Паутина Света. Книга 1

106

Сидеть в луже мокро. Даже не холодно, лето на дворе, да и вода с Мизучи натекла не ледяная, а вполне себе температуры тела. Спина тоже промокла. Сидим. Молчим. Плачет змейка совершенно беззвучно.

— Нам теперь придётся их спасать, да? — Наконец тихо спросила она.

— Если ты про комитетовцев, то тут скорее подходит термин «насильно оградить от возможности умереть».

— Не слишком отличается, знаешь ли.

— Ну, если учесть, что мы фактически собираемся занять их место. Нет, неправильно, не место, а территорию.

— А мы собираемся? — С некоторым удивлением спросила аякаси. Хах, даже плакать почти прекратила.

— Да. Мы с тобой говорили о справедливом мире… пора испытать на контрольной площадке наши убеждения и выкладки.

— Кхх! — Сидзука аж подавилась, — Говоришь, как о своих хомячках!

— Ну что делать, если на хомячках модель общества разумных существ не испытать.

Сидзука через силу улыбнулась:

— Непривычно чувствовать себя хомяком… знаешь ли!

— Ну, если тебе будет легче, почувствуй себя учёным, вынужденным войти в зону эксперимента… или прибором, для измерения получившегося результата. К сожалению, мы должны вступать в эксперимент сейчас… но это не значит, что если нам что-то не понравится, мы не сможем это поменять. Ты познакомилась с концепцией ролевых игр?

— Это там, где девушка наряжается горничной, чтобы потом не убираться? Вот уж не знала, что тебе такое нравится, Юто-кун! А ты такой молодой…

— Да не те ролевые игры! — Наконец смог вклиниться в монолог Сидзуки. — Я имел в виду настольные игры формата D’n’D или ролевые игры с перевоплощением. Нет, не в горничную, и даже не в медсестру! В эльфа там, или в космодесантника. Я это к чему: игрок и фигура — едины. Игрок представляет себя фигурой, ведёт игру собой. А у нас будет не игра, а исследование…

— …представь себя хомяком! — Фыркнула Мизучи Я только тяжело вздохнул: дались же всем эти хомяки.

— Хочешь, значит, заставить работать Джингуджи на себя? Затея масштабная, знаешь ли.

— Им тоже это будет выгодно, — пожал плечами я, — потом, не всех Джингуджи, а только местный Комитет. Лично они ни в чём фактически не участвовали из-за своей слабости, гражданский персонал вообще не при делах. А нам понадобятся лояльные маги, если мы хотим, чтобы наш эксперимент превратился в практическое пособие.

— Сами не убивали, знаешь ли, просто наводили убийц.

— Насколько я знаю, среди аякаси тоже есть подобная практика для обнаружения потенциальной пищи?

Сидзука скривилась. Ткнул пальцем в небо и попал, но это было просто: как-то же на канонного Юто выходили все эти полчища слабосильных агрессивных уродов, если мою ауру едва за километр можно ощутить?

Сидзука вдохнула… выдохнула…

— Два желания борются во мне, знаешь ли… довериться тебе без оглядки… или бросить всё и бежать, не видя краха… Мечта твоя уже моей стала.

— Раз так, всё равно не повод сидеть в луже, — перевёл разговор я. Все эти «высокие материи» и «дипломатия» — изрядно выматываются. Сколько ещё змея способна проторчать в луже воды — я не знаю, но водяному демону небось уютно… не не мне! Потому я ещё секунду сомневался, затем мысленно махнул рукой, и, наклонившись, подхватил девчонку под спину и колени.

— Ой! Куда ты меня несёшь?

Умом я понимал, что тело из воды не может быть тяжелее тела из воды и белка. Вот и подтверждение.

— В кровать. Спать надо. Завтра мы устроим общий брифинг и начнём действовать, а сейчас — отдыхать.

— … не туда несёшь, знаешь ли…

— ? — Я остановился перед дверью комнаты Сидзуки.

— Я всё равно не смогу спать… одна… стоит мне подумать о всём этом… опять.

Я открыл дверь ногой и внёс девчонку в свою комнату. Положил на постель, прямо так — мокрую, не раздевая. Следом забрался сам. Притиснул закаменевшее было тело за плечи и за талию. И, уставший, уснул. Что там делала Сидзука ночью — не знаю, но на утро я проснулся в мокрой насквозь кровати, в мокрой одежде, а улыбающаяся во сне змейка обнимала меня за шею. Пока я разжимал объятия, почти стальные для такого хрупкого сложения, услышал «ещё так рано, нии-тян, спааать!» Да уж, глупо, но спускаясь по лестнице, я сам улыбался до ушей. Надо же, чудеса всё-таки бывают!