Пасынки Колумба. Книга вторая. Вторжение

Глава 6

На тракте нас встретили. Это произошло примерно через час, как мы вышли на дорогу. До этого долго лежали за пригорком, изучая движение по тракту. За два часа мимо нас прошло около дюжины человек, все двигались к югу. По внешнему виду – беженцы из города. Немного, конечно, но, видимо, основная волна беглецов уже схлынула.

В представшей картине меня смущало одно – никто не шел в обратном направлении, такое трудно представить. Разве что там, на юге, настолько прекрасные условия, что никому не хочется возвращаться обратно. Или другая причина – там, на севере, все ужасно плохо. Но до захваченного Лендона идти и идти, мог же кто-нибудь просто повернуть обратно к северу, не возвращаясь в город? Но никто на север не шел. А потому возникала третья причина – где-то впереди стоит заслон, пропускающий людей только в одну сторону. А если так, то как нам поступить?

Еще идти куда-то? Но сколько можно бродить, к тому же, если не здесь, то в другом месте тоже можно нарваться на людей какого-нибудь сенатора-беглеца. И неизвестно, вдруг тот сенатор окажется союзником Брамингейма или Мангейстера. Нет, уж лучше сюда и сейчас.

Если с проблемой выбора мы вроде как определились, возникал еще один вопрос – что делать с поклажей? Как-никак у нас с собой девять бластеров, не считая всяких иных штучек. И наша хорошая одежда.

Ну, с одеждой мы порешили просто – взять и припрятать, незачем давать повод думать, что мы не те люди, за кого себя выдаем. С оружием сложнее. Бластеры – вещь очень редкая на Колумбе, а тем более с запасными батареями. И стоят, соответственно, сумасшедшие деньги. С другой стороны, тяжелые мешки сразу привлекут к себе внимание, а потому проверяющие обязательно поинтересуются их содержимым. Значит, придется оставить в вырытом тайнике большую часть имеющегося вооружения. Посоветовавшись, мы решили взять с собой два бластера и две запасные батареи, да по одному визору – дневному и ночному. И все.

Спросят откуда – выменяли на еду. На целую телегу продуктов и бычка в придачу. Поэтому заранее обговорили все моменты своей придумки, вплоть до описания внешности торговцев.

Заслон на дороге мы заметили шагов за двести – впереди размещался самодельный шлагбаум, возле которого стояло трое мужчин. Когда подошли ближе, то обнаружилось, что из оружия у встречающих имелись лишь топоры. Не очень солидный пост. Уже потом мы узнали, что были еще две группы, контролирующие ситуацию у поста. Одна чуть в сторонке, а другая за триста шагов к северу, мимо которой мы прошли, так ничего и не заметив, даже я оплошал, но здесь сам виноват – трудно все время сканировать окружающее пространство. Старшие обеих групп имели на вооружении бластеры.

Кстати, неплохо придумано. Если кто-то из пришлых попробует прорваться через пост, не восприняв серьезно мужчин с топорами, получит заряд бластера из ближней засады. А те, кто, заметив пост, захочет ретироваться, то опять же попадет под прицел, на этот раз второй засадной группы.

Мужчины из заслона у шлагбаума встретили нас равнодушно, спросив кто такие, откуда да куда, а потом велели идти прямо. Через полверсты показался временный лагерь, а еще чуть в стороне небольшой поселок. Там нас встречали уже серьезней, сразу же направив к писарю, который записал всех в патриотическое ополчение.

- Будем освобождать родной город! – заявил мужчина начальственного вида, впрочем, бластера при нем не оказалось. То ли не столь значимый пост занимал, то ли еще что. – Наш сенатор Кригерт – патриот Лендона!

- Простите, нам только переночевать, мы ведь не лендонские, мы с хутора.

- Это без разницы. Каждый, кто смел и честен, кто настоящий патриот, должен взять оружие в руки и грудью встать на защиту родного города!

- Все? А ничего, что мы еще маленькие?

- Ты не маленький! Отказываются только враги народа и предатели, у которых нет ничего святого! И они, как агенты врага, будут уничтожены! Ты иностранный агент? – мужчина наклонился к моему лицу.

- Нет.

- Тогда в той палатке получишь оружие и пройдешь к пункту распределения. И вы трое тоже.

- Нам бластеры дадут? – негромко спросил Торри, но мужчина его услышал.

- Дадут и поддадут. Щенки.

Дефицит бластеров, видимо, являлся уязвимым местом для самолюбия мужчины, раз тот остался без бластера. А с оружием в лагере и в самом деле были напряги. Нас вооружили обыкновенными дубинками, здесь даже традиционные для фермеров топоры мало кто имел. Зато в начальниках дефицита не наблюдалось. Как я понял, около большой палатки сидело с дюжину будущих десятников, ожидающих прибытия подчиненных.

Нас отдали под начало хмурого и худого, но очень жилистого дядьки со шрамами на руках и груди. Для полного десятка ему как раз недоставало четверых. Довольный, что собрался полный состав, дядька повел свое пополнение к месту постоянного расположения. Оно представляло собой большой шалаш, закрытый с трех сторон стопами соломы. Такой же соломой был выстлан пол и потолок.

Внутри шалаша уже находились остальные пятеро новоявленных вояк. Зрелище, конечно, удручало. А как иначе, если один был типичным босяком, из тех, что обитают в старом городе. Другой, скорее всего, тоже оттуда – пожилой человек с усталым пожелтевшим лицом. Трое остальных, если судить по одежде, раньше жили в новом городе. Мужчина с пивным животом, еще один мужчина средних лет и молодой парень примерно двадцати лет от роду. Вот последний еще как-то смотрелся на роль вояки, но и то только из-за молодого возраста и высокого роста. А в остальном, если судить по испуганно моргающим глазам – не боец.

Наш командир, назвавшийся Илиясом, стал расспрашивать новичков своего десятка. Я и Торри сказались детьми фермеров, а Ахилл и Арчи, как и договаривались, сообщили о себе правду – из беспризорников старого города. В этот момент я смотрел на новых своих соратников по оружию (у всех тоже были только деревянные палки полутораметровой длины, лишь у десятника висел на поясе короткий тесак) и заметил, как испуганно дернулись лица у троих горожан. Босяк и желтолицый никак не отреагировали, видимо, им было все равно.

А вот Илияс заметно повеселел.

- В какой банде были?

- У Ларса.

- Что-то я такого не припомню. Недавно, что ли, возникла?

- Нет, давно, только Ларс стал вожаком с год назад.

- Понятно. Я в это время уже в лагере вкалывал.

- На терраформировании? - ахнули парни.

- А то! – горделиво ответил Илияс. – В команде смертников, - важно добавил он.

- А туда как попал? – не утерпел Торри.

- Эх ты, деревня, - отмахнулся десятник, - не с тобой разговор, фермерский сыночек.

- У него, между прочим, родители сейчас тоже на каторге, - сообщил Ахилл.

- Да? – удивленно протянул Илияс и с некоторой долей уважения посмотрел на Торри. – За что?

- За убийство. Точнее, попытку.

- Бытовуха?

- А это что? – не понял Торри.

- Нет, не бытовуха, - пришел на помощь Ахилл, - ограбить хотели, ну и концы в землю.

- Уважаю! – Илияс протянул Торри руку.

- А тебе, шкет, сколько лет? - спросил он молчаливо сидящего Арчи.

- Двенадцать, - через зубы протянул тот.

- А чего такой борзой?

Арчи только зло скривился, тогда Илияс перевел взгляд на Ахилла:

- Он что, из хлипких?

- Наоборот, на нож все время лезет.

- Хм. Однако. Ладно, значит, хоть трое мне нормальных попались.

На меня, сидящего в сторонке, Илияс даже не взглянул. Я заметил взгляд Ахилла и догадался, что тот хочет сказать пару слов в мою защиту, но успел предостерегающе покачать головой. Во-первых, не надо всем знать, что мы все заодно. До сих пор, наверное, ищут четверых парней, а во-вторых, прикинуться деревенским сынком тоже неплохо. Меньше будут опасаться. Я вспомнил, как мои уловки помогали сначала в торговом поселке, а потом в Лендоне и в Брамингейме. Меня не опасались, поэтому я и сумел выжить.

- А скажите, - Торри немного замялся, - вы там моих родителей не видели? Отца зовут Никтор, а фамилия…

- Хе! – Илияс не дал Торри договорить. – Ты че, парниша? Какое имя, фамилия? Там только по номерам всех знают, ну, авторитетов по кликухам. Вот смотри, - десятник горделиво закатал рукав куртки. На левой руке показался вытатуированный пятизначный номер. – Понял? Родичи у тебя нормальные, а сам ты, как я погляжу… - Илияс скривился.

- Его тоже на каторгу хотели отправить. Без права возвращения, - поддержал друга Ахилл.

- Да? И как тебе удалось отмазаться?

- Я сбежал, - тихо сказал Торри, глядя в землю.

- Уважаю! Вроде тихенький, а на самом деле… Хорош! Как сбежал-то?

Торри взглянул на меня. Ведь это я вызволил Торри, когда его уже везли в лагерь. Но Илияс понял по-своему.

- Не боись, этот и другие, - десятник кивнул головой вначале на меня, а потом в сторону шалаша, - уже не разболтают. Лендонской власти теперь нет. Но если не хочешь говорить, имеешь право. Я-то вот не скрываю, что на каторге был. В команде смертников, - Илияс снова произнес не совсем понятное слово.

Нет, что такое смертники, я немного представлял, но как они соотносятся с каторжными порядками, не понимал. А вот Ахилл, видимо, знал.

- Ну! А как же ты здесь оказался? Оттуда не сбежать. Обычным каторжникам и то не удается, а уж смертникам и вовсе.

- А я и не сбегал, - сказал десятник, показав щербатый рот. – Меня новые хозяева оттуда сами забрали! Здесь городской и деревенской швали, - Илиас посмотрел на меня, - хватает, а с десятниками проблема. Нужны крутые парни, вот как я. Потому и привезли сюда.

- А за что тебя на каторгу?

- А, грабеж, - с хвастливым пренебрежением ответил наш начальник, - даже никого не покалечил, но дамочка уж так больно громко визжала, что стражники быстро появились.

- За простой грабеж и в смертники? – удивился Ахилл.

- В смертники меня за длинный язык. Политику приписали, дескать, недоволен мудростью правителя. А какой я политический? Там в команде смертников почти все за политику. А я над ними десятником был. Политические там так и остались гнить. И правильно. Сегодня, точнее, вчера старым правителем недовольны были, завтра нового начнут хаять. Жизнь дерьмовая им, понимаешь ли, не нравится. Так живи, как хочешь. Денег нет, иди, как стемнеет, на улицу, с пустом не вернешься. Ничего, парниши, со мной не пропадете. Вот поведут нас на Лендон, там разгуляемся! За меня держитесь!

- А чего это палки нам дали? Нормального оружия разве нет?

Илияс опасливо огляделся и, наклонившись в сторону Ахилла, произнес:

- Нет. Совсем нет. Даже мне достался этот огрызок.

- А как же тогда воевать?

- А ты не будь дураком. Сам должен догадаться.

- Я, вроде, не дурак, - ответил Ахилл. – Но что-то не пойму. Разъясни.

- Чего тут разъяснять? Изъявляй побольше этого самого, как его, патриотизма, а сам не плошай. Пусть другие, - Илияс совсем понизил голос, но я расслышал, - корячатся.

На этом разговор закончился. Через некоторое время, улучив момент, я отозвал в сторонку Ахилла и предложил ему продолжить играть в те же роли, а я пусть так и останусь фермерским мальчишкой.

- Десятник уважать не будет, - ответил друг.

- Ахилл, мне его уважение не нужно.

- Шпынять станет, ты же самый младший.

- Ну и что? Лишний раз сбегать за водой – не переломлюсь. Зато окажусь темной лошадкой. И не забывай про мои возможности. Поверь, я с этим справлюсь. Уж таких зубров за нос водил.

- Ну, смотри.

- Смотрю. Только ты и остальные ведите со мной так же. Иначе догадаются. И вот еще. Мой мешок к себе переложите, к вам не сунутся.

- Ладно. Ребятам скажу.

Илияс обычно пропадал в компании других десятников, часто с собой брал и троих ребят. Сами они от такого положения дел не отказывались, подмечая всякие интересные детали. Бывших каторжников среди десятников было едва ли не две трети, и каждый из них не прочь был утвердить свой авторитет среди собратьев. А чем он достигается? В том числе и наличием своей преданной команды, иначе говоря, шестерками в их понимании. Вот потому и таскал Илияс с собой ребят, чтобы поднять себе авторитет.

По разговорам, что слышали парни, можно было догадаться, что хозяева лагеря – люди сенатора Кригерта собирались двинуть собранное наскоро войско на Лендон. Город, хоть и пожжен был, но любой из пяти городов коалиции с удовольствием присоединил бы его (а вместе с ним и окружающие земли) к своим владениям. Естественно, в качестве сателлита, поставив во главе города своего человека из окружения бывшего правителя. Сенатор Кригерт как раз и хотел захватить власть в Лендоне с помощью своих покровителей – этинбергцев.

А такие, как Илияс, рассчитывали неплохо поживиться в городе. Те, кто поумнее, на обещания людей сенатора особо не рассчитывали, но от возможности стать государевым человеком – стражником, отказываться не хотели. Ну, а глупые, глупыми так и оставались, веря во все, что им обещали, не понимая, что потолок для бывших каторжников – простой охранник, да и то, если он будет послушным, выполняя приказы начальства.

Парням в принципе немного повезло, что наш десятник оказался несдержан на язык. Кстати, именно за это он в свое время и поплатился, оказавшись в команде смертников. Вот и в первый день знакомства Илияс проболтался, пусть и в виде намеков, о своих планах на будущее. Ясно, что такой человек в будущие охранники не попадет, и это было не очень хорошо. Значит, больше шансов, что его десяток направят на опасный участок предстоящего противостояния между кланами лендонских сенаторов.

Когда парни уходили с Илиясом, я оставался один наедине с другими вояками из его десятка. Отношения с ними у меня были сложными. С одной стороны, делал вид, что я простой деревенский мальчишка, то есть должен находиться на низшей ступеньке иерархии в десятке. А с другой, уже на третий день пришлось кое-кого ставить на место. Речь шла о босяке из старого города и молодом здоровом парне, возомнившем себя командиром над деревенским мальчишкой.

С босяком разобрался запросто. Тот весил немногим больше меня, да и жизнь в старом городе, причем на самом его дне, хорошенько потрепала мужика. Когда тот во второй раз от нечего делать попытался пнуть фермерского мальца по ноге (видимо, у них так принято в отношении более слабых), я легко ушел от удара (был научен первой подлянкой со стороны босяка), сам же хорошенько звезданул того кулаком в живот. А когда босяк, с трудом вдыхая воздух, повалился на землю, ударил того по ноге.

- Полезешь еще, что-нибудь сломаю, - сказал я ему приглушенно.

Спокойный тон, видимо, сыграл не последнюю роль, больше босяк не приставал, почувствовав во мне отнюдь не смирную овечку. Со здоровяком так просто было не разобраться – это же не слабосильный худосочный обитатель дна старого города. Парень минимум в полтора раза тяжелее меня, а выше, аж, на полторы головы. Но я помнил, как трусовато тот смотрел на нашу прибывшую четверку, как опасливо отходил в сторону при приближении моих друзей. Особенно контрастно смотрелся здоровяк на фоне с двенадцатилетним Арчи. Кстати, пацан уже на второй день где-то раздобыл нож (так и не сказал где!) и открыто с ним ходил.

Здоровяк, уже приноровившись мной командовать (пока лишь немного), видел, как я разобрался с наездом. Но босяка парень тоже всерьез не воспринимал, потому и решил поставить фермерского сынка на нужное в его понимании место. И это оказалось просчетом. Он же не знал, что я учился драться в специальной секции элитного квартала. К тому же я эмпат и мой дар помогал мне, как в спаррингах с мальчишками из элитного района, так и в драках, когда я сбежал в старый город.

Так что у здоровяка, конечно, был шанс (небольшой) меня победить, но он слишком понадеялся на свои силы и в итоге уже через минуту валялся, громко подвывая и испуганно глядя на нависшего над ним мальца.

- Ты все понял, мешок с дерьмом?

Здоровяк закивал головой.

- Кто ты?

- Карден.

- Нет, ты не Карден, ты мешок с дерьмом. Повтори.

- Мешок с дерьмом. Я.

После такого воспитательного действия здоровяк старался меня обходить стороной. А через день после этого случая, вернувшиеся друзья сообщили, что на следующий день освободительная армия выступает на Лендон.