Паутина Света. Книга 1

Интерлюдия 1 Сотрудник отдела работы с несовершеннолетними Иширо Сейдзура, Социальный Комитет

Иширо неторопливо двигался по улице этого всегда тихого, удивительно спокойного, чуть сонного квартала. Он был давно влюблён в улицы родного города, в общем-то из-за этого он и оказался на своей должности. Не самая лучшая карьера, сказал бы любой честолюбивый представитель его многочисленного, но молодого клана. Выше должности соц-инспектора следующая ступенька — социальный контролёр, один на весь город. Контролёр, конечно же, тоже из клана Джигуджи, что даёт определённые возможности подчинённому для различных манипуляций… если бы Иширо хотел их проводить. Маловато осталось действительно дееспособных родов экзорцистов. За последние пятьдесят лет целых три влиятельные группировки сошли со сцены событий на страницы истории… и это дало возможность его клану подняться. Незаконнорождённые дети, обладающие хоть крохой сил, отрёкшиеся от своей фамилии, беглецы — иноземцы, пожелавшие попасть под крыло сильного покровителя — всех их принимала возможно не очень дружная, но точно большая и сильная семья. Это сказывалось на внутреннем климате клана.

Намагоми. Мусорщики. Так называли клан за глаза. Джингуджи принимали всё. И обидные клички, и осколки чужих знаний. Собирали артефакты. Поощряли самые авантюрные планы, если они вели к одному. Сила и власть. И не сказать, что получалось сильно плохо. Хорошо получалось. По крайней мере, создание Социального Комитета, продавленное через Совет кланов, и ставшего фактически параллельной структурой силам полиции, где магически одарённых стражей порядка традиционно поставлял клан Тсучимикадо, отлично продемонстрировало всё возрастающее влияние носителей полумесяца. Отдел экзорцистов полиции расследовал преступления, где присутствовали аякаси (в основном — убийства, хотя бывали и кражи, и захваты тел, а иногда и банальное попрошайничество) и карал преступников. Социальный Комитет стал тем, кто следит за сторожами и выполнял другую «ненужную» работу. Находил и контролировал незарегистрированных или родившихся в обычных семьях магов, следил за не связанной с магией деятельностью кланов и их отдельных представителей, отслеживал проявления некриминальной активности аякаси в городах. Приглядывал за смешанными семейными парами из людей и духов. Вежливо, неназойливо. И подробно регистрировал все происходящие события.

Строчка за строчкой росли досье в базах данных, толстели папки на полках. Пока Джингуджи не проявляли явной активности по отношению к кланам-конкурентам, однако объём компромата на отдельные высокородные задницы, сидящие в креслах высоких кабинетов, как подозревал Иширо, уже набрал критическую массу. Можно было бы перейти в отдел статистики, соц-инспектору уже несколько раз предлагали перейти на аналитическую должность, к которой он был явно предрасположен. А там — карьерный рост, и, может быть, в случае успешной работы, скромному аналитику лет через десять предложили бы жениться на одной из младших дочек побочных ветвей. А их дети уже несли бы и фамилию, и полумесяц на лбу: молодой клан, в отличие от чванливых и заносчивых древних, отлично понимал, что сила — не только в магии и родовых способностях. Часто умение думать важнее умения пускать с руки файерболл.

Однако, Иширо отказался. Он слишком любил улицы и слишком презирал интриги, и политику. Пусть кто помоложе строят карьеру и грызутся за право вступить в младшие роды. Ему довольно своей работы, просто сделанной хорошо.

«… вот ксо, опять куда-то не туда занесло,» — Иширо вынул руки из карманов, осматривая тусклую и серую, после ярких огней Рождества, улицу. — «И снега опять нет». Он уже бывал тут не раз, с того момента, как здесь поселилась чета Амакава с ребёнком. Моложавые, энергичные муж и жена, светящиеся магической энергией ауры. И серый, «обычный», угрюмый ребёнок между ними.

«Вот что, господин Инспектор-сан. Послушайте сюда, я повторять не буду. Мы приехали сюда жить, просто жить. Не перебивайте! Нас не интересует ни прошлое, ни дела экзорцистов. Свой дом мы, не беспокойтесь, защитим. Нашего сына — тоже.»

«Но я обязан проверять, как живущих без печати гражданских одарённых…»

«Не беспокойтесь, Инспектор-сан, убивать аякаси мы не разучились. Впрочем, мы будем видеть вас два раза в год, мы обычные, законопослушные граждане».

Почему-то Иширо не мог вспомнить их лиц тогда. Помнил все фразы, сказанные и услышанные, помнил, как движутся губы, мужские и женские, произнося слова. Как будто он сам не мог поднять на них взгляд, не мог посмотреть в глаза.

Он приходил сюда ещё трижды, и трижды заставал семью в полном составе. Он здоровался, вежливо спрашивал о погоде и здоровье, осведомлялся, не нужно ли чего уважаемым Амакава. И неизменно получал отказ и заверения, что всё прекрасно, демонстративно ставил галочку в обходной лист (чтобы не подумали, что он пришёл по собственной инициативе, или ещё с какими целями) и уходил. На третий раз его сорвали с обхода всего через неделю, после посещения дома на тихой улице в чуть сонном квартале. Авария. Такая банальная, такая простая. На пустой улице столкнулись лоб в лоб две легковые машины. Бывает. Даже с экзорцистами, способными обогнать олимпийского спринтера как гепард — черепаху. Случайность. Подушки безопасности раскрылись с задержкой, всего каких-то жалких две десятых секунды. Так сказал хмурый взъерошенный следователь-Тсучимикадо, этим парням можно верить. Ни следа аякаси вокруг на месте аварии не было, но тут клан-лидер изменил своим принципам и прислал эмиссара. Наследник Амакава погиб, как и его жена. Смерть наступила мгновенно. Всё.

Остался один ребёнок, и он, судя по пустой ауре, не маг.

Потом его вызвал замотанный Шигура-семпай, тогдашний соц-контролёр. «Иширо» — сказал он — «сделай пожалуйста все действия вокруг последнего Амакава, согласно завещанию. Там деньги переведи и выплаты сделай. Маленький Юто должен получать пансион. И проверь, чтобы вокруг него никто не крутился… из других кланов». «Но, Шигуро-сан! Ребёнок! Ему девять только-только исполнилось! Опека…», «Родственников нет, ты знаешь не хуже меня!», «Как вы можете так с ребёнком?!».

Шигуро тогда выдохнул, стянул с носа очки и устало-близоруко сощурил и без того узкие глаза на подчинённом.

— Это политика, Иширо-кун, гнусная, грёбаная политика. Мы не можем оспорить завещание, его родители передали три экземпляра трём кланам. Никаких контактов до 16-ти лет. Не просвещать о нашем «мире», мире аякаси и магов — «пусть у ребёнка будет детство» — это так они написали.

— Но мы…

— Ничего не можем. Он — наследник, клан формально существует.

— И как мы залегендируем это у соседей? Опять Чокнутую Ибики везти, промывать мозги соседям?

— Нет, похоже, родители мальчика что-то сделали… превентивно.

— Что-то? Сделали?

— Соглашение они не нарушили — следов магического вмешательства нет. Может — подкупили банально. Не знаю и знать не хочу. Про этих Амакава знаешь, какие слухи ходили?

— Что ещё за слухи!?

Шигуро опять одел очки и выпрямился в кресле.

— Не следует мне это повторять, наверно… — как-то даже неуверенно начал он. — Амакава называли укротителями демонов.

— Это я слышал.

— А я — видел. Один раз, в детстве. — Шигура привычно ткнул пальцем в лоб, указывая на полумесяц: мол, я в этом бульоне с рождения варюсь. — Зрелище не для слабонервных. От духа несёт Силой и Жаждой, аж кишки перекручивает, а он подошёл, погладил по голове. Сам едва светится на фоне этакой мощи, а спокоен совершенно! «Хорошая, милая кошечка». А она смотрит на тебя как на обед, и страшно до мокрых штанов. Это дедушка нашего подопечного, питомца в дом Тсучимикадо привёл. «Плановый осмотр», брр, как вспомню, так вздрогну.

— Но всё-таки, ребёнок… — Попробовал вернуться к предыдущей теме соц-инспектор, но начальник только покачал головой…

Помотав головой, Иширо разогнал стаей кружившие мысли — в конце улицы был виден искомый дом. Серо-белый, похожий на соседние дома, как брат. Света в окнах не было. Иширо очень хотелось сразу подойти к калитке, посмотреть, всё ли в порядке? Всё-таки один дома… Но, нельзя. Вместо этого, инспектор позвонил в селектор у уличной калитки первого по улице дома. Подождал, никто не ответил. Он перешёл к следующей, потом пересёк проезжую часть и позвонил в дом напротив. Вежливо улыбнулся молодой мамаше с карапузом на руках, представился социальными инспектором (чистая правда), состроил соответствующее выражение лица. Говорить заученные фразы так, чтобы они звучали как искренние — талант и много практики. Женщина достаточно быстро пригласила его в дом, поставила традиционный стакан с чаем, многословно и подробно отвечала на вопросы о детских площадках и наличии свежего молока в шаговой доступности, а Иширо обшаривал своим слабосильным заклятием поиска окрестности дома. Пусто. Магический вакуум. При этом слушать он не переставал и даже пометил несколько найденных мамашей недоделок в детском комплексе у парка. Иширо никогда не забывал передать информацию куда следует, а потом проследить, чтобы инстанции отработали. За это и за умение говорить, его всегда отправляли на «дальние» выезды, в частный сектор вдали от высоток центра города. Кто скажет — задвигали, а соц-инспектор радовался. Нет, не заметила мамаша и её подружки ни странных силуэтов, ни исчезающих либо появляющихся незнакомцев. Юто-кун с конца улицы? Да, жалко парня, говорят, родственники дальние за ним следят, а так крутится вокруг него девчонка-егоза младшая Кузаки. Не иначе, как присмотрела себе жениха, заранее, хи-хи. Да нет, не такой уж и мрачный, видно, успокоился и пережил. Да что вы, какое беспокойство, я, наоборот рада, что вы «наш» инспектор! Ещё заходите!

Пройдя так всю улицу, Иширо затормозил против дома Юты Амакава. Пусто, в окнах света нет. Газон вроде прибранный, стёкла не пыльные, сразу видно, что там живут. Потянулся к кнопке вызова, отдёрнул руку. Ей-ей, встретились бы они с ребёнком на улице, он бы… нарушил приказ. Спросил бы, может быть, смог помочь, ничего более. В доме — ни одного проблеска магии, полная пустота. Говорят, есть способы надёжно запечатать дар. Что будет, если он внезапно проснётся? Хотя, что стоит один не обученный паренёк? «Жутковатая слава Амакава, надеюсь, обойдёт тебя стороной пацан. Часто лучше остаться обычным человеком, уж поверь мне», — подумал человек и двинулся к перекрёстку. В конце концов, у начальства и города он один, сколько ещё тихих, чуть сонных улочек его ждут впереди? Естественно, никаких взглядов со второго этажа, из узкой щели между рамой и занавесью, на себе он не почувствовал…