Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта

Скачки

Поле, подготовленное для соревнований с выросшими на нём трибунами, утром, было пустым и спокойным. Эдуард прогулочной рысью объезжал вокруг ипподром, разминая себя и лошадь. Перипетии предстоящего дня мало его волновали в свете произошедшего с ним накануне. Отец не рассказал ему подробностей заговора, но предупреждал о том, что день скачек должен стать переломным в истории города. Флор решил не привлекать, на всякий случай, семью к столь опасному делу. Всё же Эдуард был в курсе общей последовательности революционных событий, исключая их кровавую составляющую и полностью разделял политические взгляды отца. Поэтому, подготавливаясь к скачкам он хорошо осознавал моральную важность своей победы. Но сейчас объезжая вокруг стадиона под неприхотливый шёпот Светика он не чувствовал совершенно никакого интереса к происходящему в городе. Она непрестанно говорила с ним. Рассказывала про другие миры, реальности, странные не земные события. Её речь шелестящим шёпотом проникала в его сознание и оседала там красивым узором чувств, рождающим зависимость и близость. Он не разбирал слов её речи и в другом случае воспринял бы их просто как шум. Но то, что она сообщала ему оседало где-то в глубине его сердца, рождая знание без понимания. Он не мог вспомнить нечего из её рассказов, словно видел глубокий сон. Только кружево чувств, сотканное в его голове, оставалось единственным ощутимым следом в его сознании.

Этим утром у ипподрома Эдуард разминался не один. Большинство всадников разъезжало неподалёку. Но среди них не было Михаила. Единственного человека ещё интересовавшего Эдуарда. Остальные люди в том числе и семья стали для него очень далёкими. Всю ночь Эдуард провёл в полях, окружавших город. Он не мог находится дома и заснул далеко за полночь, укрыв коня попоной и растянувшись под ним как в палатке. Ещё вечером он совершенно искренне обещал своему Светику, что, победив Михаила полностью отдастся ей. Она уже строила в его голове планы. Рассказывала куда они отправятся вместе и советовала Эдуарду в финале скачек поставить свою лошадь против лошади Михаила.

— Пересев на его коня мы сможем бывать где угодно. Ты даже не подозреваешь чем владеет этот товарищ! — Уговаривала его Светик.

— А чем мой конь хуже? — Попробовал обидится Эдуард.

— Тем, что он просто Конь.

— А тот что?

— А тот не просто… — протянула последние слово Светик. — впрочем ты сам всё скоро поймёшь. Лучше один раз показать, чем сто рассказать. Я думаю ты в этом уже убедился.

— Ладно, ладно, сделаю всё как ты говоришь! — Без особого боя сдался Эдуард и снова погрузился в удивительный шелест её шёпота.

Другие участники соревнования всё чаще попадали в его поле зрения. Подобно Эдуарду они лёгкой рысью объезжали стадион, изучая установленные препятствия и барьеры. В утреннюю тишину то и дело вторгались обрывки спорящих голосов. Вокруг каждого из наездников толпились помощники и друзья, только Эдуард был один. До начала соревнований стадион был закрыт, на саму трассу никого не пускали, придерживаясь таким образом правила одинаковых условий для всех.

— Странно, — сказал Эдуард, обращаясь к Светику, — я не вижу Михаила с его лошадью. Все участники уже собрались только его не хватает и это меня беспокоит. Я ожидал, что он прискачет сюда одним из первых.

— Да, ты прав я не чувствую его присутствия.

— А как ты можешь его чувствовать если ты его никогда не видела?

— Я видела его в твоей голове. Теперь всё, что знаешь ты, знаю и я. Многие вещи, которые ты видел и не понял я знаю. Так, например, я узнала про лошадь твоего Михаила и про то, что она совсем не лошадь.

— Это круто! — Сказал Эдуард, а подумать хотел совсем другое, но вовремя опомнился. — Значит теперь мы как одно целое! Но тебе не кажется, что в отношениях между нами кроется некая несправедливость? Ведь я о тебе ничего не знаю.

— Ты всё узнаешь позже. Просто ты ко мне ещё не привык. Я долго жила с отшельником и хорошо изучила людей, а у тебя нет такого опыта. Поэтому всё придет со временем. Не переживай. — Успокоила его Светик.

— Слушай! — Эдуарду пришла в голову удачная мысль. — А, ты бы не могла быстро, как ты умеешь пронестись по городу поискать Михаила?

— Нет. Я одна не могу. Без тебя меня сразу унесёт в мир, из которого я появилась. В твоём мире я самостоятельно не могу существовать. Только вместе с человеком.

— А с животным?

— Возможно, но это было бы ужасно. У меня очень тонкое восприятие реальности. И тебя это тоже теперь касается, я не переношу грубость и ханжество. — Строго сказала Светик.

— Ну, как ты отлично понимаешь я не хочу светится по всему городу в попытке отыскать Михаила. — Пошёл на попятную Эдуард.

— Да, учитывая все обстоятельства это было бы неразумно. — Согласилась светик.

— Тогда давай делать, что запланировали и посмотрим, что получится. — Эдуард пришпорил лошадь и поскакал вокруг стадион. Светик мечтательно разнежилась на утреннем солнышке устраиваясь поудобнее в его голове.

— Мне нравится твоё упорство, любой другой на твоём месте давно бы перестал тренироваться, имея такую помощницу как я. — Подбодрила его Светик.

— Лошади — это то, что я умею лучше всего в своей жизни. Я в них разбираюсь, они меня понимают, и я их. В честном состязание я бы обошёл любого соперника в этом городе. — Эдуард перешёл с рыси на аллюр продолжая мысленно разговаривать со Светиком.

— Когда ты шёл к отшельнику за помощью ты не был так уверен в себе.

— Михаил первый сжульничал. — Оправдался Эдуард.

— Может быть. — Не стала дальше припираться Светик и загонять в угол своего нового товарища. Она так или иначе была заинтересована в хорошем настроение Эдуарда потому, что непосредственно ощущала все его эмоции. — Я хотела поговорить с тобой ещё о том, что затеял твой отец. Понятно, что у тебя мало информации, он тебя во многое не посвящает, да и я не обладаю даром провидения. Особенно находясь в тебе я почти полностью отрезана от других каналов информации. Но точно могу тебе сказать добром это всё не кончится. После скачек надо будет где ни будь отсидеться пару дней и понаблюдать за событиями в городе. — Уже совсем другим, серьёзным голосом закончила Светик.

— Как ты себе это представляешь?

— Выберемся в загородную таверну, ты снимешь там номер на несколько дней и будем наблюдать за событиями в городе. Может опасность пройдёт стороной. А может и удастся, что-нибудь для себя выгадать.

— Идея мне в целом нравится. — Эдуард не очень хотел возвращаться домой с такой подругой как Светик. Его вполне устраивала идея некоторое время пожить уединённо в таверне. Взять с собой Игната, который кстати скоро должен был подойти к ипподрому помогать хозяину на скачках.

С другой стороны города начал подниматься столб дыма. Пожарная каланча как нарочно молчала. Эдуард, мысленно сопоставил факты и вполне верно предположил в чём может быть дело, но размышлять на этот счёт не хотелось. Несмотря на разворачивающуюся в городе трагедию, к ипподрому начали стекаться первые фургоны лоточников.

«Через час здесь будет не протолкнуться». — Подумал Эдуард и отправился к тому месту где должен был встретить Игната. Мальчишка уже ожидал его там, сидя на небольшой рабочей лошадке, которую в усадьбе Онежских держали на всякую потребу. Увидев Эдуарда Игнатий радостно заулыбался.

— Я привёз Вам завтрак. И некоторые новости. С чего бы Вы хотели начать?

— Пожалуй позавтракаю. А ты пока почисти мою лошадь и приготовь её к скачкам, а за одно и поделишься со мной новостями. — Сказал Эдуард, забирая сумку с завтраком у своего помощника.

Они устроились подальше от начинающей собираться толпы. Сами соревнования должны были начаться во второй половине дня. Первая половина предназначалась для разного рода артистов, музыкантов и торговцев, имеющих репутацию в городе на уровне не ниже чем «не плохие».

Игнат ловко расстелил плед на приятной полянке, укрывшейся под сенью старого дерева и с удовольствием занялся лошадью. Потому как, сыт он был уже от пуза, переваривая самые вкусные куски хозяйского завтрака, который он весь тщательно отсортировал по дороге.

— Ну рассказывай, что хотел. — Сказал весело чавкающий Эдуард.

— А о чём вы бы хотели в первую очередь услышать? — Спросил хитрый мальчишка.

Не плохо зная своего помощника Эдуард отлично понимал, что ему его не переиграть в подобные игры. Тем более время работало не в пользу этого плута. Да и Светик шептала в голове, что этот парнишка ей нравится. Поэтому он решил начать разговор с самого важного.

— Не томи, про жену мою сразу рассказывай.

— Ну я не знаю, как бы это сказать, но она в шоке. Спросила только: Вы ли меня за ней послали. Я ответил, что, да и она больше не о чём не говорила пока я её вёл к родителям. Ну и я расспрашивать не стал. Как вы и говорили я молчу. И даже думать не думаю на эту тему.

Эдуард оставил это сообщение без коменариев. Светик злобствовала в лёгком припадке ревности. Пытаясь даже думать запретить ему о какой-либо другой женщине. Но всё было не так просто. Он любил свою жену. Не той порывистой любовью полной страсти, которая бывает между удачливыми молодожёнами или воспевается в любовной лирике. Но какой-то уютной тёплой и тихой любовью которая возникает после многих лет совместной жизни, когда не представляешь своего быта без этого человека. Острый на язык зубоскал мог бы сказать, что такая же привязанность возникает к разношенным тапочкам с которыми долго не можешь расстаться, несмотря на то, что они отслужили своё. Но всё же любовь есть любовь вне зависимости от того какой гранью она поворачивается в твою сторону. Как бы оно там не было, но гарем Светик терпеть не собиралась и Эдуарда отпускать тоже. После долгих минут внутренней борьбы и методичного пережёвывания пищи. Во время которых Игнат делал вид, что его не интересует реакция хозяина и он только и занят тем, что приводит лошадь в порядок. Эдуард ещё более тихим и мрачным голосом спросил:

— Ну а в городе, что слышно?

Игнат сглотнул образовавшийся в горле комок и почувствовал себя кошкой на тонком льду.

— В городе слышно разное. — Главное в этом разговоре было угадать что ему можно знать, а что нет. Потому как в городе происходило такое, что и с жизнью расстаться было не сложно ляпни он лишнего. — Ну так праздник сегодня начинается, люди гуляют с утра вот и болтают.

— А что болтают?

— Говорят школа Годфри сгорела. Ещё говорят бесплатный стол и выпивка сегодня будет после скачек.

— Сгорела? А ты ходил смотреть?

— Не, что мне заняться нечем, я по дому хлопотал.

На самом деле, конечно, он ходил смотреть, и одним из первых, и отлично знал, что там случилось. Надо сказать, что пол города уже знало. Но отсутствие самого Годфри и то, как легко расправились с его школой внушало в горожан ужас. Никто не мог понять зачем. Народ затаился и выжидал. Дом главы города был заперт, как и дома других видных деятелей. Те, кто был поумнее собрали семьи под родной кров и заперлись, делая вид, что никого нет дома. Улицы города в праздник были пустынней обычного и только самые отбросы общества, прельщённые обещанной халявой, разгуливали, пошатываясь и провозглашали славу щедрости торговой гильдии оплатившей их веселье. Всё это Игнат не хотел сообщать хозяину, потому, что если он не знает, то и не зачем ему знать. Раз его никто не посвятил в свои планы то не просто же так. А если знает, то непонятно как отреагирует на то, что это и Игнату известно. Вернее, было молчать.

— И много ты там на хлопотал? — Саркастически заметил Эдуард.

— Ну вот… — Нашёлся Игнат, указывая на завтрак, который так успешно поглощал Эдуард.

Тот посмотрел на помошника с недоверием потому, что отлично знал: в доме есть кухарка и Игнатию хлопотать о завтраке особенно не надо. Уложить разве в сумку и все. Лошадь, на которой тот прискакал не выглядела бодрой. «Точно всё разведал и молчит теперь». — Подумал Эдуард. Обидно было то, что он сам толком ничего не знал. Отец не посвятил его в детали. А перипетии взаимодействия со светиком не позволили вовремя навести справки. Но признаться в этом своему помощнику Эдуард не решался. Равно, как и рассказать ему про появления Светика. Про себя он подумал: «Правильно она говорит. После скачек надо убраться подальше от города в отдалённую таверну. Валентина взять с собой, например. Такой здоровяк не помешает в смутное время. Пошлю ка я Игнатку сейчас за ним».

— Игнатий, дружище, сгоняй за Валентином, пусть приезжает скорей со всем необходимым для двух-трёх дневного путешествия. Скажи очень надо и важно. Пусть вопросов не задаёт я ему при встрече всё объясню. И сам тоже подготовься. Быстро только. И никому не слова это и в твоих интересах. Сам понимаешь если прибьют, то всех нас вместе. — Он очень проницательно посмотрел на подручного и тот всё понял.

«Такого головастого мальчишку во всём мире не найти, не то что в Новгороде». — Снова подумал Эдуард.

Игнат, не говоря не слова вскочил в седло и унёсся с облачком пыля. Эдуард отплевался, выругался про себя и пошёл проверять сбрую на лошади. До начала скачек оставалось не так много времени.

Валентин встретил посыльного хмуро. Голова его кружилась ещё после вчерашней стычки. А когда он резко вставал со стула перед глазами плыли чёрные пятна. Но Игнату было не привыкать к холодному приёму, и он знал, как верно себя вести если перед тобой открывают лишь щель входной двери. Вовремя улыбнулся, вовремя напомнил о оказанной ранее услуге. Надавил авторитетом патрона. И грозный на вид Валентин оказался мягче подогретого на солнце масла. Да и обстановка в городе была такова, что каждый чувствовал: надо объединятся с теми, кому доверяешь. А когда к тебе уходит чужая жена ты так или иначе ожидаешь расправы исподтишка. Тем более, Валентину уже сообщили о том, что нападавших на него пришлось выпустить.

«Не было возможности держать их дольше. Места в камерах были вакантны этим утром». — Рассказал ему приятель из городской стражи.

Первый заезд для Эдуарда не представил никаких сложностей он легко пришёл в тройке лидеров. Не хотел сильно утомлять лошадь. В групповом заезде не имело значения на каком месте ты финишируешь лишь бы попасть в пятьдесят процентов прискакавших первыми. Волновало его только то, что он не Увидел Михаила среди соревнующихся. Это было очень странно. Но учитывая разыгравшиеся в городе события можно было ожидать чего угодно. Народ на трибунах тоже был специфический. Мало кто из присутствовавших относился к уважаемым слоям населения. Большинство из наблюдавших гонку и пристойными то назвать было нельзя. Казалось эти люди собрались тут только ради бесплатной выпивки и хамоватого шума который они производили везде куда попадали.

На трибунах и среди толпы всё чаще мелькали мундиры охранников, обычно редкие на городских праздниках. Некоторые наездники занявшие места достаточно высокие для прохождения в следующий тур тихонечко растворились в толпе и покинули скачки. Большинство из них были хорошими ребятами. С ними было интересно соревноваться и всегда находилась тема для разговора в перерыве. Эдуард ещё никогда не чувствовал себя таким одиноким. Все меры, предпринятые им для победы, теряли свой смысл. Он практически утратил интерес к соревнованиям. Мысли о побеге с этого мероприятия стали посещать и его, когда он без труда выиграл второй заезд. Но к нему подбежал посланный отцом мальчишка, с сообщением о том, что его победа на скачках может иметь решающее моральное значение для многих сомневающихся в выборе политической позиции. Это укрепило решимость Эдуарда, и он пошёл на третий заезд. Который оказался ещё более позорным чем предыдущий. Лошадь конкурирующего с ним жокея годилась больше для перевозки сена с поля чем для скачек. Михаил так и не появился, даже среди зрителей. Перед четвёртым заездом, после которого должна была определится тройка победителей начали разливать бесплатное пиво. Толпа обезумила, почуяв дармовщинку и свисток старта большинство зрителей пропустило. Глядя на своих оставшихся пятерых соперников Эдуард точно знал кто какое займёт место. Для опытного наездника в этом не было никакого секрета. Спортивный интерес совершенно пропал. Похоже, что после первого группового заезда в котором из пятидесяти участников должны были остаться двадцать четыре добровольно ушли самые лучшие. Потому, что никого из оставшихся конкурентов Эдуард не знал. Четвёртый заезд пришлось прервать, ошалевшая от халявного алкоголя толпа повылезала на трассу и совершенно игнорировала крики судий. Становилось очевидно: скачки в шкале приоритетов у собравшейся публики находятся гораздо ниже пьяного дебоша. Эдуард, Прогуливающий шагом свою лошадь, в ожидание, когда порядок будет наведён думал о том, что такого позора он не испытывал ещё никогда. Даже Светик молчала. Казалось и ей стыдно. Была уже середина дня и Игнатий с Валентином должны были быть здесь. Он огляделся и, действительно увидел их поодаль, стоящими на достаточном расстояние для того, чтобы можно было незаметно сбежать если это будет необходимо для сохранения здоровья и имущества. Эдуард хотел помахать им рукой, он вдруг почувствовал, что не один, но сдержался из опасений привлечь лишнее внимание.

В толпе начали раздаваться крики. Распоясавшаяся пьяная босота призывала к погрому и разделу имущества. Звучали возгласы с призывом грабить торговцев. Стражи выделенной для поддержания порядка явно было недостаточно. Эдуард решил, что его миссия по укреплению морального духа сторонников переворота выполнена в полном объёме и пришпорив коня отправился прочь из этого бедлама.

Объяснять товарищам почему он здесь их собрал не требовалось, это было ясно без слов, они только ждали указания куда идти.

— В таверну к мельнице! — Скомандовал Эдуард и их компания из четырёх человек, Валентин взял с собой бывшую жену Кота, он не мог её оставить по вполне понятным причинам, отправилась в сопровождение небольшого обоза из двух навьюченных мулов в указанном направление.