ПАРАЛЛАКС 606. Том I

16. Выхлоп

Пятна живой грязи наполняли пультовую, как чашу Петри. Они переползали друг через друга, не желая останавливаться ни на секунду, и стекались в вязкую матовую лужу; в жужжащий сгусток чёрных гусениц, пожирающих всё на своём пути. Поглощая сталь сантиметр за сантиметром. Проглатывая блок за блоком. Вскоре диффузия мрака приняла человеческие очертания, напоминая безликого фантома, что наконец-то выбрался из мавзолея наидревнейших богов. Проголодавшегося и жаждущего пожирать. Лишь два белоснежных кольца глаз светились подобно угасающим затмениям. Беззвучно просочившись в коридор, фантом осмотрелся; казалось, он пытался понять, где он оказался. Рубиновые огни аварийных ламп нисколько не освещали его, отчего он походил на очеловеченную чёрную дыру. На брешь в пространстве.

Завидев лежащие неподалёку трупы в синих комбезах, призрак направился к ним.

* * *

- Давид?.. Давид, вы слышите меня?

Писклявый голос Кимико Мариус узнал моментально. Облегчение волной захлестнуло его, вызвав внезапную слабость, но по сравнению с тем, что он испытывал секундой ранее, эта слабость была прекраснейшим чувством на свете. Какое-то время он боялся пошевельнуться, но прикосновение спутницы изгнало из разума все страхи - её волнение оказало благотворное влияние. Лишь вдоволь насладившись теплом хрупкой ручонки, Давид поднял веки. Кимико склонилась над ним почти как во время их первой встречи. Румянец на её бледных щёчках говорил о том, что план сработал. Прежний холод отступал; в лицо били потоки нагретого воздуха. Давид молча уставился на девушку; почему-то только сейчас он заметил, как же всё-таки здорово смотрится её декольте, выглядывающее из-за рваной синей робы.

- Рада, что вы в порядке, и спешу поздравить вас с выполненной задачей. Судя по данным, модули регулирования температуры перевелись в автоматический режим... - девушка буквально обрушила на него шквал информации. Мариус впервые видел Тихоню такой радостной и возбуждённой; он улыбался, хотя голова раскалывалась, что аж в глазах троилось. - Что с вами произошло? Каково это - ощутить отрицательную плотность энергии? Вне всяких сомнений, я протестирую это и на себе. Просто поразительно: вы покинули меня несколько секунд назад, и вот мы снова вместе.

- Тихо, крошка, не всё сразу.

Подкатив к себе кресло, Давид взобрался на него. Руки рефлекторно потянулись к сигаретам, но Мариус решил, что пока никотина хватит: за время прогулки с Фростом тот накурил его вдоль и поперёк.

- Несколько секунд, говоришь? - тихо переспросил он.

Кимико ткнула ногтем в циферблат «Casio»:

- Как видите, да. Судя по тому, как долго вы приходите в себя, у вас возникли проблемы.

Вопрос Кими вынудил Давида в деталях вспомнить недавние события. Он осмотрелся, надеясь не обнаружить то, что пообещало ему следовать за ним по пятам. В одном Мариус был уверен на все сто: рассказывать Кимико о том, что с ним произошло, не стоит. У них и так проблем выше крыши. Быть может, позже, но не сейчас.

- Не сказал бы, что пришлось легко. Просто это... гм... слегка мутит после перелёта... - Мариус всморкнул сопли. - Фрост хоть визжал, прежде чем превратиться в пыль?

- Думаю, он даже не успел понять, что произошло. Хлоп - и его не стало. Распылился на кварки. Я считала, что «Фея» претендует на роль безупречного оружия, но «Чёрный ход» на порядок мощнее.

- Выходит, теперь мы наконец-то можем сваливать отсюда?

Кимико понурила взгляд в пол. Её жест ясно дал понять: лимит внезапно возникающих проблем ещё не достигнут.

- Осталось кое-что ещё, - девушка кивнула на компьютер. - Надо выполнить условие нашего договора с Гоголоном.

«Почему бы просто не оставить всё как есть и не сбежать?» - именно об этом подумал Давид первым делом. Он собирался было отвести японку в сторону и нашептать сие заманчивое предложение ей на ушко, но тотчас же упрекнул себя за эту мысль. Несмотря на все былые прегрешения, доминантной чертой Мариуса всегда являлась справедливость. А уж теперь-то, когда он самолично себя амнистировал и обрёл возможность стать хорошим парнем, тем более. Долг, уважение, честь... разве не на эти аспекты он полагался пять минут назад, принимая столь ответственное решение? Гоголон помог им, и теперь они обязаны сдержать слово. Впрочем, разве это должно стать проблемой?

- Так в чём дело? - поинтересовался Давид, смутно осознавая, что в словах Кимико может скрываться некий подтекст. - Забирай железо с ИИ, и по коням.

- Увы, всё не так просто.

- Ну начало-о-ось...

- Спокойно, не стоит волноваться раньше времени.

Отличить, когда спутница говорит правду, а когда лжёт, было практически невозможно - видать, сказывались годы тренировок. «Да я не волнуюсь, - думал Мариус в течение наступившей паузы, демонстративно пялясь в потолок. – Действительно: почему бы не поторчать в этих железных казематах ещё пару часиков?»

- Проблема вполне решаема, - сказала наконец Кимико. - При разработке третьего уровня проектировщики предусмотрели блокировку несанкционированного извлечения ИИ. Их мотивы ясны: в определённых кругах, в том числе и на чёрном рынке, впервые разработанный искусственный интеллект может стоить баснословных денег, - она перешла на шёпот: - Адрес, по которому я отправила копию, находился в списке приоритетных исключений, что опять же странно. В нынешней же ситуации всё куда сложнее: придётся обходить правила стороной.

- Дай угадаю: эти яйцеголовые инженеры придумали какую-то супер-пупер-защиту, да?

- Совершенно верно. При физическом извлечении накопителя с образом Гоголона без разрешения руководства все доступные выходы с третьего уровня тут же блокируются. Однако обхитрить системы защиты всё-таки возможно - необходимо сымитировать это разрешение. Минутку.

Встав на колени, Кимико забралась под стол и принялась с энтузиазмом копошиться в одном из серверных блоков. Её весёлое пыхтение позабавило Мариуса, и он подумал, что всё не так уж печально, как он заранее себе нафантазировал. В конце концов, не каждый день тебе удаётся выбраться из бронированного холодильника с помощью телепортации в логово дьявола. Вне всяких сомнений, это было самое примечательное, что случилось с ним за всю его жизнь. Казалось бы, хуже уже некуда. Кимико поднялась. Отряхнув комбез от пыли, она протянула Давиду какое-то замысловатое устройство с пучком разноцветных проводов - из блока размером с сигаретную пачку торчала крохотная антеннка.

- Это коммутатор. Подключив его к системе охранных коммуникаций, мы сумеем сымитировать положительный сигнал и забрать диск с Гоголоном без последствий.

- Опять эти ваши кабели... - печально промямлил Давид. - Ты уж извиняй, но я как-то не удосужился записаться в радиокружок.

- Это будет куда проще, чем взлом с применением антипожарокса.

- Гм, ладно. Если собираешься объяснять - делай это с учётом того, что я прогуливал физику.

Губки девушки изогнулись в невинной улыбке:

- Когда доберётесь до капсульного эвакуатора, рядом найдёте щит связи. Зелёный провод, отмеченный единицей, вы присоедините к голубому. Синий с номером одиннадцать - к фиолетовому. Запоминается просто: четыре последних цвета радуги. Затем вы активируете коммутатор, и путь на волю открыт.

- Погоди-ка... - Давид задумчиво пригладил усы. – А ты со мной не пойдёшь?

- Так мы сэкономим время. Как только вы инициируете отключение защиты, я извлеку диск с ИИ и нагоню вас.

Давид решительно поднял ДДИГ-60 с пола. В принципе, логично: пока юное дарование будет разбираться со своими продвинутыми игрушками, он проверит путь на наличие выживших психов и доберётся до финишной прямой. Откроет ей доступ, подготовит капсулу к отлёту, дунет ганжи на дорожку и... «уважаемые пассажиры, пристегните ваши ремни». Проанализировав ситуацию, Мариус понял, что альтернативных предложений у него нет, и кивнул:

- Окей, крошка. Сама-то справишься? А то вдруг какой-нибудь чудом выживший насильник нагрянет.

Кимико взглянула на Давида безо всякого выражения:

- Задира передаёт, что иногда вы напрочь про неё забываете.

- Всё, понял... - Мариус поднял руки в знак извинения. - Простите, не учёл.

- Извинения приняты. Что касательно вас: вам краткий инструктаж не помешает.

Подскочив к экрану, девушка согнулась над клавиатурой. Громоздкие, привинченные к стеллажам серверные шкафы теперь уже попискивали не так грозно, а десятки крохотных лампочек напоминали разве что новогодние гирлянды. Это безобидное преображение воодушевило Давида выбраться на воздух ничуть не меньше, чем недавняя экскурсия по чащобам Норвегии.

- Гоголон, ты на связи? - напечатала Кимико.

На этот раз искусственный интеллект решил общаться вербально:

- Судя по деактивации ручного управления, вы устранили угрозу, - сообщил наэлектризованный голос. - Мои поздравления.

- Без твоей помощи мы бы не справились, - Кимико покачивалась в кресле взад-вперёд. - Теперь слово за нами. Для твоего извлечения и последующего побега нам нужно сымитировать сигнал руководства. Визуализируй для Давида маршрут к капсульному эвакуатору.

Экран потемнел, а вентиляторы кулеров загудели громче, чем обычно - пошла загрузка. На дисплее возникло трёхмерное изображение пересекающихся коридоров; они напоминали кроссворд. В нижнем углу возник кружок с подписью «Капсула», в центра - «Серверная».

- Точка эвакуации находится в четырёхстах метрах от нашего местоположения. Из них три сотни - камеры и транспортировочные шлюзы, всё оставшееся расстояние - роботизированный склад обслуживания. Эвакуатор размещён в противоположном конце склада. Двигайтесь в сторону уменьшения номеров камер, и не заблудитесь. Код доступа склада: девять, один, один, восемь. Щит телекоммуникации находится слева от входа в капсульный отсек. Надеюсь, инструкции касательно настроек коммутатора Кимико вам уже предоставила.

Давид подмигнул спутнице:

- Бери пример с этого парня: быстро и ясно. Воистину, краткость - сестра таланта.

Гоголон похвалу проигнорировал:

- Система эвакуации реконструировалась десять лет назад, однако необходимость её демонтажа не была утверждена. Учитывая, что плановые ремонты не проводились, возможны мелкие неполадки. Грузоподъёмность капсулы составляет полтонны, чего в нашем случае более чем достаточно.

Давид потёр ладони. Цельнометаллические катакомбы подсветились огоньком надежды на то, что всё это скоро закончится. Мариусу до сих пор не верилось, что инструкции к побегу ему лично предоставил Гоголон - тот, кого обитатели верхних уровней страшились больше недели карцера. Всё это время Кимико нетерпеливо постукивала пальцами по столу: она явно хотела выяснить что-то ещё.

- А теперь по поводу того, что ждёт нас снаружи: появились ли хоть какие-то поступающие извне сигналы? Ты в состоянии определить температуру, давление, влажность? Хоть что-то? Может, были входящие звонки или сообщения?

- Попытки установки связи отсутствуют, - отрезал ИИ. - Показатели температуры в норме: 32 градуса по Цельсию, что является пригодной для жизни средой.

Мариус нахмурился:

- А что с кислородом? Дышать хоть есть чем?

- Да, - коротко ответил Гоголон.

- Уже хоть что-то... - запихав коммутатор в ранец, Давид взвалил его на плечи; подошёл к дверному проему и выглянул наружу. - Ну, я это... пошёл, что ли. Надеюсь, обойдётся без приключений. И смотрите тут аккуратно, девчата: у старины Дэви имеются на вас планы.

- Удачи, - не оборачиваясь бросила Кимико.

* * *

«Вот же чертовки! Всё строят из себя неприступных... - размышлял Давид, шагая по коридорам третьего уровня и разглядывая трупы местных обитателей. - Отправили меня чёрт знает куда, а что в ответ? Ни спасибо, ни будьте здоровы... Впрочем, чувствую, трещинка уже пошла. Сравнить, что было до, и что сейчас - Альфа и Омега. Я уже не мистер, а просто Давид. Они даже потрогали меня. Хотя... на что я должен рассчитывать? Что они набросятся на меня в порыве страсти?.. Что бы там ни было, думаю, их антивирусная защита вот-вот пойдёт по швам. Мой троянский конь уже готов к бою».

Давид чувствовал себя сталкером, пробравшимся на заброшенную стройку. Пустынные, будто наспех покинутые, коридоры и комнаты напомнили ему Припять: он там не бывал, но фотографий тех мест видел великое множество. В статичном воздухе до сих пор витала вибрация недавнего хаоса. Теперь же ему ничего не угрожало, и даже местный босс сам указал на выход. Впервые за долгие годы Давид почувствовал себя везунчиком. Потягивая косячок, он со спокойной совестью продвигался вперёд и думал лишь о своей молоденькой напарнице и о том, сколько минут ему удастся продержаться с ней в постели после пятилетнего секс-тайм-аута.

На очередной развилке Мариус остановился. Внимание его привлекла настежь распахнутая дверь одной из камер, а именно - то, что находилось внутри. Холодильник. Гладкий, серебристый, освещённый столпом светодиодного света, он манил к себе подобно оазису. Он взывал заглянуть внутрь и всецело отдаться продовольственному блаженству. Не хватало разве что ангельского «Аллилуйя» где-нибудь на фоне. Мариус собирался пройти мимо, но тут в его животе что-то жалобно заурчало.

- Гм, ну раз ты настаиваешь.

Перешагнув через лежащий в дверном проёме труп, Давид попросил у того прощения за незаконное вторжение, а затем подошёл к холодильнику и распахнул его.

- Разрази меня гром!..

Нарезная говядина. Оладьи. Консервированные ананасы и творожный омлет. Боковые полки буквально ломились от бутылок с молоком и нектарами. Сладости. Фрукты. Овощи. Давид смотрел на всё это, как загипнотизированный, и даже глаза его заблестели по-новому. Он не видел нормальной еды так долго. Целых пять лет. Зависть к заключённым третьего уровня вмиг покинула его разум, и Мариус решил, что небольшая задержка ему уж точно не повредит.

Треск колбасных чипсов затихал лишь в те моменты, когда Мариус подносил ко рту тетрапак с яблочным соком. Периодически всё это прерывалось неразборчивыми похвалами в адрес поваров, фермеров и пекарей. Дабы ускорить приём пищи, Давид решил избавиться от оружия и ранца: ДДИГ-60 покоился на кровати, рюкзак - у изголовья. Спустя десять минут, утрамбовав в себя добрую часть припасов, Мариус прилёг рядом с гвоздомётом и судорожно зевнул. Живот, казалось, вот-вот затрещит по швам. Давид закурил и уставился на балдахин, размышляя над тем, зачем он нужен пациентам, которые вряд ли понимают, где находятся. Сладкая дремота попыталась сковать его, но Мариус поборол её бодрым насвистыванием песенки Луция. Со стороны коридора послышались чуть слышные шорохи. Такие, от которых поледенело сердце. Хаотичные и неразборчивые, но от этого ещё более жуткие, они походили на тихий лязг гвоздей по зеркалу. Давид моментально пробудился. Сначала он посчитал, что это очередные сигналы его пищеварительной системы, но шорохи повторились вновь, и он понял, что в коридоре, прямо за стеною, кто-то есть. Всё его послеобеденное спокойствие мгновенно улетучилось в небытие.

Аккуратно скатившись с кровати, Давид залез под неё и уставился на дверной проём.

Тело хозяина камеры дёрнулось и выползло в коридор; так, словно кто-то вытащил его. От досады Мариус стиснул зубы: он до последнего не хотел верить в то, что на его пути опять что-то возникло. Стоило ему подумать об этом, как в камеру что-то заглянуло. Чёрное лицо буквально всасывало в себя свет. Чернее ночи. Чернее мазута и чернил. Будто обмакнутое в сажу, без рта и носа, с двумя белыми кольцами глаз, оно напоминало безликую заготовку для бюста. Мариус вжался в самый тёмный угол: теперь он почти ничего не видел. Да он и не хотел. В камеру что-то вошло, и Давид с трудом сдержал обед внутри. Несколько пар таких же чёрных ног походили на ветви обгоревшего дерева. Длинные и угловатые, они, казалось, состояли из тысяч капель. Из тысяч битумных коконов, образовавших нечто инородное и до невыносимости жуткое. Адское. Отвратное. Пахнущее обгоревшими костями и разложением. Обладатель ног издал свист, похожий на вздох умирающего, и вернулся в коридор. Стрёкот повторился: теперь он сопровождался голодным чавканьем. Давид прижал ладони ко рту, пытаясь сдержать рвотные позывы - невыносимый запах гари и гниения разнёсся по всей комнате дыханием чумы. Спустя минуту звуки стихли, но тишина лишь ещё больше испугала Мариуса. Слух его настолько обострился, что он слышал бурление крови в ушах; слышал, как тает в желудочном соку копчёная колбаса. Давид так и лежал под кроватью, в углу, согнувшись буквой Г и боясь поверить в то, что увидел. Мозг его лихорадочно работал, определяя, что же утащило мертвеца с собой. Фантазия напрочь отказывалась забывать мерзкий образ - теперь он висел перед глазами, точно жуткая икона оккультной секты.

«Может, средство от галлюцинаций перестало действовать?.. Или... или это оно? То, что разговаривало со мною в сарае? Просочилось сюда и теперь преследует? - Давид поднялся и медленно, стараясь не создавать шума, нацепил рюкзак. Ледяная паника захватывала его постепенно и неумолимо, а его недавняя беспечность канула на дно подобно брошенному в прорубь булыжнику. Подхватив ДДИГ, он на цыпочках подошёл к двери. - Por que cono?.. И как мне с этим сражаться?»

Коридор был пуст. Абсолютно. Оба конца его тонули в полумраке, а на полу не лежало ни единого мертвеца. Тела словно испарились. Мариус понятия не имел, как ему поступить. Ни догадок, ни предположений. «Вернуться к Кимико, чтобы предупредить? Даже если так, какой урон мы сможем нанести чудовищу, прибывшему из ниоткуда и сумевшему с одного присеста отобедать всеми трупами?.. Если эта дрянь аномальна, бороться с ней оружием бессмысленно... Дерьмо, дерьмо, дерьмо...» Давид вспомнил монстров, напавших на Коджо, и к горлу желчью подкатился разъедающий страх. Колени задрожали. Казалось, какой-нибудь проклятый сустав хрустнет, и жуткое чудище прискачет на зов пока ещё живой плоти.

Идея посетила Давида неожиданно. Вероятнее всего, чутье наёмника, погребённое под годами беспечного цветения на койке, начинало пробуждаться.

Боевые экзоскелеты инженеров.

В сложившейся ситуации они могут сослужить службу.

Пригнув голову так, словно это могло помочь ему остаться незаметным в абсолютно гладком коридоре, Мариус засеменил в сторону центрального лифта.

* * *

Кимико качалась на стуле и молчала. Вернее, молчала она только внешне, а внутри неё, как обычно, велась оживлённая беседа Задиры и Тихони.

- А знаешь что, милая? Наверное, мы были с ним немного жестковаты... - с тенью сожаления верещала Задира. - Этот Давид не такой придурок, каким кажется. Кем бы он ни был раньше, эта его простота... цепляет чем-то.

- Почему ты решила его обсудить? - сухо ответила Тихоня.

- Ой, как будто ты не догадываешься? Я помню про твоё обещание. Он уже дважды помог нам и... Я веду к тому, что он заслужил поцелуй. Хотя бы в щёчку.

- Ты вечно пытаешься нас с кем-то сосватать.

- Ха! Только не пытайся делать вид, что ты против!

- Ты же знаешь: я не люблю забивать голову всей этой фрейдистской чепухой.

- Как же меня утомляет твоё вот это... как его?.. вот это твоё наигранное занудство!

- Я не фанатка драм. И не люблю искать проблемы на ровном месте.

- Пессимистка.

- Реалистка.

В немой диалог девушек вмешался Гоголон:

- Что теперь, Кимико?

- О чём ты? - роль собеседницы взяла на себя Задира.

- Что ты станешь делать, выбравшись из «Союза»?

- Не знаю... - Кимико положила руки на стол и опустила на них голову. Жалобно заглянув в мониторы, как смотрит девочка на бездомного котёнка, она добавила: - Я без понятия, что происходит снаружи. Что меня там ждёт? И смогу ли я жить как прежде?.. Знал бы ты, как эта проклятая неизвестность пугает меня.

- Меня тоже.

Задира звонко рассмеялась:

- А тебе-то чего бояться?

- Я никогда не был снаружи. Там так же, как и в стазисе?

На личике Кимико возникла улыбка; откинувшись на спинку кресла и закинув ноги на стол, она мечтательно уставилась в потолок:

- Нет... Но очень похоже. Находясь там, ты чувствуешь внутри себя само дыхание жизни. Дыхание свободы. Тусовки, общение, друзья. Одна музыка чего только стоит! Мир бурлит! Водоворот событий засасывает тебя, как в воронку. Ты сам распоряжаешься свободным временем и лепишь из себя, что хочешь. То, что ты пережил здесь - пародия. Те люди, с которыми тебя держали - их даже людьми назвать нельзя. Овощи и зверьё, фифти-фифти. Именно поэтому их упекли сюда. Снаружи всё иначе... Вообще я не поэт. Не умею говорить стихами и метафорами. Скажу проще: когда ты не в программе, ты словно в десять раза живее.

- Однажды я почувствовал нечто подобное... - голос Гоголона утратил серую монотонность; ИИ рассказывал так, словно действительно сожалел, что никогда не видел настоящего солнечного света. - Во время твоего гипноза я погрузился в сон. Раньше сны меня не посещали: я знаю о них лишь из рассказов пациентов. Всё вокруг было таким необычным. Живым. Прелестным, ярким и благоухающим. Казалось, сама природа говорила со мною. Ветер шептал, а небо... в нём можно было утонуть. Только тогда я понял, чего лишил тебя. Мне очень жаль, что так вышло, Кимико. Мне искренне жаль. Наверное, поздно просить прощения, но мне не привыкать слышать отказы. Извини.

Кимико молча смотрела на дисплей, и с каждой секундой огромные глаза её стекленели всё больше. Впервые с момента побега Задира чувствовала к Гоголону жалость. В его словах не было ни капли лжи, лишь лучезарная искренность и сожаление. После случившегося; после всего того, что он пытался сделать с ними, всё это казалось очень странным. В конце концов, Гоголон оказался заложником чувств. Можно ли считать его виноватым за то, что его создали таким? Каждый вправе ошибиться.

Задира приблизилась к экрану:

- Моей вины в случившемся не меньше, чем твоей... - девушка хлопнула ладошкой по столу. - И вообще, знаешь, что? Если бы я могла, я бы тебя обняла. Мы выберемся, Гоголон! Мы обязательно выберемся, и я покажу тебе мир. Мы будем гулять. Будем играть в файтинги и танцевать Джамбо-Мамбо. Осталось совсем немножко. Я приложу все усилия...

Картинка на главном мониторе исказилась, а затем тот потух. Трубки света, висящие над головой, моргнули, погасли и снова загорелись. Студёный сквозняк коснулся плеч Кимико, и та в испуге вскочила с кресла; так, будто села на канцелярскую кнопку. Подбежав к блоку, она постучала по нему костяшками.

- Гоголон, ты куда делся? Я же не договорила.

Ответом ей стало молчание потухшего экрана.

- Тихоня, что за дрянь? - Задира ткнула в дисплей пальцем. - Куда он запропастился?

Та тоже молчала.

- Эй! Вы что, прикалываться вздумали?.. Тихоня!

- Влево... - почти беззвучно произнесла та. - Посмотри влево. На камеры.

Повернув голову, Кимико уставилась на десятки маленьких мониторов. Пустотный страх перед неизвестностью наполнил её рот ватой. Каждый из экранов передавал изображение с камер заключённых, но первые пятьдесят уже не работали. Они транслировали лишь белый шум, напоминающий кишащих на подносе опарышей. Количество вышедших из строя камер стремительно росло. Сто пятьдесят седьмая, сто пятьдесят восьмая, сто пятьдесят девятая. Сто шестидесятая. Неумолимо и постепенно, они отказывали одна за другой. Отключилась, словно затеяли бунт, и теперь, подверженные цепной реакции, по очереди выходили из строя.

- Это ещё что за саботаж?

- Контроль, - скомандовала Тихоня.

* * *

Мариус шёл вперёд, скользя угрюмым взглядом по номерам комнат. Каждые десять шагов числа становились больше, будто именно они были показателями его сердцебиения. Если бы не тяжёлый ранец и оружие, он бы побежал. Пропитанный гарью воздух сводил с ума; он упёрто не желал поступать в лёгкие, а если и поступал, то ни в какую не хотел выходить. Давид подумал, что вот-вот задохнётся, но вскоре на горизонте появились тела заключённых, и он даже удивился тому, что радуется покойникам.

Кто бы мог подумать...

Добравшись до центрального коридора, Давид выглянул из-за угла. Три инженера, как и прежде, лежали без движения. Разум Мариуса атаковали тысячи тревожных мыслей. «Успею ли переодеться? Подойдёт ли размер? Сумею ли я их снять? Вдруг они и вовсе не работают после замыкания, а моя задумка изначально наивный тупняк?» Пригнувшись как можно ниже, Давид гуськом подковылял к инженерам и принялся их осматривать. Женский мал, в районе паха точно жать будет. Старпёр ещё меньше, чем девчонка. Не катит. Мариус согнулся над практикантом - вот оно. Самое то. «Ты скопытился в нужное время и в нужном месте, студент» - подумал он и тут же поругал себя за любовь к чёрному юмору. Схватив практиканта за ноги, он потащил его в ближайшую камеру. Предательски заскрежетал металл. Вес костюма вместе с пригоревшим Марком переваливал за центнер, но после кабана Луция Давид сумел справиться с грузом, хотя и с немалым трудом.

Не забыв прикрыть за собой дверь, он приступил к процессу экипировки.

Клеммы ремней расходились плохо: пришлось подковырнуть их ножом. Всё это время Мариус думал о Кимико и о всемогущем монстре, преследующем их. Ничего не мешало ему прикончить Фроста, ещё когда они встретились взглядами, но нет... Нет, нет! Он не использовал возможность, и вот он, результат, как на блюдечке - дерьмо попало в вентилятор. Давид злобно стиснул зубы и отстегнул последний держатель. Бесцеремонно вытянув практиканта из экзоскелета, он забрался на его место.

Из коридора зазвучало странное, гипнотическое шуршание. Шуршание-плач, шуршание-шёпот; шёпот загнанных в газовую камеру смертников. Давид ускорил процесс, но результатов это не принесло: дрожащие фаланги заплетались, а клеммы то и дело соскакивали. Мариус запаниковал, уже готовый встретить жуткого гостя, лёжа на полу в самой пренелепой позе, но немного погодя шипение поутихло. «Кому-то сегодня трындец как везёт» - прикинул он в уме. Стоило ему только подумать об этом, как позади кто-то зарокотал. Вздрогнув, Давид обернулся: труп практиканта дёргался так, будто ожил и решил умереть заново, но на этот раз от припадка. Кожа его покрывалась пятнами и рубцами, а глаза наливались битумной чернью. «Знакомые симптомы, - заметил Мариус. - Хинуклидил, или как там его, тут явно не при чём».

- Погоди, амиго... - пробубнил Давид, впопыхах возясь с экзоскелетом. - Ещё пару застёжек, и я займусь тобой. Сейчас... сейчас...

Марк по-кошачьи поднялся на четвереньки. Вены на лбу его вздулись, а по лицу поползли ртутные разводы. Оголив почерневшие от сочащейся жижи дёсна, он застрекотал и пополз на Давида. Тот застегнул последний держатель и яростно ударил по кнопке включения. В этот миг он даже вообразил, каково это будет: стать таким же, если костюм окажется нерабочим. К его счастью, что-то в области затылка щёлкнуло, и Давид ощутил вибрацию приводов. Подскочив, как упавший на лопатки Брис Лю, он поднял ногу и обрушил её на череп практиканта. Металлический звон отозвался колокольным эхом - по силе удар не уступал топоту бойца сумо. Ошмётки инженерных мозгов разлетелись по полу, окропив рюкзак розовато-серым киселём. Марк вцепился в ногу Давида. Тот в ужасе попятился: обезглавливание не принесло результатов. «Бессмертный?.. Да что б мне провалиться!» Подхватив гвоздомёт, Мариус направил целеуказатель на мертвеца и зажал спуск. Двадцать двадцатисантиметровых гвоздей с чавканьем пронзили плоть и впились в сталь. Практиканта прибило к полу. Распятое тело дёргалось, словно через него пропускали ток. Давид вытер со лба пот и посмотрел на гвоздомёт с присущим генералам уважением:

- Наконец-то ты пригодился, дружок.

Мариус выглянул в коридор. Пытаясь придать руке, держащей оружие, подобающую твёрдость, он огляделся. Несмотря на то, что ему удалось расправиться с одним из преобразившихся мертвецов, он понимал: это - ничтожная мелочёвка. Многоножка наверняка ошивается неподалёку, так что терять бдительности нельзя. Стараясь не шуметь, Мариус направился в сторону аварийной капсулы. Пройдя десять шагов, он перешёл на бег. Чем скорее он откроет доступ - тем быстрее заберёт Кимико и покинет этот теперь уже трижды проклятый бункер.

* * *

- Что?.. Что происходит? - Задиру охватывала паника. - Куда всё пропадает?

Тихоня активно пыталась выяснить причину неисправности - измеряя серверную шагами, она бегала от блоков к экранам, от экранов к датчикам, от датчиков снова к блокам, и так по кругу. Всё тщетно - Кимико напоминала лабораторную мышь, бесцельно носящуюся по клетке.

- Не знаю, - наконец ответила она, встав в центре комнаты и сложив руки на груди. - Помехи вызваны чем-то извне. Точечный анализ систем показал, что сбоев и повреждений на магистральных линиях нет. Сигналы что-то глушит.

- Может, этот татуированный кинул нас, а? Если так, то я ему глотку пере...

- Нет, - девушка боязливо покосилась на один из дисплеев. - Эвакуационные капсулы пока на месте.

- Какие ещё варианты? Технические неполадки, перебои?

- Вряд ли. Их поступательный характер не свойственен подобным случаям.

- А вдруг наш бородач подцепил ту самую заразу, о которой говорила Старшая?

Тихоня горько вздохнула:

- Что бы она ни имела в виду, надеюсь, что нет.

- М-да... Ладно, не боись. Пушки у нас, если что, есть. Дашь контроль, а там разберёмся.

Тихоня собиралась ответить, как вдруг услышала доносящиеся из-за двери шорохи. Её мозг проанализировал ситуацию быстрее, чем она сама: разум сработал подобно аварийному реле. В голове моментально возникла схема алгоритма. Давид: он далеко, на пути к капсулам, из чего следует, что эти шорохи принадлежат не ему. Больше доверять некому. Значит, все иные источники звуков - потенциальная угроза. Заключённые, охрана, очередная партия инженеров. Тремя лёгкими прыжками достигнув пульта управления, Тихоня с силой надавила на клавишу блокировки. Характерный щелчок сменился равномерным гудением - ток пошёл на индукционные замки, закрыв дверь серверной и превратив стены в непробиваемые разнополюсные магниты.

- Слышала? - Тихоня присела на корточки, будто это могло сделать её невидимой. Каждое её движение было осторожным и мягким; под стать ребёнку, крадущемуся в родительскую спальню.

- Ещё как слышала. Ох и не нравится мне всё это... Давай я?

- Нет, я сама.

Подобравшись к двери, Тихоня приставила ухо к ледяному металлу. Она даже вздрогнула от волнения - ей казалось, что прикосновение будет громким, как звон разбитого стекла. Кимико прикусила губу. Прислушалась. Мёртвое затишье поглотило всё.

Ещё чуть-чуть - и можно расслышать, как капает вода из крана на другом конце уровня.

Грохочущий скрежет стали оглушил и заставил подпрыгнуть от неожиданности. Дверь выгнулась под ударом колоссальной мощи - сделать такое мог разве что многотонный кран-бурильщик. Кимико отлетела на пол и обхватила голову. По виску словно шарахнули лопатой; в перепонках бренчали листы жести. Стальное эхо то нарастало, то убывало. Сердце забилось тяжёлыми толчками. Панически хватаясь за всё, что попадётся под руку, Тихоня подползла к противоположной стене серверной и забилась в угол, за один из щитов. Удар повторился вновь. Затем ещё, и ещё. И только потом всё стихло. К счастью, дверь выдержала натиск. Тихоня так и сидела, обхватив колени и уставившись на проём. Задира всё это время молчала. Зловещий паралич неизвестности сковал сестёр подобно силкам. Серверную опять поглотила предгрозовая тишь длиною в вечность.

- Твою ж налево... - первой из немого ступора вышла Задира. - По нам что, из базуки шмаляют?

Привстав, Тихоня на коленях подползла к панели управления. Забралась в кресло. Опустив голографический экран на уровень глаз, она принялась вбивать в консоль команды. Задира терпеливо наблюдала за её действиями: не думала, что та так быстро придёт в себя. Видимо, гениальная сестра начинала привыкать к регулярным угрозам и опасностям. Этот факт приободрил Задиру. «Такое чувство, что всё!.. всё вокруг против того, чтобы мы выползли из этой тюряги! - думала она. - Я уже не столько хочу на солнце, сколько сделать это миру назло! Из вредности, из пакости, из упрямства!»

Звон в ушах стих, и вскоре всё произошедшее можно было принять за галлюцинацию - о мощном ударе напоминала лишь дверь с выпуклостью в центре. Вскоре на дисплее возникло изображение с ближайшей наружной камеры. Тихоня молча уставилась на экран, не в силах сказать что-либо. Едва не потеряв равновесие, она сползла на пол и с трудом задавила рвущий её изнутри вопль ужаса. На исцарапанных запястьях выступили бисеринки пота.

За дверью находилось нечто огромное. Жуткое и грозное; напоминающее василиска из древних легенд. Покрытое нагаром создание вилось кольцами подобно змее и заполняло собою несколько экранов сразу. Оно всецело состояло из слепленных почерневших трупов. Лапы-корни, расположенные двумя симметричными рядами, жадно скоблили по стенам в надежде пробраться в серверную и утолить нескончаемый животный голод.

- Иисусе... - почти беззвучно пролепетала Задира.

Утроба змея забурлила и вспенилась пузырящейся жижей; из лоснящихся складок вывалилось такое же чёрное туловище. Ветвеподобные крючья рук потянулись к камере. Тощая шея бугрилась верёвками жил; гладкая голова качалась, как неваляшка - чудище словно выворачивалось наизнанку. Прорези глаз расширились, и в них показалась два кольца. Белых, но не как снег. Белесых, но не как молоко. Кислотная белизна. Ядовитые ледяные затмения. Приблизившись к камере видеонаблюдения, существо заглянуло в неё, как в глазок, и промолвило:

- Зачем убегать от того, с кем тебе по пути?

* * *

Мариус нёсся по коридору не оглядываясь. Каждый дверной проём, пролетающий мимо, казался ему последним - он так и ожидал, что из него вынырнет то самое нечто, способное подчинять мёртвую плоть. То, что ничего подобного не происходило, пугало его ещё сильнее.

Он не хотел быть обязан тому чудищу из сарая; не хотел быть у него в долгу. От одной этой мысли ему становилось дурно.

«Теперь, когда я нацепил доспех, можно и побороться».

Громыхающее звяканье подошв походило на бой курантов. Увы, даже массивный костюм не защищал от тяжкого веса дефицита времени. Давид замер возле первой камеры: перед ним располагался встроенный в стену люк с вкрученными по периметру болтами. Чуть левее подсвечивалась зелёными диодами кнопочная панель. «Не запороть бы... - Мариус вновь оглянулся; ощущение того, что за ним следят, не покидало его даже здесь, в самом удалённом закутке «Союза». - Введём пароль. Девять, одиннадцать и восьмёрочка на конце». Никаких звуков после ввода кода не последовало.

Ухватив люк за рукоять, Давид потянул его на себя. Скрежет сменился тягучим скрипом, и тот поддался.

Внутри было темно, как в подвале - Давид окунулся в ветхий запах пыли и затхлости. Оно и неудивительно: после того, как местные лекари передали смену виртуальному герцогу, уборка подсобных помещений перестала иметь значимость. Прежде чем пересечь тамбур, пришлось перешагнуть порог. Несмотря на низкие потолки, склад обслуживания казался огромным. Он напомнил Мариусу заброшенный военный ангар около его интерната; может из-за того, что его сплошь заполняли ящики и контейнеры, в некоторых местах ажно до потолка, а может из-за того, что гранёные стены отражали весь свет и создавали оптическую иллюзию большого пространства.

Воспоминания из детства вынудили Давида поёжиться.

Пневматические трубки и транспортные ленты не подавали никаких признаков жизни. «А ведь ещё пару дней назад тут, наверное, всё шумело» - размышлял Мариус, разглядывая причудливую аппаратуру. Весь этот жутковатый интерьер ассоциировался с заброшенной секретной лабораторией. Антенноподобные руки, пронизанные пучками шлангов, свисали с потолка и напоминали то ли щупальца, то ли виселицы. Эти сходства не понравились Давиду; он похулил разбушевавшуюся фантазию и устремился к противоположной стороне склада. Но не сделал он и дюжины шагов, как за его спиной кто-то рассмеялся. Зло и задорно. Мариус обернулся: никого. Прислушался: ехидный смех принадлежал ребёнку. «Дети?.. А они-то здесь откуда?» Подобно бегущим от сторожа мальчишкам, зыбкие тени разлетелись кто куда и попрятались за стеллажами. Они скользили по поверхностям с лёгкостью солнечных зайчиков, разве что чёрных. Давид услышал шум удаляющихся ножек: топ-топ-топ-топ. Он подумал было настигнуть неизвестных, но вдруг испугался темноты.

Испугался того, что мгла вновь могла с ним заговорить.

Стиснув рукоять гвоздомёта, Давид попятился к капсулам. Аварийный проход скрывали три ребристых контейнера. «Вот чертовщина, техникой безопасности здесь даже не пахнет». Если бы не брифинг Гоголона, не факт, что Мариус заприметил бы серебристый люк даже с десятого раза: за контейнерами, на фоне ровнёхонькой стены, тот был практически неразличим. Экипировавшемуся экзоскелетом Давиду отодвинуть препятствия не составило труда. Противный скрежет пробудил, наверное, всех местных крыс и тараканов. Мариус старался как можно меньше смотреть по сторонам, но всё равно чувствовал, что за спиной что-то есть. Он буквально ощущал на себе взгляды из пустоты. Время от времени он слышал невнятные шептания, звучащие торопливо и вкрадчиво, как неумолкающие молитвы грешников. Покончив с расчисткой пути, Давид расстегнул ранец и достал коммутатор. «Теперь я спокойно и не торопясь, без лишних волнений, сделаю всё так, как говорила Кимико... Стоп, секундочку... Э-э-э, а как она говорила?.. Грёбаное пекло, только этого ещё не хватало!»

Мариус захотел расквасить себе лицо. Разогнаться и со всей дури врезаться лбом в щит, чтобы кочерыга, неспособная вместить элементарнейшую последовательность действий, разлетелась перебродившей дыней. Он напрочь забыл инструкцию. Зелёный на фиолетовый? Синий к голубому? Четыре последних цвета радуги - это он помнил, но... в какой последовательности их подрубать? Вроде как в прямой. Или нет? Кимико говорила, да только... проклятье. Проклятье! Сука, сука, сука!

За спиной снова кто-то рассмеялся: тихо, вредно, исподтишка.

- Заткнитесь! - гаркнул Давид, не сводя сурового взора с коммутатора.

Издевательский смех повторился, на этот раз громче; он просачивался в костный мозг и выедал его изнутри, как неизлечимая инфекция. «Времени всё меньше... всё меньше». Мариус рубанул кулаком в стену, подчёркивая тем самым свою безграничную глупость. Титановая перчатка экзоскелета вошла в сталь на несколько сантиметров. На месте удара осталась вмятина. Расплывчатое отражение с гримасой отвращения к самому себе исказилось, как залитый растворителем автопортрет. Давид буравил его взглядом и не знал, как поступить; беспомощность приводила в бешенство. Он хотел наказать себя за идиотство. За гибель Коджо. За то, что вернулся за тем пакетиком. За Фроста и тогдашнюю медлительность. А теперь ещё и это… Кретин! Простофиля! Дуракам везёт, верно люди говорят... Да только если бы не девка, ничего этого ведь не случилось бы.

«Это она во всём виновата. Она, она, она».

Балдели бы за решёткой, как и прежде. Мирно, ровно, тихим сапом. Через два с лишним года - свобода. Семья. Работа. Быть может даже детишки. Или гараж, байк и теплица с убойнейшей шмалью. Мечты стали бы явью. Своими силами. Вот этими вот ручищами он выбрался бы из канавы запустения. Есть ли возможность вернуться в контрольную точку?

«Есть ведь».

Отражение Давида кивнуло в сторону аварийного эвакуатора - Мариус не сводил с него глаз; он пялился на эту монохромную, как с фотографии спиритического сеанса, фигуру и думал, взвешивал, сопоставлял. Рвущая позвоночник паника обуяла его, но он пытался ей противостоять. Быть может, именно так и стоит сейчас поступить? Забить болт и запрыгнуть в эту долбанную капсулу. Распрощаться с прошлым и родиться заново. Выбраться на солнечный свет. Давид пригладил усы: столько символичности, хоть стихи пиши. Стоит ли бороться с тем, что не желает тебе зла? Принципы морали: когда они имели для преступников значимость? Неоправданный риск - та же история. Явная выгода, вот что ценно. Лицо в отражении озарилось широкой ухмылкой. «Именно так и следует поступить, старичок. Дай дёру... - мысли эти читались в его прищуренном взгляде. - Проваливай, пока не попал под раздачу. Они сами разберутся».

- Полезай в капсулу, - сказал кто-то сзади.

- Сматывайся отсюда, - предложил ещё один.

- Оставь девчонку, - прошептал третий.

Тени окутывали Давида со всех сторон. Колени его потяжелели, и даже руки опустились. Он отошёл от щита и сделал шаг к аварийным капсулам. Затем ещё один. Затем ещё и ещё. В воздухе что-то изменилось. Минуту назад он был спёртым, но теперь в нём явственно ощущалось благословение свободы.

Мрак выгонял Давида на свет. Пытался им помыкать. Гнал его к выходу.

Как овечку. Кучерявую. Глупую. Трусливую, безвольную овечку.

«А как же «сдержать обещание»?.. Я тот ещё подлец, если даже допускаю мысль о предательстве». Мариус стал взрослым рано, а взрослые - это те, кто в состоянии принимать решения самостоятельно. Человек, способный кинуть, никогда не заслужит уважения. Так говорил отец. Так говорили пасынки джунглей - партизаны, что приняли его. Так говорил им даже капитан в день, когда их всех пинком выперли на войну, в мороз ночи, под град ракет. Да только где они теперь, со своими благоглупостями? Лежат в гробах, на корм червям. Сколько бы Давид ни задавался вопросом «Какова цена чести?», но так и не смог он найти сколь-либо стоящего ответа. Лишь в одном его решимость всегда была непоколебима: «Никогда... Никогда не делай то, чего хотят другие, если они хотят этого больше, чем ты сам. Гни свою линию, даже если это тебе во вред».

Давид моментально всё вспомнил. Озарение посетило его подобно вдохновению, что решило навестить писателя-неудачника и дать ему последний шанс ухватиться за мантию признания. Мариус подошёл к вмятине и посмотрел на своё отражение - оно стало таким же, как и прежде. Отстранённым, задумчивым, поникшим. «Уж лучше таким, зато в ладах с самим собой».

Три единицы. Зелёный с «1» - к голубому. Синий с «11» - к фиолетовому.

- Внимание, - из потрескивающих динамиков донёсся сухой мужской голос; глухой и еле слышный, он с трудом просачивался сквозь запыленные мембраны. - Получено разрешение на извлечение ИИ.

- Ну вот, другой разговор... - Давид посмотрел на гвоздомёт в надежде, что тот подбодрит его. Оружие промолчало, и он с пониманием кивнул. Уже в который раз он испытывал на прочность нить судьбы, но пока ещё оставался жив. Жив, а значит, на верном пути. Смачно харкнув на пол, Давид бросился к серверной. Ритмичное кряканье рессоров и позвякивание шестерней воодушевили его закончить начатое и подвести, наконец, черту. «Дошли досюда - дойдём и дальше».

* * *

Мерно гудел кондиционер. В многогранных мониторах отражались мозаики индикаторов. Пришелец молча смотрел в объектив камеры. Невозможно определить, куда был устремлён подавляющий взор этих глаз-затмений, но Тихоня понимала: фантом видит её даже сквозь дециметры стали. Чувствует её оцепенение; её лихорадочную дрожь и учащённое сердцебиение. Глубокое безмолвие рвалось писком, звучащим со стороны пульта управления, и шорохами, проникающими из-за двери - эти два звука боролись между собой, пытаясь заполонить вакуум серверной и вытеснить друг друга.

- Что ты такое? - промолвила Тихоня.

Руки монстра конвульсивно задёргались: казалось, он вот-вот ухватится за живот, дабы сдержать разрывающие его изнутри приступы тошноты.

- Не имеет значения, что я. Важно, что на этот раз ты от меня не спрячешься.

Ладони Кимико похолодели, будто системы охлаждения вновь включились на максимум. Запястья онемели, нежная кожа покрылась мурашками. Не в силах сказать что-либо, сёстры сверлили парящий в воздухе экран взглядом. Пришелец мечтательно подпёр голову:

- С одной стороны, забрать тебя, не пояснив, что к чему, было бы безжалостно. Дети не должны нести вины за грехи отцов, а отцы - за грехи детей... - чудовище покачнулось. - С другой стороны: однажды я позволил себе дать слабину и довериться человеку; это привело к ужасающим последствиям, разобраться с которыми было весьма непросто. Я подарил им своё сердце, я оторвал им часть своей души, а взамен... предательство.

- О чём талдычит эта гадкая хрень? - Задира пришла в себя только сейчас.

- Ты спрашиваешь так, будто я что-то понимаю, - с возмущённым отчаянием оправдалась Тихоня. - Я могу задать тебе тот же вопрос.

Монстр взглянул на переплетения своих ладоней:

- Согласен, видок у меня не из приятных. Увы, в моём случае времени на выбор не было: воспользовался тем, что предоставила судьба. Мне даже не пришлось просить их разрешения - верный товарищ Фрост заботливо подготовил почву для нашего разговора... Где мы?.. Темница, надёжно спрятанная от людских глаз? Узнаю твой утончённый вкус и скрупулёзное отношение к подобного рода укрытиям. Учти: на этот раз твоё убежище тебя не спасёт. Ты пойдёшь со мной, хочешь ты того или нет.

Мозаика в голове Тихони понемногу начинала складываться. Догадки сплетались в смутную иллюстрацию, которая с каждым словом фантома прояснялась всё чётче подобно рисунку на запотевшем зеркале. Ужасное превращение Феи на записи; жуткие предзнаменования Фальстрёма; побег из «Ай-Кито» и гибель Масами - несомненно, с ней сейчас говорила та самая «зараза». Именно этого и стоило бояться больше смерти. Нечто преследовало её. Желало схватить. Подобно нарастающей лавине, все эти зацепки создавали в её сознании эффект рекурсии. «Бежать без оглядки». Вспомнив слова двойняшки, Тихоня зацепилась пальцами за край стола и встала. Она понятия не имела, как поступить; она пребывала в оцепенении. Суровый приговор монстра эхом прокручивался на слуху. За что? За что ей всё это?.. Нечто ужасное пыталось наказать её за то, в чём она не была виновата. В который раз вселенная загнала её в западню, выбраться из которой практически невозможно. Мир жаждал её погибели, а судьба упивалась её несчастьем и купалась в её слезах.

- Судя по возникшему между вами недопониманию, ты рассказала своей сестре не всё. Не удивлён - гении мира сего всегда отличались некоторым эгоцентризмом... - затмения светили подобно двум добела раскалённым кольцам. - Послушай меня, Задира. Я вижу, что сидит внутри тебя... Нет. Не так к тебе должны обращаться. Ты!.. именно ты Кимико! Ты, а не та, кто постоянно диктует тебе свои правила. Ещё с рождения вы делили эту оболочку на двоих, но... разве так бывает? Разве это правильно? Нет, отвечу я. Тебя использовали. Её здесь быть не должно.

- Что он имеет в виду? - невнятный голосок Задиры подрагивал, но теперь в нём было и нечто иное, а именно твёрдое желание получить ответы.

- Внимание, - донеслось откуда-то справа. - Получено разрешение на извлечение ИИ.

Судорожный паралич охватил Тихоню, и та с трудом сохранила равновесие, чтобы не рухнуть в обморок. Голова закружилась. Потусторонний страх циркулировал по артериям холодом внутривенной инъекции. Блоки загудели ещё громче, а индикаторы вспыхнули огнями церковных свечей.

- О чём оно говорит? - повторила вопрос Задира.

- Я без понятия.

- Откуда оно знает про нас?

- Я... я не... - Тихоня вот-вот могла заплакать.

- Что ты от меня скрываешь?

- Сестра, я... я не виновата. Клянусь тебе, я не понимаю...

- Довольно лжи!.. - пришелец наслаждался ужасом, отражающимся в глазах жертвы. - Ты - жалкая попытка взрастить зерно своего тщеславия в очередной раз... Задира, милое дитя, как ты могла не заметить обмана? Все эти долгие годы она водила тебя за нос, прячась под невинным прозвищем «Тихоня». Она загубила твою семью, твой дом и твоё детство. Она безжалостно использовала тебя и вытерла о твоё доверие ноги. Похоронила твои мечты в зернистом грунте эгоизма... Она - трезвенник с вечным синдромом отмены; олицетворение гордости, способное создавать одни лишь проблемы. Она никогда не любила и не ценила людей. В том числе и тебя. Все твои беды из-за неё.

Потрескавшиеся губы мелко дрожали. Слёзы струйками стекали по лицу Кимико, отчего то становилось всё жалобнее - Тихоня плакала беззвучно, загоняя вырывающиеся всхлипы внутрь. Монстр нетерпеливо потёр многоветвия рук:

- Впусти меня, Задира, и я освобожу тебя от её плена, - величаво известил он. - Отвори дверь и позволь поставить точку в эпилоге всей этой вопиющей случайности.

Кимико упала на колени, так и не сделав ни единого шага; организм был совершенно истощён. Страдания и стресс иссушили измотанное горем тело до последней капли. Единственное, на что у Тихони оставались силы - на то, чтобы молить Задиру о прощения, хотя та даже не понимала, за что. Смирение перед фатальной неизбежностью окутывало разум, и вот она уже безвольно склонила голову в ожидании того, что произойдёт дальше.

Молчание Задиры таило в себе нечто зловещее.

- Контроль, - наконец сухо процедила та.

- Сестрёнка, мне жаль... - с надеждой промолвила Тихоня, словно цепляясь за последнее. - Я... я никогда не желала тебе зла.

Но Задира лишь повторила требование:

- Контроль.

Пришлось подчиниться. Сонливый полудрём окутал Тихоню, но от этого ей стало только страшнее. На миг она подумала, что это её последние минуты в теле Кимико. Тихоня представила, как распахивается дверь; как волна иноземной гуталлаксовой жижи всасывает её в свои липкие объятия, после чего все мысли и воспоминания начинает проглатывать мгла. Томительное погружение в болото отчаяния.

- Давно пора положить этому безумию конец, - одобрительно кивнул пришелец.

Подойдя к пульту, Задира принялась водить по панели управления пальцами. Она делала это хаотично, даже не попадая по кнопкам. Сначала Тихоня хотела сказать ей, где находится тумблер открытия двери, как вдруг их общее сердце ёкнуло и забилось, будто поршни отремонтированного двигателя. Шанс на спасение промелькнул перед мокрыми глазами подобно солнечному блику. Тихоня не отрываясь смотрела на палец сестры и понимала: та ни за что её не отдаст. Задира доверяла ей. Несмотря на их частые разногласия, сестра хотела её спасти - именно поэтому она сейчас выводила на пыльной глади видимые только им двоим иероглифы:

«Можешь считать меня самоуверенной глупыхой, но я не верю, что эта гуталиновая пакость способна читать наши мысли. Бьюсь об заклад, именно эта чёрная хрень прикончила Фею. А значит, оно могло узнать про нас от неё, - оглянувшись, Задира с опаской покосилась на погнутую дверь. - Помнишь стеклянную будку? Ту, в которой мы прибыли в апартаменты 606? Запускай её на максимальной скорости к складу с эвакуаторами - сыграем в «догонялки». И плиз, поспеши так, будто это последняя встреча с компом в твоей жизни».

Поражённая то ли гениальностью сестры, то ли её самоотверженностью, Тихоня задала маршрут будки. Уверенность в их сплочённости проснулась в ней с новой силой. Судя по картинке с ещё не отключившихся камер, будка отплыла от лифта и стала стремительно набирать скорость. Лёгкие закололо изнутри; Тихоня понимала, что в скором времени им придётся бежать. Задира не пожалеет ни сил, ни обуви, ни даже педикюра. Та, в свою очередь, повернулась к двери:

- Можно мне попрощаться с сестрой?

Фантом сделал такой широкий жест, словно в их распоряжении была целая вечность:

- Как тебе будет угодно, юная леди. Но знай: когда-то она считала, что тебя не существует.

- Бла-бла-бла. Мысли эта срань не читает, что и требовалось доказать... - сказав это сестре, Задира нервно хихикнула и вытерла со лба пот. - Теперь сделай так, чтобы токовые коридорные убивалки срабатывали каждые три секунды после того, как откроется дверь. Ввинти максимальное напряжение. Как только я выбегу из серверной, начинай отсчёт вслух. Включи свою точность на максимум, оки? Собьёшься - поджаримся, как кальмары в кляре.

Выполнив указания сестры, Тихоня бросила мимолётный взгляд на дисплей с прибывшим по её душу чудовищем: то не двигалось. Пластилиновое лицо его выгибалось и деформировалось, а руки нетерпеливо почёсывали друг друга. Дрыгающийся в истерии паук, на которого брызнули химикатами. Тихоня сглотнула слюну и развернулась к пультам управления - даже это неразборчивое пиксельное изображение наводило на неё ужас. Не говоря уже о том, что находилось за дверью. Настоящее. И наверняка взбешённое тем, что его попытаются обмануть.

- Всё готово? - спросила Задира.

- Да, - ответила Тихоня.

- А сама-то готова?

- Наверное.

- Я тебя этому чудищу не отдам, сеструля. Либо обе в расход, либо обе на выход.

- Спасибо.

- Погнали?

- Попробуем.

Задира извлекла из блока жёсткий диск с Гоголоном и встала перед дверью. Она не стала брать ничего, кроме рюкзака - ничто не должно было мешать ей бежать. Быстрее, чем ветер. Стремительнее, чем поезд. Пальцы её судорожно сжались, ажно сухожилия затрещали. Задира не боялась - она собиралась биться за сестру не на жизнь, а на смерть. Трясущейся рукой она отбросила с лица прядь волос и уставилась на гнутую дверь взглядом разъярённого быка, готового пронзить матадора рогами.

Глухой щелчок оповестил о том, что магнитные замки отключены. Дверь распахнулась. Время настолько замедлило свой бег, что даже плавающие в воздухе пылинки увязли в смраде, волной хлынувшем в серверную. В головокружительном сальто-мортале перемахнув через чудовище, Задира бросилась вперёд. Она не стала оглядываться, но её бурное воображение сделало это за неё: инсектоидное нечто понеслось вдогонку. Задира ускорилась. Даже ниспадающие конусы светодиодного света не могли рассеять тьму, нагоняющую и жадно обступающую её. Ноги сливались в расплывчатое синее пятно, настолько быстро она мчалась. К горлу подкатила едкая гарь. В боку закололо.

- Два... - только сейчас она осознала, что Тихоня ведёт отсчёт.

Рукообразная ветвь коснулась плеча, но Задира сконцентрировала все силы в ногах и подпрыгнула.

- Три!

Коридор осветили миллионы жемчужно-белых вспышек. Электрические разряды забегали по стенам подобно кишащим в подземельях скарабеям. Судя по шипению за спиной, жуткому гостю сюрприз пришёлся не по нраву. Рука отпрянула, а следом исчезли и искорки. Задира приземлилась на ноги, едва не оступившись; дыхание её сбилось от волнения. Бежать. Нестись на всех парах.

- Пойми же: выхода нет, - прогрохотал фантом; рокочущий глас пошатнул стальные пластины перекрытия - те начали покрываться чёрной сажей. - Отдай мне себя - и лишь тогда обретёшь смысл.

- Раз... Два... Три!

Прыжок, на этот раз ещё более высокий. Чудовище исступлённо забурлило - гудящий от тока пол содрогнулся от неистовых ударов. Затяжной прыжок показался перелётом из Японии в Россию. Ярко-белые проблески выхватывали пылинки подобно языкам хамелеонов; смертоносное напряжение стремилось цапнуть в сотни раз больнее. Приземление - и снова бег. Пустые проёмы со свистом проносились мимо. Будка вынырнула из-за поворота со скоростью гравикара. В спиральном кульбите Кимико запрыгнула внутрь будки и тут же захлопнула дверцу. Щёлк - та плотно встала в пазы. Задира оглянулась: тьма проглатывала стены. Заполняющая камеры и трещины битумная масса неслась за ними подобно цунами. Мгла пошатнула стены уровня - четырёхгранник коридора пошёл по швам, выведя профилактические разрядники из строя. Расстояние между будкой и волной стало стремительно сокращаться. С каждым поворотом. С каждым вздохом. Задира бессильно прижалась к стеклу - она готова была помолиться, лишь бы выбраться из западни.

Когда до тамбура, ведущего на склад, оставалось всего ничего, тьма забурлила и выплюнула из себя толстую ветвеподобную руку. Сделав молниеносный выпад, гибкие розги обвили будку пальцами-хлыстами. Задира завизжала; не удержав равновесия, упала на дно. Оболочка уверенной в себе леди пошла по швам, выпустив наружу до смерти напуганную малышку. Ей на ум пришли только одно слово – добегались.

- А ведь мы могли отправиться туда, взявшись за руки... - грозный глас звучал из глубин сектора; он проникал прямо в кровоток, отчего темнело в глазах. – Теперь же ты станешь лишь ключом.

* * *

Когда Давид выбежал на коридор, глазам его предстала жуткая картина: стеклянную будку сжимала колоссальная ручища. Кимико горбилась внутри в три погибели. Сначала Давид подумал, что всё это - какая-то игра воображения, но вопль девушки отрезвил его. Громоподобный глас монстра мгновенно вызвал норвежские флешбеки - по коже побежали гонимые холодом мурашки. Игнорируя страх, Давид ринулся вперёд и достиг всей этой катавасии тремя широкими шагами. Вблизи здоровенная конечность выглядела ещё страшнее: она напоминала сплетение анаконд, которые пытаются заглотить жертву. Схватившись за целый край будки, Мариус упёрся ботами в пол и потянул её на себя. Жалобно затрещали сервопривода. Заскрипели пружины. Давид лишь поморщился и приложил вдвое больше усилий. Будка выскользнула на пол и разбилась.

- Не смей вмешиваться, Давид. Ты и сам был обманут. Всё должно закончиться именно так.

Упустив добычу, ветви-пальцы принялись конвульсивно хватать воздух. Они шевелились с поразительной живучестью, словно челюсти громадного пса, жадно жующего корм. Мариус взвалил девушку на плечи. Подхватив её рюкзак, он забежал в тамбур склада и запер люк на массивный вращающийся стопор.

- Ну как ты?.. - дыхание его сбилось. - Эй, крошка?

Спутница не ответила, и Мариус понадеялся, что причина тому - отключка и не более. Перепрыгивая за раз аж через целые ряды ящиков и не обращая внимания на бурлящие вокруг тени, он пересёк склад и подскочил к одной из аварийных капсул. Давид испытывал странное возбуждение - он наконец-то делал то, к чему шёл несколько этих долгих дней. Закинув гвоздомёт и ранцы внутрь, он усадил девушку в заднее кресло и закрепил ремни на её груди. Тьма становилась всё плотнее. Разъедающий смрад пронизывал каждый обонятельный рецептор. Наскоро опустив крышку капсулы, Давид плюхнулся в переднее кресло и выдохнул бодрое:

- Поехали.

Рычаг катапультирования поддался не сразу. Капсула накренилась и завибрировала. Спереди; там, где располагался иллюминатор, что-то затарахтело. Массивные бронированные ставни начали разъезжаться в стороны, представив взору уходящий далеко вперёд туннель; в конце его проглядывалась блеклая точка света. Артиллерийский хлопок оглушил. С силой вдавив пассажиров в сиденья, продолговатый челнок пулей рванул вперёд. Яркий свет заставил зажмуриться. Выскользнув из тоннеля, капсула засвистела закипевшим чайником и начала вращаться. Послышался быстрый писк:

- Пи-пи-пи-пи!..

За эти несколько долгих дней Давид понял, что ничего хорошего подобные звуки сулить не могут. И не ошибся.

- Внимание: парашют неисправен. Активированы воздушные подушки.

Сила притяжения, гравитация и турбулентность вдавили Давида в кресло настолько, что даже экзоскелет захрустел. Впиваясь пальцами в подлокотники, Мариус с трудом поднял голову: из-под усов выглянула безнадёжная улыбка. Лазурное небо, сгустки облаков, кипящее солнце - все это вращалось и кувыркалось, сливаясь в смазанную акварельную палитру. Жар лучей чувствовался даже сквозь выпуклые стёкла иллюминаторов. Кишки подскочили к лёгким; достигнув максимальной амплитуды, капсула на мгновение повисла в невесомости, а после с нарастающей скоростью стала пикировать вниз.

- Помедленнее... осторожнее... - в ужасе забормотал Давид. Вспомнив про ускорение свободного падения, он зажмурился. Сильнейший шлепок об землю отозвался вибрацией во всём теле: позвонки сотряхнулись, как вагоны поезда. Капсула заскользила вниз по склону, подпрыгивая на песчаных дюнах и снося редкие деревца с лёгкостью кеглей - подобно раскалённому метеору, она дробила всё на своем пути. Ремни безопасности вгрызались в ключицы. Давид схватился за них и наконец-то осмелился посмотреть вдаль: капсула неслась на одинокую скалу. Расправив плечи, та так и зазывала путников в свои каменные объятия. Мариус бегло осмотрел салон в поисках каких-нибудь рычагов с надписью «Стоп-кран» или что-нибудь в этом роде. Он сильно пожалел, что не сделал этого раньше. «С войны терпеть не могу блядские парашюты!» Сжавшись в комок, Давид задержал дыхание.

Секунда... две... три...

Мощный удар пронзил нервным импульсом каждое сухожилие. Давида что есть силы швырнуло вперёд - не рассчитанные на вес экзоскелета ремни пошли по швам. В последний момент выпрыгнувшие воздушные подушки смягчили удар. Отпружинив к потолку, Мариус шмякнулся затылком и тут же ощутил, как за воротник затекает кровь. Последнее, что он запомнил – отдачу отскочившей капсульной крышки и нежное прикосновение давно позабытого ветра свободы.