ПАРАЛЛАКС 606. Том I

1. Осечка

А если стал порочен целый свет,То был тому единственной причинойСам человек: лишь он – источник бед,Своих скорбей создатель он единый. Данте Алигьери, «Божественная комедия»

В углу комнаты стоял старинный платяной шкаф, а на верхушке его спал мужчина. Всклокоченная борода, усы-завитушки в стиле Сальвадора Дали и бескозырка – вылитый косматый выпивоха, что прикорнул в тени пивного ларька. На смуглой шее висел бинокль со множеством кнопок. Из-под оборванного рукава рубахи выглядывала татуировка: череп с игральными костями вместо глаз. Несмотря на бродяжнический вид, выглядел незнакомец лет на сорок, а в жилистых руках его таилась недюжинная сила – как у ковбойского карабина, готового посостязаться в убойности с современными винтовками. Вздрогнув, мужчина проснулся; образ похмельного байкера уступил место бдительному разведчику. Бородач не стал прикрывать глаза от лучей, что просачивались сквозь заколоченное досками окно. Не спрыгнул со шкафа, не зевнул и даже не потянулся. Перво-наперво он уставился на наручные часы: секундная стрелка двигалась в обратном направлении.

Двенадцать, тик-так. Одиннадцать, тик-так. Десять, тик-так.

Не сводя с циферблата глаз, мужчина вытащил из-за уха самокрутку. Закурил. Затем рассмотрел часы ещё ближе; он будто ожидал, что треснувшее стекло преобразится в дисплей или числа ни с того ни с сего поменяются местами и превратятся в секретную шифровку. Увы, ничего подобного не произошло – секундная стрелка упрямо семенила против часовой. Дождавшись, пока она доберётся до шестёрки, мужчина сделал глубокую затяжку, спрыгнул со шкафа и направился к двери.

Выйдя на крыльцо, татуированный огляделся. Одинокое облако дрейфовало над степью, в сердце которой пылилась заброшенная заправка – внутри неё-то и дремал бородач. Ржавая табличка «Комсомолец» покачивалась на петлях; ветер с усилием пробивался сквозь раскалённый степной зной. Из пожухлой травы доносилось нервное пиликанье цикады. Стоило незнакомцу шагнуть под лучи, как по нему скользнула тень. Тот взглянул на небо: на фоне акварельной синевы мельтешил ястреб. Движения его выглядели странно и неестественно - птица, казалось, летела задом наперёд. Татуированный снова сверился с часами и цокнул языком:

- Да где ж вас черти носят?

Бронзовая физиономия всё отчетливей выражала нетерпеливость, а морщины в уголках глаз выдавали закипающее внутри беспокойство. Мужчина зацепился за козырёк. Взобрался на крышу заправки. Быстро и проворно; под подошвами захрустел поросший мхом рубероид. Оттряхнув колени, он приставил бинокль к глазам.

- Ну наконец-то... - губы его изогнулись в ухмылке облегчения. - Легки на помине.

На горизонте виднелись два расплывчатых силуэта; к заправке кто-то приближался. Бородач покрутил колёсико фокусировки - спереди шёл лысый старик. За ним по пятам следовала молодая черноволосая азиатка. Несмотря на внушительных размеров рюкзаки, шагали они быстро. Завидев татуированного, девушка перешла на бег; её большие разноцветные глаза осветились ясностью драгоценных минералов. Голубой - как небесный топаз, чёрный - как ночной гагат. Длинные волосы были собраны в хвост, а над бровью алел рубцом шрамик. Подбежав к мужчине, азиатка молча обвила его руками. В ответ тот заботливо поправил повязанную на её шее бандану:

- Долгожданное возвращение моих коллег по несчастью. По правде говоря, я думал, что мы больше не увидимся. Знали бы вы, какая тут скукотень.

К парочке приблизился старец. Его недовольное бурчание походило на скрип обветшалой калитки:

- Никто не заставлял тебя оставаться. Мы нуждались в помощи, но ты сам бросил нас.

- Эй-эй, дедок, давай-ка не грузи. Вы ведь всё равно вернулись. А я говорил, что полагаться на астрологические прогнозы бесполезно. Менять ход мироздания явно не в наших силах.

- Если бы не твоя трусость, нам бы не пришлось возвращаться и терять драгоценное время.

Татуированный весь вспыхнул; щёки над густой бородой так и налились кровью.

- Мы встретились всего минуту назад, но ты опять начинаешь меня бесить! – он постучал ногтем по стеклу тикающих назад часов. - Драгоценное время? Твое грёбаное время теперь вообще нифига не значит!

- Теперь оно значит многое. Мы отыскали Антона Бойченко, а значит, ещё можно всё исправить.

- Чего?.. Отыскали?.. – бородач вмиг остыл и даже слегка побледнел. – Шутки шутить вздумал?

- Последний раз я шутил полвека назад.

- Но... Чёрт побери, да как вам вообще выжить удалось?

- Наш успех был предрешён, - безразлично пробубнил старец.

Татуированный вопросительно взглянул на азиатку:

- Кимико, давай-ка ты нормально объяснишь, что к чему. Вы реально его нашли?

- Я была удивлена не меньше, ведь вероятность успеха стремилась к нулю. Ты в курсе, что я доверяю исключительно статистическим подсчётам, но на этот раз пришлось положиться на удачу, - девушка судорожно выдохнула. - Мы добрались до Бойченко лишь благодаря чуду. Хорошая новость - он ещё жив. Плохая - войти в прямой контакт с ним у нас не получилось. Если все мои теории верны, то шанс на спасение действительно есть.

- Невероятно... - бородач замешкался. - И... и что вы теперь предлагаете?

- Довольно болтовни. Пойдём в дом, теперь дело осталось за малым... – старик пристально посмотрел на татуированного; впервые с момента встречи. – И учти, Давид, снова уговаривать я не стану. Либо ты с нами, либо мы без тебя.

В его словах прозвучала обида. Татуированный в сомнении повёл подбородком, взвалил сумки на плечи, и троица молча поплелась к заправке. Над путниками, разорвав криком знойное гудение степи, задом наперёд пролетел ястреб.Смеркалось. Запыленные рюкзаки стояли в тени изгрызенного короедами шкафа. Рядом валялся спальный мешок, обставленный свечными огарками, и с десяток пустых консервных банок. Все трое сидели на полу, лицом к лицу. У их колен лежали два пистолета Макарова и револьвер. Стрёкот саранчи звучал то вблизи, то вдали, а иногда и вовсе замолкал, погружая путников в мёртвую зыбь тиши. Взглянув на наручные «Casio», девушка промолвила:

- Пора.

Голос её казался бодрым, но в нём чувствовалась дрожь. Взяв пистолет, азиатка проверила магазин. Старец промолчал. Татуированный вздохнул так, будто вот-вот собирался взойти на эшафот. Девушка окинула спутников проницательным взглядом: в её широких зрачках разгоралась готовность к решающей схватке.

- Вы не обязаны помогать мне, отец Родион. Там с нами может произойти всё, что угодно.

- Я исполню предначертанное, - без лишних раздумий отрезал старик. - Таков путь.

На губах азиатки проступила улыбка. Повернувшись к бородатому, она пристально всмотрелась в его прищуренные карие глаза. Но прочитать в них что-либо было непросто. Спрятавшиеся во впадинах под мохнатыми ветвями бровей; без блеска и настроения; потухшие, как у покойника, они могли говорить как о решительности, так и о безразличии. Об отваге или безнадёге. Быть может даже об азарте, что пылает в сердцах игроков, пустившихся ва-банк. Бородач взвесил пистолет Макарова в руке, словно этот исцарапанный ствол был его последней надеждой на спасение:

- Ваши бредовые идеи с каждым разом пугают меня всё больше. Судя по всему, связаться с безумной компашкой вроде вас – моя… как вы это называете? Судьба?.. Японка-вундеркинд и рехнувшийся монах. Вам без меня ни за что не справиться, так что... - татуированный отодрал ещё целый рукав, обнажив узоры то ли военных, то ли тюремных наколок.

- Капрал Давид Гумерсиндо Мариус де Альварес к бою готов.

Лицо старика оставалось равнодушным, будто выточенный из мрамора бюст. Тот поднял револьвер и, крутанув барабан, произнёс:

- Возможно, когда-нибудь имена Кимико, Давид и Родион будут вписаны в историю. Что бы ни сталось, знайте: на прыжке в преисподнюю наш путь не закончится. За дело.

Раскрыв рты, путники вставили в них дула пистолетов. Кимико взглянула на Давида; тот кивнул ей и снял пистолет с предохранителя.

Раздался металлический щелчок. Затем ещё один, а затем ещё.

Вязкую тишину степи разрезали два оглушительных выстрела. Третий так и не прогремел.