Палитра чужих цветов

Глава 2. Стать частью большего

— Ну что, осчастливил девушку? — спросила перехватившая меня утром в коридоре Змеямба.

— Без комментариев, — ответил я.

— Вот тебе инсайдерская информация — глазки у неё сияют, щёчки пламенеют, и завтрак она готовит, напевая и приплясывая. Из этого я делаю вывод, что твои таланты возвращаются.

— Увы, пока не полностью, но на такие мелочи хватит. Скажи мне, Зме, про ихор ты выдумала, или это правда?

— Чистая правда, Док. У нас в Альтерионе использовали не ихор, а дженерик, его называют «Вещество». Работает похуже, но принцип тот же. Несколько дней после приёма активно выделяются вторичные метаболиты. С потом, слюной, но максимальная концентрация в семенной жидкости. Так что потрахаться с «вечномолодым» членом Совета после того, как он принял дозу, было элитным развлечением для приближённых к телу.

— И сильный эффект?

— Не знаю, я была молода естественным образом и не интересовалась подробностями. Думаю, зависит от дозировки, концентрации, индивидуального метаболизма и так далее. Кроме того, ихор — не Вещество, так что не угадаешь. Через сутки поймём. Кстати, рекомендую закрепить эффект сегодня.

— Зме, ты её под меня подкладываешь. Зачем?

— Ну, на меня вторичный ихор не подействует, я сама принимала недавно, так не пропадать же оказии? Кроме того, её внешность сейчас — антиреклама «простой сельской жизни на свежем воздухе». Такое хорошенькое личико — и так с ним обошлись. Обидно же.

— Змейса, не крути хвостом. Ты что задумала?

— Док, дружище, тебе нужна женщина. И не такая, как я, чисто потрахаться, а нормальная. Которую можно любить, которая будет тебя ждать, к которой ты будешь возвращаться из командировок, которая будет тебя кормить и содержать дом, которая тебе, в конце концов, детей нарожает. У Анахиты всё это есть, причём с бонусом — уже готовой дочкой, от которой ты без ума. Остальное — стерпится-слюбится, ты привязчивый.

— Змеямба, а можно, я сам, чёрт побери, решу, что мне нужно?

— Как будто тебе запрещает кто! — засмеялась она. — Я её только в комнату пнула, дальше вы сами. Мог выгнать девушку, но не выгнал же?

— Ты знала, что не выгоню, — мрачно сказал я.

— Забей, Докище, было бы о чём беспокоиться. Бери пример со Слона — хобот туда, хобот сюда… И никаких рефлексий! В конце концов, может, нас всех сегодня убьют.

— Сегодня?

— А, ты ж ещё не в курсе. Слон велел готовиться к полевому выходу. Его жопейшество Владетель Креон жаждет крови. Проверь аптечку, судя по всему, будет жёстко.

***

— А говорил, «никаких шур-мур», — с укоризной прошептал Слон перед совещанием.

— Так вышло, — коротко ответил я. — Тебя она послала.

— Вышло из жопы дышло… — мрачно сказал он. — Подумаешь — послала! Сегодня послала, завтра вернулся. Теперь, конечно, воздержусь. Ладно, проехали, пора к делу.

Он постучал по столу, привлекая внимание собравшихся. Большая часть мне не знакома — новые рекруты команды. Меня им представили, их мне — нет.

— Итак, войска, — сказал командир, — рисую задачу. Наш глубокоуважаемый наниматель полон нетерпения.

— Говна он полон, —пробормотала себе под нос сидящая рядом Змеямба.

— Он требует устранить возможность атаки на замок, — продолжил Слон. — Для этого мы должны нанести противнику демотивирующий ущерб.

— Демотивирующий — это какой? — спросил кто-то из свежего пополнения.

— Это такой, чтобы при мысли о штурме они жидко какались.

— А не маловато нас для этого? — засомневался молодой.

— Воюют не числом, а умением! — пафосно заявил Слон. — Это ещё Кутузов говорил!

— Суворов, — поправил его я.

— Что?

— Суворов это говорил, не Кутузов.

— Да? Ну, не суть. В общем, у меня есть план. Коммерсант, озвучь инфу.

Пётр подошёл к столу из дальнего угла гостиной, мрачно оглядел собравшихся, ещё мрачнее посмотрел на меня, но справился с собой и заговорил.

— Мы въехали сюда через кросс-локус у дороги. Он относительно большой и довольно удобный, но он далеко.

— А главное, — бесцеремонно перебил его Слон, — что дорога к нему идет под стенами замка, и объехать негде. Возможно, для того сия фортеция тут и поставлена. Поэтому, наши противники воспользоваться им не рискнули.

— Мне продолжать? — хмуро спросил Пётр.

— Да-да, конечно, жги, Петруха! — махнул рукой командир.

Тот поморщился и продолжил:

— Но есть ещё один кросс-локус, в горах. Он маленький, грузовик не проходит, поэтому торговцы им не пользуются…

— Нормальные торговцы, — уточнил с усмешкой Слон. — Его таратайка пролезает. Воздушная разведка показала, что противник использует малый транспорт — внедорожники, квадроциклы, легковые и полулегковые прицепы для груза. Ни одного грузовика, нет бронетехники. Это подтверждает мою версию, что они пользуются вторым кросс-локусом.

— Он расположен вот здесь, — Пётр ткнул пальцем в расстеленные на столе кроки, наскоро набросанные по видео с дронов.

— Спасибо, Петя, свободен, — прогнал его командир.

Пётр исподлобья посмотрел на меня и ушёл обратно в угол. Не полюбил меня Анахитин бывший. По морде я ему дал, Нагма меня папой зовет, да и сама Анахита провела у меня ночь, о чём, я подозреваю, кто-то ему уже сообщил. Не быть нам друзьями, но я, признаться, ничуть не сожалею.

— Итак, войска, смотрим сюда внимательно, — Слон выложил на стол электронный тактический планшет. — Это аэросъёмка местности. Распечатать не на чем, запоминаем так. Вот здесь этот самый кросс-локус. Там нечто вроде сарайчика, заглубленного в гору. Кто его построил, когда и зачем — без понятия, но кто, когда и зачем его поломает — я знаю точно!

— Хотите уничтожить кросс-локус? — спросил один из бойцов. — Это как-то…

— Да-да, — отмахнулся Слон, — я сам проводник, для меня это тоже типа кощунства, но выхода у нас нет. Их тупо больше, у них полно оружия, куча киберов и неизвестное число носителей оболочек. Так что есть два варианта — мы подтягиваем сюда резервы, надеясь, что делаем это быстрее, чем они, и гасим их в лоб. Будут потери, и вообще, военная удача переменчива. Или мы малой группой, не вступая в масштабные боестолкновения, подрываем ко всем хренам этот сарай и сваливаем. Они остаются без путей отхода, не могут вызвать подкрепления, а главное — проникаются мыслью, что остаток их жизни пройдёт в этих горах, на лоне, мать её, природы. Без шансов свалить, пока мы их не выпустим по дороге, которая под полным нашим огневым контролем. Ну что, есть ещё борцы за сохранность исторической архитектуры?

— Да хрен с ним, с сараем, — быстро ответил боец.

— Вот, слова не мальчика, но мужа! Женат, кстати?

— Нет, товарищ командир! — смутился неожиданному вопросу тот.

— Поправимо! Калым тут, как говорит наш эксперт по туземцам, — Слон ткнул пальцем в Петра, — небольшой. Впрочем, он и того не заплатил, да, Петя? «Быстро трахнул и ушёл, называется — нашёл!»

Пётр надулся ещё сильнее. Чего Слон к нему привязался? Его и так жизнь обидела… Думаю, Слоняра злится на меня из-за Анахиты, а отрывается на её бывшем, потому что на мне ― чревато.

***

— Он останется здесь! — заявил Креон, когда мы уже собрались и даже попрыгали на дорожку, проверяя не звякнет ли где чего лишнего.

«Он» — это я, на которого владетель указал августейшим перстом. Вот какого чёрта его во двор вынесло?

— Чегой-та? — спросил Слон, закипая. — Это член отряда, мой заместитель, и я решаю, куда и зачем он идёт. Оставьте себе стратегическое руководство, уважаемый. С тактикой мы сами разберёмся.

Креон посмотрел на него через дырки в маске и не стал спорить. Соображает. Слона можно купить или уболтать, но давить на него без толку.

— Ждите пять минут, — велел владетель и удалился.

— Твой заместитель? — тихо поинтересовался я у Слона.

— Не, ну блин, а кто? Змеямба хороша, но личсостав на неё дрочит. Молодёжь зелена, доверия ещё не заслужили. Только ты и остаёшься. Не могу же я без замкомандира? Кроме того, это законный способ дать тебе два оклада. Замкому положено. Я ж тебе теперь бабла торчу. Ох, попадётся мне этот жулик! Никакой гипноз ему не поможет, потому что с головой, засунутой в жопу, гипнотизировать неудобно.

Через пять минут Креон вернулся, приведя с собой одетую в оболочку Калидию.

— Этот должен вернуться живым, — приказал он ей, и в меня пальцем ткнул. — Даже ценой твоей жизни. Это понятно?

— Да, отец, — сказала она синтетическим тембром.

Мне даже через синтезатор показалось, что голос её дрожит от обиды.

—Зачем он так? — спросила тихо Алиана.

Девушка сегодня идёт с отрядом, потому что стажёры на базе не отсиживаются. Им надо опыта набираться.

— Ну, войска, — командует Слон, — как говорится в старом анекдоте: «Хеликоптер нихт, попыздрофали!»

От хеликоптера я бы сейчас не отказался, физическая форма восстановилась не до конца. Новое пополнение — лоси молодые, прут себе и прут, а я должен соответствовать, потому что теперь «замок», а значит, тоже командир. Стараюсь держаться, утешая себя тем, что ещё два дня назад еле ковылял. Рядом вальяжно едет на Багхе Калидия, об которую наши рекруты все глаза сломали. Но дисциплина на высоте — с вопросами не лезут. Ну, чертило с сиськами верхом на гигантской кошке — подумаешь, эка невидаль!

Большое преимущество Слона на рынке военного рекрутинга — возможность службы в других мирах. Такие вакансии предложат не каждому, сама тема Мультиверсума, или, как её называют в Конторе, «смежных территорий», неплохо засекречена. Это отсекает случайных людей. Среди претендентов преобладают два психотипа — романтики и отморозки. Романтиков брать можно, они быстро умнеют. Как сказал однажды Слон: «Карьера наёмника — это анизотропный процесс переработки романтики в цинизм, и когда он окончательно завершается, бойца пора убивать. Он уже не наёмник, а отморозок». На мой логичный вопрос, а не пора ли тогда нас самих к стенке ставить, он рассмеялся и сказал, что у нас, первого состава, романтика аж из жопы капает, на три жизни хватит.

С отморозками история другая — им важно, что работа в другом мире. Что бы они там ни наделали, им не прилетит бумерангом дома. Такие кадры нам не нужны, у них быстро крышу сносит, и они начинают творить лютую дичь. Проблема только в том, как отличить их от романтиков, — бывает сложно разобраться в сортах ебанутости.

***

Тащимся по горам долго, но, к моему счастью, неторопливо. В один приём я бы от такого марш-броска помер, но вынужденные привалы на аэроразведку позволили сохранить лицо перед молодёжью. Из замка периодически вылетает дрон, проверяет наш маршрут на предмет передвижения групп противника, сбрасывает информацию на планшет Слону и возвращается.

Вражеская активность минимальна, встречного выдвижения не отмечено. Значит, они не знают о нашей авантюре, — ну и слава, как говорят аборигены, Аллаху милосердному. Для открытого боестолкновения сил маловато. Расчёт на то, что ждать нас с этого направления резона нет, — не зря мы приличного крюка по горам дали. По идее, знать о втором кросс-локусе мы никак не должны, и делать нам тут нечего. Существование Петра, который десять лет назад через эту лазейку подпускал амура Анахите, вряд ли учтено их разведкой.

Добрались до места к закату, аккуратно доразведались. Сарайчик охраняется, но не так чтобы всерьёз — группа из трёх бойцов с рацией. Не боевая единица, а сигнальная. Радисту не повезло — рисковать, что он успеет подать сигнал, не стали. Тихо, на минимальной мощности, хлопнула винтовка Змеямбы — и в его голове стало на одну дырку больше. Двое оставшихся замерли, увидев перед собой Калидию на Багхе, и даже не попытались схватиться за оружие. Психическая кавалерия действует безотказно.

Их обезоружили и связали, оттащили в сторону. Пока наш сапёр с позывным Сапёр — никакой фантазии — закладывал заряды в сарайчике, Слон с ними быстро и откровенно побеседовал. Запираться не стали, сообщили, что их командир Добрый жив, хотя и ранен, что настроение у личного состава так себе, потому что потери немалые, а главное — «всухую», то есть с нашей стороны никто не пострадал, а у них уже под два десятка «двухсотых». Почти все звездочки за них может нарисовать на фюзеляже Багхи Калидия. Удачный ночной рейд нанёс самый большой урон личному составу и моральному состоянию осаждающих. Неудивительно, что при её появлении они сразу лапки подняли.

Со слов пленных, Добрый очень зол, но лезть на рожон не хочет, считает, что, после подхода к нам подкреплений пытаться взять замок наличными силами слишком затратно, будет много потерь при сомнительных перспективах. Кроме того, внезапное появление на нашей стороне БПЛА навело его на мысль, что это ещё не все сюрпризы. В общем, он требует либо отмены задачи, либо существенного подкрепления, но договориться с нанимателями пока не удаётся. Владетели настроены решительно и готовы штурмовать замок, не считаясь с потерями, потому что им одинаково плевать как на киберов, так и на наёмников, а сами они на стены не полезут.

— Жуткие твари, — сказал пленный боец. — Забирают у местных скотину, спускают с неё кровь, киберы таскают её вёдрами в их трейлеры. Пьют они её, что ли? Ребята говорят, зря Добрый с ними связался…

— Оставим вас здесь, — сказал Слон пленным, получив ответы на свои вопросы. — На фейерверк ваши быстро прибегут, волки вас сожрать не успеют, максимум за жопы понадкусывают. Передайте Доброму, что если он не будет дурак, то мы его людей выпустим. А если будет — то придётся вашей команде натурализоваться среди аборигенов. Изучать Коран и овец трахать. Потому что домой вы не вернётесь. Сапёр, что там у тебя?

— Готово, тащ командир! Могём рвать!

— Отходим, ребята, а то не дай бог, камушком по тыкве прилетит…

В этот момент дверь сарая распахнулась и оттуда повалили люди. В горах стемнело, у них фонари, разобрать, кто это и сколько их, невозможно. Похоже, к противнику подошло подкрепление.

— Вот же вы вовремя! — выругался Слон. — Сапёр, рви к хренам.

Сапёр опустился на колено у подрывной машинки, но я быстро скомандовал:

— Отставить!

Потому что в этот момент Калидия рванула в атаку.

Не знаю, можно ли назвать то, как скачет кошка, галопом, но у входа в сарай Багха оказалась в три прыжка. Моё ночное зрение всё ещё не вернулось в полном объёме, и разобрать что-то в мечущихся лучах фонарей не получается. Вопли, мат, суета — но никакой стрельбы. Прошедшие через кросс-локус не были готовы к бою, и уж тем более не готовы столкнуться с нашей психокавалерией.

— Не стрелять, — с досадой приказал Слон, — чёртова дура…

— Я аккуратно, — предложила Змейса.

— Давай, — согласился он. — Остальным — не стрелять.

Винтовка тихо хлопнула раз, другой, третий — и тут всё закончилось.

— Кросс-локус небольшой, последовательного действия, — объяснил мне Слон, рассматривая результаты побоища. — То есть, пропускает по чуть. Сколько в сарай вошло, столько и прошло. Для следующей партии надо повторять процедуру.

Убитых не так много, двенадцать человек, но, за исключением троих, застреленных Змеямбой, они разделаны как на шашлык. Калидия стоит в свете упавших фонарей, покрытая кровью с головы до ног. В красивой палитре от тёмно-багрового до ярко-алого.

— Охренеть красна девушка, — тихо сказал кто-то из бойцов.

Оболочка на глазах чернеет, впитывая кровь, а Калидия держит за волосы стоящего на коленях человека. Борода его в кровавых брызгах, тюрбан размотался, глаза закрыты, тело дрожит крупной дрожью, но я узнал Хайруллу.

— Какого шайтана, мадмуазель? — зло спросил Слон.

— Это их проводник, отец захочет с ним поговорить.

— А если бы мы тебя взорвали с сараем?

Калидия претензию проигнорировала, забросила пленного на спину Багхе, вскочила сама — и киса унеслась большими прыжками в ночь.

— Что б я ещё раз кого-то из этих на выход взял… — сказал Слон с досадой. — Хрен угадаешь, чего отмочат. Гляньте по-быстрому, что они там тащили, и рвём всё к чертям.

Подкрепление шло не с пустыми руками — в сарае обнаружился квадроцикл с грузовым прицепом, набитым армейскими ящиками, и куча ручной клади в рюкзаках.

— Минометы, тяжёлые гранатомёты для работы по стенам и управляемые барражирующие боеприпасы, — опознал цифровые коды Слон. — Кто-то не пожалел денег и связей. Эх, если бы не по горам это тащить, могли бы неплохо прибарахлиться. Сапёр, отмотай подрывной провод подлиньше, взрыв выйдет мощный.

— Я лучше радиовзрыватель тогда вкручу, тащкомандир!

— Ты, Сапёр, делай как знаешь. Только пленных надо подальше оттащить.

За фейерверком наблюдали уже с горной тропы. В темноте вышло красиво, и земля под ногами ощутимо дрогнула. Несколько секунд шла вторичная детонация боеприпасов, потом всё смолкло.

— Ну, волки пленным теперь точно не угрожают, — оптимистично сказал Слон. — Волки сейчас бегут, теряя кал. Хорошо хлопнуло. Думаю, Добрый поймёт суть месседжа и сделает из него правильные выводы.

***

После ночного марш-броска тело болит и ломит, но это совсем не то «болит и ломит», что раньше. Болит, может быть, даже сильнее, но по-другому. С надеждой на восстановление формы, я бы сказал, а не с ощущением, что дальше только хуже.

— Хайрулла оказался проводником? — удивилась Анахита. — Это многое объясняет… Думаю, они с Петром знакомы куда лучше, чем я думала.

— Да чёрт с ними обоими, — отмахнулся я. — Наплюй и забудь. Кыштачная часть твоей жизни кончилась.

Креон на моё заявление, что Анахита с дочкой останутся при мне, только зашипел, чтобы я не лез к нему со всякой ерундой, недостойной внимания владетеля. Его, мол, не интересует, кто там моет посуду для слуг. Я предпочёл трактовать это как согласие на временное включение Анахиты в замковый штат на условиях «питание-проживание» для начала. С окладом жалования разберёмся позже, если понадобится. Хозяйственными вопросами всё равно по факту занимается она же, так что не пропадёт.

Когда сообщил ей об этом, Анахита затолкнула меня в комнату, приперла дверь, опрокинула на кровать и, снисходя к моей усталости после марша, сделала всё сама. Похоже, за десять лет в ней накопилось много нерастраченной энергии.

Потом она, тяжело дыша, повалилась рядом, а я, приподнявшись на локте, впервые рассматривал её при свете дня.

— Не обманула твоя подружка, — улыбнулась Анахита. — Смотри, сколько хочешь, теперь мне не стыдно показать своё тело мужчине!

Она действительно выглядит намного лучше. Ушли мелкие морщинки и пигментные пятна с лица, намёки на первую седину в волосах и растяжки на бедрах. Грудь вернула себе упругость, а шея и живот — гладкость кожи. Она выглядит на свой возраст, но уже без «горного гандикапа». Не юная девушка, но молодая женщина. Красивая женщина. То-то Пётр на меня как на врага народа смотрит — имевши, не хранил, а теперь обидно. Обойдётся. Тем более, если с Хайруллой как-то связан. Но с этим пусть Слон разбирается.

Хайрулла достался Креону, мне на его судьбу плевать. То есть, было плевать, пока владетель не прислал за мной Калидию. Девушка мрачна лицом и не выглядит осчастливленной воссоединением с семьёй.

— Я просто делаю, что должна, — сказала в ответ на мои вопросы. — Однажды он поймёт.

— А может, и чёрт с ним, с его пониманием? — спросил я, пока мы идём по лестнице вниз.

— Я нужна ему. Что бы он там себе ни думал. Дом должен быть восстановлен, потом будет время для всего остального.

— Ты уверена, что тебе нужен именно Дом Креона? Не Алиана, не ты сама, не нормальная жизнь?

— Это и есть нормальная жизнь владетеля. А Алиана скоро станет частью Дома.

— Это ещё что за новости? — забеспокоился я о своей ассистентке. — Чего это вы удумали, девицы?

— Увидите, Док. Мы пришли.

В лаборатории Креона светло, но жутковато и плохо пахнет. В большом помещении присутствуют, кроме владетеля, Берана и почему-то Алька. Я-то думал, владетель её держит за питомца дочери, типа хомячка, и ни к чему этакому на сто шагов не подпустит.

— Вам пора прекратить бегать по горам с ружьём, — недовольно заявил Креон, — и приступить к прямым обязанностям.

— Воевать с группой — тоже моя обязанность, — сказал я.

— Наёмники стоят дёшево, а на вас потрачен ихор. И это не повод для обсуждения.

— Что я должен делать?

— Обеспечить слияние оболочки с носителем, не имеющим генетического ключа.

— И кого вам не жалко пустить первым? Напоминаю, я никогда такого не делал и результат не гарантирован.

Отчего-то я подумал про Хайруллу. Для Креона вполне логично использовать пленника «на опыты», научная этика — не его сильная сторона. Но я ошибся.

— Это буду я, — сказала Алиана.

— Алька, ты с дуба рухнула?

Она не ответила.

— Уважаемый владетель, я могу поговорить с девушкой наедине?

— Недолго, — бросил Креон. — Я не собираюсь торчать тут весь день.

Я взял ассистентку за локоть и вывел в подсобку. Она не сопротивляется, но и не проявляет энтузиазма.

— Алька, тебя заставляют? Угрожают? Шантажируют? Только скажи, и я…

— Нет, Михл, я вызвалась сама.

— Но, блин, зачем?

— Ради Калидии. Мы станем, наконец, равны, и оболочка не будет стоять между нами.

— Между вами будут стоять две оболочки, — сказал я мрачно. — Я вообще не уверен, что мой талант вернулся. Что я смогу тебя вытащить, если симбионт начнёт тебя жрать. Ты это понимаешь? Пятьдесят на пятьдесят — ты можешь умереть уже сегодня. Глупо и мучительно, в семнадцать лет.

— Я готова рискнуть. Любовь того стоит.

— Ничего на свете этого не стоит, дурочка малолетняя!

— Не оскорбляйте меня, Михл, вам это не идёт.

— Я бы тебя ещё и по башке треснул, — зло сказал я, — если бы помогло.

— Посмотрите на это с другой стороны, Михл. Я войду в Дом Креона, разве плохая карьера для постельной грелки? — грустно улыбнулась она. — Шаг вперёд по сравнению с «отчимом Родлом». Вы говорили, что я сильная и упорная, я вам верю. Так и вы мне поверьте — я хочу этого. И справлюсь.

— Да, — мрачно подтвердил я. — Ты девушка упёртая. Но дурна-а-ая… Всё, что я тебе говорил про ваши отношения…

— Я помню, — перебила она меня. — И вы были правы. Но теперь многое изменится.

— Да какого…

— Я долго вас буду ждать? — повысил голос Креон.

— Пойдёмте, Михл. Я решила. И вот ещё…

— Что? — вздохнул я безнадёжно, отчетливо понимая, что ничего, ничегошеньки не могу изменить. Она решила, дурища упрямая.

— Если не выйдет… Если вы не сможете… Не вините себя, пожалуйста? Это моё решение, и ответственность только на мне.

— Ты несовершеннолетняя, ты не можешь принимать таких решений.

— Вы сами говорили, что моя биография способствует раннему взрослению.

— Лучше бы умнению… — буркнул я, признавая поражение.

— Пойдёмте, а то Креон уже бесится.

И мы пошли.

***

— Оболочка активирована, — сказал Креон. — Она ждёт носителя, и время уходит!

Чёрная хрень сегодня кажется мне особенно гадкой. Она лежит в широкой неглубокой ёмкости, закинув круглый шар башки назад. На бортиках запеклись капли крови — в этот момент я отчетливо понял, что Хайруллу больше не увижу. Интересно, Алиана в курсе? Или ей уже всё равно? «Вижу цель, не вижу препятствий»?

Подошедшая Берана присела на корточки рядом, провела рукой по передней части оболочки, и та раскрылась, обнажив свою ворсистую изнанку.

— Иди, она ждёт тебя, — тихо сказала Калидия. — И я буду ждать.

— Я иду, — Алиана уже сбросила одежду и теперь стягивает с себя бельё.

Красивая девчонка, зачем ей эта хтонь? Ей бы жить да жить… Даже если слияние, внезапно, пройдёт идеально, она станет собственностью Креона, и будет равна Калидии разве что в этом. Неужели она этого не понимает?

Девушка подошла к ёмкости, раскинула руки в стороны — Берана и Калидия подхватили её и медленно опустили спиной вперёд в черноту оболочки. Секунду ничего не происходило, потом глаза её распахнулись и зрачки расширились.

— Ой, как больно… — сказала она удивлённо, и тут оболочка закрылась, поглотив её полностью.

Креон удовлетворённо кивнул непроницаемой харей маски и вышел.

— Сейчас оболочка проращивает в её нервные узлы свои интерфейсы, — объяснила мне Калидия. — Это очень болезненная процедура. Невыносимая боль, даже не с чем сравнить.

— И за что ты с ней так? — спросил я безнадёжно. — Она же тебя любит, дура такая.

— Вы не понимаете. Это её шанс стать кем-то.

— Она и была кем-то. Собой была. Настоящим, сильным, хорошим человеком. Как выяснилось — не очень умным, но это возрастное, прошло бы. А ты её, скорее всего, просто убила.

— Это стоит любого риска. Она была одной из многих, а станет частью большего, частью значительного, частью важного. Я бы отдала за это жизнь без сомнений, и не могла лишить такого шанса её.

— Что стоит риска? — взбесился я. — Крысиные бега за властью одного надутого мудака над другими надутыми мудаками? Ах, Дом Креона! Ох, его великая миссия! Драные жабо-гадючьи бои за кочку в болоте! Одну из миллиона точно таких же. За это ты угробила девушку, которая любила тебя больше жизни? Оглянись, бестолочь, — вокруг фрактал Мультиверсума с бесконечным числом миров, в которых слыхом не слыхивали ни о каких Креонах!

— Они услышат, — зло и торжественно провозгласила Калидия. — Они все услышат!

Развернулась и вышла вслед за папашей.

Ну, охренеть теперь.