Пары из омелы

Глава 1

Кэнди

«Давайте устроим рождественскую охоту», — сказали они.

«Это будет весело», — сказали они. Чего «они» не сказали, так это на кого они планировали охотиться… или каким будет приз.

О да, в обоих случаях это была бы я. Несмотря на то, что температура была близка к минусовой, у меня по спине всё ещё струился холодный пот.

Вдалеке выли волки. Их крики были дикими, как у диких зверей, почуявших запах. Мой запах. Они, должно быть, уже близко.

Дерьмо на рождественском печенье! Как могла моя ночь принять такой кошмарный оборот?

Только что мы чудесно ужинали в канун Рождества. А в следующее мгновение мой отец встал и объявил, что сегодня состоится брачная охота. Охота была очень весёлой, и вся наша стая наслаждалась ею. Но брачная охота не проводилась в течение нескольких десятилетий после того, как волчицы объединились и пригрозили покинуть стаю, если эти охоты продолжатся.

Мужчины ликовали, завывая от возбуждения и стремясь вернуть древнюю традицию. Мой желудок сжался при мысли о девушке, за которой они будут охотиться, и по мере того, как ужин принимал такой оборот, дурное предчувствие окутывало меня, как тёмный плащ.

Мой отец подождал, пока улюлюканье и вой немного утихнут, прежде чем объявить, что добыча, за которой будут охотиться мужчины… была я. От шока мой стакан упал на пол и разлетелся на миллион осколков, в то время как моё сердце сделало то же самое в груди.

Я открыла рот, чтобы запротестовать, сказать, что лучше съем двадцать фунтов фруктового пирога, чем быть выслеженной и отданной в качестве приза победителю. Но мой отец обратил на меня свой безжалостный, тёмный взгляд, его седые брови сошлись над ледяными глазами, и я поняла, что у меня нет ни единого шанса. Слово альфы было законом. Бросить вызов ему на глазах у всей стаи — значит быстро превратиться в изгоя.

В зале воцарился хаос, мужчины практически пускали слюни, глядя на приз, который болтался перед ними. Я. Меня затошнило, я не могла дышать из-за тестостерона, перекрывшего кислород в комнате. Мужчины, от внимания которых я прежде бесчисленное количество раз отказывалась, были вне себя от восторга при мысли о возможности сделать меня, дочь альфы, своей парой — это был идеальный рождественский подарок, и всё это время их глаза сияли от того, что они, вероятно, считали рождественским настроением.

Сколько я себя помню, мой отец, альфа стаи Эвергрин, был одержим всем, что было связано с Рождеством. Он считал себя странной версией оборотня — «Когти Санты». Как будто он верил, что если ему не удастся превзойти прошлогоднее празднование Рождества, то само волшебство Рождества исчезнет.

Он был помешан на иллюзиях, и поэтому все в нашей компании вращалось вокруг темы праздника. Его одержимости не помогало и то, что основным источником дохода стаи были почти бесконечные автобусы с туристами, которые приезжали в Эвергрин в зимние месяцы.

Домики стаи напоминали очаровательные коттеджи из немецкой рождественской деревни, каждый из которых был украшен замысловатой отделкой и мерцающими огоньками. Все деревья, окружающие дома, были украшены веселыми гирляндами.

В нашем необычном городке вас ждали конкурсы по изготовлению пряничных домиков, тёплые яблочные пироги со взбитыми вручную сливками, чашечки ароматного горячего какао, катание на оленьих упряжках со звенящими колокольчиками, крутые горки для катания на санях, эпические бои снежками и сытные трапезы у огромного каменного камина, занимавшего целую стену обеденного зала.

Часто гости приезжали сюда на несколько дней подряд, чтобы насладиться всем, что предлагает наш маленький городок. Им очень понравились впечатления, и им не хотелось покидать волшебство Эвергрина. Все это время наши гости понятия не имели, что существа, с которыми они празднуют Рождество, гораздо больше подходящие для Хэллоуина, — оборотни.

— Пожалуйста, папа, — прошептала я себе под нос.

Его белая неряшливая челюсть была сжата.

— Знай своё место, Кэнди.

О, я прекрасно его знала. С самого своего рождения я была для моего отца всего лишь ещё одним инструментом, с помощью которого он пропагандировал свою безумную любовь к Рождеству. Я просто никогда не думала, что он зайдёт так далеко. Я недооценила его, и сегодняшний вечер ещё раз доказал этот факт. Его одержимость собственной персоной значила для него больше, чем собственная дочь.

При мысли об этом мне захотелось закатить глаза или разрыдаться, но, к сожалению, я не смогла сделать ни того, ни другого, так как мои глаза почти полностью заледенели во время моего поспешного бегства.

Мой отец дал мне фору всего в пятнадцать минут. Это было сделано не для того, чтобы дать мне время собрать какие-либо припасы или вещи, которые я, возможно, захотела бы взять с собой. Нет, эта фора была просто способом ещё больше возбудить волков-самцов и привести их в ещё большее бешенство.

У меня было не так много материальных ценностей, в основном потому, что я предпочитала простую жизнь без лишней суеты. Но моё сердце болело из-за того, что я была вынуждена расстаться с драгоценностями моей матери, её дневниками и маленькими безделушками, которые она покупала мне, когда я была ребёнком.

Моя мать умерла, когда мне было шесть лет, и её вещи были единственным, что у меня осталось от неё, кроме воспоминаний, и я дорожила каждой из них. Я подозревала, что мой отец не дал мне достаточно времени, чтобы собрать их, потому что надеялся, что это поможет мне освоиться в его новой игре. Он хотел сохранить вещи моей матери в качестве гарантии того, что я вернусь, а не убегу навсегда.

Он был сыт мной по горло. За последние несколько лет я совершенно ясно дала понять, что не возьму себе пару, если только он не будет моим истинным. Я страстно мечтала найти эту идеальную пару, независимо от того, насколько малы были шансы на то, что я его найду. Родственные души были редкостью среди оборотней, но не невозможны.

Мой отец неустанно настаивал на спаривании по договоренности. Он надеялся выдать меня замуж за одного из своих самых сильных волков, но каждый раз я отказывалась. Теперь же, похоже, дорогой отец наконец устал ждать, пока я найду свою вторую половинку, и решил взять дело в свои руки.

Пока мой отец сдерживал волков-самцов, давая мне крошечную фору, у меня едва хватило времени схватить ботинки и куртку, прежде чем я выбежала в снежный вечер. Стая возбуждённо перешёптывалась, наблюдая, как я одеваюсь, и зааплодировала, когда я скрылась в тускло освещённом лесу. Сама мысль о том, что я попытаюсь убежать от этих людей, будучи в человеческом обличье, была абсурдной, но я должна была быть в человеческом обличье, чтобы мой непродуманный план сработал.

Я вернулась в настоящее, когда между деревьями мелькнула тень. В панике я оступилась и споткнулась. Я упала на колени в глубокий сугроб, теряя драгоценное время. И прямо сейчас мне была нужна каждая драгоценная секунда.

Ночь огласилась жутким воем эвергриновских волков, на этот раз гораздо ближе. Слишком близко.

«Торопись. Торопись. Торопись», — повторяла я эти слова про себя, стараясь напрячься сильнее.

Уже наступила ночь, когда я выбралась из леса и побежала по заснеженным полям. Я снова споткнулась, мои полузамерзшие ноги подкосились, и я рухнула на землю. Стиснув зубы от испытываемого дискомфорта, я огляделась по сторонам.

Сначала я ничего не могла разглядеть в темноте, но, в конце концов, заметила вдалеке старинный особняк. Его темно-красная краска и замысловатая деревянная отделка в готическом стиле резко контрастировали с ослепительно белым снегом, который мягкими волнами лежал вокруг него.

Я застыла, осознав реальность того, что собиралась сделать. Время поджимало, но была ли я действительно готова рискнуть и вступить в схватку со стаей Бримстоун? Они с такой же вероятностью превратили бы меня в коврик для своего очага, как и прислушались к моей жалкой мольбе.

Подув на свои онемевшие, посиневшие пальцы, чтобы согреть их, я попыталась придумать альтернативу. Любая альтернатива была бы лучше, чем тот мрачный вариант, который был передо мной.

Её не было, а вой был ближе, чем когда-либо прежде.

Мои глаза защипало от непролитых слёз, и я едва сдержала крик разочарования из-за несправедливости моей ситуации. Я не просто плыла по течению без весла. Нет, это было больше похоже на прыжок с парашютом без парашюта и молитву о том, чтобы какой-нибудь незнакомец захотел тебя поймать.

Я выдохнула, затаив дыхание, и на дрожащих ногах двинулась вперёд. Времени на раздумья больше не было. Пришло время действовать или покориться судьбе. Я бежала по глубокому снегу, спотыкаясь и падая по пути к тёмному, внушительному дому.

Я бы смогла преодолеть расстояние между двумя стаями вдвое быстрее, если бы была в волчьем обличье, но это был небезопасный вариант. Согласно закону об оборотнях, оборотень в волчьей форме, обнаруженный на территории другого альфы, может быть казнён мгновенно, без каких-либо последствий.

Хотя в наше время большинство альф редко пользовались этим правилом, я не была готова пойти на такой риск. Особенно когда дело касалось этого конкретного альфы. Альфа Бримстоун не отличался дружелюбием и заслужил репутацию жестокого человека, когда дело касалось нарушителей границ.

И именно поэтому я продолжала передвигаться на двух ногах, хотя это делало меня медленнее, и я отмораживала себе задницу. Я надеялся, что альфа остановится достаточно надолго, чтобы подумать о том, чтобы проявить милосердие, а не убивать меня на месте.

Забудьте о любовных романах об оборотнях, где все альфы были друзьями — или, по крайней мере, ладили настолько, что ходили друг к другу на вечеринки. Это была выдумка, а не мир, в котором я жила. На самом деле, альфы были беспощадны и брутальны, когда дело касалось волков, не принадлежащих к их стае. Это вынуждало наш вид жить в жестких рамках стаи и следовать жестким законам.

Мужчины-оборотни, независимо от ранга в стае, были чрезмерно территориальны по отношению к тому, что им принадлежало. Пока каждая стая оставалась в пределах своих границ, нашему виду удавалось избегать полномасштабной войны.

И я только что пересекла границу и оказался на территории стаи Бримстоун.

Моей единственной надеждой было то, что Коул, альфа Бримстоун, примет меня в свою стаю и решит не убивать. Если бы Коул принял меня в свою стаю, я бы считалась его, и его альфа-натура заставила бы его защищать меня. Надежда была свободна, не так ли?

К сожалению, мой отец и стая Эвергрин всё ещё считали меня своей собственностью, и, судя по звукам, издаваемым самцами-волками, они не собирались сдаваться в ближайшее время.

Конечно, они не пришли бы на земли Бримстоун? Это был бы серьёзный риск, и ради чего? Волчицы не были редкостью; в стае Эвергрин было много подходящих самок. Они рискнут развязать войну, если продолжат охотиться на меня на землях другой стаи.

Взбежав на крыльцо, я схватилась за ледяную дверную ручку и тут же пожалела об этом, когда моя вспотевшая ладонь прилипла к ней. Я изо всех сил дёрнула, но тяжелая дубовая дверь выдержала. Оторвав руку от ручки, я метнулась за угол дома. Я нашла маленькую боковую дверь и изо всех сил дёрнула за ручку. И снова дверь держалась крепко-накрепко.

Не собираясь сдаваться, я побежала к задней части дома. Мои руки дрожали, когда я взялась за старинную бронзовую дверную ручку и повернула её. Сюрприз, сюрприз. Она была заперта. С нарастающей паникой, охватившей мою грудь и сдавившей лёгкие, я ещё раз подёргала ручку. На этот раз я навалилась плечом на массивную деревянную дверь. Она даже не шелохнулась.

Я боролась с желанием закричать от досады. Если бы я закричала или постучала в дверь, это могло бы предупредить волков, охотящихся за мной, о моём местонахождении, поэтому я сжала губы и молчала. Ситуация была ужасной. Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, и это чувство мне не нравилось.

«Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, будьте дома».

Снова повернув ручку, я мысленно взмолилась, чтобы кто-нибудь открыл дверь.

Ответа не последовало. Я думала, что встреча с членом стаи Бримстоун будет ужасной, но оказалось, что хуже — никого нет дома. Страх, который я сдерживала, разрастался и грозил захлестнуть меня.

Я должна была найти альфу до того, как волки Эвергрин найдут меня. Альфа Коул должен был либо принять меня, либо убить. В противном случае, моим единственным выходом было закончить вечер, будучи доставленной обратно в Эвергрин в качестве чьего-то приза… Но этот вариант вообще не подходил.

Ветер изменил направление, и в мою сторону донёсся свежий запах. Волки из моей стаи были здесь. У меня не было ни времени, ни удачи. Мой взгляд метался по крыльцу и двору в тщетных поисках места, где можно спрятаться. Заметив древнюю решётку, опоясывающую дом, я практически бросилась на неё и начала карабкаться на крышу.

Это был не самый умный ход, но в своём волчьем обличье мужчинам было бы трудно последовать за мной. Они должны были быть полными идиотами, чтобы появиться на земле Бримстоун в своём волчьем обличье. В прошлом их мозг оказывался таким же полезным, как у ежа на фабрике презервативов, поэтому они могли оказаться достаточно глупыми, чтобы рискнуть проникнуть на чужую территорию. Особенно если они думали, что количество говорит в их пользу.

На полпути по скрипучей решётке я поскользнулась. Я сильно ударилась лицом о стену дома. Грубые деревянные доски содрали кожу с моей щеки, но из-за прилива адреналина в крови я едва обратила внимание на боль. Мои пальцы окоченели, и мне стало гораздо труднее хвататься за них и карабкаться. После ещё нескольких промахов и почти падения я, наконец, взобралась на заснеженную крышу.

Посмотрев вниз, я почувствовала, как у меня закружилась голова. Дом был всего в два этажа, но оборотни не очень-то любят высоту. Однако у меня не было времени испугаться высоты, потому что моё внимание привлекло движение среди деревьев. Моя шея дёрнулась в том направлении, и я быстро распласталась на крыше.

Намёк на знакомый чёрный мех промелькнул между деревьями, и мой желудок, который до этого свободно опускался к онемевшим пальцам ног, изменил направление и подкатил к горлу. Оставаясь неподвижной и не смея даже дышать, я молилась, чтобы моя стая не нашла мой след. Может быть, они сдадутся и исчезнут обратно в лес…

Из-за густых сосен на поляну вышел волк. Когда волк был залит бледным лунным светом, я узнала в нём полуночно-чёрного бету стаи Эвергрин, Рэндольфа. Я не могла поверить, что этот высокомерный любитель вынюхивать задницы рискнул своей жизнью только ради победы в этой охоте. На самом деле, возможно, я могла бы в это поверить. Рэндольф всегда считал себя выше правил, и у него была привычка раздвигать границы, когда дело касалось меня.

К сожалению, бете не потребовалось много времени, чтобы учуять мой запах. Его победный вой наполнил морозный ночной воздух, вызвав озноб, который не имел ничего общего с холодком, пробежавшим по моей спине. Страх заставил меня подняться на ноги, ощущая непреодолимое желание сбежать.

В глубине души я знала, что если я не спрячусь здесь, то мне больше некуда будет пойти. Некуда мне было бежать в поисках безопасности.

Спотыкаясь, я брела по заснеженной крыше старого особняка, и в висках у меня стучало, пока я пыталась сообразить, что делать дальше. Я никак не могла убежать от мужчин-оборотней, даже если бы была в своём волчьем обличье. Я была быстра, но не быстрее тех, кто усердно тренировался в течение многих лет.

Забравшись на крышу, я оказалась на открытом месте. Охотящиеся на меня оборотни не сразу сообразили бы поискать наверху, но в тот момент, когда волки подняли бы глаза и заметили меня, игра была бы окончена.

Несмотря на отчаяние, обморожение и растущую панику, я пыталась придумать способ спастись. Всё было лучше, чем сидеть здесь и ждать неизбежного. Я отказалась стоять здесь, пока у меня отнимали шанс найти свою вторую половинку. Я стоила большего, чем просто стать призом победителя в хитроумной игре моего отца.

Именно тогда я заметила дымоход, окружённый сугробами на крыше.

Не было никакого волшебного способа, которым я могла бы спуститься по дымоходу.

Не-а. Никогда. Этого не произойдёт. Было больше шансов, что настоящий Санта-Клаус появится и спустится по дымоходу.

Должен был быть другой вариант.