближаясь с флотом скилредов.

Снова и снова фиолетовые лучи вырывались в жажде разрушения. Бесчисленное множество кораблей исчезло в пылающем забвении. Горящая искалеченная имперская армада решительно двигалась к флоту скилредов. Обугленные останки покрывали дымящиеся волны. Вонючие клубы пара наполняли воздух.

Потом Мариль почувствовал, что палуба под его ногами поднимается,– в имперский флагман ударило копье разрушительной энергии. В том месте, куда упал луч, корма взорвалась колонной пламени, когда сильнейший жар спалил дерево и плоть во вспышке раскаленного огня. Корпус расколола зияющая щель. Из проломленной обшивки вырвался пар, когда в пылающую рану хлынуло море. Военный корабль резко осел на киль.

– Все с корабля! – уже без нужды закричал Мариль.

Флагман охватила паника. Люди прыгали из пылающего ада в усыпанное обломками море. Многие сразу же шли на дно под тяжестью оружия и доспехов.

Мариль быстро сорвал с себя шлем, панцирь и наколенники. Он бросился к поручням в тот миг, когда флагман накренился в последний раз, и прыгнул за борт. Рассекая воду, усыпанную обломками, сильными уверенными взмахами, он поплыл по направлению к ближайшему судну. В его ногу вцепился тонущий матрос, утягивая его вниз. Император пнул несчастного в лицо и высвободился.

– Сюда, дядя! – Это кричал Лагес. Его корабль оказался рядом с флагманом.

Преодолев смешение обугленных обломков и тонущих людей, Мариль подплыл к кораблю. Ему сбросили веревку, которую Мариль быстро поймал. Он взобрался на борт.

– Лагес! – воскликнул он и сжал руку племянника. – Я больше не жалею, что пощадил тебя! Кто-нибудь, принесите мне меч! Я не позволю еще одному хорошему клинку пойти на дно до того, как он отведает крови вонючих мятежников!

Лагес мрачно улыбнулся и выругался:

– Что за адское оружие использует против нас Кейн? Люди гибнут, корабли взрываются – а мы еще не нанесли ни одного удара.

– Не знаю, что это,– прокричал Мариль.– Но я вижу в этом руку Эфрель. И раз мы не можем уничтожить демонские корабли колдуньи, нам остается только подойти вплотную к флоту Кейна – там они не смогут стрелять, опасаясь попасть в корабли мятежников. Полный вперед! Если камни и огненные шары отскакивают от их защищенных бортов, посмотрим, устоят ли они перед тараном!

Имперская армада ринулась по волнам, и только ее огромная численность позволила приблизиться к кораблям скилредов. Медленно, неся жестокие потери, они поравнялись с подводными лодками. Суда скилредов неподвижно застыли на поверхности, стреляя со всей возможной скоростью.

Первый ряд военных кораблей подошел вплотную к ним. Трирема попыталась протаранить одну из лодок и ударила ее в борт. Нос триремы сломался при ударе, не причинив никакого вреда металлическому корпусу. В следующий миг корабль и несчастных на его борту испепелила вспышка ревущего пламени.

Но вслед за первой и вторая трирема на полной скорости втаранилась в корму другой лодки скилредов, ударив по одному из овальных выступов. Сила столкновения была такова, что таран с бронзовым наконечником пробил светящийся шар и вонзил свой острый клюв глубоко в жужжащий двигатель подводной лодки.

Тотчас корабль скилредов взорвался раскаленным шаром иссушающего белого пламени. Ослепляющий свет – ярче, чем солнце – поглотил оба судна. Трирема и подводная лодка как будто испарились. В небеса огромными обжигающими облаками извергнулся ревущий пар. Корабли, находившиеся рядом с местом взрыва, вспыхнули от нестерпимой жары.

Вместе с взрывом остальные три подводные лодки нырнули в глубину и исчезли. То ли они опасались разделить участь своей сестры – теперь, когда было обнаружено их слабое место, – то ли предпочли, чтобы битву продолжили другие.

Смертельное препятствие исчезло, и имперский флот ринулся навстречу силам Кейна. Солдаты ликовали оттого, что один из чужих кораблей был уничтожен, и теперь безумно хотели вступить в сражение с осязаемым, человеческим противником. Но Мариль с болью осознавал, что больше половины его флота погибло в огне смертоносного оружия демонических союзников Эфрель.

Только несколько сотен ярдов разделяли оба флота. Воздух уже наполнился снарядами и стрелами – и боевые кличи зашумели, как разъяренный прибой.

Затем появился новый ужас – оружие, столь же смертоносное и неожиданное, как и флот скилредов, – и боевые кличи превратились в крики ужаса.

Внезапно из волн выстрелило черное щупальце – толще чем тело человека – и обернулось вокруг одного из кораблей. Имперцы оцепенели: из воды, извиваясь, появилось целое сплетение щупальцев и схватило обреченный корабль. Солдаты в ужасе закричали, когда из морских глубин на поверхность вслед за щупальцами выбралось само кошмарное создание – раздувшаяся гора резиновой плоти, два мертвенно-белых глаза, взирающие на ненавистный солнечный свет. Одна из самых жутких легенд моря ожила.

Орайха крепче сжал корабль. В его губительных объятиях дерево трещало и ломалось. Чудовищный пожелтевший клюв раскрылся, как замковые ворота, затем захлопнулся, сокрушая прочный корпус корабля. Вопящих, оказавшихся в пенящемся море беспомощных солдат утянуло в ад вместе с их раздавленным кораблем.

Еще несколько чудовищ из первобытной эпохи поднялись на поверхность, чтобы напасть на имперский флот. С ужасающей легкостью гигантские орайха крушили один корабль за другим. Казалось, систематичные атаки чудовищ направлялись каким-то сверхъестественным разумом. Стряхнув оцепенение, вызванное появлением омерзительных созданий, имперские солдаты и матросы устремились навстречу новой угрозе. Но стрелы и мечи оказались бесполезны. Попытки таранить тоже были тщетными, потому что орайха слишком быстро передвигались. Безумцы, попытавшиеся использовать таран, обнаружили, что эти существа ныряют под корабль и утаскивают его вниз в смертельном объятии.

Солдаты отважно сражались с морскими чудовищами. Один безрассудный капитан вонзил копье глубоко в глаз орайха, поднявшегося, чтобы напасть на его корабль. Те, кто находился поблизости, скорее ощутили, чем услышали шипение, когда черная кровь фонтаном вырвалась из раны. Гигантское щупальце задергалось и упало на капитана, вдавив его в палубу. Конвульсивными движениями разъяренное создание раздробило военный корабль в щепки.

Испуская фонтаны чернильной жидкости, раненый орайха нападал на один корабль за другим, сокрушая их в жажде убийства. Потом, когда он обернулся вокруг одного судна, трирема воспользовалась возможностью ударить его сзади и вонзила бронзовый таран в голову чудовища. Смертельно раненный, орайха заметался в последней оргии разрушения – перед тем как извивающейся, корчащейся массой пойти на дно.

На другом корабле солдаты вылили горящую смолу на монстра, схватившего их. Когда пламя охватило его склизкую плоть, орайха отпустил корабль и погрузился под воду. Корабль, давший сильную течь из-за треснувшего борта, был тут же охвачен пламенем. Матросы бросились в море, вспенившееся от агонии чудовища. С тем же успехом они могли остаться на горящей палубе.

Так или иначе, сквозь всю эту суматоху и хаос оба флота сошлись. Выкрикивая боевой клич, имперские солдаты набросились на мятежников, в первой атаке заставив тех отступить. Корабль сталкивался с кораблем, и волны ужасной рукопашной схватки выплеснулись на палубы. Сражение превратилось в безумную резню: каждый корабль, каждый человек боролся за свою жизнь.

Кейн с удовлетворением отметил, что орайха существенно уменьшили имперскую армаду. Теперь ее численность примерно сравнялась с флотом мятежников, и в обычной схватке его сомнительного вида флот вполне может вырвать победу.

Его атаковала имперская трирема. Обладающий опытом бесчисленных схваток, Кейн повернул «Ара-Тевинг» в сторону и ударил противника тараном. Со стоном протестующего дерева оба корабля сцепились абордажными крючьями.

Отбросив щит, которым он прикрывался от стрел, Кейн обнажил оба клинка и рванулся навстречу имперским морякам. Абордажная сабля и палаш засверкали в воздухе. Кейн безумно захохотал, когда лавина сверкающей стали и рычащих лиц устремилась сокрушить его. Могучими ударами левой руки он уничтожил всех, кто посмел бросить ему вызов.

Усыпанная песком палуба накренилась под его ногами, и только молниеносная реакция спасала Кейна от падения на вытянутый меч врага. Еще одна трирема ударилась об «Ара-Тевинг», и солдаты хлынули на палубу в решительной попытке захватить флагман мятежников.

Кейн направил своих людей навстречу новой угрозе. Группа атакующих использовала отвлекающий прием и окружила вождя мятежников. Нанося удары направо и налево со смертоносной точностью, Кейн отрубил руку одному нападающему, выпустил кишки другому. Он безошибочно наносил удары там, где цель сама подставлялась, собирая обильную кровавую жатву. Только человек с фантастическим мастерством Кейна мог отражать водоворот стали, жаждущей его крови. Много нетерпеливых нашли смерть от его сверкающих клинков.

Не все удары он сумел парировать, и отраженные клинки болезненно ударялись о его закованное в кольчугу тело. Его шлем был помят и окровавлен, на лице и руках кровоточили порезы, а не замеченный им стрелок чуть не пронзил его горло стрелой. Казалось неизбежным, что какой-нибудь противник вскоре найдет уязвимое место в защите Кейна и нанесет смертельную рану. Кейн знал, что если упадет, то эти шакалы тут же растопчут его. Но, пренебрегая опасностью, Кейн дразнил и глумился над своими противниками. Покрытый кровью, как раз под цвет его рыжим волосам, Кейн яростно бился, ликуя каждый раз, когда его меч находил цель.

Потом имперские моряки начали отступать, оставляя груду тел перед Кейном. По мокрому от крови песку прорубал себе путь Арбас. Только сейчас Кейн понял, что Арбас пришвартовался к его кораблю и бросил своих людей против превосходящих имперских сил. Его появление было очень кстати, и чаша весов начала склоняться в пользу мятежников.

– Эй, убийца! – приветствовал его Кейн. – Как делишки? – Появление Арбаса дало ему время перевести дух и даже пошутить. Кейн расслабил ноющие мускулы и улыбнулся другу.

– Если так все пойдет и дальше, мне скоро некого будет убивать и я останусь без работы! – пожаловался Арбас. Он замолчал, чтобы метнуть кинжал в горло солдата на другой стороне палубы. – Чертовски хороший бросок, – сам себя похвалил убийца. – Но в этой драке теряется всякое изящество. Кейн, я боюсь, что моя служба в качестве капитана приказала долго жить. Мой корабль протаранили, и он дал сильную течь. На самом деле, мне оставалось либо присоединиться к суматохе здесь, либо прыгать за борт.

– Тогда давай объединим остатки наших команд на «Ара-Тевинге», – предложил Кейн.

Арбас кивнул и заорал:

– Эй, осторожно, на носу какой-то сукин сын – вверху за кливером!

Кейн подпрыгнул, у его ног вонзилась в палубу стрела. Он с яростью вырвал копье из груди какого-то мертвого матроса и метнул его в прятавшегося лучника. Лук и колчан упали на палубу, когда копье пронзило кливер. Стрелок, корчась, повис на бушприте, словно резная фигура.

Кейн удовлетворенно хмыкнул:

– Давай, Арбас, очистим палубу и передохнем. Арбас глянул на море и выругался:

– Нет! Через минуту здесь будет куча народу! Сюда плывут имперцы, и их тут сейчас будет как мух на дерьме!

Еще два имперских военных корабля, трирема и бирема, приближались к «Ара-Тевингу». Кейн оценил свои силы и понял, что их положение будет очень серьезным, безнадежным, если новые корабли вступят в схватку.

Но вдруг трирема прекратила свой стремительный бег. Из глубин вырвалось сплетение черных щупальцев и схватило корабль. Пока матросы с биремы беспомощно наблюдали за происходящим, трирема была раздавлена морским чудовищем. Люди посыпались в море и забарахтались, стремясь добраться до своих товарищей на борту биремы. Стофутовые щупальца прочесывали море в поисках сопротивляющихся бедняг, убивая их с усердием, присущим только разумному существу.

Теперь орайха охотились под схватившимися флотами. Благодаря талисманам они продолжали обнаруживать и уничтожать имперские корабли.

У Кейна не было времени наблюдать дальше. Это была горячая смертельная схватка – надо было очистить палубу от подкрепления с биремы и матросов, уцелевших в первой стычке. Несмотря на людей Арбаса, команда сильно уменьшилась, когда наконец «Ара-Тевинг» отцепился от плавучего поля битвы и направился к другому противнику. Арбас философски покачал головой, глядя на свое покинутое судно, покачивающееся на волнах.

На борту нового имперского флагмана, как и по всему полю боя, сражение было жестоким и беспощадным. Дважды Лагес и Мариль таранили и уничтожали военные корабли мятежников и дважды отбивали атаки на свой собственный корабль. Но удача не могла долго оставаться на их стороне. Тут их поймали в ловушку между двумя кораблями мятежников – и скользящий удар тарана пробил дыру ниже ватерлинии.

Лагес сражался рука об руку с дядей на качающейся палубе, восхищаясь выносливостью и мастерством Мариля. Вспыльчивый император удерживал свой трон отнюдь не только за счет силы и способностей других людей – он по-прежнему был грозным воином, действительно таким, какого превозносили придворные поэты. Но было очевидно, что солдаты медленно отступают под натиском мятежников, и Лагес понял, что их корабль вот-вот будет захвачен. Мариль и Лагес хорошо понимали, что плен будет значить для них, так что сражались очертя голову, предпочитая погибнуть, но не сдаться на милость Эфрель.

Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Один из военных кораблей мятежников оказался в смертоносных объятиях орайха. Нечеловеческие чувства создания были сбиты с толку близостью двух сцепленных абордажными крючьями кораблей – и чудовище атаковало не то судно. Когда один из вражеских кораблей превратился в жалкие обломки, имперские моряки воспрянули духом.

– Вперед, на второй корабль! Мы еще не разобрались с этими мятежниками! – прокричал Мариль и взмахнул клинком с новыми силами. – Уничтожьте эти помойные отбросы! Они не выстоят против нас на равных!

С отчаянной яростью имперцы атаковали второе вражеское судно. На его палубе закипела кровавая схватка, но постепенно мятежников одолели. Наконец на биреме остался только отряд измученных и израненных имперцев.

Завладев судном, Мариль приказал команде вылавливать потерпевших крушение из моря – в надежде восстановить силы перед тем, как вступить в очередную схватку. Он мрачно подумал, что это уже третий его флагман за день.

Повсюду свирепствовало сражение, шли часы, и оставалось неясным, на чьей стороне будет победа. Это была страшная, безжалостная схватка не на жизнь, а на смерть. С обеих сторон борьба была ужасной и отчаянной, ибо обе стороны знали цену поражения. Но опустошительные атаки скилредов и сокрушительные объятия орайха собрали кровавую жатву, и теперь полководческий талант Кейна начал проявлять себя.

Тем не менее битва была далека от завершения, поскольку по мере того, как сокращалось количество бойцов, возрастала жестокость. Это была грязная, жестокая драка мужчины против мужчины, корабля против корабля—и побежденного ожидала только смерть.

Имель опоздал и не успел спасти своего друга лорда Галла из Тресли, погибшего на палубе своего корабля в окружении горы мертвых имперцев. Ослепленный жаждой мести, Имель позаботился о том, чтобы ни один имперский солдат не покинул этот корабль живым. Казалось, ренегата обуяла жажда уничтожить всех, кто называл его предателем. Когда день склонился к закату, его кожаный панцирь и плащ насквозь промокли от крови соотечественников, и щеголеватый молодой человек казался своим людям мрачным и осунувшимся незнакомцем.

В другом месте лорд Бремнор с захолустного острова Олан – сам посредственный боец – поразительно удачным ударом сразил знаменитого воина Гостела из Парви. Но лорд Бремнор недолго наслаждался новообретенной славой, ибо был убит затаившимся лучником, ведя своих солдат на имперский военный корабль.

В другом месте судовая команда мятежников едва успела обрадоваться, захватив имперскую трирему, как орайха схватил судно и превратил его в гроб и для победителей, и для побежденных.

Так продолжалась битва…

«Ара-Тевинг» подошел к «Келкину» – Кейн заметил, что на ослабевших пеллинитов напали еще не участвовавшие в бою имперцы. Оксфорс Альремас отчаянно сражался, стараясь сплотить своих уставших людей.

Получив возможность избавиться от своего врага, Кейн незаметно подобрал валявшееся копье. Когда «Ара-Тевинг» подоспел на помощь осажденной триреме, все взгляды сосредоточились на «Келкине». Выбрав момент, когда на него никто не смотрел, Кейн метнул копье в спину Альремаса. Именно в этот миг оказавшийся в трудном положении Альремас от удара топора о его зазубренный щит упал на колени. Копье Кейна пролетело над его макушкой и погрузило свое острие в грудь воина с топором.

– Хороший бросок, мой господин! – закричал один из моряков. Одобрительное бормотание пронеслось по кораблям, когда распространилось известие о том, что Кейн спас Альремаса удивительным броском копья.

Кейн выругался. Все-таки его бросок заметили, хотя, к счастью, его намерение было истолковано неправильно. Осознав, что это слишком открытое место для убийства, Кейн поднял кулак, благодаря за похвалу, в глубине души кипя от мысли, что воин с топором мог бы и убить Альремаса. Потом они перебрались на имперский корабль, и Кейн был слишком занят, спасая своего врага, чтобы замышлять еще что-нибудь.

Неистен Мариль, к своему изумлению, начал осознавать, что его эскадра терпит поражение. От гигантской армады примерно в четыре сотни военных кораблей на плаву осталось лишь двадцать пять – и большинство из них в плачевном состоянии.

Император едва не потерял свой третий флагман, когда один из его кораблей увидел на его мачте стяг Пеллина и чуть не протаранил его. Уцелевшие имперские корабли постепенно и непреклонно сокрушались флотом мятежников, в котором было на плаву около сорока кораблей, и, кроме того, им придавали уверенности постоянные атаки орайха. Точно определить силы мятежников было трудно, потому что корабли часто меняли хозяев. Марилю рассказали об одной триреме, которая переходила из рук в руки трижды.

Утром это было немыслимо; когда тени удлинились, это стало неминуемым. Вся мощь Товносианской Империи была безжалостно уничтожена силами какой-то сумасшедшей колдуньи, Эфрель одержала победу. Если Мариль останется на поле боя, поражение будет полным.

– Я собираюсь дать команду к отступлению, – уныло сообщил он Лагесу. – По крайней мере попытаемся спасти хоть что-то для защиты Товноса.

Его племянник с мрачным видом пытался остановить кровь, хлещущую из раненого бока, где клинок пробил панцирь. Лагес ничего не сказал. Сказать было нечего.

Дав сигнал к отступлению, Мариль на захваченном военном корабле направился к Товностену. Уцелевшие имперские корабли последовали за ним – те, что смогли покинуть схватку. То, что сначала показалось им погоней, обернулось приличным количеством плененных кораблей, чьи новые хозяева уцелели благодаря гудящим талисманам скилредов, прикрепленным к килям их трофеев. В общей сложности лишь четырнадцать кораблей покинули поле боя и устремились в Товностен.

– Они бегут! – заорал Арбас. – Мы побили их! Кейн, ты уделал самую большую эскадру, которая когда-либо собиралась в этой части мира, – может быть, самый большой флот в истории!

– Это проливает бальзам на кое-какие старые раны, – сказал Кейн, вспоминая о подобной битве с противоположным исходом, произошедшей два века назад. Его глаза затуманились в задумчивости.

– Будем преследовать их? – поинтересовался Арбас. – Дьявол, если бы морские демоны Эфрель не удрали, поджав хвосты, мы бы взорвали их всех к чертовой матери. Но мы еще можем догнать их до заката.

– Нет. Пусть бегут, – решил Кейн. Он немного прихрамывал, и правая рука плохо слушалась его из-за глубокой раны, кровь все еще сочилась сквозь повязку. Даже нечеловеческие силы Кейна исчерпались в этой суровой битве длиной в день. – В воде полно полезных вещей, которые можно спасти, а людям надо дать возможность зализать раны и отпраздновать победу, – заключил он. – Мы закончим наши дела здесь и отправимся в Призарт. Эфрель будет недовольна, что мы позволили ее врагу сбежать, но мы покончим с Марилем позже. Прямо сейчас я хочу ванну, стаканчик чего-нибудь согревающего и несколько нежных поцелуев. А если что, мы и сами можем спалить Призарт!

Он устало нахмурился, глядя на свой уменьшившийся флот. По всей видимости, орайха устали развлекаться и теперь ужинали. Море бурлило смертью. Вода была полна обломками сотен кораблей, телами тысяч людей. И Кейн видел другие темные фигуры, пирующие на останках.