Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта

Время Флора

Дверь за Митрофаном тихо притворилась. «Как вода сошлась», — подумал Флор. — «Если план не удастся лучше бы этого балбеса в школе воинов прикончили пока он ничего не успел разболтать». — Мурашки побежали по спине при мысли о том, что Годфри доберётся до города живым и отыщет его. Но он отогнал дурные мысли и постарался подумать о Вареньки, о её тёплых, и ласковых объятиях. Ему полегчало. Подступающий мандраж растаял в лучах этих мыслей.

Флор не спешил, ещё некоторое время сидел в походном кабинете Митрофана, размышляя над судьбами Города и судьбой начальника стражи. Надо было идти на встречу с другими союзниками, убедится в их верности общему делу и проверить как выполняется план. Но он словно прилип к стулу опутанный паутиной липких чувств. Митрофан становился очевидно опасен. Это напрямую читалось в его разнузданном поведение и игнорирование прямых приказов. «Мы явно недооценили самостоятельность этой фигуры». — Подумал он в очередной раз за последние два часа.

В самом начале, когда вся операция только планировалась Митрофан казался не далёким, лишённым инициативы и послушным. Но, видимо, вырвавшись из-под строгого надзора Годфри, он ощутил силу, которой никогда не обладал раньше и у него явно начало срывать резьбу на винтах здравого смысла. Теперь от Флора требовалось озвучить другим участникам заговора эту неожиданно открывшуюся банальность. Они по большей части были пугливы и не так мотивированы, как он сам. «Операция по переустройству мира», Флор так называл про себя этот переворот, была для них скорее способом расширить своё влияние и ещё больше разбогатеть. Некоторые просто испытывали горделивое желание управлять народными массами.

«Если подытожить размышления об этих людях», — Думал Флор — «то получится, что единственной удерживающий их силой является ожидание прибыли в том или ином виде при условие относительной безопасности её получения». Он подозревал, что его союзники вместо того, чтобы предпринять активные действия для стабилизации ситуации просто тихонечко разбредутся по своим норкам. Потом именно на Флоре, как на организаторе всего мероприятия лежала ответственность за работу всех «шестерёнок» этого механизма. А тут в самом начале получился такой промах. Невротические состояния на подобие морского прибоя то накатывали, то отступали. Ощущение куража сменялось параноидальной апатией. Мысли о том, что маленький спиритический оракул был прав и с выступлением надо было повременить всё чаще приходили ему на ум. Но он пересилил себя, встал и направился к двери за ней его ждал новый мир, в созидание которого он принимал непосредственное участие.

С каждым шагом по пути к таверне «Розовый слон» где намечалось последнее организационное собрание заговорщиков или первое заседание нового правительства, так обещал Флор своим сторонникам планируя эту встречу. Он понимал, что, запустив механизм переворота, стал исключительно его винтиком не имеющем способности самостоятельно действовать. Его пугало осознание того, что в череде этих событий он может бежать только в пределах запущенного механизма, и то исключительно по строго отведённой ему траектории. Иначе эта машина расплющит его, сомнёт, и вполне возможно, сама пострадает во время такой аварии, но и от него не останется ничего того чем он является сейчас.

У новой двери Флор опять медлил. Подкравшееся незаметно ощущение бессмысленности, которого он обычно так боялся, вдруг крепко укоренилось в его сознание. Вместе с ударами сердца в венах вновь начал пульсировать страх. Ему очень захотелось обратится к кому-то кто может всё исправить. Взять и вернуть назад, всё то, что он сделал. Флор опять пересилил себя и пересёк порог таверны.

В комнате его встретили аплодисментами. Остальные участники поздравляли друг друга и радовались тому, что так быстро удалось разобраться с городским советом и школой Годфри. Известие о полном её уничтожение принёс мальчишка посыльный не за долго до того, как пришёл Флор.

Дальнейшие планы были просты: Дождаться известий об уничтожение Годфри и после победы Эдуарда на скачках объявить всему городу, во время народных гуляний, о смене правительства и планах на всеобщее будущее благоденствие. Распустить городское вече и присягнув на верность городу установить новый режим правления при поддержке городской стражи, если она понадобится. Но когда здравицы стихли, и комната наполнилась жужжанием шёпотков, радостно массирующих мечты языками, дверь в комнату раскрылась и вошёл испачканный грязью и кровью Семён. Командовавший одним из отрядов, устроивших засаду на Годфри. Одного взгляда в его глаза, Флору хватило, для того чтобы понять: в них есть всё кроме надежды.

Семён, не дожидаясь предложения, налил себе пол стакана крепкого алкоголя и плюхнулся на стул словно ноги, служившие ему верой и правдой всю жизнь, отказались теперь повиноваться. Потом начал рассказ о сорвавшемся устранение Годфри и гибели отряда на противоположной стороне холма от него, под началом Сергея, и о преследовании учеников, больше похожем на бегство.

— Ученики его как будто провалились сквозь землю, а точнее растворились в образовавшемся тумане. Годфри — это диавол во плоти не одна стрела в него не попала. Мы даже ранить его не смогли. Он один за пол минуты вырезал весь отряд Сергея. А это практически лучшие бойцы стражи!

Совет занервничал. Люди начали думать, что делать. Послали посыльного, за Митрофаном, который уже должен был явиться сам, но по всей видимости задерживался. Через пару часов посланный человек вернулся без Митрофана, взволнованный и с незапечатанным письмом. На бумаге был нарисован крупно во весь лист выпрямленный из кулака средний палец. На вопрос «Что это означает?» посыльный не смог внятно ответить только сказал, что Митрофан просил это передать собранию.

Присутствовавшие загомонили. Флор явно читал на их лицах те же следы раскаяния, что и чувствовал в своём сердце. Некоторые начали высказываться в том смысле, что пора бы придумать план как чистыми выйти из воды. Некоторые, более изворотливые предлагали натравить Годфри на Митрофана. Свалив всю вину на бывшего начальника стражи. Но Флор мысленно рассудил, что скорее всего вместе с Митрофаном на откуп Годфри пойдёт и он сам, поэтому решил взять ситуацию в свои руки и под предлогом общей безопасности предложил переместится всем под свой кров.

— Это поможет нам избежать вторжения Митрофана, который почувствовав свою внезапную силу, в пьяном угаре может захотеть покончить с нами. — Резюмировал Флор.

Присутствующие опять начали совещаться. Каждому хотелось идти домой к себе где были верные люди и безопасность ощущалась кожей. Но ещё одно известие о том, что скачки кончались побоищем и городская чернь вместе со стражниками громит торговцев ускорила споры. Было решено, собрать всех верных людей в доме Флора, как самом укреплённом и постараться перевести торговый квартал в осадное положение. Закрыв его со всех сторон баррикадами из телег и повозок. Флор посмотрев на Семёна своим многообещающем взглядом, обладавшим по мнению многих эффективной способности к убеждению, сказал:

— Семён, ты снами? Сколько у тебя людей?

Семён быстро сообразил, что в случае удачи он легко сможет заменить своего бывшего патрона. Поэтому, охотно откликнулся на предложение возглавить силовую группировку нового правительства, хоть и сильно поредевшую.

Честная компания под предводительством Флора озираясь вышла на улицу. Небо было до неприличия ясным и дул лёгкий ветерок. Но всем почудился запашок гари «Возможно дым сгоревших планов». — Подумал Флор. Улицы были по большей части пустые, лавки в торговом квартале закрыты.

После получения плохих известий Флор не переставая думал о Вареньке. Как обезопасить её. О том, что она может пострадать из-за его свершений. Но её никак не получалось пристроить к сложившемуся плану спасения. Даже в таких условиях глобального погрома он не мог решится привести её домой, где непременно будет жена и младшие дети. Где всё придётся объяснять или врать, а потом выслушивать. Решение должно было быть, но оно, пока никак не приходило в голову. По дороге Флор, глядя на опустевший и беззащитный торговый квартал решил зайти в контору и, если там кто-то есть распорядится относительно возведения баррикад и обороны квартала.

В конторе оказалось с десяток самых верных людей, не покинувших рабочее место даже в такой тяжёлый период. Флор быстро отдал намеченные распоряжения. Сотрудники, обрадованные появлением боса с готовым планом действий, с радостью кинулись его выполнять. И в своём усердии по сбору добровольцев из жителей квартала добились результатов, сильно приукрасив зверства городских маргиналов и стражников. Через небольшой промежуток времени работа уже кипела. Люди катили старые бочки и тащили телеги загораживая три единственных входа в торговый квартал. Заколачивали окна, выходящие на внешнюю сторону. Потрошили торговцев оружием, вооружая всех и вся. Благо, квартал был богатый и любых товаров имел в прок.

Соседствующий с торговым кварталом — ремесленный не был так един в политических взглядах. Мнения, относительно устройства города, там традиционно делились почти пополам. В сложившихся обстоятельствах, когда предполагаемо мирный переворот принял характер погрома. Большая половина ремесленников не одобряла действия Флора, ставшие очевидными для всего города к середине дня. Но приняв во внимание повсеместные беспорядки и сорвавшуюся с цепи стражу, квартал единодушно забаррикадировался по примеру торгового, оставив даже небольшую калитку для сношения с соседями. Общее мнение было таким, что в скором времени решить сложившийся конфликт не удастся.

Оказавшись в конторе среди верных ему людей Флор решил, что домой не пойдёт, а перевезёт Вареньку к себе. «Это и логично, и удобно, и уместно, и вопрос с Варенькой решается». — Подумал Флор про себя и отдал распоряжение привести к себе Варвару в целости и сохранности.

Примерно в течение часа основные задачи были решены. Проходы в квартал завалены всяческим скарбом. Бойцы расставлены на крышах и на баррикадах. Мальчишки разведчики посланы по городу. Варенька перепуганная и злая сидела рядом. Из дома сообщали, что там всё в порядке. Родное гнездо на случай предательства было закрыто и от своих. Очень неприятные известия принесли с ипподрома. Посыльный в красках рассказывал чернеющему от ужаса Флору как стража с голытьбой разграбила всех торговцев и сожгла ипподром. Сообщали, также, что его сын вовремя сбежал куда-то в направление противоположном городу. И это было отрадно, но странно. Флор предпочёл бы видеть его дома. Теперь дальнейшие планы были очень просты — выжить. Флор подумал и отдал распоряжение доставить как можно больше ёмкостей с водой и пожарных помп к местам вероятного столкновения на случай если нападающие попробуют спровоцировать пожар. Но самой страшной была мысль о том, что Годфри жив и придёт за ним в любом случае. Даже если удастся свалить всю вину за кровавые злодеяния на Митрофан, то с ним Годфри разделается во вторую очередь. А это совершенно не успокаивало. С потерей начальника стражи, Флор утратил также и всех пленников которых можно было использовать как заложников на случай переговоров. Дочь Годфри просто растворилась где-то. Её, насколько он знал, не смогли обнаружить силами всей стражи, и его шпионы нигде её не видели. А иметь такого туза на руках было бы очень отрадно. Отдавая себе отчёт в происходящем, Флор был готов на любые условия Годфри, лишь бы он встал на его сторону. Честолюбивые планы отступили под натиском страхов. На данный момент если бы Годфри предложил ему отдать власть над кварталом сыну, а самому уйти с Варенькой жить обычной жизнью на какую ни будь ферму он бы согласился. Даже если бы Годфри встал во главе горда. Флор не стал бы сражаться с ним имея и несколько дюжин отборных бойцов. Но страх не тормозил его способность мыслить, а наоборот подстёгивал к точным и ясным действиям. Для посторонних наблюдателей флор выглядел решительным и смелым, никому не могло бы прийти в голову, что в душе он испытывает настолько пораженческие настроения.

Солнце шло к горизонту, но до сумерек ещё было далеко. Все приготовления к обороне закончились. Некоторые заговорщики отправились по своим вотчинам. Землевладельцы ускакали на свои фермы, поплотней закутавшись в дорожные плащи и обвязав сбрую тряпьём, чтобы не звенела и не привлекала внимания. Представитель ремесленников вполне логично отправился к своим помогать в обороне родного квартала. Те, кто решил остаться под защитой Флора укрылись в подвале конторы распивая хозяйское вино и закусывая сыром, обсуждали шансы и наиболее вероятные варианты исхода событий.

Столкновение со сбродом Митрофана началось с отдалённого шума пьяных голосов. Они еще долго раздавались с разных улиц вокруг торгового квартала прежде чем Флор, из окна своего кабинета в конторе, возвышавшегося почти над всем городом, увидел факелы и бряцающих оружием разбойников. Но в преддверье штурма произошло и нечто приятное, то, что чуть-чуть укрепило боевой дух Флора вселив надежду в его уже смерившееся с поражением сердце. Отряд стражи, не вызывающей доверия Митрофана, отправленный им с утра охранять городскую стену, трезвый и в полном вооружение пришёл под знамёна торгового квартала по призыву Семёна, которому доверял. Это означало, что силы почти равны. Вновь прибывших бойцов быстро вооружили арбалетами и расставили по баррикадам.

Как и предполагал Флор, Митрофан собирался их поджечь. В свете ещё яркого вечернего солнца пламя факелов, в руках нападавших, сливалось с отблесками в окнах домов и терялось в косо падающих лучах. Но чёрный дым отчётливо фиксировал нахождение толпы, поднимаясь столбом из русла улицы. Флор с замиранием сердца ждал, когда этот столб дыма приблизится. Ещё несколько минут назад рядом с ним стоял Семён, но увидев приближение нападавших отправился отдавать распоряжения к месту непосредственного столкновения. И теперь Флор находясь в одиночестве опустил вожжи правления и только смотрел. Мысли остановились в его голове он превратился исключительно в наблюдателя.

Варенька, узнав о том какую кашу заварил её любовник перестала с ним разговаривать. И ушла коротать время осады в конторскую столовую, к другим женщинам. Флор не мог и не хотел с этим ничего сейчас поделать, одиночество его только радовало. Сквозь пьяный мат нападавших и возгласы грабь награбленное в укрепление одной из баррикад полетели факелы. С другой стороны, крыши, заполненные арбалетчиками, ответили градом болтов и струями из пожарных брандспойтов. Улица заполнилась жуткими криками и стонами раненых. Некоторые умирали под ногами напирающей толпы. Но слаженные действия обороняющихся охладили пыл мародёров и натиск ослаб, а потом и вовсе схлынул. Плотный людской поток рассеялся по смежным огородам и улицам в поисках слабых мест в обороне квартала. Флор никогда не видел ничего подобного, столько бессмысленных смертей за такой короткий промежуток времени привели его в ужас. Он в оцепенение прилип взглядом к окну, за которым, в робком свети раннего сумрака лежали мёртвые и копошились, извиваясь от боли раненые люди. Обороняющиеся с баррикад не стреляли в тех, кто пытался унести раненых и Флор был им мысленно благодарен за это. Струйки некогда сильного потока толпы текли теперь в разных направлениях вокруг цепи укреплений хорошо обозначенные всё ярче светящимися факелами. Эти люди не оставили своих намерений, а переполнявшая их злость лишь на некоторое время уступила место страху. Флор не испытывал к ним ненависти. Им овладело безмерное чувство жалости ко всем, в первую очередь к себе самому, но не только, он так же жалел и этих глупых людей так бездарно разрушивших все его замыслы. Он проклинал тот день, когда в первый раз доверил свои мысли одному из самых верных своих сообщников, теперь пугливо сидящему в подвале с остальными участниками заговора. «Они не обладают, даже, достаточной силой воли для того, чтобы посмотреть на то, причиной чего они явились». — Подумал Флор. Нет, он не раскаивался, он был и оставался уверен в правоте своих идей, но безвозвратно разочаровался в людях, которых раньше считал своими соратниками.

С крыш изредка стреляли. Прицельно, но хаотично. Видимо курки спускали самые безжалостные. Самого Митрофана не было видно в рядах, нападавших видимо он струсил. И управлял погромом, если это было возможно, откуда-то из далека. «Интересно, он разделался с членами бывшего правительства». — подумал Флор.

С Высоты своего наблюдательного пункта Флор увидел, как по улице в сторону баррикады движется телега с установленными в передней части большими дверьми, создающими неплохое укрепление для нападавших. Следом двигалось ещё несколько подобных сооружений. «Это они хитро придумали». — Отметил он про себя. Словно не являлся участником событий.

Арбалетчики больше не могли причинить такого урона нападавшим. Телеги выстроились поперёк улицы создавая естественную стену защищавшую атакующих. Из-за неё полетели плотным потоком стрелы, не дающие высунутся людям Флора из своих укреплений. Стрелки на крыше, теперь, редко рисковали поднять над коньком голову, когда по ним могли вести прицельный огонь снизу. Брандспойты поливали почти в слепую и кое где пламени подбодрённому маслом удалось заняться на баррикаде. Обороняющимся удалось сбить огонь, но теперь и они несли тяжёлые потери. Бой затягивался. Единственное в чём Флор был уверен — это в том, что людям, защищающим свой дом отступать некуда. Поэтому сражаться они будут до последнего и мысленно он надеялся на отсутствие подобной мотивации у нападавших.

Прошло примерно ещё пол часа схватки, и нападавшие придумали новое ухищрение. Флор увидел, как по улице бегут к телегам стражники, вооружённые длинными пиками. Прикрываясь дверьми на телегах, они подобрались в плотную к Баррикаде и длинными копьями старались достать обороняющихся прикрываясь сверху щитами от стрел. Но сумрак становился всё гуще, и эта атака успехом не увенчалась. Обороняющиеся умудрялись ловко блокировать копья и ломать им наконечники.

Стало совсем темно. К флору прибежал юноша с вопросом от Семёна относительно распоряжений на ночь. Флор сказал, что особых распоряжений не будет, напомнил только о том, что надо подвести побольше воды на случай поджога и побольше расставить караульных. Потом попросил передать Семёну, что его ждут на совете в подвале. Молодой человек убежал аккуратно, прикрыв дверь. А Флор в полной темноте уселся в кресло, силясь разглядеть что-то полезное в тёмных углах. Впервые за долгое время он обрадовался наступлению ночи. Ему в голову вдруг пришла мысль: «Если бы ночь никогда не кончалась, какое было бы облегчение!». Думать и строить планы не хотелось совсем и скорее всего он так бы и просидел до рассвета, если бы дверь снова не растворилась и робкий молодой голос не сказал:

— Флор Керсанович вы здесь?

— Да, да… — проскрипел он непослушным языком в темноту.

— Просили передать, что вас ждут в низу.

— Хорошо, скажи я скоро буду.

Дверь с лёгким скрипом затворилась и мягкие шаги направились в низ по лестнице. «Сгинули бы они все!» — Снова подумал недоброе Флор про своих союзников. А потом сказал шёпотом:

— Как знать, может и нет так долго нам всем осталось, — и хрустнув артритом направился, на ощупь, сквозь темноту к двери.

Лестница была освещена. Прислуга, самостоятельно не переходила на осадное положение, а распоряжений никто не отдавал. «Слишком много людей в этом доме заняты тем, что подтирают мне зад». — Продолжал внутренний диалог Флор. «Им бы сейчас на баррикаду. Но там от них толку будет не много. Сколько всего лишнего!» — Он обвёл глазами окружающие его стены. Они казались чужими и странными, будто он впервые их видел. Мысли в голове постепенно иссякли, и он, словно оказавшись в пустоте, так по крайней мере ему казалось, продолжил медленный путь вниз.

В подвале было душно, накурено и пахло вином и рыбой. Никто друг на друга не смотрел, все молчали. Появление Флора вызвало небольшое оживление, но не настолько сильное, чтобы кто-нибудь встал ему на встречу. Вопрос был один, и он висел в затхлом воздухе как стойкий запах. А звучал он примерно так: «Жить то будем?».

— Всё не так плохо. — Это первое что сказал Флор по привычке пытаясь мотивировать зависящих от него людей. — Всё не так плохо. Мы живы и стены крепки. Враг не смог взять не одной баррикады и не нашёл способа продвинуться. Я внимательно следил за ходом сражения из своего кабинета.

— Как-то не по плану все пошло… — Озвучил очевидное лекарь Марк.

— Но планы они на то и планы что бы не всегда сбываться. Я и мои люди, со своей стороны, делаем всё возможное, чтобы выровнять ситуацию. Возможно и от вас потребуется помощь. — Флор сочинял на ходу, делая вид словно всё давно продумано. У него была такая способность в кризисных ситуациях, когда он начинал говорить другим людям то в чём сам сомневается ему в голову приходили новаторские идеи, способные заставит других верить в то, что у него есть продуманный план. Примерно то же самое было и сейчас.

— Если у вас получится собрать небольшой отряд верных людей в тылу у врага, мы сможем взять их в клещи. Освободить совет из-под стражи Митрофана. Выставить его преступником. Главы города всё равно уже нет. В любом случае будут выборы. И если мы предстанем освободителями, то получим как раз ту поддержку, которой нам не хватало. А потом это дело техники. Годфри почти нейтрализован. Если мы успеем уладить всё до его возвращения, то я думаю, у нас получится переиграть его политически, и он не сможет нам открыто мстить так как мы будем освободителями города, а не он со своей школой и мастерством война.

Такие смелые идеи немного приободрили слушателей. Новый план давал надежду. Тем более что Митрофан во главе погромщиков, наверняка, сумел настроить против себя большинство горожан. Присутствующие начали считать доступный людской ресурс. Кто сколько сможет собрать сторонников. Сразу разослали гонцов по дружественным фермам. Выбраться из окружения было не просто, но лазейки всегда сохранялись. Тем более, что ремесленный квартал не подвергался таким рьяным нападениям и через него можно было выбраться за городские стены в поля. А там сам ветер не сыщет ночью юркого мальчишку. Разговоры были жаркие, некоторые снова начали, в пылу споров, делить будущую прибыль, но более разумные пресекли такие попытки. Все разошлись по своим комнатам в приподнятом настроение и с надеждой на завтрашний день. Флору предстояла длинная тёмная ночь в одиночестве. Варенька по-прежнему отказывалась с ним разговаривать, а домой идти совсем не хотелось. Он медленно отправился в свой кабинет на встречу бессоннице, переживаниям и кошмарам.