Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта

Возвращение Годфри

Свежий, весенний лес полный ароматов молодой листвы совсем не отвечал настроению Годфри, который шёл мрачнее грозовой тучи, мысленно вынашивая план расправы над врагами. Подходящего места для общения с духами никак не находилось. Он уже достаточно сильно углубился в чащу и боялся не успеть до сумерек. Но всё было что-то не то. Годфри начал уже сомневаться в чуткости своего восприятия, когда вдруг увидел идеально подходящую ложбинку. Она просто дышало силой и где-то рядом, по всей видимости, бил родник. Годфри расстелил плащ и развёл ритуальный костёр. Приближалось наступление сумерек. Он откинул посторонние мысли, развеял суету чувства и освободил разум для ритуала. Порошок из маленького мешочка вспыхнул в огне и зачадил ароматным дымом. Годфри запел старую песню. На очень древнем языке, значение которой сейчас мало кто мог бы понять. Реальность вокруг него вздрогнула, как отражённая в водной гладе и начала потихоньку меняться, приобретая совершенно другие свойства сохраняя прежний вид. Годфри достал из-за пазухи маленький чёрный амулет из лунного камня и намотал на запястье кожаный ремешок, зашептал слова призыва. Духи откликнулись сразу, так словно его ждали. В уплотнившемся сумраке появилась еле заметная тропа. Для большего удобства он принял обличие ворона и полетел по указанному маршруту. Годфри любил быть птицей: все ощущения ворона были ему приятны, и хищный нрав, и то как принимает ворона ночь. Дорожка оказалась на редкость прямой и провела без препятствий. Ночь и Зорьки его ждали в привычной избушке. Годфри по их лицам сразу понял, что случилось нечто необычное. Но начал разговор первым, с порога и о самом главном.

— Я потерял свою дочь!

— Это и не удивительно. — Сказала томно Утренняя-Зорька.

— Она здесь была. — Каркнул Ночь.

— И не одна. — Улыбнулась Вечерняя-Зорька.

— С кем?!

— С человеком. Но очень необычным. — Сказ Ночь.

— Похоже он последний из рыцарей света. — Перебила его Вечерняя-Зорька.

— Но он какой-то тусклый. Как будто испорченный.

— С ней всё в порядке?

— Да, больше чем. Он её защищает. — Сказала Вечерняя-Зорька.

— Так, ногу только подвернула, бедняжка. Но это пройдёт. — Сказала Утренняя-Зорька.

— Почему я её не вижу? Она как будто провалилась в омут.

— Я же говорю тебе похоже он рыцарь света. — Сказала Вечерняя-Зорька.

— А как вы это поняли?

— Ну как бы тебе это сказать… — Начала Вечерняя-Зорька, лукаво скосив глаза. — Мы же не знали, что это твоя дочь. Мы только потом поняли.

— Но ты не переживай он нас отделал, всё в порядке. — Сказала Утренняя-Зорька.

— Прямо здесь. Это она его сюда привела. Правда не понятно зачем. Они переночевали и ушли. Нам пришлось их пустить. — Сказала Вечерняя-Зорька.

— Они что, вместе…? Как они ночевали?

— Не волнуйся! — Добродушно улыбнулась Утренняя-Зорька. Между ними ничего не было, он тот ещё сухарь. Не хуже тебя. Ха, ха, ха, ха.

У Годфри немного отлегло.

— А что же они тогда здесь делали?!

— Знаешь ли, они нам не рассказали. Он вообще очень неразговорчивый персонаж. — Сказала Утренняя-Зорька.

— Они ссорились. — Сказала Вечерняя-Зорька.

— Ночь, дружище, а ты мне что скажешь? Где мне искать мою девочку?

— Мне жаль твою школу. Я видел, что они с ней сделали. Я помогу тебе отомстить, как и обещал, когда мы клялись друг другу в верности. Но я не советую тебе трогать его. С ним Доротея сейчас в безопасности. Единственное, он может увести её от нас. Он нам не друг. И ещё за ним идёт зло. Я не знаю какое. Не вижу. И это очень странно. Думаю, ты и сам его чувствуешь.

— Да. Но дочь это единственное, что у меня осталось.

— Я найду Дору для тебя. Её я не вижу. Но его найду, а она должна быть рядом с ним. Больше ей некуда идти.

— Тогда я начну с мести! Привести дочь в город, когда в нём бесчинствуют разбойники, было бы неуважением к ней и к себе.

— На нас можешь рассчитывать! — Сурово и спокойно сказал Ночь.

— Спасибо. Я не буду тянуть, займусь этим сегодня.

Годфри встал из-за стола и направился к выходу.

— И, я тебе серьёзно говорю сейчас ей безопасней с ним. Наведи порядок в своих делах, а потом иди за ней. Мой тебе дружеский совет. — Подытожил Ночь.

— Спасибо за помощь! — Годфри распахнул дверь.

— А чаю то не попил! Как же ты без чая. — Наигранно взволновалась Вечерняя-Зорька.

— Попьём ещё. А пока ночь не прошла надо разобраться с делами в городе.

Годфри вышел. Обратный путь так же был прост. Никаких опасных для жизни испытаний: чудовищ с загадками на пути и хлопающих острыми зубами ворот, сквозь которые надо проскочить. Удивительно прямая, но тонкая тропинка сквозь мрак. «Странно почему они меня не водят ей постоянно?» — Подумал Годфри.

Когда он открыл глаза костёр тлел ярко-красными углями, а сквозь деревья на него смотрело звёздное весеннее небо с молодой луной. Он подкинул ещё хворосту. Тот сразу занялся, освящая вокруг ярким пламенем кусты и стволы деревьев. «Про учеников ничего не спросил!» — С досадой подумал Годфри. «Но ладно. Если разберусь в городе с этими разбойниками, то и с учениками вопрос решится. Скорее всего, они их держат под стражей, чтобы использовать как разменную монету в переговорах. Рыба гниёт с головы, так и наш город. Надо избавить его от падали. Разберусь с главами заговорщиков, а остальные разбредутся сами собой».

Он отпил из фляжки продолжая внутренний монолог. Сходил к роднику, размялся. Втянул полную грудь ночного, свежего воздуха и отправился к городу легким бегом.

На подходе к Новгородским стенам Годфри уже имел в голове отчётливо сложившийся план: разобраться вначале с Митрофаном, освободить из городской ратуши пленённых там членов городского вече, а потом пусть бьют в набат и собирают народ пока он прогуляется в контору к Флору.

Весь видимый мир скрывала прекрасная пелена ночного мрака. Годфри почувствовал, что Ночь рядом, когда бесшумно подходил к зданию городского вече. Охрана на входе не успела заметить его, как заснула крепким сном повалившись на землю. Внутри, истошные женские крики из зала собрания и матерная ругань солдатни, вызвали на его лице страшную гримасу. Он мысленно обратился к своему союзнику и тот показал ему что творится в тёмных уголках здания. На свету Ночь не видел. Ярко освящённые факелами участки выглядели для него белыми пятнами. Годфри про себя выругался, увидев происходящее в зале веча. Но приятным было то, что почти вся стража была там. Кроме Митрофана, сидящего в сильном подпитие в комнате на втором этаже. Капитан стражи был настолько беззащитен, что Годфри даже расстроился.

Митрофан был неплохим воином, да и служакой нормальным. Годфри, несмотря на всю ограниченность этого человека, не испытывал к нему раньше, злобы или неприязни. Он всегда понимал, что Митрофана надо держать покрепче в узде, иначе ему сорвёт крышу. Правда предательства от него не ожидал, а теперь, после того, как он обнаружил свою подноготную, Годфри скорее испытывал к нему жалость, как к глупому животному, одуревшему от собственной безнаказанности. Но для предателя во все времена был один конец и Годфри традицию менять не хотел. Единственное, что он пообещал себе, это то, что не убьёт его внезапно, сидящем в кресле, а позволит прежде встать и достать оружие, чтобы принять смерть, как подобает мужчине.

Дверь не была заперта. Это удивило Годфри. Он спокойно отворил её и зашёл. Но по настоящему странным было то, что Митрофан, по всей видимости, ждал его.

— А, это ты? — Сказал он. — Я знал, что ты сегодня придёшь. Не стал запирать дверь.

— Достань меч и встреть смерть, как подобает!

— У нас же есть минута?

— Твои люди внизу творят такое, что времени медлить у меня нет.

— У нас у всех снесло крышу. Я не знаю почему это так случилось. И не хочу не на кого сваливать вину за то, что сделал. Единственное я хочу, чтобы ты знал, когда всё начиналось я действительно хотел, как лучше.

— Хватит нести чушь. Ты не мог не понимать, что делал, когда предательски расправлялся с моими учениками. И если ты сейчас же не встанешь моё терпение кончится, и я прирежу тебя как свинью.

— Я собственно всё сказал. Но я имел в виду тот период времени, когда действительно всё только начиналось, когда я поверил Флору, а не когда кровь и алкоголь помутили наш разум.

Он медленно встал, принял боевую стойку пока говорил последнюю фразу. Вздохнул полной грудью и взялся за рукоять меча.

Годфри позволил ему полностью обнажить оружие, а потом вынул свой меч и взмахнул им так быстро, что Митрофан не успел даже моргнуть, как его голова стукнулась о доски пола с грохотом упавшего полена. Годфри не медлил и не раздумывал. Он взял свой трофей за волосы и пошёл в низ.

Сильным ударом ноги выбил входную дверь в залу собрания, так что два стражника караулившие её изнутри, отлетели в стороны. Высоко поднял голову Митрофана, сочащуюся ещё кровью и громко, перебивая другой шум, сказал:

— Пришёл конец беззаконию и предателям!

В свете горевших у входа фонарей Годфри был хорошо виден. Поэтому его появление стало очевидным для всех. Началось крысиное копошение. Почувствовавшие близкий конец и оказавшиеся морально не готовыми к сопротивлению такого уровня, стражники расползались по углам. Кто на четвереньках, кто спотыкаясь, бегом. Хватали оружие, бросали его. Разрасталась паника. В глаза бросилось несколько прибитых гвоздями и привязанных к стенам, замученных людей. «Видимо пытались напугать и пресечь попытки сопротивления. Мрази». — Подумал Годфри.

Глядя на всё это в живую, а не сквозь затянутый пеленой взгляд призрака, Годфри окончательно потерял способность к самообладанию и мимоходом заколол двух валяющихся на полу без сознания стражников, оглушённых ударом выбитой двери. «Они сами себе произнесли суд». — Подумал он, вынимая меч из третьего, запутавшегося в спущенных штанах и не знающего что ему делать: хвататься за оружие или прикрывать срам. Запуганные садизмом стражи мужчины осмелели и начали вступать в бой с солдатами хватая в руки всё что придётся. Столкновение было не долгим. Очень скоро пол стал скользким и покрылся хламидами мёртвых тел, потерявших с жизнью изящество, превратившихся просто в кучи тряпья и мяса.

— Звоните в колокол. Пусть просыпаются люди. Пусть берут в руки оружие. Стража предала каждого из нас, тем что напала на тех, кого должна была защищать и этим они произнесли себе суд. Поэтому дело каждого способного держать меч восстановить справедливость. Не теряйте время. Немедленно сделайте то что должны. Выберите тех, кто отведёт женщин и стариков в больницу. А, я займусь источником всей этой заразы! — Почти кричал скороговоркой Годфри обращаясь к бывшим пленникам, членам городского вече.

Получив план действий, освобождённые люди засуетились. Многим хотелось реабилитироваться за прежнюю трусость.

Когда Годфри выходил на улицу, колокол уже звонил во всю. В домах загорался свет и возгласы: «Смерть предателям. Граждане к оружию!» — всё дальше и дальше расходились по улицам города.

Годфри выбрал знакомого парня. Молодого и крепкого, раньше он занимал административный пост в ратуше, и назначил его главным в вопросах ополчения. А заядлых политиканов попросил отвести женщин и всех нуждающихся в больницы. Сам отправился в сторону торгового квартала. Попросил только, чтобы ему час другой не мешали и не начинали брать торговцев приступом, а разобрались бы пока со стражей.

Сразу в квартал торговли Годфри не пошёл. Вначале зашёл на пепелище своей школы, отдать дань умершим. А потом поспешил к городской тюрьме где держали его учеников. Там надо было действовать быстро и тихо. Ночь в этом деле был идеальным союзником.

Стражники у входа не упали спящими, как перед ратушей. Ночь окутал Годфри ореолом мрака, сквозь который тот стал не различим в темноте. Видимо почувствовав не доброе, часовые на карауле обнажили оружие и начали вращать головами высматривая источник опасности все ближе сжимались в кучу. Но без видимой причины поднимать тревогу не стали. Им так и не удалось ничего разобрать. Годфри больше не разговаривал, его удары были четкими и экономными. Солдаты не смогли издать и звука.

Тюрьма охранялась гораздо лучше ратуши. Видимо именно здесь Митрофан ожидал появление Годфри в первую очередь. Когда входная дверь распахнулась, никто из десятка стражников находящихся в караулке напротив входа не увидел в дверном проёме ничего кроме густой темноты, из которой вылетел страшный ворон неестественно большого размера и пролетев по длинному коридору сбил пламя со всех факелов. Темнота внутренних комнат наполнилась чадом коптящего масла. Стражники схватились за оружие. Самый умный пытался поджечь трут, но не успел. Во мгновенно исчезнувшем свете искр мелькнуло бледное лицо с чёрными глазами, а блеснувшее лезвие положило конец его тщетной попытке. Несколько вздохов, вскриков, хлюпающих звуков и с охраной у входа было покончено. Но, по коридору в сторону Годфри двигался уже успевший сгруппироваться и поджечь факелы новый отряд стражников.

Они шли плотным строем в три человека. В первом ряду мечники с щитами потом двое с копьями и арбалетчики. «Сам их всему научил». — Подумал Годфри. — «Но не беда!» Ему не хотелось принимать призрачный облик и разрывать плоть реальности, чтобы победить их. Это был не тот случай. Но и места для манёвра в узком помещение тюрьмы было недостаточно. В него полетели стрелы, вместе с призывами сдаться и угрозами убить учеников. Годфри сделал вид что отступает, изобразил испуг. Обрадованные успехом стражники ускорили натиск и выпустили новый залп болтов из арбалета. Он поднырнул под летящие по верху стрелы и одновременно метнул нож в ногу одному из копейщиков идущему во втором ряду. Тот оступился от боли, толкнул впереди идущего и заставил смешаться задние ряды. Воспользовавшись этим Годфри схватил за щит, охранника, которого неосторожно толкнул в спину его собрат и сильным рывком дёрнул в перёд одновременно подрубив сухожилия на пятках. Сам по инерции продолжил вклиниваться в толпу оставив второй нож в боку у стражника, стоящего слева. Дальше продолжая вращаться и двигаться в глубь, он посёк острым лезвием меча тряпичных арбалетчиков. Потом прикончил остальных стражников с копьями потерявших своё преимущество вне строя.

Пока Годфри-воин задержался в коридоре, Годфри-ворон уже летел дальше за ключами от камер в которых сидели пленные ученики его школы. Глядя сквозь глаза своего друга Ночь, он точно знал где в казарме висят эти ключи. Куда и как выходит стража.

Годфри закончил свои дела в коридоре и пробивался сквозь без инициативное сопротивление разрозненных стражников, а ворон наконец схватил ключи со стены и летел к клеткам с учениками. В основном ещё детьми. Теми, кого стражники пощадили с утра, а теперь собирались убит. Ночь прикрывал птицу облаком мрака. Но две дюжины охранников уже бежали с взведёнными арбалетами что бы уничтожить узников. Годфри понял, что птица не успевает и исполнил свой главный трюк, который отнимал огромное количество сил, но делал его практически не уязвимым. Ткань реальности растворилась как штора и в прореху скакнул призрачный конь, перенёсший война прямо в подвал где арбалетчики уже были готовы спустить курки. Но сделать это успели далеко не все. Оказавшись в куче этих подонков, Годфри быстро положил конец их бесчеловечному намерению. Ворон швырнул ключи в одну из камер, ученики начали освобождаться и выходить на свободу. Измученные дизентерией, грязные и вонючие, по большей части ещё дети, они были плохой подмогой против хорошо вооружённых стражников. Но радость от того, что учитель вернулся, не бросил их в беде и вид его боя, в котором он так успешно расправлялся с толпой тюремщиков воодушевили их к действию. Ученики хватали лежащее на полу оружие, бросались на ещё оставшихся в строю врагов. Некоторые из них погибали, сражаясь как мужчины, не успев дорасти до взрослого возраста.

Когда схватка была закончена Годфри осмотрелся, подсчитал выживших. Из сорока учеников его школы осталось только десять детей возрастом не больше одиннадцати лет и ни одного труса.

После тщательного осмотра тюрьмы Годфри не обнаружил в ней двух своих старших учеников, Васку и Порфирия, ему также не удалось найти не оного человека, который мог бы утверждать, что их видел. Не здесь, не в городской ратуше он не встретил стражников из отряда, участвовавшего в засаде на холме. Становилось очевидно, что мятеж имеет более сложную и слоистую структуру чем казалось на первый взгляд. После непродолжительного раздумья, Годфри вывел уцелевших воспитанников на улицу и сжёг тюрьму вместе с телами погибших. Его путь лежал в торговый квартал.

Бой в тюрьме дался ему не так легко, как хотелось бы, а последние события потребовали большого количества ментальных и физических сил. Да и разделаться с Флором он не спешил. Во-первых, потому что не испытывал к нему такой ненависти как к предателям, во-вторых отлично понимал, что Флор заварил кашу, которую сам не мог расхлебать и хотел дать насладится ему сполна плодами собственных трудов. А уже потом арестовать и представить на суд города. Флор в отличие от Митрофана не присягал главе гильдии воинов на верность. По мнению Годфри, Флор предал свой город и поэтому именно городской совет должен был вынести ему приговор.

Годфри отправил спасённых учеников к зданию городского вече, рядом с которым собирались горожане готовые покончить с бунтующими маргиналами. А сам, спокойно шёл к торговому кварталу, с печалью рассматривая осквернённые делами вандалов улицы. Проникнуть сквозь баррикады с помощью своего друга Ночь для него не представляло труда. Он не спешил. Прошёлся по рыночной площади, больше напоминавшей теперь военный лагерь, осмотрелся вокруг. Оценил качество укреплений и пришёл к выводу, что здесь не обошлось без участия профессионала. Значит были ещё предатели, с которыми надо поквитаться. А тот факт, что группа воинов, участвовавшая в засаде на него с учениками, теперь, в противостояние Флора с Митрофаном приняла сторону Флора, указывал на то, что Флор замешан в самых мрачных делах с самого начала. Но, сложив все за и против Годфри решил повременить с местью. Для того, чтобы осудить Флора нужны были свидетели, а как известно мёртвые не умеют давать показания. Годфри рассудил, что без своего предводителя восстание в квартале рассосётся, само собой. Никто не станет сражаться с городским ополчением пытающемся восстановить закон и порядок так необходимый для нормальной торговой деятельности. Поэтому нужно, до рассвета, арестовать и выкрасть отсюда Флора, пока Ночь даёт ему силы и может спрятать под покровом мрака. А завтра, начать с того, что разбить остатки стражников, осаждающих торговый квартал, если они ещё захотят оказывать сопротивление. Надо было спешить. До рассвета оставалось не так много времени. Он должен был экономить силы, которые были на исходе. Каждое обращение к духам, каждый выход в астрал, каждый взгляд глазами Ночи отрывали от него частичку. Помощь духов всегда обходилась очень дорого, они ничего никогда не делали просто так и давая какую-то возможность всегда брали взамен немного жизни, частичку личности, разума. Хоть что-то из того чем они хотели бы обладать, но что иметь не могли в силу своей природы. Поэтому Годфри обратился к Ночь просто как к товарищу, идущему рядом. Несмотря на то, что Ночь сопровождал его во время всего мероприятия такой разговор то же не был совсем «бесплатным». Связь с потусторонним миром всегда требует расхода энергии для преодоления барьера между мирами, даже если этот барьер совсем тонкий. Но такой способ взаимодействия был самый эффективный в сложившихся обстоятельствах.

Годфри взял в руки маленький амулет лунного камня, согрел его теплом своих рук и спросил:

— Ночь, Подскажи где мы найдём Флора?

Через некоторое время голос Ночи прозвучал у него в голове.

— Слушай, я его не вижу здесь. Подожди ещё минутку.

Дело было в том, что Флор имел много недостатков. Он честно признавался себе в них, но никогда в их число не включал глупость. А осторожность и предусмотрительность всегда выставлял как свои набольшие достоинства. Поэтому, когда Флор понял, что Годфри неизбежно вернётся в город, то отправил несколько наблюдателей в те места где он должен был появится в первую очередь. «Предупреждён значит вооружён». — Часто повторял Флор своим детям. Сегодняшней ночью, после того, как попытки сторонников Митрофана взять торговый квартал штурмом были прерваны глубокими сумерками. Ночная тьма спустилась на город, а Флор в страхе мучился бессонницей, ему сообщили о расправе Годфри над Митрофаном и о создание городского ополчения. Всё это повергло его в ужас. Флор под действием чувств принял решение бежать из города. Закутался в дорожный плащ, наскоро собрался и тайком выбрался за городские стены. День он собирался провести в полях, на границе с лесом, а вечером тайком пробраться к какому ни будь дружественному фермеру, под гостеприимный кров.

Годфри конечно не мог всего этого предполагать. И даже его соратник Ночь не мог в мгновение ока отыскать человека среди всех подлунных полей и хитросплетений городских переулков. Поэтому спустя несколько минут после заданного вопроса Ночь ответил Годфри:

— Друг мой, его точно нет в этом квартале. Он кажется сбежал куда-то из города. Но это ещё не точно пока у меня не получается найти его.

— Понятно. — Ответил Годфри. — От этого прохвоста чего-то такого и стоило ожидать.

На горизонте с восточной стороны уже во всю были видны признаки рассвета. Дольше оставаться в стане врагов Годфри не мог и не хотел. Поэтому потихонечку выбрался на Городскую стену, примыкающую к ремесленному кварталу и по узкой дорожке, вдоль зубцов на стене отправился к надвратной башне где и собирался встретить рассвет.